Глава 25

Все ждали. Мисс Анабел сидела, выпрямившись на английском чиппендейльском диване, ее светлые глаза каждую минуту обращались к часам в ореховом корпусе, стоявшим на каминной полке, руки нервно теребили кружевной носовой платок. Король Кэссиди напряженно сидел на стуле, обитом парчой цвета ржавчины, взволнованно поглаживая серебряную эспаньолку, и смотрел в огонь в мраморном камине. И Джонни, непринужденно улыбаясь, уверенный в себе, потрясающе красивый в черном фраке и безукоризненных брюках, белой рубашке, белом жилете, белом галстуке. С кошачьей грацией он подошел к высокому окну и выглянул в лондонскую ночь.

– Дождь прекратился, появились звезды, – сказал он через плечо. – Будет ясная ночь.

– Это будет чудесная ночь, – услышал он приятный женский голос. Джонни медленно обернулся, и его улыбка стала еще шире.

Невада стояла в другом конце комнаты, ослепительно красивая в небесно-голубом бархате. Новое платье было великолепно. Сшитое по последней моде, оно изумительно обрисовывало фигуру. Длинные узкие рукава обтягивали стройные руки, открывая лишь маленькие кисти, плотный лиф платья с соблазнительно низким вырезом, открывал белоснежную высокую грудь. Ее талия казалась невероятно тонкой, изгиб стройных бедер и маленьких ягодиц был лишь слегка подчеркнут искусным покроем. Пышная бархатная юбка переходила в длинный шлейф, скрывающий ее маленькие ножки. Сверкающие черные волосы были уложены в сложную прическу из локонов и кос, а один длинный блестящий локон игриво спускался на обнаженное плечо. Ожерелье из сапфиров и бриллиантов мерцало на ее белой, совершенной формы груди. Сверкая синим огнем, большая сапфировая слезинка укрывалась в глубокой ложбинке.

Невада выглядела безмятежно и уверенно, ее синие глаза возбужденно блестели, сердце победоносно и ровно билось под мягким синим бархатным корсажем.

Она очаровательно улыбнулась, когда мисс Анабел, первая из присутствующих заговорила:

– Ты будешь сегодня вечером самой красивой женщиной во дворце.

– Аристократы примут тебя за равную, – гордо воскликнул Король Кэссиди, поднявшись ей навстречу и прищурив от удовольствия глаза. – Мое дорогое дитя, ты самая настоящая леди, во всех отношениях.

Счастливая Невада не заметила быстро промелькнувшего выражения самодовольства на смуглом лице Джонни. Он пересек гостиную и встал перед ней. С усмешкой он протянул руку и взял двумя пальцами огромный теплый сапфир из углубления на ее душистой груди. Он подержал камень на руке.

– Точно как твои глаза, – сказал он и тыльной стороной ладони мягко коснулся ее кожи. Невада почувствовала приятное тепло, разлившееся по телу. Сердце забилось вдвое быстрее, когда он заглянул в ее глаза.

– Моя дорогая мисс Гамильтон, мне доставит огромное удовольствие сопровождать вас в этот незабываемый вечер. Могу поклясться, что никогда более красивая молодая леди не появлялась при дворе. Вы поразите всех присутствующих точно так же, как вы поразили меня.

Он улыбнулся ей. Затем его рука выпустила тяжелый синий сапфир, и из-под полуопущенных век он увидел, как камень занял свое место на ее белой безупречной груди.

Невада заметила, как он беспокойно сглотнул, и она внезапно почувствовала уверенность в своем женском могуществе. Предчувствие поразило ее с удивительной силой. Эта ночь должна быть ночью ночей! И представление при дворе – только маленькая часть ее. Еще до начала прекрасного вечера Невада была уверена, что ее жизнь изменится. Невада была готова к сказочному приключению.

– Джонни, нам пора, – сказала она. – Мы не должны заставлять ждать ее величество.

Закрытый экипаж, запряженный четверкой, ждал их внизу. Счастливый смех Невады прозвенел в чистом вечернем воздухе, когда Джонни, помогая ей устроиться в просторном экипаже, поднял длинный шлейф и аккуратно уложил вокруг ее ног. Усаживаясь рядом с ней, Джонни снял шелковый цилиндр и белые перчатки, положил их на сиденье между ними и протянул руку к высокому воротнику ее бархатной накидки.

