Глава 7
Новогодние праздники, как обычно, сопровождались наплывом пациентов, которые попадали в больницу по самым разным причинам.
Но главным образом из-за того, что в праздничный вечер было слишком много выпито. Большинство поступали в хирургическое или общее отделение, но были пострадавшие от ожогов – как правило, дети.
Луиз была рада, что все ее время занято и нет возможности думать о Закари. Но напряжение, которое она испытывала, стараясь не вспоминать о нем, прибавляло ей резкости в поведении, и персонал отделения с опаской посматривал в ее сторону, когда она приближалась.
Однажды вечером Луиз заметила, каким испуганным взглядом следила за ней Антея Картер, когда она подходила к девушке. Я превращаюсь в Горгону! – решила Луиз, вспомнив первые годы в больнице и свой страх перед старшими сестрами. Нужно следить за собой.
– Вы уже сделали уколы, сестра Картер? – спросила она как можно мягче.
Антея выглядела запыхавшейся. Но это было ее обычное состояние – она весь день суетилась и ничего не успевала.
– Только что собиралась. Я была так загружена, что…
– Хорошо, займитесь этим сейчас. И постарайтесь с Нового года по возможности придерживаться расписания, хотя бы в наиболее серьезных случаях, с которыми имеете дело.
– Да, сестра Гилби, – кротко ответила Антея. – А вы сами приняли какое-нибудь новогоднее решение?
Луиз сухо улыбнулась.
– Да, но я никогда не говорю об этом, чтобы не сглазить. Займитесь уколами. У вас нет времени на болтовню, не так ли?
Она заметила, как другая медсестра покраснела и кинулась прочь, словно испуганная мышка, спасающаяся от кошки. Бедняжка Антея, беспокойная у нее жизнь, подумала Луиз. Жаль придираться к ней, но иного выхода нет. Работа должна быть сделана, и нужно понимать это.
С унылым видом Луиз принялась разбирать горы бумаг. Она приняла только одно новогоднее решение: забыть Закари Уэста. Но не говорить же об этом подчиненной.
Невидящим взором она уставилась на форму, которую заполняла. Дэвид… Что делать с ним? Он был приятным человеком, и ее привлекало его общество, но она знала, что никогда не полюбит его настолько, чтобы лечь с ним в постель. Луиз слишком долго ждала настоящей любви, чтобы теперь согласиться на меньшее, хотя Дэвид ей и нравился.
С другой стороны, ей казалось, что любви, которую воспевают поэты, не существует вообще. Есть сексуальное влечение, есть душевная привязанность, но для нее эти чувства существовали раздельно. Ей было интересно, может ли она желать мужчину так сильно, чтобы отдаться ему, не раздумывая. Некоторые поклонники подозревали ее во фригидности, и Луиз уже сама почти поверила в это.
Встреча с Закари показала ей, что она способна на сильную страсть. Именно поэтому она решила перестать встречаться с Дэвидом, который никогда не вызывал в ней подобных чувств…
Зазвонил телефон. От неожиданности Луиз вздрогнула. Неужели еще больной? В палате осталась лишь одна свободная койка, а она всегда нервничала, когда все места в отделении были заняты.
Луиз сняла телефонную трубку, скрестив пальцы на другой руке.
– Ожоговое отделение, говорит сестра Гилби. Но это был ее отец, и она с облегчением вздохнула, узнав знакомый голос.
– Привет, папа. Ну как дела?
– Не спрашивай, – мрачно ответил он. Рождество в Швейцарии ничего не изменило к лучшему. Он вернулся еще более издерганным, чем был, когда уезжал.
– А как ты? Все в порядке?
– Очень занята, – уклончиво ответила дочь. – Обычный результат Рождества и Нового года: полно новых пациентов. У меня сегодня свободна лишь одна койка, и если поступят еще больные, то не знаю, как быть… Просто я не могу долго разговаривать, папа, нужно готовить отделение к ночи.
– Да, конечно. Тогда я быстро. Уже целую вечность тебя не видел. Как насчет совместного ланча? – спросил он. – Когда у тебя выходной?
– С завтрашнего дня и целых два, – медленно ответила она. Луиз собиралась использовать один из них, чтобы хорошенько выспаться.
– Пятница тебя устроит? – спросил отец. – Я хотел бы обсудить с тобой одно предложение.
– Предложение?
Понижая голос, он объяснил:
– Кто-то хочет купить фабрику. Для меня это выход, но предлагают очень низкую цену. Подозреваю, что некто узнал о моих финансовых трудностях, поэтому и торопится заключить сделку. Я хочу поговорить с тобой об этом.
