Глава 13

— Это же просто нелепо, — заявила Касси. Она сидела в росистой траве, опершись на руки за спиной. — Я не видела его три года и перенесла это. Теперь он со мной; ну не здесь, уехал, но всего-то на четыре дня, а я не нахожу себе места, как полная дура. — Она блеснула глазами, обращаясь к безмолвствующему собеседнику. — Насколько же надо наплевательски относиться к себе, чтобы так изводиться. Разве могла я предположить, что любовь так подействует на меня? Я гораздо спокойнее относилась ко всему, когда ты был единственным мужчиной в моей жизни, мой дорогой Перси.

Услышав свое имя, Перси счел, что от него ждут ответа. Он утвердительно визгнул и лизнул руку хозяйки.

Касси встала и отряхнула подол розового утреннего платья.

— Мне приятно слышать, что ты не перечишь мне, мой добрый друг. — Она обхватила его шею руками. — И я очень благодарна тебе за то, как ты умеешь слушать. А сейчас мне пора идти.

Она огляделась, внезапно охваченная тревожным чувством, будто кто-то наблюдает за ней. Но никого и ничего не было видно вокруг. Она нахмурилась, легкий холодок пробежал у нее между лопаток. Наверное, почудилось. Хрустнула ветка под чьей-то ногой, и она подпрыгнула, поворачиваясь в сторону звука. Но тут же напряжение схлынуло, она широко улыбнулась, заметив в отдалении маленькую коричневую точку, стремительно приближающуюся к ним.

— Кстати, мне кажется, я вижу твоего папашу, он ищет тебя, — сообщила она Перси. — Так что тебе не придется скучать без меня!

Перси повернулся в ту же сторону и, узнав родителя, сорвался с места со счастливым лаем. Касси порадовалась за своего любимца, наблюдая, как весело скачут собаки по лужайке. Перси нашел свое место в новых обстоятельствах. Теперь был ее черед.

Полчаса спустя она, подтянутая, в элегантном костюме для верховой езды, уже подходила к конюшне.

— Привет, Добсон, — поздоровалась она с озадаченным конюхом. С тех пор, как Чарлз уехал, герцогиня не показывалась в конюшне.

— Э-э… доброе утро, ваша светлость, — ответил он с низким поклоном. — Я могу вам чем нибудь услужить?

Касси кивнула:

— Да, Добсон, можете. Я хочу, чтобы вы оседлали для меня Красотку.

Добсон смешался:

— Но, ваша светлость… — начал он. Касси отмахнулась от его возражений:

— Я знаю, что вы собираетесь сказать, Добсон. Что Чарлза нет, что я не должна выезжать без него. Уверяю вас, я прекрасно управлюсь с Красоткой. Прошу вас, делайте, что вам велят.

Добсон все еще нерешительно покачивал головой.

— Нет, что вы, ваша светлость… я хотел сказать только, что Красотка слегка прихрамывает. — Увидев, что хозяйка огорчилась, он поспешно добавил: — Конечно, ничего серьезного, она просто запнулась. Не пройдет и пары дней, как она будет в полном порядке.

Касси облегченно вздохнула.

— Понятно. — Минуту она постояла в задумчивости, затем, озаренная новой идеей, вздернула подбородок и произнесла с вызовом: — Тогда оседлайте мне Урагана.

Добсон застыл с разинутым ртом.

— Урагана? — не поверил он своим ушам.

— Да, Добсон, Урагана.

— Извините меня, ваша светлость, может быть, я много себе позволяю, но я должен сказать вам, что езда на Красотке и езда на Урагане — это совершенно разные вещи.

— Я знаю об этом, Добсон. — Голос Касси был ровным, а тон решительным. — А теперь, пожалуйста, выведите его.

— Но я не думал, что сегодня он может понадобиться, я не готовил его к выезду. — Он не оставлял попыток помешать опасной прогулке.

— Что ж, я подожду.

Конюх понял, что решение герцогини изменить не удастся и, пожав плечами, удалился в конюшню.

Касси была довольна собой. Наконец-то она самостоятельно приняла решение. И оно было совершенно верным. В конце концов, чем одна лошадь отличается от другой? Чарлз отличный учитель, а она хорошая ученица. Будь Чарлз здесь, она уверена, он одобрил бы ее решимость и сообразительность.

Но прошло еще полчаса, и ее уверенность начала таять.