– Тебе тепло? – спросил он, наклонившись к ней, поправляя при этом складки черного плаща из кашемира, закрывающего его колени. Уютно выглядывая из-за пышного белого горностая, которым была оторочена ее длинная бархатная пелерина, Невада улыбнулась.

– Да, спасибо, Джонни.

Итак, эта красивая пара подготовилась к своей роли на этом вечере. Невада – прелестная молодая леди, ее голос мягок и музыкален, ее спина выпрямлена, ее поведение безупречно. Джонни – красивый джентльмен, его манеры совершенны, его речь грамотна и интересна. Однако в поведении этой блестящей пары глаз опытного наблюдателя заметил бы изрядную долю волнения. Волнения, которое относилось вовсе не к официальному приему у королевы Виктории.

Гигантские костры освещали холодное небо Лондона, когда экипаж пересекал город. Крики радости и ликования раздавались на улицах, счастливые весельчаки танцевали на вымощенных булыжником улицах.

Невада вопросительно посмотрела на Джонни.

– Они празднуют день Гая Фокса.

– Кто такой мистер Фокс? Джонни усмехнулся.

– Неуравновешенный англичанин, пытавшийся взорвать Палату лордов.

– Боже мой, надеюсь, его арестовали! – воскликнула Невада.

Джонни добродушно рассмеялся и взял ее руку в свои.

– Гай Фокс был арестован и повешен еще в шестнадцатом веке, – сказал Джонни, переплетая свои длинные смуглые пальцы с ее пальцами, затянутыми в атлас. Он рассеянно прижал ее руку к своему обтянутому черными брюками бедру. – С тех пор его чучело сжигается каждый год пятого ноября.

Устыдившись своего невежества, Невада почувствовала, что ее самоуверенность внезапно уменьшилась.

– О, Джонни, что если я осрамлю тебя перед…

– Такого не случится, – прервал он ее и сжал руку. – Ничего не спрашивай и притворяйся, что знаешь ответы на все вопросы. Никто ничего не поймет. Мы почти приехали, Невада.

– Мэри, – напомнила она ему. – Мисс Мэри Гамильтон.

– Виноват.

Экипаж проехал по набережной мимо королевских конных гвардейцев. Одетые в парадную форму, они стояли по обе стороны от входа. Огромный желтый дворец был празднично освещен. Невада глубоко вздохнула и взволнованно улыбнулась Джонни, когда экипаж остановился перед королевской резиденцией. Лакей в алом с золотом камзоле вышел им навстречу, а потом для Невады все было как в прекрасном сне.

Она вошла в величественный дворец, с ее плеч была снята отороченная мехом накидка. Подав руку Джонни, она поднялась по главной лестнице, украшенной цветами, с дворцовыми стражами на ступенях. Она вошла в зал, где собрались важные государственные чиновники, придворные леди и джентльмены, включая изобретателя Александра Белла.

Все были в парадных туалетах. Мистер Белл с энтузиазмом рассказывал о своем последнем изобретении, которое предполагал показать королеве. О чем-то, что он называл телефоном. Прежде чем Невада успела перевести дыхание, их всех пригласили в великолепный зал, где проходил обед. Там она и Джонни сидели за огромным столом с герцогами и герцогинями, членами королевской семьи, полномочными послами и посланниками.

Обед из семи блюд подавался на сверкающих золотом тарелках, и все время играл струнный квартет. Невада пила шампанское из хрустального бокала, украшенного королевским гербом, и поддерживала легкую застольную беседу с герцогом Кентским, сидящим справа от нее, и принцем Неаполя, сидящим слева.

Сказочное очарование вечера и обилие чудесного вина помогли Неваде почувствовать себя непринужденно. И еще – сердечность и одобрение, которые она видела в блестящих темных глазах Джонни каждый раз, когда она смотрела на него. Невада прошла через испытание длинного обеда, вплоть до десерта из миндального крема и ромовых пирожных, общаясь с высокопоставленными соседями по столу с легкой утонченностью и обаянием.

