Глава 15
Его звали Джой.
Кей удалось узнать это и кое-что еще о крошечном рыжеволосом мальчугане, нечаянно запавшем ей в душу, когда он плелся в хвосте шеренги ребятишек из Бэттери-Плейс.
Еще в тот ноябрьский день, когда Кей впервые заприметила Джоя, она сразу же, как только закончила дела в «Золотой карусели», поспешила в приют для сирот. Она буквально приперла к стене невозмутимую заведующую Мадж Симпсон, забросав ее вопросами.
Дородная, по-матерински заботливая Мадж рассказала Кей все, что знала — сведений было мало — о рыжеволосом мальчике, который поздней ночью был бессердечно оставлен у дверей Бэттери-Плейс.
— Я долго не ложилась, ухаживая за одним больным ребенком, — начала Мадж, покачав седой головой, — а если бы спала, то не увидела бы молодую женщину, идущую среди ночи по тротуару и тянущую за собой этого бедного ребенка.
— То была его мать?
— Конечно, — с отвращением произнесла Мадж. — Молодая и хорошенькая, но неподобающе одетая, с накрашенным лицом и все такое… Я заметила их из-за занавески. Поспешила к входной двери и вышла навстречу. Эта молодая потаскушка, испугавшись, резко остановилась.
Я перевела взгляд с нее на ребенка и спросила: «Вам нужна помощь, мисс? Ночлег или горячая пища? Не хотите ли войти? На улице холодно и сыро, малыш, должно быть, замерз».
Кей ничего не говорила. Она онемела.
Мадж Симпсон сделала кислое лицо.
— Она грубо подтолкнула бедняжку вперед и преспокойно сказала: «Заберите его к себе. Он висит у меня на шее с самого рождения». Не успела я и глазом моргнуть, как она повернулась и ушла.
А этот маленький мальчуган побежал за ней, умоляя ее не уходить, не бросать его: «Мамочка, мамочка, нет! « У меня сердце разрывалось от жалости. Бедный, худой малыш, с грязным личиком, в рваной потрепанной одежде пытался удержать эту бессердечную потаскушку.
Я побежала за ними прямо в ночной сорочке, но мой артрит в последнее время совсем не дает мне покоя, и я не смогла поспеть за ними. Прямо за воротами стоял экипаж. В нем сидел мужчина. Он держал дверцу открытой для проститутки.
Маленькому Джою удалось-таки ухватиться за подол матери. Она пыталась залезть в экипаж, когда ребенок цепко держался за ее юбки. — Мадж прикрыла глаза, горько скривив губы, потом снова открыла их. На ее полном лице ясно читались страдания, вызванные воспоминанием о горькой драме, разыгравшейся прошлой ночью. — Вы знаете, что потом сделала его родная мать?
— Что? — Кей, судорожно сглотнув, затаила дыхание.
— Эта жестокая, раскрашенная Иезавель попыталась освободиться от цепких маленьких пальчиков, ухватившихся за ее юбки, и прошипела: «Отцепись, Джой!
Оставь меня! « Потом она подняла обутую в туфлю ногу и ударила ребенка прямо в маленький живот. От удара ребенок упал на спину. Ее дружок захлопнул дверцу кареты, стеганул кнутом лошадей, и парочка умчалась в ночь!
— Бедная кроха, — прошептала Кей.
— Я знаю, — ответила Мадж, тяжело вздохнув, — я знаю, но думаю, что это к лучшему. Бэттери-Плейс, без сомнения, будет более подходящим домом для Джоя, чем тот, к которому он привык.
Кей кивнула, наконец улыбнувшись:
— Да. Да, конечно. Можно мне повидать Джоя? Мадж пожала плечами.
— Да. Но не ожидайте слишком многого. С тех пор как я подобрала его прошлой ночью и привела в дом, он не проронил ни слова. Не хочет разговаривать со мной. Не хочет играть с другими детьми. — Лицо Мадж просветлело, и она произнесла: — Я думаю, он скоро освоится, так что не волнуйтесь, капитан Кей.
Но Джой так и не освоился.
Прошло три недели. Маленький рыжеволосый мальчик так и не сказал ни слова. Он не плакал, не смеялся. Не проявлял никаких эмоций.
Мадж рассказала капитану Кей, что за последние недели удалось узнать отрывочные, но красноречивые факты из биографии Джоя. Местные жители сказали, что его мать была молодой темноглазой, темноволосой проституткой, известной в портовом районе под именем Мишель. Мишель рассталась с отцом ребенка, высоким красивым рыжеволосым игроком по имени Янси, когда Джою был год от роду. Матери сын был не нужен, поэтому мальчик стал жить со своим отцом-игроком.
Но Янси после очередного мошенничества в карточной игре погиб при поножовщине. Это произошло несколько месяцев тому назад. После его смерти Джой опять попал к матери.
