Глава четвертая

Гектор Макклеод весело вышел из больницы и остановился перед ближайшей телефонной будкой. Он нашел номер, быстро набрал его и попросил мисс Карлотту Ленковскую.

Прошло некоторое время, прежде чем он услышал ее голос.

— Кто это? — спросила она.

— Гектор Макклеод, — ответил он. — Как вы сегодня — лодыжка лучше?

— О, это вы, — сказала она. — Мальчик не знал, как произнести ваше имя, и я не могла понять, кто же это звонит.

— Со временем он запомнит мое имя, — пообещал Гектор. — А как лодыжка?

— Гораздо лучше. Я ухаживаю за ней весь день и думаю, что вечером я буду только чуть-чуть прихрамывать.

— Сегодня ходить обязательно?

— Не понесут же меня, чтобы я сыграла свою роль, — засмеялась она.

— Я имею в виду, нельзя ли сегодня вообще не выходить?

Карлотту позабавило его предложение.

— У меня всего лишь пять выходов и несколько слов, — сказала она, — искать дублера для моей роли не будут. Если я не приду, то скорее всего буду уволена.

— Но могу я хотя бы забежать и посмотреть вашу ногу?

— Ни в коем случае, если вы намерены настаивать на своем заключении, что я должна оставаться в постели.

— Не буду, обещаю вам, — сказал он. — Если можно, я приду просто по-дружески.

— Приходите к чаю к четырем тридцати, — пригласила Карлотта.

— Я буду точно вовремя, — сказал он в нетерпении.

До назначенного времени оставалось полтора часа. Он сверил свои часы по часам соседней церкви и стал прогуливаться по грязным, многолюдным улицам, окружающим больницу. Немного погодя он пошел по направлению Вест-Энда.

Гектор производил на окружающих впечатление крепкого и сдержанного шотландца. Его товарищи по работе воспринимали его невозмутимый юмор как приятный, но скучный. Они и не предполагали, что этот простой и уверенный человек на самом деле глубоко эмоционален по натуре и все свои духовные и физические силы отдает работе.

Жить в Лондоне на те очень скромные средства, на которые Гектор мог рассчитывать, было нелегко. У него был отменный аппетит, хотя он и старался его обуздать, и он был постоянно голоден, не было ни минуты, когда ему не хотелось бы есть.

Но голодный и одинокий, он все же был счастлив.

Он был так благодарен случаю, который привел его в Лондон, что ему даже в голову не приходило жаловаться. Однако встречу с Карлоттой он воспринял как приятный поворот в своей жизни. Дело в том, что люди, работавшие с ним в больнице, большей частью лондонцы, кроме работы, имели другие интересы и много друзей. Все они, в общем, были прекрасными людьми, но и через месяц Гектор ни с кем не сблизился и оставался для них только коллегой.

Карлотта стала первым человеком за пределами больницы, с кем он по-настоящему поговорил за последние шесть недель. Ему понравилась ее приветливость и гостеприимство, хотелось снова побывать в этом доме. Все утро, пока он трудился в лаборатории, он спорил сам с собой: можно ли поймать на слове и навестить ее? Днем на лекции он был рассеян, пропускал слова лектора. Вновь и вновь он спрашивал себя: «Что она имела в виду? Должен ли я позвонить, или просто зайти?»

Опасаясь, что ему будут не рады, он решил позвонить и, выходя из телефонной будки, ликовал при мысли, что встретится со своими новыми друзьями. «Она красива», — говорил он себе и, сам не желая того, сказал это вслух, когда увидел Карлотту.

Он хотел сказать ей, что она выглядит хорошо, но вместо этого сказал, запинаясь:

— Вы прекрасны.

Карлотта приняла его в гостиной Магды. Сидя на диване у окна, она протянула ему руку. На ней было платье из мягкой кроваво-красной ткани, отделанное соболем на манжетах и на шее. Единственной драгоценностью был большой крест, усыпанный рубинами в золотых гнездах, на узкой черной ленте.

— Видите, я отдыхаю, и не говорите, что я не выполняю указаний врача, — сказала она.

Ее удивило его приветствие, и в то же время его мальчишеское смущение после произнесенных слов привело в замешательство. С Норманом Мелтоном она казалась себе старше и умудреннее. С Гектором, который был всего лишь на несколько лет старше, она чувствовала себя юной и неопытной. Она опустила глаза. Наступило напряженное молчание. Наконец он заговорил.

— Позвольте посмотреть вашу лодыжку.

Он потрогал ногу и нашел там только небольшую опухоль.

— Еще немного болит, но завтра все пройдет, — сказала Карлотта.

— Было бы хорошо, если бы вы не беспокоили ногу день или два, — ответил Гектор. — Как-то летом у меня было то же самое, и я только через неделю почувствовал себя в полном порядке.

— Я буду очень осторожна, — сказала она кротко.

Служанка внесла чай и поставила его на стол, Гектор налил чай Карлотте и подал ей бутерброды и пирожки.

Она почти не ела, наблюдая, с каким аппетитом он съел целую тарелку сэндвичей, два-три раза брал пирог, прежде чем заметил, что он ест один.

— О, я, наверно, пожадничал? — спросил он.

— Что вы ели во время ланча?

— Ничего, — ответил он. — У меня нет времени. Я завтракаю и ужинаю, предпочитаю есть два раза в день.

Карлотта нахмурилась.

— И вы называете себя врачом! Вы, наверно, сошли с ума. Как можно работать в полуголодном состоянии?

Гектор засмеялся.

— О, мне совсем не так уж плохо, — сказал он. — Кроме того, утверждают, что в наше время люди едят слишком много. Скоро мы сможем существовать, обходясь листиком салата или апельсином!

— Это чудовищно! — сказала Карлотта. — Я расскажу Магде.

— Что ты расскажешь ей? — послышался в дверях грудной голос. — А, это доктор Макклеод, — сказала Магда, медленно входя в комнату.

— Он морит себя голодом, — пояснила Карлотта.

Магда строго посмотрела на него.

— Если это правда, то вы очень глупый юноша.

— Прежде всего, бедный, — возразил Гектор, покраснев. Он ненавидел разговоры о деньгах. — Вы ведь знаете, что в Лондоне все очень дорого, а я шотландец и знаю цену деньгам.

— В любое подходящее время здесь всегда найдется еда, — сердито сказала Магда, щедро накладывая в свою тарелку тосты и масло.

— Вы очень добры, — ответил Гектор.

— Знайте же, — сказала Карлотта. — Если Магда приглашает к обеду, нужно непременно прийти и как следует поесть. Она никогда не приглашает просто из вежливости, не правда ли, дорогая?

Магда посмотрела на Гектора. Он понравился ей, и она понимала, что даже лишения не могут отнять у человека самолюбия.

Она тяжело поднялась.

— Я жду вас к ужину завтра вечером, — сказала она Гектору. — Вы поужинаете со мной, если Карлотты не будет.

— Вы окажете мне честь, — сказал он, открывая перед ней дверь.

— Вы хотите сказать, что будете разочарованы, — резко ответила она, исчезая за дверью, ведущей в магазин.