Когда обед закончился, гости вышли в обширный, бальный зал с мраморным полом, где Невада и Джонни встали в ряд для представления королеве. Во главе ряда стоял почетный гость, Александр Грэхэм Белл. Затем премьер-министры из колонии и их жены. Затем шли полномочные посланники. Индийский принц и офицеры индийской армии со сверкающими мечами, которых должна была коснуться королева.

И вот внезапно Невада обнаружила себя стоящей перед правящим монархом Британии.

Она, Невада Мэри Гамильтон, дитя Миссисипи, представлялась ее величеству королеве. Приседая в медленном реверансе, в точности так, как учила ее мисс Анабел, Невада склонилась перед ее королевским величеством Викторией, королевой Англии. Выпрямившись, Невада улыбнулась женщине среднего возраста с круглым детским лицом, не выглядевший ни благородной, ни изящной, хотя на ней было платье, расшитое золотом.

В королевской короне сверкали огромные бриллианты, и широкое алмазное ожерелье охватывало ее полную шею. Несмотря на все регалии, королева выглядела маленькой и приземистой. Ее губы были плотно сжаты, а глаза – немного навыкате. Но в этих непривлекательных глазах таилось теплое дружественное выражение, которое заставило Неваду почувствовать себя желанной гостьей в этом историческом дворце. И когда низкорослая полная повелительница сказала: «Мисс Гамильтон, мы с вами одного роста. Вы должны сообщить мнения вашего портного», – Невада ощутила одновременно слабость и триумф.

– Ваше величество, я буду счастлива.

Так невысокая полная королева и крошечная красивая американка обсуждали платья и портних, в то время как процессия гостей ждала своей очереди быть представленными.

Оркестр заиграл в зале, и после церемонии Джонни пригласил Неваду на танец. Она никогда прежде не танцевала с Джонни, и первый опыт был удивительно приятным. Невада не заметила, как уже через час королева Виктория покинула зал.

– Королева Виктория ушла. Давай уедем отсюда, – прошептал он, нагнувшись к душистым кудрям Невады.

Стало намного холодней. Небо полностью очистилось. Звезды блестели в чернильной темноте и в счастливых синих глазах Невады. Когда их экипаж отъехал от дворца, Джонни похвалил ее за безупречное поведение. Все сочли ее настоящей леди. Даже этого было достаточно, чтобы щеки ее вспыхнули, в довершение Джонни обнял ее за плечи и притянул к себе.

– Э, милочка, да ты замерзла. Позволь мне согреть тебя, – сказал Джонни.

Невада была счастлива. Она была в объятиях мужчины, которого любила, и ехала в роскошном экипаже через холодный Лондон после великолепного вечера в Букингемском дворце.

И это было еще не все. Она чувствовала, что еще более невероятные сюрпризы ожидали ее в эту холодную зимнюю ночь.

Невада тесно прижималась к Джонни и мечтательно улыбалась. Она лишь подняла свою темную головку, когда Джонни крикнул уличного торговца газетами. Чумазый мальчишка поспешил догнать медленно едущий экипаж, предложив вечерний выпуск «Пэл-Мэл газетт», и крикнул: «Ну, спасибо, хозяин!», когда Джонни великодушно наградил его.

Когда они прибыли в «Кларидж», мисс Анабел уже ушла спать. Огонь за решеткой камина почти догорел, но в гостиной было тепло и уютно. Джонни помог Неваде освободиться от накидки и коснулся ее плеча.

– Ты думаешь, мисс Анабел уже спит? – спросил он. Его темные блестящие глаза и легкая улыбка говорили, что он надеялся на это.

– Я уверена, – ответила Невада.

– Я заказал шампанское в номер.

Его пальцы пробежали по сапфирам и алмазам ожерелья вокруг ее шеи.

– Почему бы тебе не надеть что-нибудь более удобное? Я сделаю то же самое, – он обаятельно улыбнулся. – А потом мы вместе пропустим по стаканчику на ночь.

В полутемной спальне Невада постаралась не разбудить мисс Анабел. Она на цыпочках прошла в гардеробную и закрыла за собой дверь. И помолилась, чтобы ничто не помешало ей, чтобы мисс Анабел крепко спала всю ночь и они с Джонни могли бы побыть наедине.