– Но я ничего не понимаю в делах! А Ноэль? Что думает она?
– Я еще ничего ей не говорил, – признался Гарри Гилби.
Как много секретов у отца от Ноэль! Что же это за брак, когда столь многое приходится скрывать? Жена должна быть другом, к которому можно обратиться за поддержкой и помощью в трудную минуту, а не человеком, которого боятся. Луиз нахмурилась, машинально делая пометки на полях журнала, который лежал открытым на ее письменном столе. Ее отец был несчастлив, и это огорчало ее.
– Я знаю, что она не захочет, чтобы я продавал, – продолжал отец. – Но ее мнение не может быть беспристрастным. Ты, по крайней мере, не преследуешь корыстных целей. Ты выслушаешь и честно скажешь, что думаешь, и… Луиз, мне нужно с кем-нибудь посоветоваться, а кому еще я могу доверять?
– Хорошо, папа, – мягко сказала она. – Тогда в пятницу. Где?
– В “Черри три”. Теперь, когда Рождество уже прошло, там будет проще заказать столик.
– Великолепно! В двенадцать тридцать?
– Хорошо, я буду ждать тебя там в это время, – обрадовался отец и повесил трубку.
Луиз услышала голос Дэвида за дверью и удивилась, что тот еще в отделении. Он уже должен был закончить операции и уйти домой.
Дэвид разговаривал с Антеей Картер, которая исчезла, как только Луиз появилась в дверном проеме.
Он слегка улыбнулся ей.
– У тебя есть время выпить со мной чашечку какао? У меня сегодня выдался трудный день.
– Тебе нужно пойти домой и выспаться, сказала она, но приготовила какао и подала печенье.
– Я слишком устал, чтобы уснуть, – ответил Дэвид, лицо которого действительно было серым. – Начиная с пятницы, у меня несколько выходных. Да и ты в пятницу тоже не работаешь. Может быть, пообедаем вместе? В “Черри три”?
Заметив ее колебания, он нахмурился.
– Или ты занята?
Ей не хотелось договариваться о новом свидании, но не могла же она разорвать их отношения столь внезапно.
– Нет, просто в пятницу я уже обедаю в “Черри три”…
– С кем это? – едко поинтересовался Дэвид.
– С отцом, – объяснила она, встревоженная ноткой ревности в его голосе.
Они оба никогда не проявляли особых страстей во взаимоотношениях. И теперь, когда Луиз хотела их прекратить, не время было Дэвиду становиться собственником.
Он пристально смотрел на нее, откинувшись в кресле.
– Я уж подумал, что у меня есть соперник. Ты ведь скажешь мне, если станешь встречаться с кем-нибудь другим? Ненавижу, когда слухи доходят со стороны.
– Я не поступлю так, – спокойно сказала Луиз. – Если у меня кто-то появится, ты узнаешь об этом первый.
– Неудивительно, что у меня возникают подозрения всякий раз, когда ты отказываешься со мной спать! – упрекнул Дэвид, и краска бросилась ей в лицо.
– Дэвид, сестра Картер в соседней комнате!
– К черту Картер, – пробормотал он, но понизив голос. – Нам следует поговорить откровенно, Луиз. Я не рассчитывал, что ты прыгнешь ко мне в постель при первом же свидании. Мы оба знаем, куда приводит неразборчивость… Но мы уже встречаемся почти год. Ты же понимаешь, что так дальше не может продолжаться. Меня не устраивают братские отношения.
Луиз закусила губу. Он вынуждал ее к выяснению отношений вопреки ее желанию обойтись без сцен.
– Дэвид, пожалуйста… Может быть, поговорим об этом в пятницу вечером?
– Уклоняешься от ответа! – раздраженно заметил Дэвид, сжав кулаки. – Я начинаю думать, что просто теряю с тобой время. Мы никуда не продвигаемся, верно?
Она застыла, побледнев.
– Мне очень жаль, Дэвид, – прошептала Луиз. – Я не хотела причинить тебе боль. Но нам лучше перестать встречаться.
Он недоверчиво посмотрел на нее, его лицо напряглось.
– Хочешь сказать, что нам нужно расстаться? Луиз не могла выдавить из себя ни слова, лишь кивнула, судорожно сцепив пальцы на коленях.
Дэвид уставился на нее, его рот превратился в тонкую линию. Затем он поднялся и быстрыми шагами вышел из комнаты, с силой хлопнув дверью.
