Глава 9
Луиза смотрела на кольцо на своем пальце. Рубин, ограненный в виде сердца и окруженный огромными бриллиантами. Они сверкали в лучах яркого солнца, проникавшего через окно лимузина. За последние дни она привыкла носить это чрезвычайно дорогое кольцо. Но тоненькая простая полоска золота на безымянном пальце ее левой руки вызывала вздох неуверенности и грусти.
Луиза повернула голову и посмотрела в окно машины невидящим взглядом. Когда они ехали по центральной улице к городской ратуше, она почти ничего не видела вокруг себя. И сейчас, когда они уже направлялись обратно по крутым извилистым улицам старинного города Корте, расположенного на гористых уступах, она все еще была не в состоянии оценить красоту и живописность окружавшего ее пейзажа. Луизе хотелось ущипнуть себя, чтобы удостовериться, что все это не снится, что она принимала участие в церемонии заключения гражданского брака и сейчас сидит рядом со своим мужем — Ксавье д'Эрлангером, графом Чинарези.
Ее муж! Как она могла выйти замуж за человека, с которым познакомилась всего две недели назад? О котором ничего не знала? Луиза тут же напомнила себе — ничего, кроме того, что любит его. В последние дни ее согревала только эта мысль. Она была в полной растерянности, жила и действовала как марионетка, ниточки которой держал в своих руках Ксавье.
Луиза все еще не верила в случившееся. Она слепо повиновалась Ксавье, и он ловко использовал ее неодолимое влечение к нему, парализовав ее волю. Не верила она и в то, что его действия были вызваны чувством чести.
Там, дома, в Англии, подобное заявление вызвало бы только удивление и ничего больше. Может быть, еще скрытую насмешку. Такова же была и ее первая реакция на слова Ксавье. Хотя она еще очень недолго пробыла на этом загадочном и таком неиспорченном цивилизацией острове, но уже начала понимать, что на Корсике существуют и другие представления. Настоящие корсиканцы во многом сохранили традиционный образ жизни.
Она почувствовала это впервые в Олетте, куда они приехали на музыкальный фестиваль в тот роковой день, когда она согласилась стать женой Ксавье. Парализованной усталостью и переживаниями Луизе было все равно, куда он вез ее. Но когда горы остались позади, она постепенно начала замечать красоту пейзажа. Особенно поразили ее склоны холмов, сплошь покрытые цветами самых разных оттенков. Огромный благоухающий персидский ковер раскинули как будто специально для нее. Ксавье заметил, что Корсика славится пахучими травами и кустарниками. Они остановились в придорожной таверне и съели легкий завтрак, сидя за столом, в тени каштанов. Ксавье пытался растормошить ее разговором, но она отвечала лишь коротко. Запахи убаюкивали и опьяняли. Когда они приехали в Олетту, она уже потеряла связь с реальностью, казалось, грезила наяву. Выйдя из машины, они присоединились к толпе гуляющих.
Машины прибывали, и жители деревни приветствовали их радостными возгласами. Все присоединялись к веселой толпе, направлявшейся к центральной площади деревни.
— Почему все приезжают так поздно? Разве фестиваль еще не закончился?
— Многие уже выступили. — Ксавье, обнимая ее за плечи, направился к кафе на другой стороне площади. — Но вечером будет концерт старинных народных корсиканских песен. Мне очень хотелось, чтобы ты послушала их.
В кафе к ним присоединилась тетушка Софи, которая, как оказалось, уже все знала заранее.
— О, вот где вы! Наконец-то! — воскликнула тетушка и наклонилась, чтобы ласково поцеловать бледную щеку Луизы. — Я рада слышать прекрасные новости. Вы будете счастливы. Ни о чем не беспокойся, я займусь всем сама! — радостно заметила она. Луиза только улыбнулась ей смущенной растерянной улыбкой. — Мне будет так приятно заниматься подготовкой вашего бракосочетания.
Чтобы спасти Луизу от смущения, Ксавье переменил тему разговора, спросив, как проходил фестиваль.