Решая, в чем она будет чувствовать себя удобнее, Невада стояла в нерешительности перед большим зеркалом. Она раздумывала, что ей надеть. И быстро сделала смелый выбор. Невада сняла с себя все, кроме ожерелья. Озорно улыбаясь, она достала из зеркального шкафа бледно-голубую ночную рубашку, которую никогда не носила из-за ее соблазнительной прозрачности. Легкая ткань сорочки взметнулась над головой и мягко скользнула по высокой груди и стройным бедрам. Увидев свое отражение, она покраснела.

Она выглядела так, как будто на ней ничего не было; прозрачная ткань не скрывала ничего. Абсолютно ничего. Закусив губу, она рассматривала свое отражение, затем улыбнулась и подняла подбородок. Ощущая себя чудесно непристойной, она накинула бледно-голубой шелковый капот поверх воздушной сорочки, завязала пояс и отогнула шелковый воротник, чтобы показать искрящееся ожерелье на соблазнительно обнаженной груди. Сунув ноги в атласные ночные туфельки, она расчесала локоны и расплела косы, позволив длинным черным волосам свободно ниспадать на спину. Невада погасила лампу, на цыпочках вышла из гардеробной, пересекла темную спальню и, взявшись за ручку двери, глубоко вздохнула, поглядела на спящую мисс Анабел и вышла к Джонни.

С гибким изяществом он поднялся на ноги при ее появлении. Странная мысль возникла в голове Невады: наверно не все члены королевской семьи остались в Букингемском дворце. В темном кардигане из бархата цвета бургундского вина, в шелковой рубашке с гофрированной манишкой Джонни напоминал благородного лорда. Дрожь пробежала по ее спине, когда она услышала его голос, глубокий и чувственный, густой, как старый бренди.

– Толпы придворных наверняка сочли бы тебя просто красавицей, если бы могли видеть сейчас.

Невада подошла ближе и остановилась прямо перед ним.

– А ты?

Взгляд черных глаз проник ей в самое сердце, но, прежде чем он смог ответить на вопрос, раздался негромкий стук в дверь, заставивший его обернуться.

– Извини, – сказал он и пересек комнату.

Стюард вкатил столик, покрытый белой скатертью, на котором были зажженный канделябр, шампанское, икра и сласти. Джонни подмигнул ей, и Невада рассмеялась, подумав, как они похожи и что они, конечно, подходили друг другу. Джонни, так же как и она, предвкушал длинную, прекрасную ночь вседозволенности и сладострастия. Только они вдвоем. Наедине в полутьме его спальни. Романтичный огонь в камине. Охлажденное вино. Свежая икра. Чудесный шоколад. И большая мягкая кровать. Джонни закрыл дверь за стюардом и обернулся.

– Соблаговолит ли благородная леди присоединиться ко мне на этой очень интимной вечеринке? – озорно спросил он.

Джонни достал охлажденное шампанское из ведерка со льдом. Невада улыбнулась и нежно ответила:

– Милорд, я не могу вообразить себе ничего более приятного.

Она едва смогла дождаться, пока Джонни произнесет тост, но лишь только они подняли наполненные бокалы, снова раздался осторожный стук в дверь. Бен Робин прошел мимо Джонни в номер, как будто его здесь ждали. Сжимая отвороты халата, Невада озадаченно перевела взгляд с Бена на Джонни.

– Я надеюсь, что я… не помешал вам, – промолвил Бен, заметив туалет Невады.

– Не обращай внимания, – успокоил его Джонни. – Проходи и выпей с нами.

Джонни налил еще бокал шампанского, подал его Бену Робину и оглянулся в поисках газеты, которую он купил на улице. Обнаружив ее на круглом столике рядом с Невадой, он попросил принести ее. Недовольная тем, что Джонни пригласил Бена присоединиться к ним в эту восхитительную ночь, и удивляясь его внезапному интересу к газетам, она подала ее Джонни. Усмехаясь, Джонни взял газету, развернул, пробежал глазами одну из статей и снова свернул.

