Книга: Роза восторга
Назад: ГЛАВА 13
Дальше: ГЛАВА 15

ГЛАВА 14

У Изабеллы больше не было сил. Она внушала себе, что эти происшествия с браконьерами и разбойниками ошеломляюще подействовали на нее, но в душе знала, что это неправда. Было странное притяжение к новому опекуну, ставшее ее частью с тех самых пор, как он поцеловал Изабеллу, и она уехала в Грасмер – поместье, оставленное ей бабушкой по материнской линии.
Когда весна уступила лету, она, как ласка, ищущая убежища, покинула Рашден и поехала в Грасмер. Там она стала ждать своего брата Гила и возлюбленного Лионела. Особенно Лионела. Она была уверена, что стоит ей увидеть его снова, это мутное желание, которое горело в ней к Воррику, пройдет.
Впервые в жизни Изабелла не могла понять саму себя, не могла объяснить, какие чувства влекли ее к графу, несмотря на любовь к Лионелу. С ее стороны это было нехорошо и напоминало измену. Она знала это. Девушка чувствовала бы себя так же, предав своего родного брата, и, в какой-то мере, считала, что так оно и есть. И это тоже тяжелым грузом лежало на ее совести.
Девушка с радостью поехала в Грасмер, но не столько из-за того, что соскучилась по этому поместью, хотя в прошлом она провела здесь немало счастливых минут, а сколько из-за того, что ей хотелось уехать из Рашдена и от человека, который теперь там управлял. Изабелла боялась оставаться, боялась, что Воррику удастся сломить ее сопротивление своими бесконечными атаками. У нее не было желания становиться его женой, но она была связана с ним приказом. Граф, возможно, не хотел видеть ее своей невестой, но он все равно хотел обладать ею, и это будило в ней какие-то древние примитивные инстинкты, которые были ей неведомы и которых она не понимала, но не могла совладать с ними. Стоило ему только взглянуть на нее задумчивым и жаждущим взглядом, как она загоралась внутри, ее кости таяли, как расплавленная руда, тело страстно дрожало, пугая ее этой страстью.
Итак, она сбежала и надеялась, что лорд Хокхарст не станет ее преследовать.
Поездка в Грасмер прошла без приключений, чему девушка была очень рада. Ей уже хватило убийств и смертей. Это было слишком для ее тонкой натуры, которая так любила жизнь и все живое. Изабелла понимала, что убийство браконьеров и казнь разбойников были необходимы и оправданы, но она не могла побороть в себе жалость, которую испытывала к ним. Юная леди прекрасно понимала тот факт, что каждый может оказаться на распутье дорог, выбирая порой неверный путь. Почему? Изабелла думала. Какова была причина, что они пришли к столь печальному концу? Да, эти люди выбрали неверный путь, и девушку потрясла мысль, что даже лучшие из лучших однажды могут сделать неверный шаг и потом дорого расплатятся за свои глупые ошибки.
Как нелегка жизнь, как трудно принимать решения! Изабелла молилась, чтобы Бог помог ей принять верное решение, когда придет время выбирать свой путь. Размышляя об этом, Изабелла упустила очень важный момент: иногда человек не имеет выбора.
Наконец, Изабелла заметила, как вдалеке появились неясные очертания Грасмера, и послала Цендрилону быстрой рысью. Поместье было ее излюбленным местом, но она не была здесь со дня смерти родителей.
Увидеть Грасмер во всем великолепии означало увидеть его гордо возвышающимся на фоне летнего неба, как сейчас. Его красоту не портили стены, ибо это был всего лишь обычный дом, построенный не для обороны. Он стоял на невысоком холме, и яркая зелень травы распростерлась вокруг дома, как пышная юбка, сидящей на стуле женщины. По краю огромной лужайки, у подножий молодых деревьев, росших на смену густому старому лесу, за которым начинались дикие, обдуваемые всеми ветрами и распростирающиеся на сотни миль вересковые пустоши, пышным каскадом расположились цветы.
