Глава 5
Погрузившись в теплую ароматную воду. Луиза чуть не застонала от наслаждения, чувствуя, как к ней возвращается жизнь. Через несколько минут она уже была в состоянии более или менее нормально соображать и поняла, что вела себя не очень-то любезно, а то и просто грубо.
Открылась дверь, и вернулся Ксавье, не обративший ни малейшего внимания на ее возмущенный крик. Луиза поспешно нырнула в пенистую воду. Ксавье лишь удивленно поднял черную бровь.
— Луиза, дорогая, не надо так нервничать, — протянул он, явно забавляясь ситуацией. — Как ты догадываешься, мне приходилось видеть обнаженное женское тело.
— Но не это тело! — парировала она, чувствуя, как от гнева и смущения вспыхнули щеки.
— Совершенно справедливо. Но уверяю тебя, с нетерпением жду, когда мы сможем узнать друг друга лучше. Как бы это точнее выразиться, сможем сблизиться.
— Убирайся вон! Исчезни!
Последовал издевательский смешок, но все же он повернулся и вышел.
Ужасный человек! Его поразительное высокомерие может вывести из себя и святого! Однако она явилась сюда, как гром среди ясного неба. А если вспомнить их вчерашнюю бурную стычку, то нельзя не признать, что он проявил к ней внимание и заботу. Она просто обязана поблагодарить его.
К сожалению, она утратила не только хорошие манеры, с отчаянием думала Луиза. С момента приезда на этот остров она сама не своя, и главное, совершенно не в состоянии трезво мыслить.
Но лишь теперь, лежа в этой огромной ванне, чувствуя, как нежит ее тело теплая, душистая вода, Луиза поняла истинную причину своего состояния. Его виновник Ксавье!
Это открытие несколько смутило ее, однако оно, по крайней мере, хоть что-то объяснило. Действительно, стоило оказаться вблизи этого высокого энергичного человека, как она полностью теряла самоконтроль, начинала нервничать и теряться.
Как ни трудно, но придется признать жестокую правду: она, бедная дурочка, совершенно потеряла голову из-за этого ужасного типа — Ксавье д'Эрлангера, графа Чинарези. Но неужели возможно по уши влюбиться в человека после двухдневного короткого знакомства? Мысль казалась совершенно дикой!
Луиза жалобно застонала. Никогда прежде она не испытывала ничего подобного. Но даже при полном отсутствии опыта ясно, что она влюбилась в человека, в которого никак нельзя было влюбляться! Высокомерный, заносчивый, деспотичный тип!
Но тяжелее всего была мысль о том, что она не единственная женщина, которая испытывает к этому человеку такое безумное, такое безрассудное влечение. Наверняка десятки женщин стали жертвой его красоты и богатства. Не говоря уже об обаянии, которому совершенно невозможно сопротивляться.
Но ведь прошло всего лишь два дня, а она уже попала в такую переделку. Может быть, удастся так же быстро отделаться от этого чувства? Как она была не права в своем язвительно-сердитом отношении к Джеймсу. Теперь его короткая связь с Марией-Терезой казалась вполне объяснимой.
Она с грустью вспоминала слова брата о том, что танцевать танго можно только вдвоем. Несмотря на полное отсутствие опыта в сердечных делах, она все же понимала, что одностороннее чувство — каким бы сильным оно ни было — постепенно гаснет и умирает, если не встречает взаимности. Ксавье вряд ли испытывает к ней те же чувства, и она должна сделать все возможное, чтобы подавить в себе это совершенно безнадежное и неразумное увлечение.
Громкий стук в дверь прервал ее печальные размышления.
— У тебя все в порядке? — послышался голос Ксавье.
— Да, да, все хорошо, — поспешно откликнулась она, боясь, что он опять ворвется в ванную. — Еще одну секундочку — только вымою волосы, — добавила она, изо всех сил стараясь заставить звучать голос весело и беззаботно.
Когда она наконец собралась выйти из ванной, то обнаружила, что Ксавье унес ее промокшую одежду. Единственное, что она могла набросить на себя, был ярко-синий купальный халат хозяина, висевший около двери. Она надела его и вдруг почувствовала страшную слабость. Увидев в зеркале вспыхнувшие румянцем щеки, тут же состроила себе гримасу.
Необходимо отделаться от этого жалкого вида! В конце концов, это всего лишь его купальный халат! Если она временно и попала в путы безнадежной и безрассудной любви, это еще не конец света.
