10

Жизнь вернулась в повседневное русло, и они напряженно работали в классе. Виктория, выбросив из головы все посторонние мысли, старательно готовила Джеффри к вступительным экзаменам в колледж, что и было собственно причиной ее пребывания здесь.

— Мы собираемся заняться расширением стада, Виктория, — сказала однажды утром миссис Лис, входя в комнату, где они занимались. — Джефф должен пойти с нами и ты, если хочешь, тоже. Только не думай, что тебя ждет еще один пикник. Нам предстоит нелегкая работа.

— Это в Намангилле, где болота, да?

— Да. Наш скотт сейчас находится именно в этом районе, потому что там более сочные пастбища. Пит говорит, что скоро туда прибудет полно скотоводов, и нам лучше отобрать свой приплод прежде, чем это сделает кто-нибудь другой.

— С удовольствием поеду. Что значит немного пыли и трудной дороги, если рядом друзья? — улыбнулась Виктория.

— Ты получишь больше, чем немного и того, и другого, — ответила миссис Лис и, уходя, бросила через плечо: — Собирайтесь и побыстрее, вы оба!

Да, следует поторопиться, подумала Виктория.

Когда-то ведь нужно приложить усилия, чтобы что-нибудь решить с Намангиллой и ее владельцем. Влетев в свою комнату, она быстро облачилась в джинсы, рубашку с длинными рукавами и широкополую шляпу. Когда Джеффри подвел лошадей к воротам, она уже поджидала снаружи.

Легким галопом они покрывали милю за милей, и когда на горизонте показалось зеленое пятно, Виктория ощутила легкое возбуждение. Это были те самые болота, о которых она так много слышала.

— Эти болота действительно опасны, миссис Лис? Я имею в виду, случалось ли, чтобы кто-нибудь пострадал, попадая в них?

— Конечно. Местные жители относятся к ним с опаской. Я только надеюсь, что Скотт и Шад знают в них безопасные проходы, ну и туземцы, конечно, тоже.

Вначале послышался шум стада, потом навстречу взметнулось облако пыли, и вот уже на пастуший манер, боком, к ним подскакал Джек и обратился к старшей из женщин:

— Мистер Браун просил вас объезжать вокруг гурта, миссис Лис. Это наш скот, и он хочет, чтобы стадо двигалось по направлению к дому. — Джек широко улыбнулся, обнажив крепкие ровные зубы, затем развернулся и унесся прочь по своим делам. Виктория обнаружила, что у нее нет времени размышлять, где находится столь интересующая ее особа, да и, как ее и предупреждали, она явилась совсем не на пикник.

Ей попалась норовистая лошадь, которая кружила под ней, брыкалась и никак не желала приближаться к стаду. Затем Виктория увидела, как из плотно сбитого гурта прямо на них кинулся полувзрослый, играющий мышцами свирепого вида бычок. Один из всадников метнул аркан. Заскользили копыта, и вот уже оба — бычок и всадник — оказались связаны тонкой джутовой веревкой. Наклонив голову, животное атаковало своего обидчика.

Но тут другой всадник со спутанными светлыми волосами под широкополой шляпой пришел на помощь первому, и, удерживаемое двумя натянутыми веревками, животное было благополучно выведено с места таврения. Это было проделано безупречно, словно отрепетированное упражнение, подумала Виктория, пытаясь принудить свою лошадь держаться за вверенным ей гуртом. Золотоволосый погонщик оказался вне пределов ее видимости. Когда подошло время ленча, она оказалась довольно далеко от того места, где проходило таврение, что ее заметно огорчило. Сидя рядом с Бобби, она спросила:

— Как ты думаешь, могли бы мы сходить на болото? Мне бы очень хотелось.

Мальчуган прикончил сандвич и бросил корки вороне, которая внимательно следила за ними глазами-бусинками. Блеснув на солнце опереньем, птица прыгнула и схватила свою добычу. Ответ Бобби был несколько уклончивым:

— Мы можем только взглянуть, но не стоит забираться вглубь.

Виктория подошла к лошади, подтянула подпругу, вложила ногу в стремя и легко вспрыгнула в седло. Она услышала скрип нагретой солнцем кожи седла и подумала: «Я люблю этот край. Мне хочется жить здесь. Почему Скотт не может этого понять?»

Они оставили позади себя мычащее стадо, а над их головами простиралось все то же окрашенное в дымчатую ляпис-лазурь небо и пылало солнце. Достигнув края болота, Виктория направила лошадь вперед. Болото не выглядело опасным. Оно казалось мирным, зеленым и холодным.