Сам дом был построен из серого камня и представлял собой трехэтажный квадрат, а по бокам имел два крыла меньшего размера. С четырьмя навесными башнями, оконными проемами и высокими башенками он напоминал замок. Фронтон был украшен высокими узкими решетчатыми окнами, стекла которых, как грани бриллиантов, отражали тысячи лучей летнего солнца, пляшущих по лужайке, которая сказочно сверкала, когда на траве лежала утренняя роса. Меж окон по стенам поднимались решетки, увитые розами – белыми розами, распускающими навстречу солнцу свои нежные ароматные лепестки.
Изабелла облегченно вздохнула, потому что тяжелые дубовые двери дома были широко распахнуты, и вошла в зал. Она была в безопасности. Здесь ей ничто не угрожало – по крайней мере, девушка так считала. Она не знала, что именно здесь, в Грасмере, не один раз, а дважды, течение ее жизни изменится, и у нее при этом не будет выбора.
Гил, наконец, приехал, получив письма, которые Изабелла посылала ему: в первом она рассказала ему, что представляет из себя их новый опекун, во втором Изабелла просила брата как можно быстрее приехать в Грасмер. С ним приехал Лионел, ее возлюбленный.
Однако, как обычно, Изабелла вначале бросилась в объятия к Гилу, так как он всегда занимал особое место в ее душе, недосягаемое для других мужчин. Она зметила, что он постарел и выглядел уставшим, очень уставшим. Вокруг глаз появились морщины, которых раньше не было, как будто годы в конечном итоге утомили его, приглушили свет радости, некогда сиявший в его карих глазах, оставив лишь тлеющие угольки разочарования и боли. Если когда-то он смотрел жизни в лицо, то теперь ушел в себя, столкнувшись с жизненными испытаниями и старался избегать их.
Тут же Изабелла поняла, что в жизни Гила произошло то, что изменило его, и ее очень обеспокоило это изменение в нем, потому что она всегда считала Гила неприступной сильной крепостью. И вот впервые она увидела брата без прикрас: он был таким же человеком, как многие другие, честно исполнявшим свой долг, но больше не отдавал этому всю свою душу. Гил был сейчас далеко отсюда, в каких-то своих воспоминаниях, где все было светло и ясно, где люди не страдали. Вдруг девушка поняла, что не сможет переложить на него груз своих проблем. Она только добавит боли, которая и без того жила в нем. Он еще больше опечалится из-за ее несчастий, сердце его будет разрываться от мысли, что сестра должна выйти замуж за лорда Хокхарста. Изабелла любила Гила. Она не могла причинить ему такую боль, по крайней мере, сейчас.
Изабелла просияла радостной улыбкой и брат не заметил, что в это время глаза ее были печальными. Но он не мог не заметить, что она, как всегда, прекрасна, полна спокойствия и миролюбия, гармонии и грациозности – в этом мире, который был так часто ужасен и жесток. Его карие глаза наполнились теплом, когда он пошел к ней, слегка прихрамывая.
Удивленная и озабоченная, она тут же подбежала к нему.
– Гил! Тебе больно? Позволь мне помочь тебе!
– Пустяки! Сломанная кость неправильно срослась – только и всего. Но я к этому привык.
– Ах, Гил, тебе следовало сказать мне об этом! Изабелла в отчаянии прикусила губу: он был так сильно ранен, однако, каким-то непостижимым образом, хромота шла ему, добавляя особую пикантность его романтическому облику и натуре. Ее сердце переполняла любовь к нему. Неважно, что он не был оплотом непобедимости, каким она всегда его воображала. В ее спокойствии всегда хватало сил для них двоих. Изабелла горячо заключила брата в свои объятия и нежно поцеловала, отведя прядь волос, упавшую на его глаза.
– Ах, Гил, как я рада тебя видеть, – сказала она.
– И я, дорогая сестренка, – ответил он.