Всякий раз, как она видела Брэдена верхом на Урагане, жеребец казался таким чутким, таким… управляемым. Но тут его будто подменили. Добсон поддержал стремя, Касси оказалась в седле и тут же поняла, что у нее будут серьезные проблемы. Горячему жеребцу не нравилось абсолютно все: как она держит повод, ее неуверенные команды, неуклюжая посадка. Но отступать было поздно, показав себя перед Добсоном столь властной и неустрашимой, Касси было неудобно покидать неуютное седло.

А надо было бы перебороть себя. Нервозность Урагана усиливалась, он вышел из повиновения. И чем больше раздражалась лошадь, тем больше терялась Касси. Она знала, что ни в коем случае не должна показывать растерянность и испуг, но и воспоминания об уроках Чарлза, и последние остатки мужества покинули ее в тот момент, когда она робко пришпорила Урагана, побуждая его перейти на медленную рысь, а он вместо этого с ходу вошел в широкий галоп.

Словно наслаждаясь непослушанием, — Ураган скакал быстрее и быстрее, едва касаясь копытами земли, а Касси, опасаясь за свою жизнь, прижималась к его шее и цеплялась за гриву. Какже его остановить? В панике, она пыталась вспомнить советы Чарлза. Но никаких идей так и не пришло ей в голову. Бессознательно, не задумываясь, она откинулась назад и как могла резко натянула поводья.

Это была роковая ошибка.

Ураган неодобрительно заржал, замотал головой, пытаясь освободиться от рвущих губы поводьев, и резко встал на дыбы. Касси кубарем полетела на землю, а он, проявив такую бесцеремонность, не оглядываясь, задал стрекача.

Несколько минут Касси лежала недвижно, приходя в себя. Кружилась голова, земля под ней, жесткая и холодная, покачивалась. Через некоторое время Касси ощутила траву под руками и порадовалась, что там, куда она упала, не было крупных камней. Осторожно повернувшись, она села, подвигала руками, ногами, шеей, проверяя, все ли цело. Но, кроме шишки на затылке и нескольких болезненных ушибов, которые наверняка отольются в шикарные синяки, все было в порядке.

Чего, к сожалению, нельзя было сказать о ее наряде. Изящная амазонка разорвалась и клочьями висела на плече, обнажив кожу, заляпанную грязью и травяной зеленью, в волосах запутались травинки, и она могла поспорить, что по ее лицу никто бы не признал ее за герцогиню Шербургскую. Она представила себе торжественный раут: ее представляют собравшимся, но никто не хочет верить, что именно эта оборванка и есть ее светлость. С кислой улыбкой она поковыляла к дому. Гордость ее была уязвлена.

У парадного подъезда Шербурга стояла незнакомая карета, по ее отделке Касси поняла, что хозяин кареты — человек весьма почтенный. А еще она почувствовала легкое облегчение. Ведь это означало, что Сирил сейчас занят гостем, и это даст ей возможность незаметно пробраться в свою спальню и скрыть следы ужасного инцидента. И, следовательно, ей не придется рассказывать о печальном событии, столь позорном для нее. Сирил как в воду глядел, призывая ее быть осмотрительной в седле, но она не вняла его предостережениям. Он и так вскоре узнает о случившемся. Без сомнения, Добсон разнесет весть о ее идиотском поведении по всему дому. Но к тому времени, как все узнают об этом, она будет хотя бы в пристойном виде, и это не будет так огорчительно.

Проскользнув в двери, Касси направилась к лестнице через беломраморный холл. Где-то тут должен был быть Перкинс, но Касси учитывала, что он обожает ее и не захочет срамить. Только бы добраться до лестницы, и все будет в порядке.

Но вдруг дверь библиотеки распахнулась.

— Мне очень жаль, что мы не застали Брэдена, но я рад, что встретился с вами, Сирил. — Джентльмен весьма почтенного вида вместе с прекрасной белокурой молодой женщиной вышли в холл и остановились буквально в двух шагах от того места, где застыла Касси.

— Я представляю себе, как он огорчится, когда узнает, что вы навещали его, Уильям, — ответил ему Сирил, выходя следом.

И в этот момент все трое увидели Кассандру.

— Кассандра? — Сирил был ошеломлен, он не желал верить собственным глазам. — Что с вами стряслось?

Ах, как хотелось бы ей провалиться сквозь землю в этот же миг, не сходя с места.

— Я не удержалась на лошади, — ответила она, стараясь сдержать дрожь в голосе. — Я ушиблась, но теперь уже в порядке.

Она видела, как меняется лицо Сирила, — вот он испуган, вот ощутил неловкость за нее перед гостями, и наконец уже не может сдержать осуждающего взгляда. Он смутился и закашлялся, бросая быстрый взгляд на седовласого мужчину, который застыл в неудобной позе с открытым от удивления ртом.

