3
— Слейд, дорогой, я знала, что найду тебя здесь.
Слейд слегка нахмурился. Он встал, чтобы поприветствовать женщину, которая подлетела к их столику. Небольшого роста, со стройной фигурой, лицом, как у фарфоровой статуэтки, она была божественно хороша со своей великолепной шапкой блестящих черных волос. Она протянула руки — прекрасной формы отполированные ногти покрывал изумрудный лак в цвет ее живых зеленых глаз.
Еще до того, как Слейд представил их, Эден узнала Дану Друри. Одна из известных личностей на ТВ, она вела собственную вечернюю программу текущих событий.
— Дана, это Эден Лайль, одна из моих ведущих работников. Она занимается изучением спроса, — объяснил он, щедрым жестом вовлекая Эден в круг общих знакомых.
Зеленые глаза Даны глянули на Эден, когда она с холодным безразличием произнесла:
— Рада видеть вас. Вы здесь, чтобы помочь Слейду во время конференции, не так ли? — И, не дождавшись ответа, переключилась на Слейда:
— Жаль, я не знала, что ты прибудешь сегодня, не то бы предупредила мою команду операторов.
Она показала на столик в другом конце зала. Люди с интересом наблюдали за ними.
Он, как бы извиняясь, пожал плечами.
— Нам с Эден нужно обсудить кое-какие дела. — Дана еще раз небрежно скользнула взглядом по Эден и словно забыла о ней.
— Не мне обвинять тебя в том, что ты трудоголик, но попозднее потанцуешь со мной, правда?
— Я встану в очередь.
— Прекрати льстить! Ты помнишь, что я свободная женщина?
У нее был довольный вид, когда она направилась к своему столику.
Слейд принялся за свое суфле из клубники.
— Извините за вторжение. Дана и я — давние друзья.
Друзья? Кокетство Даны однозначно дало понять, какие они были друзья. Эден стало неприятно от мысли, что это ее раздражает, хотя для этого не могло быть никакой причины.
— Я заметила, что вы не представили меня в качестве вашей жены.
Он опять вскинул брови.
— Мне показалось, что вам этого не хотелось. Сказать Дане — все равно что повесить на себя табличку с объявлением.
— Но вы же не возражаете, чтобы об этом знали служащие отеля, — выпалила она, не успев остановиться.
— Это часть их работы — не болтать лишнего. — Глаза его приобрели цвет стали, ложка сильно стукнула о тарелочку. Она вздрогнула.
— Черт побери, Эден, вы устраиваете мне допрос с пристрастием как настоящая жена. Что происходит?
Она попыталась спросить себя о том же, но не нашла подходящего ответа.
— Я стараюсь войти в роль. — Эден надеялась, что ее слова прозвучали достаточно убедительно.
— Вам это вполне удается, меня уже радует, что на самом деле мы не женаты, — проворчал он.
Она почувствовала себя неловко, словно это не он, а она заварила эту кашу.
— Мы можем все прекратить, как только вы пожелаете, — резко оборвала она. — Я буду счастлива спокойно провести отпуск, без всяких сложностей.
Он зло взглянул на нее.
— Так вот в чем дело! Вы стараетесь разозлить меня, чтобы все закончилось. Но у вас ничего не выйдет. Вы дали слово довести все до конца, и я не откажусь ни от чего.
Внезапно она почувствовала страшную усталость: то ли от долгого полета, то ли из-за всех этих неожиданностей и сюрпризов — Эден не могла сказать точно.
— Тогда вам придется играть свою роль более убедительно. Боб Гамильтон никогда не поверит, что мы женаты, если вы будете так же грубить мне.
— С другой стороны, это как раз и убеждает. Ей стало так грустно.
— Должно быть, вы говорите о браке своих родителей, не так ли?
— О всех трех замужествах моей матери, — как бы небрежно ответил он, но Эден не поверила ему.
— Мой отец оставил нас, когда мне было шестнадцать, — тихо сказала она. — Но так бывает не всегда и не у всех.
Губы его сжались в тонкую, горькую, напряженную линию.