Ей ужасно хотелось спросить брата о том, что случилось, но теперь было не время и не место. Поэтому Изабелла повернулась к Лионелу, своему возлюбленному, величественному золотому богу, каким он запомнился ей на залитой лунным светом поляне.
Но, что интересно, ослепительное великолепие Лионела тоже померкло, каким-то необъяснимым образом потускнело за то время, в течение которого девушка не видела его. Конечно, он был так же красив, как обычно, но красота его меркла, когда в памяти Изабеллы непроизвольно возник образ мужественного графа Воррика, его холодное, словно высеченное из камня, лицо, и упругое сильное тело. Изабелла быстро опустила глаза, чтобы Лионел не догадался о ее крамольных мыслях, когда он наклонился, чтобы поцеловать ей руку.
– Не рада видеть меня, Изабелла? – тихо спросил он, возвращая ее в настоящее.
– Конечно рада, – заверила она его. – Добро пожаловать в Грасмер.
Но даже ей самой эта дежурная фраза не понравилась, как будто эти слова произнес послушный ребенок, повторявший их много раз.
Она отвернулась и не заметила неожиданной озабоченной складки, омрачившей чело Лионела, и его задумчивый взгляд, которым он сопровождал ее, идя вместе с Гилом вслед за ней в дом.
Изабелла рассматривала своего брата тихо и озабоченно. За ужином он мало говорил, давая краткие комментарии по поводу нового опекуна и дел в Рашдене. Казалось, что Гил не может заставить себя сосредоточиться на теме разговора, и еще раз у девушки возникло ощущение, что в мыслях он был где-то далеко. Она молча ждала объяснения странному поведению брата, но, когда ничего не прояснилось, она сама начала об этом разговор.
– Гил, что случилось? – мягко спросила она. – Ты сам не свой. Что случилось, дорогой брат, что тебя так изменило?
К ее ужасу, из горла Гила вырвался прерванный стон.
– Ах, Белла, – прошептал он, отвернувшись, чтобы она не видела муки на его лице. – Как я могу рассказать тебе, если даже сейчас мне больно говорить об этом?
– В чем дело, Гил? – со страхом спросила она. – Болезнь?
– Да, – он устало потер глаза, потом беспечно запустил руку в волосы, потрепав серебристые пряди. – Но не то, о чем ты думаешь. Я устал, это правда. Но боль вот здесь, в моем сердце, Белла. – Он стукнул кулаком в грудь, потом снова у него вырвался вздох, и он попытался овладеть своими эмоциями. Спустя некоторое время он заговорил монотонным голосом. – Как мне начать… я с чего? – Он помолчал. – Была зима, и только что выпал первый снег. Ах, Изабелла, стоило увидеть это! Ветви деревьев были покрыты инеем, искрившимся, как бриллианты, а над Бодерлендом висел низкий, густой, странно-белый туман, характерный для Шотландии, поэтому казалось, что горы ожили, как в чарующей загадочной сказке. Даже герцог Глостер был очарован.
Однажды утром он проснулся и, улыбаясь, приказал мне позвать своих приближенных. «Мы поедем на охоту, – сказал он, – потому что у нас кончались запасы провизии, а варвары-шотландцы отступили дальше на север. Нам надо пополнить запасы, прежде чем двинуться вслед за ними».
– Ах, это был великий день, Изабелла, самый лучший в моей жизни, потому что я как-то отделился от остальных и в лесу встретил девушку. Она была «Снежной королевой» – по крайней мере, я так подумал.
Как я могу объяснить тебе, сестренка, чувство, которое я испытал впервые, едва увидел ее? Казалось, будто мне пронзили стрелой сердце, потому что я влюбился в нее с первой минуты нашей встречи.
– Да, – понимающе пробормотала Изабелла, – у меня точно так же было с Лионелом.