— Все было прекрасно! — с энтузиазмом начала рассказывать тетушка Софи. — Основной фестиваль проходил в августе. Он имел такой успех, что жюри решило повторить некоторые выступления весной. Нужно было послушать группу из Перу, она просто великолепна.
— Тетушка, вы прекрасно проводите здесь время! — засмеялся Ксавье. — Но что-то не видно Марии-Терезы?
— Она с друзьями, с которыми познакомилась несколько лет назад, и присоединится к нам позже. Это весьма приличные люди, — быстро добавила она, увидев, как нахмурился Ксавье. — Должна сказать тебе, мой дорогой, твоя племянница уже стала молодой женщиной и сама прекрасно может позаботиться о себе! Ты не должен больше так контролировать ее, тем более теперь, когда ты женишься. Кстати, давно пора!
Браво, тетушка! Луиза глядела на хрупкую, похожую на птичью фигурку пожилой женщины. Робкая тетушка взбунтовалась против своего властного племянника. Но еще больше ее поразила реакция Ксавье.
— Наверно, ты права, — спокойно пожал плечами он.
Толпа зашумела, раздались приветственные свистки, когда на сцене, сооруженной посреди площади, показались музыканты.
Наступила темнота, холодный ветерок начал гулять по площади. Луизу растрогала забота Ксавье, который, отлучившись, вернулся с мягким пледом и осторожно укутал ее. Она повернулась, чтобы поблагодарить его за неожиданный и приятный жест. Вдруг на площади воцарилась тишина. На сцене появилась простая женщина, одетая во все черное. Толпа затаила дыхание. Она спокойно постояла несколько секунд и начала петь без всякого сопровождения.
— Она исполняет вочеру, — шепнул Ксавье на ухо Луизе. — Это народная песня на старинном языке Корсики. Она оплакивает смерть любимого ребенка.
Луиза была потрясена горем и страданием, которые слышались в песне. По спине у нее заскользили острые льдинки, и начало болеть сердце. Отзвучали последние ноты реквиема, толпа молчала несколько секунд, потом разразилась громом аплодисментов. Некоторые люди плакали. Луиза тоже не смогла удержаться от слез.
Теперь она поняла, почему Ксавье повез ее так далеко в Олетту. Сильный и грустный голос певицы перенес слушателей назад, в давние времена, когда женщины оплакивали мертвых и требовали возмездия за смерть близких. Песня волновала душу и напоминала о тех неизжитых временем чувствах, которые жили в сердцах исконных корсиканцев.
— Меня всегда очень волнует эта песня, — бормотала тетушка Софи, вытирая глаза кружевным платочком.
— Я завтра пришлю за вами Франко, — пообещал Ксавье, поскольку тетушка собиралась переночевать у друзей, и повел усталую Луизу к машине.
— Эта песня… Она просто разбивает сердце, — задумчиво произнесла Луиза уже в машине, по дороге в замок.
— Вочеру — очень старая песня, она часть нашей культуры, которая почти полностью исчезла. Сейчас, к счастью, начинается возрождение старых традиций. Когда-нибудь, если повезет, мы послушаем пагиэллу, которую поют мужчины. Она похожа на примитивные и воинственные призывы. Никто уже толком не может припомнить, откуда они произошли. Увы, ее поют так редко.
Луиза откинулась на сиденье и закрыла глаза. В ушах еще звучали тоскливые звуки песни-жалобы. Они отвечали ее грустному настроению. Еще долго это настроение будет напоминать об этом необычном дне, дне, когда Ксавье — самый надменный из мужчин — показал, что может быть добрым и милым. И Луиза решила вернуться к оставшемуся нерешенным неприятному вопросу.
— Что… ты собираешься делать с моим братом? Ты все еще настаиваешь на его браке с Марией-Терезой?
Ксавье долго молчал, осторожно ведя машину на сложном повороте.
— Нет, — наконец ответил он. — Я решил больше не настаивать.
— Почему? — поразилась Луиза. — Нет, нет, я очень рада, но почему ты передумал?
Он резко и смущенно засмеялся.
— Моя дорогая Луиза, разве одного брака между нашими семьями не достаточно?
— Да, конечно, хотя я все еще не понимаю, почему ты настаиваешь на нашем браке? Кажется, нет никакой разницы…
— Здесь все по-иному, — резко перебил он.