Не спросив Эден, Слейд заказал кофе и ликер. Он дал понять, что не желает больше говорить на эту тему. Но Эден чувствовала, что эта проблема его волнует.
Сама она прекрасно помнила, как горько остаться без отца в раннем возрасте. Теперь и мать от нее уходила. Видя это, она страдала, но при всем том память ее хранила в основном счастливые моменты — их семью до того, как ушел отец, свое детство. Она помнила это, а не ссоры и разлад между родителями.
Когда мать начала болеть, она уже не обвиняла отца в том, что он покинул их. Пегги тоже была виновата. С ней было всегда трудно жить, наверное, уже в то время болезнь начала сказываться, хотя в семье еще ничего об этом не знали. Нет, жизнь коротка, чтобы копить обиды.
Она отвела глаза, чтобы не видеть циничного выражения на лице Слейда, и отпила глоток ликера.
— Мы думаем совершенно по-разному… Почему вы выбрали именно меня, желая убедить вашего друга в том, что женаты?
Он одним глотком допил ликер и поставил на стол рюмку.
— Ну, частично это было совпадение. Когда вы сказали, где собираетесь отдыхать, я переговорил с турбюро, чтобы вам предоставили именно это время.
Она сразу забыла о том, что не стоит помнить обид, и зло уставилась на него.
— Вы сделали даже так, чтобы я выбрала то число, которое подходило вам!!!
— Но вам же оно тоже подошло, — заметил он, не обращая внимания на ее вспышку.
— А чтобы вы стали делать, если бы я не оказалась под рукой?
— Наверно, показал бы Бобу фотографии Кэти и постарался убедить его, что она моя дочь, что осталась дома с матерью.
— Вы всегда так нагло используете людей, добиваясь того, что вам хочется?
Он налил сливки в кофе и только потом ответил:
— Не я хочу этого, это нужно для Боба Гамильтона. Кажется, разница есть.
— Вы ведь всегда знаете все лучше других, не так ли?
Слейд так сильно сжал пальцами хрупкую чашечку, что Эден испугалась: сейчас она треснет. Он ближе наклонился к ней и понизил голос.
— Удивительно, что вам не нравятся мои методы, тем более что вы с таким успехом пользуетесь ими сама.
Она обожгла себе горло, поспешно проглотив кофе.
— Простите?
— Разве вы не использовали меня, когда не исправили ошибку в личном деле?
— Мне была нужна работа.
— А Бобу нужны деньги! Но, как мне кажется, они нужны ему для более благородных целей.
— Ну да, у меня же большие амбиции, — устало согласилась она.
Он думал, они одного поля ягоды, и она не имела права его критиковать. Неудивительно, что он выбрал ее на роль своей жены.
— Вы все еще обсуждаете дела?
Подняв голову, она увидела кошачий взгляд Даны Друри.
— Я пришла за своим танцем, — кокетливо улыбнулась она Слейду.
Он поднялся одним гибким движением.
— После наших дискуссий Эден, наверное, захочется отдохнуть. — Преувеличенно вежливо он протянул руку Дане. — Вы окажете мне честь?
Оркестр из пяти человек начал играть вальс, и Слейд повел Дану на танцевальную площадку. Красивая пара — Эден не могла не признать этого. Увидев, как он наклонил свою темную голову, чтобы разобрать, что говорит ему Дана, она почувствовала острый укол ревности. Правда, Эден упорно отказывалась признать, что это была ревность. Ведь она только играла роль его жены, и к тому же перед избранными зрителями. Не следует слишком сильно входить в эту роль.
* * *
Допивая кофе, она размышляла, не пойти ли ей в номер. Конечно, Слейд разозлится, если она тихонько уйдет. Эта мысль почти убедила ее поступить именно так. Но потом она вспомнила, что они занимают общие апартаменты: ему ничего не стоит разбудить ее и прочитать мораль, если у него будет соответствующее настроение. Не остановит его и такая малость, как закрытая дверь.