– Ее звали Катриона, – пояснил Гил, как будто не слышал замечания девушки, – и она была шотландкой. Ах, да, мы с самого начала знали, что нам не на что надеяться, – ответил он на немой вопрос в глазах сестры, – но все же мы отважились мечтать, потому что любовь коснулась и ее тоже. Почти две недели, пока герцог оставался на том же месте в подготовке запасов, и, готовясь к новому сражению, мы с Катрионой встречались в лесу и занимались любовью под укрытием заснеженных сосновых ветвей. «Ты должна пойти со мной, – говорил я ей, – хотя жизнь в лагере будет для тебя тяжелой. Тебе небезопасно оставаться в Бодерленде: если твоя семья прознает о любви ко мне, они убьют тебя, думая, что тебя обесчестил враг…» – его голос сорвался, и вдруг девушка поняла, что произошло.
– Ах, Гил, нет! – выдохнула она.
– Да, Белла. Ты не знаешь шотландцев. Это, действительно, дикий народ, и кланы живут по своим законам. Глав семей почитают, как королей! Можешь себе представить? Как будто цивилизация их не коснулась, потому что они постоянно враждуют между собой, так же, как с нами, и очень небрежны в обращении с оружием, Изабелла. У них самые плохие бомбарды! И даже то небольшое количество пороха, которое им удалось достать, они используют неправильно, поэтому часто сами взлетают на воздух! Боже мой! Уму непостижимо, как только среди этих дикарей могло родиться такое сокровище, как Катриона…
После этого он так надолго замолчал, что Изабелла, догадавшаяся о том, как закончилась эта история, тихо напомнила:
– Продолжай, Гил. Закончи, тебе надо высказать все это. Что произошло?
Гил сделал глубокий вздох, как будто ему вдруг стало тяжело дышать, но, наконец, он кивнул и продолжил:
– Я пошел к ней, как мы и договаривались, в тот день, когда нам надо было уезжать, и нашел ее там, в лесу, с кинжалом в сердце…
И хотя Изабелла приготовилась это услышать, все же у нее перехватило дыхание.
– Да, – Гил горько усмехнулся, – эти сукины дети, шотландцы, убили ее. Ах, Белла! – неожиданно воскликнул он. – Она даже мертвая была так красива, как сказочная спящая принцесса, лежащая на обагренном кровью снегу! Я спешился чтобы прикоснуться к ней, все еще надеясь, что Катриона дышит, и не догадывался, что ее народ поджидает там меня. Они набросились на мена из-за деревьев, эти смертоносные трусы. Я выхватил меч, ослепленный яростью и горем… ах, сестричка, меня охватила такая ярость, какой я не желал бы испытать вновь. Мною овладела жажда убивать. Я положил их всех до единого. И даже убил лошадь одного из них. Животное упало на меня, сломав мне ногу. Наконец, боль привела меня в чувство, и мне стало до смерти противно от этого сотворенного мною кровавого побоища, потому что Катриона не желала бы этого… оно устрашило бы ее…
Гил опять погрузился в молчание. Страдания брата острым лезвием ранило душу Изабеллы. Она прикусила губу и сморгнула подступивше к глазам слезы, пытаясь придумать слова утешения. Наконец, она взяла его руку и крепко сжала ее, вспомнив, что однажды сказал ей брат у могилы родителей.
– Мне жаль, брат, очень жаль. Но мне кажется, Катрионе не хотелось бы, чтобы ты так расстраивался из-за нее, Гил, – сказала девушка.
– Знаю. Это я из-за того… из-за того, что ее смерть настолько бессмысленна, и я вспомнил, что однажды в конюшне, несколько лет назад, ты говорила мне, что война нелепа – она уносит жизни мужчин, и заставляет женщин плакать от горя и одиночества. Тогда я не придал этому значения, так как был слишком молод и безумен, чтобы понять мудрость твоих слов… Но, ах, Изабелла, как ты была права! Война больше не привлекает меня, и эта мысль пугает. Какую пользу я принесу Глостеру, если не могу служить ему всем сердцем и душой?