Луиза попробовала продолжить разговор, но он отказался говорить на эту тему.
После трудного дня просто не было сил настаивать. Ее укачивал мерный приглушенный шум мотора. Луиза успела подумать, что если она смогла спасти Джеймса от катастрофы, то стоит попытаться сделать то же и для себя, и уснула. Проспав всю дорогу, она еле доплелась до спальни и не просыпалась до одиннадцати часов следующего дня.
Гораздо лучше чувствуя себя наутро, она была готова действовать. В голове роились планы, как избежать брака с Ксавье. Но не тут-то было. В сумочке, из-за которой она претерпела столько мук, не было паспорта. На ее вопрос, где он, Ксавье спокойно ответил:
— Я отправил его в британское консульство для изменения фамилии. Он не понадобится тебе до бракосочетания.
— Это британский паспорт, — разозлилась Луиза. — Ты не имел права брать его без моего разрешения!
Ксавье громко засмеялся.
— Мне всегда казалось, что французы — самые большие националисты! Но оказывается, англичане могут дать нам сто очков вперед.
— Я хочу получить его обратно, и сейчас! — настаивала Луиза.
— Луиза, не стоит делать из себя такую дурочку, — спокойно произнес он. Луизу это жутко возмутило. — Но после замужества ты получишь французское гражданство. И давай больше не будем обсуждать подобные пустяки!
Луиза, дрожа от еле сдерживаемой ярости, вдруг поняла, что не испытывает любви к этому мужчине, никакой любви, одну только ненависть! А у Ксавье дергались губы от едва сдерживаемого смеха. Ясно, он специально спрятал ее паспорт, и теперь ей не уехать.
Следующие дни прошли в предсвадебных хлопотах. Тетушка Софи была неукротима и теряла голову от забот. Она не отходила от телефона, без конца велись переговоры с фирмами, которые должны были позаботиться о кушаньях, о вине, о цветах, о нарядах и т. д. Она постоянно повторяла свои глубокие мысли по поводу «счастливого дня»! Луизе очень нравилась эта старая дама, но бывали моменты, когда она выскакивала из комнаты, чтобы не придушить ее.
Единственное, в чем Луиза не отступила ни на шаг, — в спорах по поводу ее свадебного платья. Сердце тетушки Софи было разбито, когда Луиза решительно отказалась от всяческих оборочек и складочек, которые так страстно желала видеть на ее платье тетушка. К счастью, портниха проявила понимание и радостно приняла выбор Луизы — классическое платье из тяжелого кремового шелка.
На последней примерке тетушка Софи огорченно качала головой, сетуя, что на платье нет ни украшений, ни вышивки, ничего, что могло бы хоть немного смягчить строгость наряда. И тут она вспомнила о первой жене Ксавье.
Странно, но Луиза до сих пор ни разу не подумала о своей предшественнице. Правда, в последние дни она была в таком состоянии, что вряд ли помнила свое собственное имя. Но когда тетушка Софи начала пространно распространяться о том, как «дорогая Жоржетта» шла под венец в роскошном наряде из атласа и кружев, расшитых искусственными бриллиантами, — произведении самого Диора, именно в этот момент Луиза поняла, что ей предстоят новые волнения.
Первая жена Ксавье умерла уже несколько лет назад, но память о ней жила в сердце тетушки Софи. Даже Мария-Тереза, которая тогда была еще маленькой девочкой, помнила ее великолепную красоту. Видимо, Ксавье часто вспоминал счастливые дни своего первого брака. Как могла Луиза соревноваться с тем образом прелестной женщины, который жил в сердцах близких ей людей и со временем становился им все дороже?
От всех свалившихся на нее проблем Луиза вполне могла бы сойти с ума, если бы не Мария-Тереза и Роза. Экономка сразу дала понять, что ее радует выбор хозяина. Она стала опорой Луизе в волнениях и хлопотах перед свадьбой. Ксавье уехал на несколько дней в Париж, и в эти дни Луиза и Мария-Тереза ближе познакомились друг с другом и стали близкими подругами.