Она плохо обращалась с ним, часто в холод не пускала его домой. Оставляла целыми днями без присмотра в одном из этих старых пансионов-развалюх на Кларк-Пойнт. Как-то Мишель встретила клиента, который попросил ее поехать с ним. Ему нужна была она одна. Он не хотел, чтобы за ними увязывался четырехлетний мальчуган. Мишель этого тоже не хотела.
Итак, посреди той холодной ноябрьской ночи они подбросили Джоя в Бэттери-Плейс, как какую-то ненужную кошку или собаку.
Кей была тронута до глубины души. Ее визиты в Бэттери-Плейс приобрели новый смысл. Она едва могла дождаться часа, чтобы пойти туда. Каждый день в три часа она приходила в приют в надежде найти нового Джоя. Разговаривающего Джоя. Смеющегося Джоя. Счастливого Джоя.
В этот ясный холодный день, понедельник, 16 декабря, капитан Кей с тревогой спешила к воротам Бэттери-Плейс.
Улыбаясь, она торопливо шла по длинной мощеной аллее.
Каждый раз, приходя сюда, Кей снова и снова восхищалась картиной, радующей глаз. В большинстве своем сиротские приюты, ветхие, невзрачные и сумрачные, производили удручающее впечатление.
Только не Бэттери-Плейс.
Бзттери-Плейс был просторным, нарядным и солнечным местом, где дети жили, смеялись и заново учились любить. Надежное прибежище. Безопасный островок, расположенный в близком соседстве с криминальной средой и опасностью.
Высокие кирпичные, увитые виноградом стены окружали просторные площадки, где играли и резвились здоровые подрастающие дети. На обширном земельном участке росли высокие старые деревья, по которым было так здорово лазить — сейчас их ветви были по-зимнему оголены. Трава, стелющаяся ковром и побуревшая в это время года, была примята ногами неугомонных, затевающих шумные игры детей.
В центре этого обширного участка стоял просторный, вытянутый в длину двухэтажный кирпичный дом в викторианском стиле. Кирпичи большого импозантного строения не были привычного темно-красного цвета. Не были они и коричневыми или даже желтыми.
Огромное кирпичное здание было выкрашено сияющей белоснежной краской! В просторных комнатах с зеркальными окнами было много воздуха.
Радостные, яркие цвета царили во всем большом, удобном доме. Там не было темных тонов. В общих помещениях преобладали стены белого цвета. Для спален были выбраны пастельные тона.
Спальни мальчиков были выкрашены в небесно-голубой цвет мяты, аквамариновый. Спальни девочек щеголяли светло-розовым, бледно-пурпурным или ярко-желтым. Чувствовалось, что в большое нарядное здание было вложено много любви, что оно тщательно распланировано. Кей не раз задавалась вопросом, кто владел этим красивым, удобным домом для сирот.
Кей ощутила дрожь нетерпения, когда подошла к большой входной двери, украшенной рождественским венком из падуба.
Может быть, сегодня Джой заговорит? Засмеется? Заплачет?
Войдя в просторную прихожую с белыми стенами, Кей услышала звуки фортепьяно, доносящиеся из дальней части дома. Дети пели. Смеялись. Кричали. Из большой белой кухни „исход ил аромат свежеиспеченных булочек.
Кей вешала свою шляпку на крючок, когда появилась Мадж Симпсон. Дородная седовласая женщина с улыбкой вытирала руки о фартук.
— Добрый день, капитан Кей, — тепло встретила ее Мадж. — Входите, входите.
— Здравствуйте, Мадж. — Кей понюхала воздух и улыбнулась. — Пахнет чем-то необыкновенно вкусным.
— Правда? Старшие девочки пекут рождественское печенье, надо обязательно попробовать.
— Непременно, — сказала Кей. Потом с тревогой приподняла брови: — Мадж?
Мадж покачала седой головой:
— Никаких изменений.
Кей вздохнула. И быстро улыбнулась снова:
— Похоже, что все остальные неплохо проводят время.
— Бог мой, последнее время они не находят себе места. Каждый считает дни, оставшиеся до прихода старого Санта-Клауса. — Ее слова почти потонули в громких пронзительных криках, вслед за которыми сразу же послышался взрыв детского хохота. Прищурив серые глаза, Мадж добавила: — Пойдите к ним. Попробуйте утихомирить их, пока у меня не началась жуткая головная боль.
Мадж вернулась на кухню. Кей отправилась через длинный холл в огромную пустую комнату, которая называлась гимнастическим залом. Здесь дети могли порезвиться, когда было слишком холодно или сыро для игр на улице. А малыши спали здесь после обеда.
— Кей, Кей! Капитан Кей! — Полдюжины маленьких девочек начали с визгом скакать, когда Кей вошла в солнечный зал.
Она рассмеялась и широко раскинула руки. Жадными глазами она быстро окинула комнату в поисках маленькой головки с яркими медными волосами. Мальчугана не было видно. Неистовые дети — мальчишки и девчонки — налетели на нее так стремительно, что сбили с ног.