– Гил, ты разговаривал об этом с Глостером? Неужели ты думаешь, что его восхищают сражения? Дорогой брат, как ты ошибаешься, если, действительно, так думаешь. Ричард исполняет свой долг и исполняет его хорошо, но от этого он постоянно страдает, Гил. Стоит только посмотреть ему в глаза, как это становится понятно.
– Ты говоришь об этом с такой уверенностью, Белла.
– Просто я уверена в этом, брат. Прошу тебя, поговори о своих сомнениях с Глостером. Он поймет тебя.
– Да, возможно, я успокоюсь, если узнаю, что так и должно быть. Спасибо, Изабелла. Я знал, что именно ты поможешь мне, так как ты самая одаренная из целителей. Пусть божье благословение всегда будет с тобой.
– Не бойся за меня, Гил, – тотчас же уверила его Изабелла, еще больше укрепившись в мысли, что не следует говорить брату о своих несчастьях. – У меня все в порядке. А теперь поспи, и пусть мир и покой наполнят твои сердце и душу.
Она тихо вышла из зала, подав сигнал Эдрику, Тегну и Беовульфу, чтобы те отвели Гила наверх и уложили его в постель. Утомленный выпитым вином и своим долгим рассказом, он уже закрыл глаза, глубоко и ровно задышал.
– Впервые вижу, что он так отдыхает с тех пор, как все это произошло, – заметил Лионел, присоединившийся к Изабелле. – Я знал, что ему нужно выговориться, но смерть этой шотландки безмерно опечалила его, а еще потрясение от убийств… Боже мой, Изабелла! Понять не могу, как ему удалось всех уложить, ведь их было пятеро, а Гил один против них. Герцог Глостер за это тут же хотел дать ему рыцарское звание, но он и слышать не пожелал об этом. Гил сказал, что это был не подвиг, а поступок сумасшедшего, и Ричард не стал настаивать, сказав, что Гилу нужно время, чтобы отойти от потрясения. Поэтому герцог решил направить его сюда, как мне кажется, в ответ на твои просьбы, и позволил мне поехать вместе с Гилом. Глостер решил, что твоему брату полезно немного отдохнуть от сражений. Ричард понимал, что юноше сейчас поможет природа родных мест, а еще любовь и забота милой сестры.
– Да, – согласилась с ним Изабелла, – герцог, действительно, очень добрый и чувствительный человек. Мне кажется, что если по возвращении Гил поговорит с Глостером о своих тревогах, тот выслушает его и снимет душевное напряжение.
– То же самое я мог бы сделать для тебя, сердце мое, – открыто признался Лионел и взял Изабеллу за руку. – Пойдем, Изабелла. Погуляем вместе по пустошам, и ты расскажешь мне, что тебя беспокоит. У тебя, я думаю, проблем не меньше, чем у брата.
– Да, Лионел, случилось нечто ужасное, и хотя я молилась, чтобы Гил приехал и помог мне, теперь я вижу, что его нельзя обременять моими проблемами в довершение к тому, что брату пришлось пережить.
– Нет, конечно, ты права, но неужели ты мне не можешь рассказать о том, что произошло? Как бы там ни было, я постараюсь исправить положение. Ты ведь знаешь, что я люблю тебя.
– Я знаю, – пылко повторила Изабелла, ибо ей хотелось верить в то, что это правда. – Вот это и затрудняет положение… Ах, Лионел! – неожиданно вырвалось у девушки. – Я должна выйти замуж за лорда Хокхарста!
– Нет! Не может быть! – Лионел был ошеломлен ее сообщением.
– Уверяю, что это так и есть, – горько сказала Изабелла. – Король отдал приказ и уже подписал контракт помолвки с Ворриком.
– Ах, нет, Изабелла. Нет!