— Пока танцуют наши знаменитости, позвольте пригласить вас на вальс. Я — Лен Хеллиджер, звукооператор Даны, — объяснил мужчина, который подошел к их столику.
Эден колебалась. Слейд разозлится еще больше, если она станет танцевать с незнакомым мужчиной.
— Я — Эден Лайль, — представилась она и думала уже отправиться спать.
Он спокойно улыбнулся ей.
— Только один танец. Еще не полночь, Золушка!
В этот момент Дана и Слейд провальсировали мимо них. Рука Слейда касалась обнаженной спины партнерши, вырез на платье Даны почти доходил до талии. Он совсем не напоминал женатого мужчину и даже не пытался притворяться им.
— Получишь той же монетой, — зло прошептала она, поднимаясь со стула.
— Что там насчет монеты? — Лен Хеллиджер непонимающе посмотрел на нее.
Эден ослепительно улыбнулась ему.
— Ничего. Я с удовольствием потанцую с вами. — Оркестр начал другую мелодию, и Эден вошла в круг его рук.
— Вы приехали на конференцию? — спросил он.
— Я работаю в «Бенедикт Коммьюникейшнс», изучаю спрос. — Ей не хотелось врать. — Мы работаем вместе со Слейдом.
— Для меня это тоже рабочая поездка. Дана освещает работу конференции. А где она — там и мы за ней.
Эден улыбнулась Лену, хотя уже пожалела, что пошла танцевать с ним только потому, что разозлилась на Слейда, покинувшего ее ради Даны.
— У вас, наверное, такая интересная жизнь. — Отвечая, он наклонился к ней.
— Сказать правду? Проходит время, и поездки жутко надоедают. Все отели похожи друг на друга, у нас не остается времени, чтобы увидеть хоть что-то. Я бы предпочел оставаться дома с Линдой и детьми.
Эден напряглась.
— Вы женаты?
— Надеюсь, я не ввел вас в заблуждение тем, что пригласил потанцевать? Я не собирался приставать к вам. Вы выглядели такой одинокой, и мне тоже было скучно.
Она чуть не расхохоталась. Если Слейд узнает, что она танцевала с женатым человеком, он только укрепится в своем мнении о ней как о нескромной особе.
— Все в порядке. Мне тоже хотелось потанцевать. Спасибо, что пригласили, — взяла она себя в руки.
Он успокоился.
— Может, мы как-нибудь потанцуем еще.
Мелодия умолкла, они поаплодировали, и Лен проводил ее к столу. Слейд уже был там, Даны не было видно. Он встал, когда они подошли к столу, и нарочито вежливо пожал руку Лену.
— Мы уже как-то встречались во время работы, — холодно заметил он.
Как только Лен отошел, Слейд преобразился. Теперь он напоминал ураган!
— Какого черта, чем вы занимаетесь? — Возмущение в его пылающих глазах расстроило Эден. Но, черт побери, она не позволит ему догадаться об этом. Она пошла танцевать с Леном, чтобы доказать Слейду, что он не может запрещать ей абсолютно все. Теперь она начала сомневаться — действительно ли это была хорошая идея?
— Лен пригласил меня, и я согласилась, потому что вы были так заняты Даной. — Несмотря на все старания, голос выдал ее.
Лицо его стало темнее тучи, но ей не удалось понять, что за этим стоит.
— Эден, вы ревнуете?
— Ничуть, — отрицала она, встряхнув волосами. — Мне наплевать, с кем и чем вы занимаетесь.
— Вы что, играете в те же игры и в отношении себя? — поинтересовался он тихо и мрачно.
— Не понимаю вас.
— Вам было все равно, что вы танцевали, прижавшись к щеке женатого мужчины?
Ничего подобного она не делала, хотя, с точки зрения разъяренного Слейда, все выглядело именно так.
— Это всего лишь танец. К тому же он тоскует по жене и детишкам.
— Вы сразу же воспользовались представившейся возможностью, хотя мы договорились, что вы не станете компрометировать себя, пока играете роль моей жены.
Это уже слишком! Эден покраснела и схватила вечернюю сумочку.