Мария-Тереза радовалась женитьбе своего дядюшки, но она, естественно, была более внимательной и проницательной, чем ее старая тетушка.
— Слава Богу, дядюшка отказался от безумной идеи выдать меня замуж за вашего брата. А как с вами? Через несколько дней состоится бракосочетание. Вы хотите этого? Вы счастливы?
Луиза не смогла бы, даже если бы захотела, объяснить все одолевавшие ее сомнения, это мучившее ее сочетание любви и ненависти.
Поэтому лишь коротко ответила:
— Да, да, конечно.
Но Мария-Тереза расслышала нервное напряжение, даже панику в голосе. Позже Луиза иногда замечала вопросительный взгляд девушки. Действительно, ее не оставляла мысль о побеге. В конце концов она решила позвонить Джеймсу и Невиллю Фросту. Конечно, на брата особой надежды не было, но Невилль должен помочь.
Разговор с Джеймсом, как и ожидалось, был пустой тратой времени. Он совсем не удивился, услышав, что ему больше не стоит волноваться по поводу работы или невесты.
— Я всегда знал, что ты мне поможешь, — обрадовался он и добавил, что они с Соней очень счастливы, свадьба будет в июле. Он ни слова не спросил о ее делах, и Луиза, расстроившись, так и не решилась сказать ему, что выходит замуж за «вредного дядюшку».
Перед звонком Невиллю Луиза долго думала, как объяснить ему все произошедшее. Но на него вся надежда, он найдет способ, как ей выбраться отсюда. Но после первых же слов рухнула и эта надежда.
— Умница, девочка! Ты правильно сделала, что выбрала Ксавье д'Эрлангера. Я всегда был уверен в твоем здравом смысле.
Он весело рассмеялся, не давая возможности спросить, откуда он узнал о предстоящем браке. И сразу попросил передать огромную благодарность Ксавье, который купил контрольный пакет акций его фирмы.
— Он удивительно умный мужчина. Я и не подозревал, что наша фирма находится в столь сложном финансовом положении. Месье Ксавье прилетел в Лондон и расчистил наши завалы, уволив многих старых сотрудников. И потом… ты не поверишь, Лу! Он сделал меня исполнительным директором фирмы! Как тебе это нравится? — Невилль просто раздулся от гордости и начал объяснять ей свои многочисленные идеи по оживлению работы фирмы.
Вот тебе и Невилль! Луизе стало плохо от разочарования и злости, и она швырнула трубку. Да, он прав, Ксавье слишком умен. Он просто-напросто купил Невилля, единственного человека, способного ей помочь. Ксавье с таким мастерством перекрыл ей все пути к отступлению, что приходилось мириться с неизбежным.
Он вернулся только за сутки до свадьбы, и его возвращение ничего не изменило. У Луизы не переставая болела голова, казалось, внутри гудит колокол. Несколько раз, оставшись наедине с ним, она пыталась говорить о делах, но каждый раз он быстро заключал ее в объятия и начинал так сильно целовать, что Луиза теряла голову и была просто не в состоянии что-либо сообразить.
Теперь уже поздно удирать. Брак зарегистрирован, и они возвращаются домой, в замок. Что делать, когда они останутся наедине? Видимо, Ксавье считал ее опытной женщиной, но на самом деле у нее не было никакого опыта. Ее единственный эксперимент несколько лет назад потерпел полное фиаско. Теперь обнаружится не только ее полная невежественность в вопросах секса, но самое главное, она проиграет в сравнении с его первой женой — великолепной, замечательной Жоржеттой.
Втайне Луиза надеялась, конечно, что каким-то чудом он сможет ответить на ее любовь, но пора подумать о действительном положении вещей. Да, их удивительно влекло друг к другу. Но для прочного брака этого слишком мало. Надеяться на будущее, когда он тоже ее полюбит, а сейчас оказаться просто неопытной дурочкой?.. Луиза с трудом сдерживала слезы.
— Уже скоро!
Луиза вздрогнула, погруженная в свои мысли, и нервно заморгала, глядя на мужа.
— Не стоит так волноваться! — Ксавье положил теплую, ласковую руку поверх ее дрожащих пальцев. — Я сказал, что мы скоро будем в замке.