Весь следующий день Луиз проспала, как после снотворного, хотя выпила лишь чашку горячего молока, когда вернулась из больницы. Она слишком устала даже для того, чтобы поесть. Разделась, автоматически отложив одежду для стирки, надела ночную рубашку, упала на кровать и через минуту уснула.
Ей снился странный сон. Она гуляла по саду в тумане, когда внезапно увидела Закари, бегущего ей навстречу. Ее сердце радостно забилось. Но, приблизившись к ней, он остановился как вкопанный, пристально посмотрел на нее, нахмурился и сказал:
– Ты не она! Я не хочу тебя!
Затем со злостью повернулся и исчез, а Луиз осталась одна со слезами на глазах…
Она проснулась, когда уже стемнело, и не сразу пришла в себя. Включила лампу около кровати, взглянула на будильник и обнаружила, что уже около семи вечера. Она проспала больше девяти часов – это был рекорд! Обычно ей хватало пяти.
Луиз спустила ноги на пол, надела тапочки и халат, приготовила себе кофе и выпила его, читая газету. Потом приняла душ и оделась.
Было уже слишком поздно, чтобы идти в ресторан или в кино, что она иногда делала после ночной смены, поэтому Луиз решила приготовить ризотто. Это было одно из ее любимых блюд – очень простое и в его состав входило все, что находилось в ее крошечном холодильнике. Иногда это были кусочки цыпленка или рыбы, но сегодня лишь немного кукурузы, красного и зеленого перца, консервированной фасоли и помидоров.
Когда все это превращалось в деликатесное блюдо, зазвонил телефон. Луиз уменьшила огонь и взяла трубку.
– Ты дома? – спросил Дэвид отрывисто. – Я могу приехать? Нам нужно поговорить, Луиз. Нельзя, чтобы все так кончилось.
Она пришла в замешательство.
– Дэвид… Я… Может быть, мы встретимся завтра?
– Нет, сейчас, – коротко сказал он и бросил трубку.
Луиз закусила губу, обеспокоенная тоном отвергнутого поклонника. Он явно был в ярости, но она ничего не могла поделать со своими чувствами. Дэвид ей нравился, но этого недостаточно для совместной жизни. Она никогда ничего ему не обещала. Их роман начался довольно обычно и был приспособлен к деловой жизни; ни с чьей стороны не было проявлено особо сильных чувств. Да, Дэвид настаивал на интимных отношениях, но никогда не говорил, что любит ее, и никогда не спрашивал, любит ли его она.
Но все равно Луиз нервничала оттого, что он направлялся к ней в таком настроении. Его поспешность беспокоила.
Она медленно вернулась в кухню, чтобы проверить, как там ризотто, и тут телефон зазвонил опять. Может быть, Дэвид переменил решение? Она торопливо сняла трубку.
– Это Закари Уэст, – раздался знакомый глубокий голос.
Ее сердце подпрыгнуло от волнения.
– Привет… – сказала она, внезапно осипнув.
– Знаете, я никак не могу дозвониться до своего врача: он где-то на вызове, а мне нужен совет… У меня весь день болит голова, а те таблетки, которые я принимаю обычно, совершенно не помогают. Я хотел бы знать… может быть, вы порекомендуете более сильное средство? Или мне принять двойную дозу снотворного и постараться уснуть?
– Нет, этого делать нельзя, – сказала она, задумываясь.
Сильная головная боль? Весь день? И привычные препараты не помогают. Звучало настораживающе.
– Наверное, мне лучше осмотреть вас. Может быть, ничего страшного и нет, а может быть, следует вызвать врача, – сказала ему Луиз. – Лучше быть уверенным. Я приеду через полчаса.
– Именно на это я и надеялся, иначе бы не позвонил, – пробормотал Закари. – Прошу прощения, что побеспокоил, но, как бы то ни было, очень благодарен.
– Все в порядке, – ответила Луиз, чувствуя, как ее душу наполняет тепло.
Ризотто вышло просто великолепным. Она быстро переложила его в пластмассовую банку с крышкой и решила взять с собой. Можно будет разогреть его у Закари, если придется дожидаться приезда врача.
Луиз слегка подкрасилась, привычно уложила волосы в пучок, накинула вишневый жакет и вышла. Когда она отъезжала, то увидела машину Дэвида. Постаравшись не встретиться с ним взглядом и надеясь, что он не узнает ее “мини”, она свернула за угол. Но Дэвид развернулся и поехал следом за ней.