Маленькая смуглая ручонка, опустившаяся на повод, заставила ее скосить взгляд:

— Не так далеко, Виктория, — сказал ее маленький спутник, — Скотт будет сердиться.

— Я недалеко, только хочу добраться туда, где зелень. Я буду очень осторожной.

Виктория коленями послала вперед свою маленькую лошадку, и та сделала несколько аккуратных шажков, словно пробуя дорогу, которая вызывала у нее подозрение. Почва под копытами лошади продолжала оставаться твердой, только пучки изумрудно-зеленой травы стали более спутанными. Продвигаясь вперед, она увидела вьющиеся растения, совершенно незнакомые ей папоротники и цветы. «Какое прекрасное место», — подумала она и решила подобраться поближе, чтобы лучше все рассмотреть.

— Вернись, Виктория! — настойчиво кричал Бобби, и неожиданно она почувствовала, как под атласной кожей затрепетали мускулы животного, по ним пробежала дрожь, в то время как сама лошадь, казалось, стояла абсолютно неподвижно.

Испугавшись, полная решимости возвратиться назад, Виктория натянула поводья, пытаясь развернуть лошадь. Та сделала нерешительный шаг вбок и стала. Виктория услышала характерный всасывающий звук, и животное под ней конвульсивно забилось.

Девушка ударилась спиной о ствол обвитого лианой дерева, от которого вдруг что-то отделилось и опутало ее. Она закричала и так дернулась, что чуть не упала.

— Не шевелись! — услышала она откуда-то снизу голос Скотта. Насмерть перепуганная, Виктория повиновалась. Всасывающий звук усилился, и она поняла всю преступную глупость своего поведения.

— Натяни поводья! Сильнее! Делай, черт побери, что тебе говорят! — Эти слова дошли до ее сознания, и она натянула поводья со всей силой. Руки Скотта внизу уцепились за обращенную в его сторону ногу, которой уже не было видно. Он тянул и тянул, и она видела, как вздулись узлами мускулы под его загорелой кожей.

Маленькая голова кобылы почти касалась ее колен. «Господи, не допусти», — в отчаянии шептала она. Эта мольба относилась к человеку, который барахтался внизу, в густой зеленой тине.

Виктория прильнула к вставшей на дыбы лошади. Животное попятилось, и так осторожно, словно имела дела с яичной скорлупой, которую ни в коем случае не хотела раздавить.

И вот уже обе они очутились на твердой почве, и девушка разглядела длинную, перекрученную лиану, все еще обвивавшую ее.

Вся дрожа, она недвижно сидела в седле, не в силах произнести хотя бы слово. Потом ей помогли спуститься на землю, и она беспомощно прильнула к шее лошади. Между тем Скотт снял лиану и отбросил ее прочь. После бурной вспышки, он не произнес ни слова. Потом повернулся к Бобби:

— Отправляйся назад и — тихо, дружок. Незачем распространяться об этом. Ясно?

Бобби все понял, уловив определенный настрой в голосе своего кузена. Она перевела взгляд с него на Скотта и увидела, что лица обоих Кортни, несмотря на загар, были бледны. Затем Бобби развернул свою лошадь и направил ее к тому оживленному месту, где продолжалось таврение.

— Ради Бога, Виктория, ты что, лишилась разума? Тебе ведь говорили об этом месте, к тому же там есть предупреждающие знаки. — Ни нежности, ни успокаивающих жестов, как когда-то в другой угрожающей ситуации. Только гнев и раздражение в глухо звучащем голосе показывал, насколько сейчас все было серьезнее.

— Я знаю, что поступила глупо, Скотт, и очень сожалею об этом. Но я ведь зашла туда совсем чуть-чуть! Ой! — Передернув плечами, она увидела кусок лианы, все еще цеплявшейся за нее. — Как змея! Ужасно! — Она безуспешно пыталась говорить о только что происшедшем, как ни в чем не бывало.

— С таким же успехом это могла бы быть и змея! Черт побери, ты заслужила, чтобы тебя отхлестали хлыстом за то, что ты рисковала не только своей жизнью, но и жизнью лошади! Ты могла погибнуть, тебя могла засосать трясина, а уж лошадь точно, даже если бы мы и спасли тебя!

— Я очень сожалею… Очень! И пожалуйста, не гляди на меня так!

— А как я должен на тебя смотреть? — ответил стоящий перед ней, ставший вдруг незнакомым человек с хмурым, недружелюбным лицом.

— Ты могла погибнуть, — снова повторил он, и эти слова, холодные и безжалостные, достигли ее сознания. — Нет, я не ожидал, что такое может случиться! Хорошо, что Шад наблюдал за тобой. Мы оба знаем это место, но если бы кто-нибудь другой попытался вытащить тебя оттуда, то произошла бы трагедия, которая была бы на нашей совести.