— Я не собираюсь ничего выслушивать, особенно после того, как вы в открытую флиртовали с мисс Друри.
— Значит, это вас волнует, Эден? — Неожиданно он насмешливо улыбнулся — Эден захотелось отхлестать его по щекам.
— Ничего подобного, — упорствовала она, хотя дрожащий голос выдавал ее истинные чувства.
Ее это не волновало, правда?!
Он размашисто подписал их чек, положил чаевые и поднялся.
— Идемте, я провожу вас в наш номер.
— Нет никакой необходимости. Я не собираюсь пуститься во все тяжкие с первым встречным мужчиной, — резко заметила Эден.
Не слушая ее, он накинул ей на плечи накидку и взял под руку, пока проходили между столиков, направляясь к лифтам, расположенным рядом с рестораном. Его прикосновение снова взволновало ее. Она напружинилась, пытаясь избежать невольного прикосновения к нему.
Какой же он лицемер! Посмел критиковать ее за то, что она потанцевала с Леном Хеллиджером, а сам почти что занимался любовью с Даной Друри на танцплощадке. Вот они, двойные стандарты мужчин! Если бы она на самом деле была его женой, он держал бы ее на коротком поводке, а сам пользовался любым случаем, чтобы развлечься!
К тому времени, когда они подошли к апартаментам, ярость ее достигла своего пика. Ей хотелось ударить его, прекратить этот фарс и первым же самолетом отбыть домой, в Тасманию.
Но как только они вошли в номер, события пошли по другому сценарию. Включив свет, Слейд снял с нее накидку, небрежно бросил ее на кресло, потом взял ее за плечи и повернул лицом к себе так, чтобы она могла видеть его глаза.
— Это совсем не то, о чем вы думаете. Здесь больше дань политике, чем личное желание.
Его близость мешала собраться с мыслями, тем более что он застал ее врасплох своим заявлением.
— Если это политика, то на выборах в премьер-министры все женщины в стране станут голосовать за вас, — с трудом нашлась Эден. Она тщательно пыталась не замечать тепло его рук на своих плечах.
Он глубоко вздохнул.
— Дана — могущественный человек в средствах массовой информации, — медленно начал он свои объяснения. У него сильно потемнели глаза. — Несколько раз мы с ней встречались, но это не была серьезная связь. Дана не сторонница серьезных отношений: она слишком увлечена своей карьерой. Но делать из нее своего врага я не собираюсь.
— Вы и не особенно старались это сделать, — дрожащим голосом заметила Эден. Ей вспомнилась их близость в танце — она видела это сама.
У него загорелись глаза.
— Вы все-таки ревнуете, не так ли?
Она отрицательно покачала головой — единственное, что она могла сделать, находясь в его объятиях.
— Конечно, нет. Но мне не нравится, что одни правила вы устанавливаете для себя, а другие — для меня.
— Спешу разуверить вас в этом. В течение поездки вы — моя жена, и я буду вести себя соответствующим образом.
— К-как вы это себе представляете? — Дрожь охватила ее.
— Я хочу сказать: единственная женщина, которую я стану обнимать или целовать, будете вы.
Она совершенно не это имела в виду, и он прекрасно все понимает, решила Эден. Ее мозг судорожно пытался продумать ситуацию.
— Н-нам, к-конечно, н-не стоит притворяться, когда мы вдвоем, — заикаясь, заявила она.
Он поднял руку и отвел прядку волос у нее с лица. Этот жест был таким интимным и властным, что у нее перехватило горло.
— Вы не правы. Сегодняшний вечер показал мне, как важно не отвлекаться от рисунка роли. Иначе нам будет трудно убедить Боба.
Она с трудом проглотила ком в пересохшем горле.
— Вы же не хотите сказать, что мы должны будем…
— Заниматься любовью? — Он тихонько провел пальцем по краешкам ее губ, потом его палец соскользнул ей под подбородок и приподнял его. Глаза их встретились. — Все будет очень легко.
Она отпрянула от его прикосновения. Теперь Эден не опускала голову, следя, чтобы он не прикасался к ней.