Хотя Лионел и произнес эти слова, он в душе почувствовал облегчение: как ни пытался он отделаться от помолвки с леди Джильен Бьюмарис, ему ничего не удалось. Юноша вздохнул, вспомнив о гневе отца, получившего письмо сына, в котором он говорил о том, что хотел бы аннулировать контракт с леди Джильен, чтобы потом жениться на Изабелле. На это старик сдержанно ответил, что лорд Девизес, отец Джильен, был его давним добрым другом, и об их свадьбе было договорено еще с самого рождения, поэтому нарушить контракт невозможно. Как только Лионел посмел предлагать такое своему отцу? Это было бы глубочайшим оскорблением как для лорда Девизес, так и для леди Джильен! Старший лорд Сант-Сейвор решил, что будет лучше, если Лионел попросит у Глостера отпуск и немедленно вернется домой, чтобы как можно быстрее сыграть свадьбу.
Однако, получив письмо от отца, Лионел приехал в Грасмер, так как это откладывало его женитьбу. Как только он уедет отсюда, ему придется поехать в Сант-Сейвор, где в соседнем имении Девизес его ждет невеста.
Он смертельно боялся сообщить Изабелле эту новость, чтобы не видеть, с каким презрением смотрят на него глаза любимой. И решил, что не стоит говорить ей об этом сейчас. Ее сообщение, каким бы горьким оно ни было, избавило его от унижения, которое он испытал бы, сделав свое признание. Однако, Лионел был огорчен. Изабелла была предназначена ему богом. Мысль о том, что она выйдет замуж за другого, разозлила его, хотя сам Лионел не мог на ней жениться.
– Ах, Изабелла, – он привлек ее к себе поближе, чтобы девушка не видела его глаза, – потерять тебя, когда ты почти была моей…
– Я знаю, любимый. А может быть, тебе поговорить с Глостером? Он очень хорошо к тебе относится. Возможно, герцог попробует убедить короля расторгнуть помолвку, если ты его об этом попросишь.
– Конечно, я попробую, дорогая, если ты этого хочешь. Но я не очень верю, что этот план удастся. Лорд Хокхарст – один из фаворитов Эдуарда, а ты, Изабелла, для него, действительно, достойная награда.
– Граф не хочет жениться на мне, и не раз говорил об этом. Воррик женится только по приказу короля.
– Он что, дурак? – резко сказал Лионел, мучительно соображая. У него есть возможность предотвратить замужество Изабеллы, но как ему быть потом? – Ах, Изабелла, если бы только…
– Что, любимый? Если бы что?
– Ничего. Так, ничего. Не огорчайся, дорогая моя, я найду выход из этого запутанного лабиринта, обещаю тебе. Если на это уйдет вся моя жизнь, я все равно сделаю тебя своей.
Лионел приподнял прекрасное лицо девушки и поцеловал, властно и требовательно овладев ее губами, как будто хотел оставить на них свой след. Изабелла лихорадочно прижалась к нему, точнее, вжалась в него, желая, чтобы он разжег в ней огонь, как это сделал Воррик. Но несмотря на то, что язык Лионела вторгся к ней в рот со страстностью, которая должна была восхитить и взволновать ее, Изабелла не ощутила больше той готовности отдаться ему, как это было в прошлый раз. Ее это очень удивило.
От прикосновений Лионела в ее мозгу возник образ смуглого соколиного профиля графа Воррика, и девушка застыла от испуга, представив, как отреагирует граф, если узнает о ее предательстве, и тут она поняла, что из-за этого человека не может ответить Лионелу.
«Ах, Лионел, моя любовь! Воррик испортил нам даже такие мгновения», – с горечью подумала Изабелла.
Она отстранилась, прикрыв рот тыльной стороной, ладони, как будто хотела навсегда стереть поцелуй Лионела со своих губ.
– Что такое, Изабелла? – спросил Лионел, и его голубые глаза недоуменно и гневно сверкнули, так как он почувствовал, что Изабелла не отвечает на его ласки. – Что мешает тебе получить то, чего мы оба хотим?