Он ласково смотрел на свою бледную усталую невесту, которая была прекрасна в простом, но таком изысканном свадебном наряде. Классический фасон и кремовый цвет подчеркивали красоту ярких золотисто-рыжих волос.
— Успокойся, Луиза! Праздничный прием, даже тот, который организовала тетушка Софи, не может длиться вечно!
— Да, да, понимаю. Я боюсь именно этого! — быстро ответила Луиза и зарделась до корней волос, поняв, что выдала себя.
— Я тебе обещаю, все будет хорошо, — прошептал Ксавье. — Пожалуйста, постарайся, дорогая. Ты выглядишь так, будто собираешься взойти на эшафот!
К счастью, отвечать не пришлось. Лимузин подъехал к парадному входу, и тут же их закружило в толпе гостей. Как можно иметь столько родственников? Луизу знакомили с бесконечной чередой тетушек, дядюшек, кузенов и кузин.
Разговаривая с чьим-то прадедушкой, который гордо заявил ей, что ему уже больше ста лет, Луиза увидела очаровательную приближающуюся к ним женщину. Она уже забыла, как великолепна могла быть Дезире. Видимо, здесь и отец Дезире — ближайший сосед Ксавье, сопровождает свою светскую дочь. Дезире в ярко-розовом наряде, который не только не скрывал, но напротив, подчеркивал ее великолепную фигуру, грациозно двигалась к ней. Луиза приготовилась, но француженка, оказывается, не собиралась устраивать скандал.
— Я пришла, чтобы извиниться перед вами, — тихо сказала она, отводя ее в сторону, и положила красивую маленькую ручку на руку Луизы. — Мне очень неудобно, но вы понимаете, это был просто шок! Так глупо. Ведь множество присутствующих здесь женщин втайне влюблены в Ксавье, и это понятно, — добавила она и, грустно рассмеявшись, посмотрела через комнату на его высокую, выделявшуюся в толпе фигуру — Надеюсь, вы простили меня?
Луизе стало неудобно, что она так плохо думала об этой женщине. Дезире всего лишь подтвердила ее собственные сомнения. Кроме того, все же нужно мужество, чтобы так прийти и извиниться.
— Спасибо вам… Я рада, что вы пришли к нам в такой день, — искренне улыбнулась Луиза. — Надеюсь, мы подружимся. Вы — единственный человек, кого я здесь знаю. Сказать по правде, я очень боюсь всех этих незнакомых людей. Их так много.
— Да, я понимаю. Кажется, последний такой грандиозный прием делала тетушка Софи в честь Ксавье и его первой жены Жоржетты. Это было так давно. Вам не следует волноваться, что Ксавье все еще любит ее. Мне кажется, теперь он влюбился в вас, — быстро добавила она.
Луиза чувствовала, что не следует ничего спрашивать у Дезире, но не смогла удержаться:
— Какая была Жоржетта? Я хочу сказать… — она попыталась беззаботно улыбнуться. — Все вокруг твердят, какая она была прелестная, очаровательная… Действительно ли…
— Да, да, так и было! — Дезире с завистью вздохнула. — Она была просто потрясающей. Можете мне поверить, Ксавье просто сходил с ума! Когда она разбилась, мы все думали, что он умрет от горя. Он заперся в своих апартаментах в Париже, а потом несколько лет занимался только работой. — Тихим голосом, как бы выдавая страшную тайну, Дезире добавила: — Я не уверена, что он полностью пришел в себя после ее смерти, до сих пор он не позволяет упоминать ее имя. Но хочу еще раз повторить, что вам не о чем беспокоиться. Думаю, он не станет сравнивать вас со своей первой женой. — Она снисходительно потрепала Луизу по руке и отошла.
Несколько мгновений Луиза стояла одна в углу комнаты, ноги подкашивались, стало страшно грустно и одиноко. Конечно, Дезире уверена, что он станет делать именно это. Как она сможет выдержать сравнение с легендарной красавицей, великолепной Жоржеттой? Женщиной, о которой столько лет грустил Ксавье, которую он до сих пор не забыл?