О нет! Только не это! – подумала Луиз.
Движение не было интенсивным, и она попробовала улизнуть. Ей следовало бы пропустить неуклюжий грузовик, но Луиз рискнула проехать перед ним. Водитель зло выругался, но она прибавила скорость, чтобы успеть скрыться, пока Дэвид не достиг поворота.
Оглянувшись через несколько мгновений, Луиз не увидела сзади машины Дэвида. Вздохнув с облегчением, она стала думать о Закари.
Что могла означать эта внезапная боль? У него была повреждена голова в результате несчастного случая, но не серьезно. Она помнила все, что касалось Закари.
Наверное, это не физические последствия травмы, а результат его психического состояния. Очевидно, он слишком расстроен тем, что не может работать.
Через полчаса Луиз подъехала к коттеджу Уэста. У нее с собой была сумка с медикаментами, которые она тщательно подбирала долгое время: термометр, прибор для измерения давления, лекарства… Когда она доставала ее, раздался визг тормозов. На долю секунды ей показалось, что машина собьет ее, но та остановилась буквально в нескольких дюймах от нее.
Дэвид вышел, резко хлопнув дверцей, и приблизился к Луиз, его лицо потемнело от гнева.
– Почему ты уехала, когда знала, что я должен прийти? Что происходит? Побледнев, Луиз пробормотала:
– Прошу прощения, Дэвид. Это срочный вызов.
– Что? – Он оглянулся на коттедж. – Здесь? О чем ты говоришь?
И тут открылась дверь. Дэвид буквально окаменел, когда увидел Закари Уэста.
– Так… Я знаю его. Он был моим пациентом… Художник… Как его зовут?..
– Закари Уэст, – хрипло проговорила Луиз. Дэвид уставился на Закари, приближающегося к ним по дорожке, затем медленно повернулся и посмотрел на нее.
– Что происходит? Он попросил тебя приехать? – Голос Дэвида стал еще более злым. – Почему тебя, а не своего врача? И откуда у него номер твоего телефона? Ты видела его после того, как он выписался из нашей больницы?
Луиз то краснела, то бледнела, заикалась и выглядела более виноватой, чем была на самом деле.
– Ну, это… Но…
Закари подошел к ним. И она умолкла, с мольбой взглянув на него.
– Я просто хотела объяснить…
– Что? – спросил Закари, и его брови высокомерно поползли вверх.
Дэвид посмотрел на него с явной неприязнью.
– Она пытается объяснить, мистер Уэст, почему вы позвонили ей, а не своему лечащему врачу, – его губы насмешливо кривились, – но не очень убедительно.
Закари рассматривал его с такой же нескрываемой враждебностью.
– Я звонил, но он на срочном вызове.
– Почему же вы не подождали, пока он вернется? – Дэвид оглядел его с головы до ног, затем поинтересовался:
– Это было так срочно? Вы не выглядите как больной, которому нужна неотложная помощь.
– У меня сильная головная боль, – мягко сказал Закари.
– Головная боль? – Голос Дэвида стал тонким от ярости.
Казалось, он с трудом может говорить связно. Его лицо покраснело, а тело сотрясалось от одолевающих его чувств.
– У вас головная боль. Вы позвонили ей, и она бросается сюда, забыв обо всем на свете.
Дэвид медленно повернулся к Луиз, которая была в таком ужасе от этой сцены, что не могла и слова промолвить о том, как ее встревожило состояние здоровья Закари. Но в любом случае, она понимала, что это вряд ли прозвучит правдоподобно, поскольку Дэвид увидел Уэста перед собой, а тот отнюдь не выглядел так, будто находится на пороге смерти.
После долгого молчания Дэвид холодно произнес:
– Итак, все более или менее ясно, не правда ли, Луиз? Жаль, что я не знал этого раньше и потерял массу времени, не понимая, что происходит между нами. Вы, должно быть, смеялись надо мной…
– Нет, Дэвид, – с огорчением воскликнула она, видя выражение его глаз. – Ты не прав, поверь мне!
– Не думаю, – возразил он с кривой усмешкой.
– Дэвид, я не хотела сделать тебе больно! – запротестовала Луиз.
Он встретил тревожный взгляд ее темно-синих глаз и минуту молча смотрел в них.
– Я верю тебе. Хотя многие мужчины на моем месте поступили бы иначе. Но я знаю, что у тебя доброе сердце, Луиз. И хотел бы, чтобы ты раньше сказала мне всю правду.