Он снова заговорил, и на этот раз под арктическим холодом слов она уловила глубоко спрятанное волнение:

— Как ты могла совершить такой безрассудный, бессмысленный поступок, Виктория? Тебе ведь должны были рассказать об этом месте!

— Мне говорили… Миссис Лис говорила. Прости, Скотт. — Она умоляюще протянула руку, но он проигнорировал ее жест. Внезапно он сменил этот мучительный для нее тон. В его голосе послышались те мягкие, шелковые модуляции, которые однажды прозвучали в безопасном уюте кухни, однако теперь все же в них проскальзывали стальные нотки.

— Знаешь ли ты, Виктория, что я хочу тебя больше, чем когда-либо хотел любую другую женщину во всех отношениях? Я даже начал думать, что, несмотря на мой горький прошлый опыт, из этого что-то может получиться. Но, Слава Богу, это маленькое происшествие привело меня в чувство. Ни одна здешняя девушка никогда бы не выкинула такой номер, и теперь я понимаю, что могут быть вещи и похуже. Поэтому будет лучше, если ты останешься для меня просто знакомой миссис Лис. — И он добавил — Я очень сожалею, Виктория, поверь мне, и за себя тоже! А теперь можешь быть свободна.

Последняя фраза означала конец.

Она по-прежнему стояла недвижно, ноги отказывались повиноваться ей. Скотт сказал то, что думал, это было видно в каждой черте его лица. Что ж, если он действительно хочет разрушить их будущее всего лишь из-за одной совершенной ею глупости, пусть так оно и будет!

Она заставила себя сделать несколько шагов, чтобы подойти к своей лошадке, попыталась вставить ногу в стремя и — промахнулась. В тот же миг его рука подхватила ее под локоть. Наконец ей удалось поймать ногой железную планку, и с помощью этой твердой руки Виктория села в седло. Она разобрала поводья и, высоко подняв голову, тронула лошадь с места. И даже не обернулась назад, когда услышала, что всадник на своей лошади поскакал в противоположную сторону.

Вернувшись к стаду, она увидела, что работа идет своим ходом. К счастью, никто не заметил ее отсутствия. Не найдя себе занятия, Виктория оглянулась через плечо туда, где на краю площадки владелец этой фермы следил, чтобы никакой другой гурт не оказался рядом и не смешался с его.

Два погонщика гнали небольшое стадо, и лишь для того, чтобы как-то унять внутреннюю сумятицу, Виктория спросила у Джеффри, кто это такие.

— А, это скотоводы из лагуны, у них ферма по дороге к заливу, им предстоит долгий путь, поэтому мы должны провести таврение их животных в первую очередь. Но в любом случае, мы здесь долго не задержимся.

Не задержимся… И Виктория заняла указанное ей дядей Питом место. Она не искала взглядом Скотта по сторонам. Она ехала вдоль медленно передвигавшегося стада, потом возвращалась назад, словно лошадь, предоставленная самой себе. Подняв голову, она встретилась взглядом с Шадом.

— Я сожалею о том, что сделала, — сказала она. — Я не думала, что это так опасно, когда подъехала к самому краю.

— Таких мест не так уж много. Ты просто нарвалась на самое скверное. Не думаю, что ты осознавала, какой опасности подвергала вас обеих, себя и лошадь. Эти болота — очень обманчивы. А теперь, ты можешь принять от меня совет, Виктория?

— Конечно.

Шад улыбнулся и спросил своим низким голосом:

— Ты, правда, хочешь услышать мой совет?

Виктория покачала головой:

— Если это относительно Скотта, то не от тебя.

— Тогда пусть все идет, как идет. Ладно? Посмотрим, что принесет будущее. Скотт был в шоке, увидев тебя в трясине. Твой поступок привел его в ярость. — На его темном лице снова появилась улыбка: — Хотя, вообще-то он очень немногие вещи принимает близко к сердцу, например, скачки в Айнасли. И если нам не удастся восстановить мир в недалеком будущем, значит, я не заслуживаю того, что знаю Скотта всю жизнь.

Он махнул рукой, пустил лошадь в галоп, и Виктория снова осталась одна.

Когда она обдумала утешающие слова Шада, одолевавшая ее печаль несколько смягчилась. Она почувствовала себя уверенней в седле и начала вместе с другими погонщиками гнать стадо в нужном направлении.