– Прочитай сам, – сказал он, протягивая номер Бену Робину. – И, если не трудно, вслух.

Расстроенная Невада слушала, как Бен Робин читал статью из «Пэл-Мэл газетт». Там говорилось о сегодняшнем приеме в королевском дворце. И о них. Джонни Роулетте и мисс Мэри Гамильтон, представленных королеве. Ее раздражение мгновенно испарилось. Невада взволнованно пробежала через комнату.

– Дай мне посмотреть, Бен! Джонни, мы попали в газету. Это замечательно! Я не могу поверить!.

Невада вырвала газету из рук Бена и присела на кушетку, читая и перечитывая статью. Когда то опустила газету, она увидела, что Джонни смеется, а Бен Робин отсчитывает ему банкноты. Много банкнотов. Крупных. Бен закончил считать:

– Ровно одна тысяча.

Джонни, взяв у Невады газету, протянул ее Бену.

– А это тебе. – Он сложил деньги. – Это было настолько просто, что я чувствую себя почти виноватым, принимая деньги, Бенджамен.

Бен Робин улыбнулся.

– Я заслужил проигрыш. – Он поглядел на Неваду. – Ничуть не сомневаюсь, что ты была истинной леди сегодня вечером. Прими мои поздравления.

Он встал, собираясь уходить. Улыбка пропала с лица Невады. Она медленно поднялась с дивана.

– Почему ты поздравляешь меня, Бен?

– Ну, потому, моя дорогая, что ты ..

– Ты обманула всех во дворце, – насмешливо вмешался Джонни, укладывая банкноты в нагрудный карман темно-красного бархатного кардигана. – Они приняли тебя за одну из истинных аристократок.

– Но я, конечно, не такая, – сказала Невада спокойно.

– Нет, – ответил Джонни равнодушно, – И я тоже, что и делало этот прием таким забавным.

Синие глаза Невады погасли. Она смотрела на Джонни.

– Ты повез меня в Букингемский дворец на пари?

– Э-э… Я, пожалуй, пожелаю вам спокойной ночи, – сказал Бен Робин. С газетой под мышкой он направился к двери и вышел.

– Да. И мы победили, не так ли, леди Гамильтон? – небрежно произнес Джонни. Он протянул руку Неваде. – Одна тысяча фунтов. Целый год жизни со всеми удобствами.

Не обращая внимания на его руку, она продолжила ледяным голосом:

– Ты держал пари с Беном, что повезешь меня в Букингемский дворец и представишь меня как знатную леди?

– Да, конечно, любимая, и ты выдержала это испытание с блеском. Ни один аристократ ничего не заподозрил. – Джонни от души рассмеялся. – Все приняли тебя за настоящую леди.

Ошеломленная и глубоко потрясенная Невада посмотрела на Джонни, пытаясь удержаться от слез, которые затуманили ее глаза. Она поняла, что он все это время проявлял заботу, подготавливая ее, только ради пари. Эта ночь не значила ничего для него. И она сама ничего не значила для него. Ее внезапно возмутившаяся гордость помогла Неваде скрыть разочарование.

– Хочу сказать тебе, Джонни Роулетт, черт подери, да я гораздо больше леди, чем ты – джентльмен.

– Возможно, ты права, милочка.

Широкая улыбка Джонни потускнела, когда он понял, что Невада сильно рассержена.

– Я никогда и не утверждал…

– Я скажу кое-что еще, – прервала его Невада, и ее голос был холоднее лондонской ночи. – С меня довольно Англии и тебя.

– Ну, Невада, ты же не думаешь так всерьез. Джонни остался сидеть, не тревожась, считая ее слова пустой угрозой.

– Я никогда в своей жизни не говорила серьезнее.

– Погоди, дорогая, ты…

– Я хочу получить мои деньги. Включая мою долю от той тысячи, которую ты получил сегодня вечером.

– Ты получишь их. Завтра я пойду…

– Не завтра. Сегодня вечером. Прямо сейчас!

– Невада, говори тише. Ты разбудишь мисс Анабел. – Джонни поднялся на ноги.

– Мне все равно, даже если я разбужу всю гостиницу! – закричала она.