— Нет, только не для меня. Я вас ненавижу! Если бы существовал иной способ не потерять работу или найти другую, я бы выбрала его. Но вы не оставили мне выбора.
Он укоризненно покачал головой. В его серых глазах заплясали смешинки.
— Эден, Эден… Вы пробрались ко мне в фирму с помощью обмана, но иногда вы так неумело лжете. Вы что, никогда не слышали о языке тел? Ваши губы говорят, что вы меня ненавидите, а тело утверждает совершенно обратное.
Она пришла в ужас, попыталась противостоять эмоциям и поняла, что снова себя выдала.
— Это неправда, — упрямо прошептала, она, сама не поверив тому, что сказала. Его поцелуй запалил в ее теле костер желаний, и это при том, что она не уставала повторять себе, что ненавидит Слейда. Что он за дьявол, если так легко опрокинул ее обычные представления о чувствах? И что она за женщина, если позволила, чтобы все это случилось?
— Я вижу, все, что я сказал, правда, — заметил он с ироничной улыбкой. — Мы ведь похожи друг на друга, Эден, и воспользуемся представившимися возможностями. Одна имеется в настоящий момент.
Ей казалось, что по ее жилам проносится расплавленный металл. Сердце билось как бешеное.
— Я не…
Он легко провел пальцем по ее щеке и сразу добился желаемой реакции.
— Конечно, Эден, вы можете сколько угодно все отрицать, но вам хочется того, что я смогу дать, и я буду счастлив дать вам именно это. Не говорите, что не подумывали о курортном романе, когда собирались отдыхать.
Она опустила ресницы, чтобы он не смог ничего прочесть в ее взгляде. Конечно, такая мысль приходила ей в голову, но мечтала она о сказочном принце, с которым можно было бы прекрасно провести отдых в тропиках. Но Слейда Бенедикта она никогда не пыталась представить в этой роли. Он требовал от нее гораздо больше того, что она могла дать.
— Вы не правы, — сказала она, решительно покачав головой, — мне совершенно этого не хочется.
— Конечно, нет. — Он скользнул губами по ее волосам. — Вам не нужно этого, и этого… — Он легко коснулся губами кончика носа: — И этого вам тоже не нужно. — Сильно и властно он прижал свои губы к ее губам.
К ужасу Эден, всю ее пронзило острое желание. В его ласках чувствовался изрядный опыт, и осознавать это было неприятно, но Эден теснее придвинулась к нему, ее руки ухватили его за плечи. Она была как в агонии и уже не могла ничего скрывать — ей хотелось большего и большего.
Он что-то простонал, как бы подбадривая ее. Отпустив плечи, она обняла его за шею, ногти впивались в его тело. Она вся как бы плавилась изнутри.
Его руки, сжав ягодицы, притиснули ее бедра к восставшей плоти. Она почувствовала, как сильно он возжелал ее, и это было для нее открытием.
У нее была возможность утолить его желание. И прямо сейчас.
Сейчас!
Именно это слово отрезвило ее. Может, этого достаточно для Слейда, но как в отношении нее самой?
С полуприглушенным криком Эден оттолкнула его. Насколько опасно она приблизилась к образу, созданному воображением Слейда. Он считал ее амбициозной хитрюгой, стремившейся использовать любую возможность, чтобы получить свое. Но сейчас в ней действительно что-то изменилось, она это чувствовала.
— Все нормально, Эден. Если я действую слишком быстро для тебя…
— Дело не в скорости, а в направлении, — грустно заметила она.
— Вы же не хотите сказать, — нахмурился он, — что вам не хочется, чтобы я занимался с вами любовью.
Она истерически засмеялась:
— Если я так скажу, это будет неправда.
— Тогда вы ничем не рискуете, я обо всем позабочусь.
— Понимаю.
Она не сомневалась, что он будет внимательным любовником, подумает о ее безопасности.
Эден принимала противозачаточные таблетки еще с юности, как только узнала о болезни матери. Она не боялась забеременеть. Ее страшил моральный риск связаться со Слейдом, который желал только получать и взамен давать удовольствие без всяких обязательств.