Хорошенько отчитав себя и ополоснув лицо холодной водой, Луиза осторожно приоткрыла дверь. С трудом припоминая расположение дома, неуверенно пошла в сторону комнаты, оказавшейся просторной гардеробной, затем миновала высокую мраморную арку и оказалась в другой, мягко освещенной комнате. Она на секунду замерла, пораженная величиной и роскошным убранством спальни. В полном изумлении рассматривала чудовищных размеров кровать с пологом. На высоких деревянных столбиках покоился свод прекрасного чугунного литья, верхушка которого была украшена пышным султаном из страусовых перьев. Золотые и пурпурные перья подчеркивали особую, эксцентричную роскошь пурпурного полога, богато расшитого золотыми нитями.
— Ага, вот и ты наконец!
Услышав голос Ксавье, она чуть не подпрыгнула от неожиданности. Резко обернулась и увидела, что он кладет книгу на журнальный столик и поднимается с мягкого кресла.
— Прости… я тебя не заметила. Я… я просто любовалась этой поразительной кроватью, — сказала она, но тут же покраснела от неловкости.
— О, да. Это ложе — одна из причуд моего двоюродного деда, — равнодушно проговорил он, подходя к девушке. — Когда я перестраивал замок, тетушка Софи умоляла не выбрасывать его. Должен признаться, со временем я очень полюбил эту кровать. Это самая удобная кровать из всех, на которых мне приходилось спать.
— Да, да, конечно, она не похожа ни на одну… — еле слышно прошептала Луиза, отворачиваясь от него и заливаясь румянцем.
Боже, помоги! Хватило одного взгляда на этого человека, с небрежной грацией двигавшегося по комнате, как все благоразумие и вообще всякая способность мыслить мгновенно покинули Луизу.
Луиза с трудом вздохнула и снова постаралась взять себя в руки.
— Ты… ты говоришь о своей тетушке. Она живет здесь, с тобой?
— И да, и нет, — ответил он. — Тетя Софи живет здесь и присматривает за замком, когда я в Париже, то есть большую часть года. Однако я не очень-то вежлив. Даже не спросил, тебе получше?
— Да, гораздо лучше. Большое спасибо, ты буквально спас мне жизнь. Но теперь мне нужно ехать.
— А как же быть с твоей одеждой? Боюсь, что Роза еще не успела постирать и высушить ее. И к тому же твои туфли совершенно развалились, и у меня не было другого выхода, как выбросить их.
Пока Ксавье говорил, Луиза лихорадочно искала выход из этого дурацкого положения.
— Да, да, но если ты одолжишь мне брюки, рубашку и джемпер?.. Я сразу верну их, как только приеду в Аяччо. Что касается туфель, то думаю…
— И как же ты собираешься доехать до города? Насколько я понял, твоя машина сломалась? — Облокотившись на столбик кровати, он разглядывал ее с легкой улыбкой.
— Надеюсь, тебе не составит труда добыть какой-нибудь транспорт.
— Боюсь тебя разочаровать, моя дорогая Луиза, но могу я или не могу, в данный момент не имеет никакого значения. В ближайшие несколько часов ты никуда не поедешь, — безапелляционно заявил он.
На мгновение Луиза прикрыла глаза и глубоко вздохнула. Конечно, он поддразнивает ее, и глупо попасться на крючок этого несносного человека. Надо держать себя в руках.
— Я очень благодарна тебе за все, но теперь очень прошу помочь мне уехать. Прямо сейчас! — твердо заявила она, сжав зубы.
— Ты так быстро забыла о грозе? — вкрадчиво спросил он.
— Конечно, не забыла. Но гроза уже давно кончилась. Я не слышу никакого грома.
— Здесь, на Корсике, так не бывает. Наши грозы такие же дикие и неистовые, как вся наша природа!
С мрачной улыбкой он подтолкнул ее к плотно занавешенному толстыми шторами окну в противоположном конце комнаты.
— Ты ничего не слышишь потому, что в замке очень толстые стены. — Ксавье нажал на кнопку, и шторы раздвинулись, открыв огромное окно с зеркальным стеклом во всю стену. — Моя покойная жена вот в такую грозу отправилась вниз, в долину, не послушав моего совета. Жоржетта не удержала машину на скользкой дороге и свалилась в пропасть. — Такая горечь слышалась в его голосе, что Луизе стало страшно жалко его.
Она стала было объяснять, что водит машину очень осторожно и нет нужды волноваться, но вдруг яркая вспышка молнии ослепила ее и раздался оглушительный раскат грома.