Потянулись дни ожидания. Занимаясь своими делами, она прислушивалась к разговорам об Айнаслийских скачках, не задавая никому ни одного вопроса. Дженнифер должна была получить новое платье к балу по поводу скачек. Когда его доставили, девушка примерила его, провальсировав несколько раз по комнате.

Разглядывая ее, Виктория подумала, какая все-таки она везучая: с первого взгляда влюбилась в того, в кого надо. Мать Дженнифер, наверное, полагает, что дочь заслуживает лучшей партии. Но девушка знает, чего хочет, а Питер будет чудесным мужем. «Им обоим повезло», — решила Виктория. Наконец наступил долгожданный день, когда они должны были отправиться в Айнасли. Мир за рекой сквозь дымку серого тумана начал приобретать четкие очертания, что было предвестником близкого рассвета, когда чей-то голос, приветствующий миссис Лис, заставил Викторию резко обернуться.

Скотт! Она не могла этому поверить! Его имя ни разу не произносилось среди лихорадочных приготовлений к поездке.

Она увидела, как он, приняв чашку чая, откинулся на скамье и с иронической улыбкой обратился к Дженнифер:

— Одно только плохо, что вам придется терпеть мое присутствие. Боюсь, что Питер поедет с людьми из миссии.

— Не обращай внимания, Дженнифер! — воскликнула ее мать, когда девушка повернулась к ней. — Полагаю, что это очень разумно ехать в Айнасли прямо из миссии. Все же знают, как трудно заполучить какой-либо транспорт туда.

— Что ж, похоже, обстоятельства складываются так, как вы этого хотели, — оскорбленно ответила дочь, выходя из кухни.

Из-под опущенных ресниц Виктория разглядывала лениво развалившегося на скамье человека, потом вернулась к своему чаю и виду на реку. Из-за горизонта стали пробиваться разноцветные лучи — алые и багровые, потом шафрановые и бледно-желтые.

Так же внезапно, как и появилась, туманная радуга исчезла. Вместо нее огромный золотой шар стал выплывать мало-помалу над краем земли.

— Где твои вещи, Виктория? — голос Скотта в большой комнате прозвучал так непринужденно, словно не прерывались их отношения после памятного происшествия на болотах. — Ты, Дженнифер, а также мальчики едут со мной. Пита и миссис Лис подбросят Пакстоны в «ягуаре».

Виктория указала на свой чемодан и задумалась: если Скотт взялся за какое-либо дело, то доведет его до конца в лучшем виде.

Она пожала плечами, отгоняя мысль о том, почему их повезет он. Она принимает то, что ниспослал ей Бог, и будет радоваться тому, чего никак не ожидала — быть рядом со Скоттом на протяжении двух с лишним часов пути до Айнасли.

Трудно было представить, чтобы что-нибудь могло вынудить Скотта оказаться в какой-либо ситуации, если он того сам не желал. Поэтому она последовала за Скоттом, когда он понес ее чемодан к своему «лендроверу». Здесь Дженнифер резко заявила им:

— Я поеду на заднем сиденье.

Скотт пожал плечами, а потом спросил:

— А ты, Виктория? Ты тоже хочешь ехать сзади?

— Куда бы я ни села, в любом случае, спасибо, — ответила она осторожно и вежливо, как гостья, принимающая приглашение подвезти ее.

Заняв место на переднем сиденье, и ожидая, когда большой автомобиль тронется с места, Виктория быстро взглянула на человека, которого не видела с тех самых пор, как он так отчитал ее на болотах. Она много думала о нем. Думала и о Шаде, и о совете, что тот ей дал. Пусть время делает свое дело, ей придется ждать. Да разве был у нее выбор?

Опустив голову, Скотт быстро оглядел приборную доску. Лицо его было обожжено солнцем, и только тонкие белые линии, бегущие от уголков глаз, нарушали однотонность отполированной бронзы. Неожиданно он устремил на нее свои синие глаза:

— Инспекция закончена?

Виктория залилась краской, но заставила себя спокойно ответить:

— Разве смотреть запрещено? — и перевела взгляд на ветровое стекло.

Дорога, по которой они двигались этим утром, казалась ей незнакомой, хотя однажды Виктории уже пришлось ехать по ней, и с тем же водителем. Но то было ночью, и она тогда не могла думать ни о чем, кроме как о раненом маленьком мальчике.

Большая машина перед ними свернула на обочину, и Скотт сказал:

— Я не буду останавливаться. Но когда они вернутся на дорогу, им вряд ли понравится глотать пыль за нами. — Дальше Скотт вел машину молча. Виктория тоже молчала, разве только отвечала, если ее о чем-нибудь спрашивали сзади.