— Да, понятно, — нерешительно произнес Сирил. — Что ж, несмотря ни на что, я должен представить вас нашим гостям. Познакомьтесь — Уильям Девон, герцог Ламборгский, а это его дочь, леди Эбигейл Девон. Его светлость — деловой партнер Брэдена. И уже очень давно мы дружим домами.

Имя Уильяма Девона было знакомо Касси. Для Брэдена партнерство с ним имело большое значение. Видимо, именно поэтому Сирил с трудом сдерживал раздражение, так что позволил себе не назвать ее по имени при знакомстве. В ней. тут же взыграло самолюбие, усиленное гневом и болью от ушибов.

— Ваша светлость, приятно познакомиться с вами. Брэден много говорил о вас. — Касси решительно вскинула взлохмаченную головку и подошла, протягивая ему руку для поцелуя. — Я супруга Брэдена Кассандра.

Пожилой мужчина едва заметно поднял брови, изучая незнакомую потрепанную девушку. Значит, из-за этой красотки Брэден решил расторгнуть помолвку с Эбигейл. Он прищурился, внимательно вглядываясь в измазанное лицо Касси. Уильям прожил на этом свете полвека и из них тридцать пять лет провел в объятиях очень привлекательных и желанных женщин, и его не могла ввести в заблуждение грязь на ее лице и одежде. Эта молодая женщина отвечала на его бесцеремонное разглядывание таким открытым и приветливым взглядом, такая нетронутая природная чувственность лучилась из невинных глаз цвета полуденного моря, что Уильям не мог устоять перед ее безоговорочным очарованием.

Он склонился и прикоснулся к ее руке губами.

— Нет, это мне очень приятно, моя дорогая.

Касси почти не расслышала учтивого ответа герцога. Она наблюдала, как величественно приближается к ним дочь Уильяма Девона, пронзая ее надменным взглядом оглушительно голубых, льдистых глаз, стремительно наполняющихся ненавистью.

— Значит, вы жена Брэдена. — Она двигалась с грацией и достоинством королевы, в сиянии светлых волос, великолепных в сочетании с роскошным темно-синим платьем.

— Да, это я. — Касси постаралась, чтобы ее голос прозвучал как можно дружелюбнее, несмотря на то что она сразу увидела в белокурой красавице врага. Единственное, что она пока не могла понять, так это откуда у нее возникла такая уверенность.

Эбигейл явно наслаждалась пикантностью ситуации. Она ехидно улыбалась и, не скрывая презрения, смешанного с радостью от возможности покуражиться над девушкой, внимательно разглядывала ее разодранное платье и следы падения.

— Вы сказали, что упали с лошади?.. — Она запнулась, якобы растерявшись. — Кассандра, если я не ошибаюсь?

— Да, именно упала, и да, именно Кассандра. — Касси чувствовала, что ее просто колотит от возмущения.

Эбигейл кивнула в знак понимания.

— Да, вы ведь совсем недавно в Шербурге… Я имею в виду, что вы недавно приняли титул. Я представляю, сколько сил у вас отнимает знакомство с нашими обычаями. Или взять хотя бы верховую езду…

— Я нахожу время, чтобы успеть управиться со всеми своими обязанностями, леди Эбигейл.

— Об этом я и говорю, милая моя. Судя по всему, вы очень расторопны.

Касси заметила, что Эбигейл избегает обращаться к ней в соответствии с этикетом. Очевидно, она была возмущена тем, что вынуждена на равных общаться с мелкопоместной дворянкой. Ну и пусть.

Вместо ответа Касси глубоко вздохнула.

— Рада была познакомиться с вами, — ровным голосом сказала она, обращаясь к гостям. Она прихватила пальцами подол платья в изящном поклоне, как если бы ее одежда была в абсолютном порядке. — Надеюсь, вы простите меня за небрежность наряда. Если бы я знала о вашем визите, я отложила бы свое злополучное падение на завтра. — Она улыбнулась, продемонстрировав очаровательные ямочки на щеках. — Но, если вы не торопитесь…

— Нет, нет, мы уже собрались уезжать, — поспешно ответила Эбигейл. — Честно говоря, если бы я знала, что Брэдена нет, я бы просто не поехала в Шербург.

— Мне очень грустно слышать это, — ответила Касси, морщась от досады. По всему было видно, что между этой женщиной и Брэденом была какая-то тесная связь, отнюдь не деловая и далеко не дружеская. Была, повторила про себя Касси. А теперь Брэден только ее и больше ничей.