— Простите, я не могу это сделать, — решительно сказала она. Эден не собиралась вступать в разговоры и объяснять ему причины отказа.
Даже если у нее никогда не будет нормальной семьи с любящим мужем и детьми, она не пойдет на обыденную связь. А Слейд мог предложить только это.
Он отпустил ее, и Эден шагнула в сторону. Но… ей так хотелось вернуться в его объятия, к бесподобному теплу его тела.
Она почувствовала, что он улавливает ее колебания, хотя, наверное, неправильно истолковывает их.
— Эден, ты уверена? Я буду рядом, если ты передумаешь.
— Я не передумаю. — Голос у нее звучал твердо, но сердце горевало. — Как мне ни жаль, но я никогда не смогу так легко относиться к любви, как вы.
Он захохотал, и она слышала его смех, пока шла к своей комнате. И еще обидную, колючую фразу:
— Если бы я не знал тебя по работе, Эден, то, может быть, и поверил этому.
В безопасности своей комнаты, вся дрожа, она осознала, что чудом избежала крайне затруднительного положения. Новым для нее было чувство собственной незащищенности — новым и довольно неприятным.
Ее незатейливая оборона ничего не стоила против опыта и напора Слейда. И, черт возьми, он это прекрасно знал.
Ее щеки залились краской, когда она вспомнила, как ответила на его поцелуй, а его плечи и шея, видимо, хранят отметины от ее пальцев. С ней никогда такого не было! Какая невоздержанность! Как она посмотрит ему в глаза завтра утром? А тут еще эта роль, которую он столь бесцеремонно навязал ей.
Он не отступит от сделки, это ясно. Что же делать? Думая об этом, она переоделась и начала расчесывать волосы, пока они не начали сиять и потрескивать. Отложив щетку, Эден представила, как она пакует вещи и покидает отель утром, пока он еще спит. Заманчиво. Но обратный билет у нее на определенное число, а денег нет, чтобы оплатить перенос даты отъезда.
Оставалось одно — сыграть свою роль, как было договорено, и убедить Боба Гамильтона в том, что он победил в соревновании. Потом она потребует от Слейда, чтобы он в тот же день отправил ее в Тасманию. Друзьям скажет, что у нее внезапно заболела родственница. Конечно, не самое удачное объяснение, но другого она не придумала, и лучше будет, если она договорится об этом сейчас же. Это придаст ей силы быть убедительной завтра.
* * *
Накинув кимоно на ночную рубашку, Эден плотно затянула пояс. Она могла снова накликать на себя беду, если появится перед ним в ночном наряде. Слейд способен решить, что она не прочь продолжить приключение.
Глянув на себя в зеркало, она увидела, что многим рискует: лицо пылало, волосы падали на плечи сияющей гривой, возбуждение переливало через край. Что же делать? Эден отвела взгляд от зеркала.
А время идет. Пока она будет раздумывать, Слейд может заснуть.
Она хочет поговорить с ним спокойно. Он не теп-человек, который будет насильно навязывать себя женщине. Если учитывать эти условия, то можно надеяться, что никаких проблем не возникнет.
И все равно ей потребовалось мужество, чтобы переступить порог темной гостиной. Кажется, он еще не спит — из-под двери спальни пробивается свет.
Она уже взялась за ручку двери, как вдруг услышала стук в дверь его спальни снаружи. Он зашлепал по комнате.
— Дана, вот сюрприз!
Прозвучал колокольчик ее смеха, потом Эден услышала ее кокетливый ответ:
— Я принесла выпить на ночь. Я же обещала тебе. — Разочарованный ее отказом, Слейд, видимо, решил утешиться с другой женщиной? Эден мрачно подумала, что ей стоит благодарить Дану, но она не чувствовала никакой благодарности и вся полыхала от ярости. Не утешало даже то, что она все знала об отношении Слейда к любви.
Позднее, безуспешно пытаясь заснуть и ужом вертясь в постели, Эден осознала причину своей злости. Дело было не в Дане, а в ней самой.