Кей растянулась на вощеном твердом полу. Маленьким детям это показалось очень забавным. Они навалились на нее сверху, хихикая и визжа от восторга. Кей смеялась громче всех. Она весело возилась со счастливыми детьми на полу, пока наконец не обняла каждого из них крепко-крепко, от всей души.
Вытирая выступившие от смеха слезы, Кей поднялась и села.
И тут она увидела Джоя.
На другом конце солнечной комнаты, прижавшись спиной к белой стене, сидел маленький рыжеволосый мальчик. Он сидел, подтянув загорелые коленки к худой груди и крепко обхватив их маленькими пальчиками.
Движимая неистребимой жалостью к одинокому Джою, Кей поднялась, отряхнула синюю форменную юбку и с опаской переступила через сплетение рук и ног смеющихся детишек.
Осторожно ступая, она подошла к худенькому грустному Джою. Но ее как будто и не было. Джой не поднял глаз, совсем не реагируя на ее присутствие.
— Ты не хочешь пойти поиграть с нами? — мягко спросила Кей. — Нам всем ужасно весело.
Никакого ответа. Ни малейшего движения голо — вы. Никакого намека на то, что он слышал ее слова.
Кей медленно опустилась на колени перед ним. Его волосы поразительного оттенка, напоминающего блестящие медные пенсы, отливали на полуденном солнце золотисто-рыжим цветом. Его глаза, эти большие живые голубые глаза, осененные рядом невероятно длинных, густых, золотисто-рыжих ресниц, были опущены. Кей, хотя и не могла заглянуть в эти глаза, знала, что в их глубине прячется глубокая печаль.
Цвет кожи Джоя удивительным образом отличался от цвета кожи рыжеволосых людей. На фоне белой форменной рубашки его руки были коричневыми, как кофе. Такими же были тощие ножки, торчащие из синих шорт. Ни одна веснушка не портила гладкой оливковой кожи маленького лица.
На его левой щеке она заметила пятно свежей грязи. С умилением спрашивая себя, как этот печальный, тихий мальчуган умудрился испачкаться, спокойно сидя у стены, Кей боролась с искушением достать носовой платок из кармана юбки и вытереть прелестное личико. Она поборола искушение.
— Джой, я капитан Кей. Ты, наверное, уже знаешь меня. Я прихожу сюда каждый день. — Она говорила тихо, медленно. — Ты можешь сказать «Кей»? А? Кей. Джой, ну пожалуйста, назови меня по имени. Скажи мне: привет!
Длинные, золотисто-рыжие ресницы слегка затрепетали, потом на секунду поднялись. Печальные голубые глаза только на один миг задержались на ее лице, потом он отвел взгляд. Джой снова задумчиво уставился в пространство.
Кей попыталась еще раз. Бесполезно.
Она сидела на коленях перед безгласным ребенком, стараясь вывести его из этого состояния, как-то помочь ему. Она уже пыталась сделать это раньше. Каждый день с тех пор, как привели Джоя. У нее ничего не получалось. Как и у остальных тоже. Это пугало Кей. Удастся ли ей или кому-то другому подобрать ключик к сердцу Джоя?
Кей пришлось смириться. На какое-то время.
Она вернулась к резвящимся счастливым детям. Она успокоила их, принесла стул и всю оставшуюся часть дня читала им их любимые книжки. Читая четким, ясным голосом, Кей иногда украдкой бросала взгляды на сидящего отдельно от всех маленького мальчика с медными волосами.
Кей закрыла книгу лишь тогда, когда громко прозвучал гонг к ужину. И она снова взглянула на одинокого маленького мальчика. Как же ей хотелось подойти к несчастному ребенку, взять его на руки и утешить. Сказать ему, что все будет хорошо, что его никогда больше не обидят.
Но именно этого она не могла обещать Джою. И никто не смог бы.
Проголодавшиеся дети, все как один, выбежали из большого гимнастического зала, чтобы поспешить на ужин. Все, кроме Джоя. Он не пошевелился. Так и продолжал сидеть у стены, сжав колени. В комнату стремительно вошла Мадж, обменялась быстрыми взглядами с Кей и подошла к Джою.
Подбоченясь, она произнесла:
— Джой, миленький, пора ужинать. Иди помой руки и садись за обеденный стол. Не забывай, ты сидишь между Дэвидом и Кейт. Джой, ты слышишь меня?
Не поднимая глаз, крошечный рыжеволосый мальчик встал на ноги. Он медленно пересек большую комнату, в которой появились длинные тени, свидетельствующие о приближении вечера. Кей не отрывала взгляда от тощей фигурки Джоя. Белая ткань рубашки топорщилась на угловатых плечах. Шнурок на одном ботинке был развязан. На макушке торчал вихор огненных волос.
Дойдя до широкого проема двойных дверей, Джой остановился. Малыш слегка развернулся и посмотрел прямо на Кей. На какую-то долю секунды его огромные печальные голубые глаза встретились с ее глазами.
Потом он вышел.