— Дорогая Эбигейл, — примирительно вмешался в их беседу Сирил, — Брэден сам не знал, что ему придется ехать. — Касси была поражена, как он искренне и нахально врет. — Если бы он знал об этой необходимости двумя днями раньше, я уверен, он не преминул бы известить вас о своих планах.

Эбигейл, скрепясь, приняла его объяснение.

— Надеюсь, что так. — Она оживилась и добавила, обращаясь к отцу и Сирилу, игнорируя присутствие Касси. — В таком случае, он обязан непременно быть у нас к званому обеду, чтобы искупить свою вину. — Она кокетливо надулась. — Я до сих пор не могу простить его за то, что он пропустил бал месяц тому назад. Хотя… — Она повела взглядом в сторону Касси, — теперь-то мне понятно, что мешает ему исполнять светские обязанности. Теперь ему приходится… непросто.

Про какой бал она говорит? Касси очень хотелось разузнать об этом как можно подробнее. Ведь Брэден даже словом не обмолвился о нем.

Уильям смущенно улыбнулся и похлопал Сирила по плечу.

— А ведь идея-то неплоха! Поручаю вам, Сирил, уговорить Брэдена приехать в Ламсборг. Вместе со своей молодой женой, разумеется, — поспешил добавить он.

Сирил вежливо улыбнулся:

— Я обязательно передам это Брэдену. Но должен прибавить, что хотя Эбигейл и вправе обижаться на него, в последнее время обстоятельства вынуждали его отказываться от многих приглашений.

— Конечно, конечно. — Уильяму Девону явно хотелось попрощаться и закончить наконец этот неловкий, вязкий разговор. — Пойдем, Эбигейл. Карета уже готова. — Он повернулся к Касси. — Еще раз примите мое почтение… ваша светлость. —

Касси удивилась, как он не поперхнулся, назвав ее в соответствии с титулом.

Эбигейл, не оглядываясь, уже направилась к двери.

— Счастливо оставаться, Кассандра. Наконец-то вы сможете сменить платье. Советую заодно принять ванну.

И белым лебедем она выплыла из дома.

Дверь захлопнулась за ними.

Касси хотелось сказать что-нибудь крайне неприличное, такое, что до сих пор она никогда не позволяла себе. Она достойно снесла тяжелый разговор, но в сердце ее вскипали слезы. Она проглотила комок, подступивший к горлу, и обернулась к Сирилу.

— Не я ли то обстоятельство, которое мешает Брэдену исполнять светские обязанности?

Сирил высоко поднял брови:

— Нет, разумеется, нет, Кассандра. Я имел в виду его деловые заботы.

Касси не хотела верить его искреннему изумлению:

— Я не дура, Сирил. Я прекрасно вижу, что вас раздражает мое появление в этом доме. Уверяю вас, что когда я падала с лошади, я не предполагала, что мне предстоит светский раут. И платье мое разодрано, как у беспризорника, совсем без умысла опозорить Брэдена перед его друзьями.

— Разве я спорю, Кассандра? Вы отнюдь не дура. И вы абсолютно правы. Я смутился. Уильям Девон — очень важная персона, он был близким другом отца Брэдена, да и сейчас дела Брэдена очень во многом зависят от него. Но, несмотря на это, повторяю, я был холоден с вами не из-за вашего вида, а из-за неловкости ситуации. Простите меня за то, что я не проявил должной чуткости. Я, право, оказался в очень щекотливом положении.

От обилия извинений, обрушенных на нее Сирилом, и их витиеватости Касси зажмурилась.

— О! Ладно, Сирил. Я понимаю, ситуация действительно оказалась интересной. И все-таки… — Касси остановилась. Она хотела сказать, как возмутили ее небрежение и презрение со стороны Эбигейл Девон, но здравый смысл остановил ее. Если она дорожит расположением Сирила, не стоит предвзято относиться к его старым друзьям. А вот когда вернется Брэден, она обязательно расспросит его об его отношениях с Эбигейл.

— И все-таки?.. — повторил Сирил.

— И все-таки — что это за бал, о котором упомянула леди Эбигейл? Я не слышала, чтобы мы были приглашены, — на ходу фантазировала Касси.

Сирил смотрел на такие веши практически.

— Вероятнее всего, Брэден не сказал вам о приглашении, потому что не принял его. Мой вам совет, дорогая, не берите в голову то, что говорит Эбигейл. Она, может быть, не совсем деликатна и взвинчена, но, поверьте мне, это только из любви к Брэдену. Они с детства были очень близки…

Из любви? Нет, она бы так не сказала. Однако, чувствуя, что Сирил хочет успокоить ее, ответила:

— Вы, как всегда, совершенно правы, Сирил. А теперь, если позволите, я воспользуюсь добрым советом леди Эбигейл, переоденусь и приму ванну.