Потом Дэвид повернулся, зашагал прочь, сел в машину и уехал, а она наблюдала за ним, ненавидя себя.
Он был прав. Ей надо было объяснить ему, что она влюблена в другого. Не нужно было допускать, чтобы их отношения продолжались месяцами, тогда как она знала, что у них нет будущего.
– Наверное, это ваш приятель, – нарушил молчание Закари.
Луиз посмотрела на него с безмерным негодованием.
– Может быть, объясните мне, мистер Уэст, как вам удалось избавиться от ужасной головной боли? – в ярости выкрикнула она.
Он слегка улыбнулся.
– Она, кажется, прошла сама собой.
– Прошла? – пронзительно взвизгнула Луиз, сильно покраснев.
– Удивительно, не правда ли? В какое-то мгновение я просто ослеп от боли. Потом услышал, как подъехала ваша машина, открыл дверь и обнаружил, что вы и этот парень ссоритесь. В первый момент мне показалось, что он врезался в вашу машину или вы подрезали его… ну, что-нибудь в этом роде. И решил подойти, чтобы оказать вам поддержку. И тут понял, что вы знаете друг друга и эта ссора носит более личный характер, чем я подозревал. Ваш приятель глядел на меня так, будто я слизняк, которого он обнаружил в своем салате, а вы заикались, как школьница, извиняясь за то, что приехали сюда…
Луиз с раздражением перебила его:
– Вы могли помочь мне, не правда ли? По крайней мере, хоть бы сказали ему, что убедили меня в том, что действительно почувствовали себя плохо.
– Я хотел, но он не стал слушать меня и начал кричать на вас… – Закари ухмыльнулся. – Тут моя головная боль стала затихать, и я понял, что он все равно не поверит ни одному моему слову.
Луиз не могла отрицать, что он прав. Дэвид наверняка подумал бы, что он лжет, потому что Закари совсем не выглядел тяжелобольным.
– Я и сама нахожу это странным, – сказала она язвительно. – Трудно поверить в ваше чудесное исцеление, мистер Уэст.
Усмешка исчезла с его лица. Он пристально посмотрел на нее.
– Тем не менее это правда. Я на знаю, почему так произошло. Может быть, у меня подскочило количество адреналина в крови оттого, что я оказался виновником ссоры, и именно это мне помогло.
– О! – Луиз задохнулась от возмущения, и ей захотелось его ударить. – Тогда как насчет еще одной ссоры? Теперь уже с вами!
Закари посмотрел на нее дразнящим взглядом.
– Звучит многообещающе! У Луиз перехватило дыхание. Она не могла выдержать его взгляд и отвела глаза в сторону.
– Вы просто отнимаете у меня время, – сказала она, опуская ресницы.
– Очень жаль, – бодро сказал Закари, но в его голосе не было ни капли сожаления. – Много дней подряд я ничего не делал, только хандрил. Может быть, поэтому у меня и разболелась голова. До несчастного случая я всегда был занят с раннего утра до поздней ночи – работал все время, пока было светло. После того как вышел из больницы, я бесцельно провожу дни, иногда что-то делаю по дому, но при этом я не использую мой мозг. Возможно, он взбунтовался?
– А возможно, вы преувеличивали, описывая мне симптомы заболевания!
– Совсем нет! Боль была настолько сильной, что я готов был биться головой о стену!
Закари говорил настолько убедительно, что она готова была поверить, но все еще продолжала злиться на него.
– Я только не понимаю, почему вы не сказали Дэвиду правду – неважно, как бы он к этому отнесся, – вместо того чтобы позволить ему уехать в таком состоянии. Не кажется ли вам, что следовало поступить именно так? В конце концов во всем виноваты только вы!
– Я, возможно, так и поступил бы, если бы у меня не создалось впечатление, что расставание не разобьет вашего сердца, – медленно произнес Закари, и ее как будто обдало горячей волной…
– Вы не можете ничего знать об этом!
– У меня есть глаза и уши. И если бы вы хотели переубедить его, то сделали бы это.
Закари Уэст был слишком проницателен, и это обеспокоило ее. Луиз опасалась, что он догадается о ее истинном отношении к нему. Подобного унижения ей не вынести!
– Как бы там ни было, вы, судя по всему, не нуждаетесь в моей помощи, поэтому я поеду, – сказала она, поворачиваясь к машине.
Он поймал ее руку.
– Не уезжайте.