— Это всего лишь зарница, — успокоил, чуть посмеиваясь, Ксавье, когда она, вскрикнув от страха, уткнулась лицом ему в грудь. — Не надо бояться.
— Знаю, знаю! — бормотала она и снова в ужасе закричала, увидев, что молния бьет чуть ли не в окно.
— Здесь особо прочные стекла, не бойся. — Он задернул шторы и обнял дрожащую перепуганную девушку.
— Прости… я такая… такая глупая, — беспомощно бормотала Луиза. — Сейчас я… я успокоюсь. Это просто… ну, одни боятся мышей или пауков, а я… боюсь грома и молнии.
— Успокойся. Не волнуйся, — тихо шептал он, поглаживая ее по волосам.
Луиза изо всех сил старалась взять себя в руки. Но теперь она не в состоянии была сопротивляться этой теплой руке, ласково взявшей ее за подбородок так, что их глаза встретились.
Утонув в темно-синей глубине, Луиза задрожала, охваченная совершенно безрассудным, диким желанием ощутить прикосновение его рук к своему обнаженному телу, вкус его поцелуя. Где-то в глубине зародилось ноющее томление, на лбу выступила испарина.
Вдруг неожиданно его черты исказились, лицо стало жестким, даже суровым. Пробормотав какое-то ругательство, он опустил руки. Луиза, дрожа, беспомощно смотрела на него в полном смятении и растерянности.
— Думаю, коньяк тебе не помешает? — У нее действительно пересохло во рту. Она поняла это, усевшись в удобное мягкое кресло и на секунду прикрыв глаза, пытаясь успокоиться.
Потребовались нечеловеческие усилия, чтобы привести тело и разум в более или менее нормальное состояние. Просто необходимо покинуть этот замок, и как можно скорее!
— Луиза! — Ксавье строго смотрел на нее. — Выпей-ка это, — приказал он, протягивая ей стакан. — Тебе станет лучше.
— Спасибо. Я… э… мне уже лучше, — прошептала она, пригубив янтарную жидкость.
— Тебе станет еще лучше, если немного поешь, — решительно заявил он. — Пойдем-ка вниз. Думаю, Роза уже приготовила что-нибудь. Но сначала, — сказал он, направляясь в гардеробную, — надо найти тебе какую-нибудь обувь.
— Нет, нет. Не надо беспокоиться.
— Очень даже надо. Совершенно ни к чему простужаться. В этом замечательном замке, в каменных толстых стенах довольно холодно и сыро. Хотя эти туфли трудно назвать «шикарной обувью», но, во всяком случае, в них не замерзнешь. — Он, казалось, забыл о своем мрачном настроении.
Поразительный человек, совершенно непредсказуемый, в смятении думала Луиза, засовывая ноги в туфли, оказавшиеся, разумеется, слишком большими. То он рычит, как разъяренный медведь, то буквально через мгновение становится поразительно внимательным и даже добродушным.
— Прости, что доставила тебе столько беспокойства, — она осторожно сделала первый шаг и тут же услышала его смешок.
— Луиза, дорогая, ты выглядишь нелепо в этих «лыжах» и в коротеньком купальном халате. Никогда не подумаешь, что ты — серьезная деловая женщина, просто девочка-школьница!
Луиза была слишком поглощена тем, чтобы осторожно передвигать ноги в огромных мокасинах по пушистому ковру, чтобы придумать какой-нибудь язвительный ответ. Ксавье привел ее в комнату, которую он назвал «маленькой гостиной».
После великолепия парадного зала и вызывающей роскоши спальни эта «маленькая гостиная» восхитила ее уютом и очарованием. На самом деле это была большая, даже очень большая комната, но кожаные переплеты книг, за которыми не было видно стен, придавали ей очень уютный вид, так же, как и темные персидские коврики, разбросанные поверх темно-красного ковра, покрывавшего весь пол.
Глядя на огромный каменный камин, где горели поленья, на большой удобный диван, глубокие кресла, массивную старинную и, очевидно, страшно дорогую мебель, Луиза чуть не застонала от зависти. Да, из всех денег, потраченных на оборудование замка, ни один франк не был потрачен напрасно!
— Почему бы тебе не сесть поближе к огню? — Ксавье устроил ее на диване, около которого стоял небольшой столик с подносом. — Ешь-ка суп, пока горячий. Не то Роза рассердится на меня за то, что я плохо о тебе позаботился. — Он с притворным огорчением покачал головой.
Однако следующая его фраза мгновенно лишила ее аппетита и окончательно выбила из колеи.