— Конечно. Вы действительно хорошо себя чувствуете? — В его голосе сквозило беспокойство.

— Нормально. Шея гнется, царапины и немножко синяков. Но завтра я буду как новенькая.

Сирил проводил ее взглядом и подумал в тысячный раз, как она красива… и до чего не подходит его племяннику. Подумать только, как сможет Брэден показаться с ней на люди! Легко представить, какой прием ожидает ее в высшем свете… Сирил расправил плечи, озаренный неожиданной идеей. Да ведь это и будет той каплей, которая переполнит чашу терпения Брэдена и заставит его расторгнуть брак, подумал он. Почему эта мысль не пришла ему в голову раньше?

С этого момента он с еще большим нетерпением стал ждать возвращения Брэдена.

— Ну же, ну же, милая, все в порядке. Скоро все будет хорошо.

Маргарет покачивалась, прижимая Касси к своей широкой мягкой груди; дрожь, сотрясавшая ее госпожу, очень беспокоила ее. Последние несколько ночей Касси была плоха, как никогда, она по два раза за ночь просыпалась с отчаянным криком, в холодном поту, истязаемая гнетущими сновидениями.

Касси жалобно всхлипнула:

— Знаю. Простите меня, Маргарет… Простите за все. Добродушная женщина ласково покачала головой:

— Ну-ка, не глупите. Вам не за что извиняться передо мной.

Касси села на постели, размазывая слезы по щекам.

— Вы из-за меня глаз не смыкаете.

— Я сплю столько, сколько мне нужно, миледи. Не думайте об этом. — Она подоткнула одеяло Касси. — А вот о вас я очень тревожусь. Вон какие круги под этими красивыми глазками!

Касси заставила себя улыбнуться.

— Сейчас я усну, и их не будет, — пообещала она, поправляя подушку. — И вы ложитесь, Маргарет. Правда, я уже пришла в себя. Пожалуйста, идите, поспите немножко.

Маргарет прикусила губу. Что бы ни говорила ее светлость, она-то видит, что с ней творится неладное. Больше откладывать нельзя, пора уже высказать герцогу все, что она об этом думает. И Маргарет пообещала себе, что как только Брэден вернется из Лондона, она соберется с духом и поговорит с ним.

— Ну, если вы уверены, что с вами все в порядке, ваша светлость…

— Да, я уверена.

— Значит, спокойной ночи?

— Спокойной ночи, Маргарет. Большое вам спасибо, — слабым голосом прошептала Касси. Она дождалась, когда дверь за Маргарет закрылась, и села в постели. Она обхватила колени руками, ее задумчивый взгляд устремился в ночную темноту. Когда кончатся мои муки? Ее охватило отчаяние. Почему меня снова изводят кошмары? Может, виной тому тяжелое чувство от знакомства с Эбигейл Девон? Или мне не дает покоя возвращение Брэдена и неизбежный разговор об отце?

Касси уперлась лбом в колени. Нет ей покоя, но, ох, как скучает она по мужу и с каким нетерпением предвкушает его возвращение домой. Им столько надо обсудить и решить, о стольком поговорить. Она расскажет ему, и он обязательно поймет, почему она отпрянула от него тогда, в тот солнечный день у ручья. И тогда, наконец, все встанет на свои места.

Неожиданно в памяти Касси всплыл надменный образ леди Эбигейл Девон: какая-то интимность, что ли, мерцала в ее глазах, когда она говорила о Брэдене. Это смутило Касси. Рядом с этой элегантной, до неприятного утонченной женщиной, явно избалованной вниманием сильного пола, Касси чувствовала себя маленьким глупым щенком. А что если и Брэден чувствует то же? От этой горькой мысли у нее заныло в животе. То, что происходит между мужчиной и женщиной в постели, когда они остаются одни, было неведомо Касси. А вот Эбигейл Девон наверняка не однажды прошла по этой дорожке.

Горячая решимость вновь воскресла в ее душе. Пусть жизнь пока не баловала ее лаской и нежностью, она знает — Брэден не из тех, кто идет напролом, попирая ногами чужую боль, не на тех, кто может с легкостью воспользоваться любовью и доверчивостью невинного создания. Она не вправе отказывать ему, не вправе отталкивать его. Так или иначе, но она не будет противиться его порывистости, потому что больше всего на свете хочет принадлежать ему, хочет не просто называться его супругой, а наконец-то стать ему женой. По-настоящему.