Черные глаза Джонни сузились. Он шагнул к ней. Но его голос остался спокойным и уверенным.

– Я просил тебя говорить тише, Невада.

– Я слышала тебя, но ты, очевидно, не слышал меня. Все кончено, Джонни. Ты больше не будешь распоряжаться мной никогда. Я не послушный ребенок. Я женщина, и я ухожу.

– Ты уйдешь, когда я тебе разрешу. – Джонни начал сердиться. Он быстро подошел ближе и остановился, угрожающе нависая над ней. – Ты знаешь, что ты мне нужна во время большой игры.

– Это твои личные проблемы, а не мои. Я не останусь на игры.

Джонни начал серьезно беспокоиться. Он немедленно сменил тактику. Он протянул руку и мягко коснулся ее плеча.

– Дорогая, ты расстроена. Завтра ты будешь говорить по-другому. – Он ослепительно улыбнулся своей неотразимой улыбкой, его белые зубы блеснули под аккуратными усами. – Если после игры ты захочешь уехать, я не буду возражать.

– Катись к черту вместе со своим разрешением! – Она устало пожала плечами. – Я не нуждаюсь в ни в том, ни в другом! Я поступлю так, как решила.

Сердце Джонни тревожно забилось. Боже, да она действительно решила. Она собралась бросить его. Он не мог этого допустить. Он не позволит ей уйти. Она была его. Его удачей, и не могла покинуть его. Он снова притянул Неваду к себе и прижался к ней загорелой щекой.

– Детка, детка, извини. Не сердись.

– Джонни, отпусти меня.

Невада была неумолима. Джонни отодвинулся, чтобы рассмотреть ее. Она отвела взгляд.

– Невада, если ты действительно хочешь покинуть Лондон, это твое право.

Ее глаза медленно поднялись к его лицу.

– Спасибо. Теперь, если ты так добр, оставь меня и…

– Хорошо. Но, может быть, ты останешься, хотя бы до окончания игры?

– Нет, черт возьми, я не останусь. Ты можешь поцеловать свою удачу на прощание!

– Хорошо, я так и сделаю, – хмуро сказал Джонни.

Он без усилий дотянулся до нее и обнял. Его пристальный взгляд остановился на ее губах. Джонни был уверен, что если поцелует ее, она станет податливой. Но Невада прочитала его мысли.

– Это не сработает, Джонни, – сказала она тихим спокойным голосом.

Уверенный, что этот прием должен сработать, Джонни наклонил голову и накрыл ее рот своими губами. Его язык легко раздвинул ее губы, и Джонни поцеловал ее долгим, жарким поцелуем, способным растопить лед и гнев. Невада не сопротивлялась, но и не отвечала. Ее маленькое гибкое тело не прижалось к его груди, ее руки остались неподвижными. Джонни продолжал поцелуй, крепче прижимая ее к себе, убаюкивая ее голову на своем плече. Не отрывая жарких губ от ее лица, он погладил рукой ее щеку, шею, потом его пальцы скользнули ниже, туда, где мерцали сапфиры и бриллианты ожерелья. Он нащупал шелковые отвороты ее капота. Он осторожно раздвинул их, нашел концы пояса и нетерпеливо развязал его. Его теплая рука обхватила мягкую округлость ее груди.

Никакого ответа. Потрясенный Джонни поднял голову, его дыхание участилось, сердце колотилось в груди. Мягкие губы Невады были влажными и слегка припухли от его поцелуя, под раскрывшимся синим халатом было видно ее прекрасное тело под прозрачной тканью. Невада смотрела прямо в глаза Джонни. Непокорная и красивая, она стояла вплотную к Джонни, такая желанная и недоступная, упрямая и бесстрашная.

– Ты больше не существуешь для меня, – спокойно сказала она. – Если когда-либо мы встретимся снова, я тебя не знаю. Мы никогда не были знакомы.

Она повернулась и быстро пошла через комнату, и полы синего халата едва поспевали за ней. В дверях спальни она остановилась, обернулась и посмотрела на него:

– Ты никогда ничего не хотел от меня, кроме удачи в игре. С этого момента, Джонни Роулетт, я ставлю только на себя!

Часть вторая