Она слегка тряхнула головой, как будто пытаясь выбросить из нее все ненужное.
– Этот Воррик, – мрачно пояснила она, – уже встал между нами.
– Почему? Как так? Что ты имеешь в виду, Изабелла? – гневно спросил Лионел, потом глубоко вздохнул и прищурился, так как внезапно его осенило. – Он занимался с тобой любовью, ублюдок? Он уже взял тебя и…
– Нет! – в смятении воскликнула Изабелла, так как Лионел схватил и грубо встряхнул ее. – Нет! Я по-прежнему девушка, готова поклясться в этом!
– Скажи, он тоже держал тебя в объятиях и целовал твои губы, как я? Нет, не отрицай этого, Изабелла, потому что я вижу по твоим глазам, что это правда. Боже мой! Как ты могла позволить этому мерзавцу прикоснуться к тебе?
– Думаешь я этого хотела? Он мой жених! – закричала обезумевшая от горя Изабелла. – Это правда. А что мне было делать? Ах, Лионел, Лионел! Я сказала ему, что люблю другого и умоляла освободить меня от этой помолвки, но он только жестоко посмеялся надо мной и сказал, что убьет, если я предам его со своим любовником! Теперь ты понимаешь, что меня так пугает? Если бы граф узнал, что я была с тобой, он бы…
– Боже мой! Я убью этого ублюдка! Неужели этот идиот думает, что я позволю ему положить руку на свою собственность?
– Но я не твоя собственность! И потому, если ты не поговоришь с Глостером и не попросишь его убедить короля расторгнуть эту помолвку, то никогда не буду твоей. Ах, Лионел! Ты клянешься, что любишь меня и сделаешь своей, но никогда не говоришь мне о свадьбе!
Изабелла остановилась, и сердце ее замерло от страха, потому что Лионел молчал. Неужели все-таки она оказалась права, усомнившись в нем?
– Я не могу, – наконец, сознался он, потом, увидев ее пораженный взгляд, рассыпался в объяснениях, предотвращая готовые сорваться с ее губ вопросы. – Ах, Изабелла! У меня настолько все запутано, что я даже не знаю, с чего начать объяснение… Прости меня, сердце мое, и поверь мне. Со временем я все исправлю, обещаю тебе…
– Но я не понимаю…
– Ш-шшш. Поверь мне, – повторил он. – Я люблю тебя. Разве этого недостаточно?
Хотя в глубине души девушка знала, что этого недостаточно, она все же отчаянно попыталась отогнать сомнения и ответила:
– Да, конечно, извини. Я знаю, что ты сделаешь все возможное, чтобы исправить все ошибки. Тебя нельзя винить в случившемся.
И хотя при этом Лионел почувствовал угрызения совести, он даже не попытался опровергнуть ее. Возлюбленный Изабеллы погряз в такой пучине лицемерия и лжи, что если бы он и захотел выбраться оттуда, то сейчас просто не смог бы этого сделать. Лионел отказался от попытки рассказать, объяснить и, таким образом, получить понимание Изабеллы, но вместо этого он потребовал, чтобы девушка поверила ему и на этот раз, и использовал ее доверие для очередного обмана. Это было жестоко.
– Я поговорю с Глостером, – кратко сказал он – По крайней мере, это в моих силах.
– Ах, Лионел, спасибо, – выдохнула девушка, и ее мучительный страх отступил. – Большое тебе спасибо. Я знала, что ты не откажешь мне.
Что он будет делать, если герцог убедит короля освободить Изабеллу от помолвки с лордом Хокхарстом, Лионел не знал. Как и во всем, что делал этот юноша, его не волновал завтрашний день. На данный момент достаточно было того, что ему удалось сохранить любовь и веру Изабеллы. Лионел любил девушку и намеревался заполучить ее, как он сам сказал, любой ценой.
Назад: ГЛАВА 13
Дальше: ГЛАВА 15