Довольно скоро они миновали какое-то скопление палаток. Конечно, это не было Айнасли, скорее походило на временный армейский лагерь. Но вот перед глазами стали возникать признаки цивилизации. Это было поселение не больше, чем Чиллагоу. Однако здесь повсюду были люди, лошади, всевозможные экипажи и автомобили.

Дженнифер и мальчики высыпали с заднего сиденья едва ли не раньше, чем автомобиль остановился. Тут уже был Шад в сопровождении хорошенькой темнокожей девушки. Помогая Виктории выйти из машины, он улыбнулся ей своею мягкой улыбкой. Навстречу им шли два очень похожие друг на друга молодых человека — высоких, красивых, с белоснежными зубами, сверкающими на их загорелых, улыбающихся лицах, от них так и веяло уверенностью в себе. «Слишком уж они безупречны», — подумала Виктория. Она встречала похожих на них в университете. Какие у них могут быть недостатки? Самомнение? Самодовольство?..

Однако вскоре она нашла, что самодовольством тут и не пахнет. Эти двое искали Шада и вот уже, обняв его, хлопали по плечам и куда только могли достать, а он шутливо отбивался от них. У всех троих на лицах было написано чрезвычайное оживление и доброжелательность, затем к ним присоединился четвертый — Скотт.

— Иди, я тебя познакомлю! — окликнул Викторию Скотт с той иронической улыбкой, которая иногда появлялась на его лице, когда он разговаривал с ней: — Это Джон и Джимми Гамильтоны, Виктория. Если тебе нравится этот край, хватай! Им принадлежит почти половина его. Мы с Шадом какое-то время работали на их отца.

— Работали — вряд ли правильное слово, Скотт, — сказал один из близнецов. — Ты управлял фермой так, как считал нужным. — И, повернувшись к Виктории, добавил — Он научил нас обращаться со скотом, а если мы не хотели учиться по-хорошему, он находил способ заставить нас.

Скотт усмехнулся, а Шад негромко рассмеялся. Но, зная теперь Скотта, улавливая его настроение, Виктория чувствовала, что он принимает участие в этом обмене шутками довольно рассеянно, его внимание было явно занято чем-то другим.

К ним типичной походкой скотовода подошел высокий, представительный, уже немолодой человек. Он спросил, обращаясь к Скотту и Шаду:

— Ну, кто должен сегодня выиграть? Или нам придется дожидаться конца состязаний, чтобы узнать это? Хорошо бы решить уже сейчас, на кого из вас ставить в большой скачке.

— Сегодня все будет очень просто, мистер Гамильтон, — ответил Скотт. — Я не участвую в скачках. Наши цвета будет представлять только Шад. Неожиданно обнаружилось, что только одна наша лошадь достаточно здорова и подходит для соревнований. Мы подумали, может быть, кто-нибудь бродит в темноте вокруг Намангиллы. Понимаете, это, конечно, только предположение… — Он усмехнулся и оборвал фразу, чтобы неосмотрительно не брякнуть чего-нибудь лишнего.

— Ты действительно не будешь участвовать, Скотт? — спросил один из близнецов.

— Не сегодня. Я должен поджарить другую рыбу… — Он не договорил и обвел взглядом толпу, задерживаясь на каждой проходящей мимо хорошенькой девушке. Рассмеявшись в ответ на последовавшие комментарии, он махнул рукой и сказал — Ну, я отбываю, чтобы уделить внимание другой моей рыбе…

Дженнифер с Питером куда-то исчезли, а Виктория вышла на веранду и, наклонившись к перилам, стала наблюдать развернувшуюся перед ней оживленную картину. Она увидела Скотта и сотню других молодых людей. С болью в сердце разглядела среди них прекрасную Джоанну. Значит, она вернулась, и хорошо, если бы только ради увлекательного зрелища. Виктория надеялась на это, потому что девушка и впрямь была хороша.

На веранду, улыбаясь, вышла миссис Лис и встала рядом с ней. Виктория заметила, каким оценивающим взглядом та проводила проходившего мимо одного из молодых Гамильтонов. Она разгадала выражение лица миссис Лис и пожала плечами. Дженнифер знала этих ребят всю свою жизнь, и если все, что она могла бросить в их сторону, было мимолетное «привет!», то, значит, матери не имело никакого смысла смотреть на одного из них взглядом, выдававшим крушение всех ее надежд. Провидение самовольно выбирает партнеров по жизни и по постели. А у нее самой хватит разума это понять?

Во время ленча столовая была заполнена людьми. Виктория рассеянно ела все, что ей предлагали, а взглядом искала одно-единственное лицо. Но Скотта здесь не было. Не было и Шада.