Луиз настороженно посмотрела на него. Улыбка Закари стала почти мальчишеской – наполовину задорной, наполовину умоляющей.
– Я давно ни с кем не разговаривал. Вы уже ели? У меня в доме мало что найдется, но я могу приготовить яичницу с беконом или омлет. Не оставляйте меня одного, Луиз!
Он впервые назвал ее по имени, и она была этим потрясена, но ответила тихо:
– Я должна вернуться.
Ей очень хотелось остаться. Но он влюблен в другую. Ему просто одиноко, и она лучше, чем ничего.
– Только на часок. Ладно? – попросил Закари, беря из ее рук сумку. – Что здесь? Инструменты для пыток?
– Медицинские инструменты. Я думала, мне придется сделать некоторые анализы.
Она постаралась отобрать сумку, но он не позволил.
– Хорошо, вы можете их сделать, чтобы убедиться, что головная боль не вернется. А потом я накормлю вас ужином.
– Я привезла еду с собой, – смущенно ответила Луиз. – Ризотто, которое только что приготовила. Я думала, оно пригодится, если придется остаться надолго – ждать “скорой помощи”, например…
Закари пристально посмотрел на нее, его глаза сузились.
– Вы думали, что мне до такой степени плохо?
– Разумнее приготовиться к худшему. Можно было подумать, что вы чуть ли не умираете.
– Именно так я себя и чувствовал, – подтвердил Закари. – А ризотто тоже здесь? – спросил он, все еще удерживая сумку.
– Да.
Луиз сдалась. Ну хорошо, пусть он приглашает ее остаться, потому что ему скучно. Закари, вероятно, предпочел бы, чтобы рядом с ним была другая женщина, – это обижало, но все равно она, Луиз, нужна ему. Ее трогало его одиночество, и, кроме того, она по-прежнему чувствовала себя виноватой в истории с аварией. Если бы не позвонила отцу и не вынудила его так спешить, то не произошло бы столкновения и Закари не потерял способность работать.
Но все эти объяснения не имели ничего общего с действительностью. Ей хотелось быть рядом с ним, смотреть на него, слушать его голос. Почему бы не почувствовать себя хоть немножко счастливой? Даже если все это иллюзия, глупые мечты? Ему незачем знать об этом, она ничего не станет ему объяснять, ей удастся всего лишь на один вечер скрыть свои чувства.
– Ризотто хватит на двоих, если вы, конечно, не очень голодны, – сказала она сдержанно, и Закари улыбнулся ей.
Ее сердце перевернулось от этой улыбки, которая так меняла это мрачное, покрытое шрамами лицо. Неужели он действительно думает, что уродлив, что неинтересен женщинам? Если бы он знал, какое впечатление производит на нее, то понял бы, насколько абсурдны подобные мысли.
– А на десерт будут фрукты, – сообщил Закари и прошел в дом.
Луиз последовала за ним.
– Кухня вот здесь… У меня есть яблоки, апельсины и бананы. Мне доставляют продукты из деревни дважды в неделю. Приходится платить, но оно того стоит: я не вижу людей в этом случае. Владелец магазина уже привык к моему лицу и перестал разглядывать меня, а затем отводить глаза в сторону. Этого я не переношу – когда люди делают вид, будто меня не видят.
Луиз вздрогнула и покачала головой.
– Вам все это только кажется. Шрамы не такие уж страшные.
Внезапно он взял ее за руку. Луиз застыла, ее пальцы задрожали в его руке. Пристально наблюдая за ней, Закари поднес ее руку к своему лицу.
– Чувствуете?.. И после этого вы говорите, что они не такие уж страшные.
Во рту у нее пересохло. Она провела кончиками пальцев по его щеке, чувствуя неровность кожи, колючесть его подбородка.
Луиз не смотрела ему в глаза, иначе Закари понял бы, что с ней происходит, когда он до нее дотрагивается. Она видела его щеки, подбородок, рот, и от желания у нее ослабели ноги и всю обдало жаром.
Наконец она пробормотала:
– У вас с этими шрамами пиратский вид, как у человека, с которым опасно встречаться.
Луиз засмеялась, осмелилась быстро взглянуть ему в глаза и тут же пожалела об этом.
Он по-прежнему пристально смотрел на нее. Может быть, подозревал о тех чувствах, которые она пыталась скрыть? Кровь бросилась ей в лицо, когда Закари мягко сказал:
– Но я хочу выглядеть по-мужски привлекательным, а отнюдь не пиратом.
А это так и есть, думала она, страстно желая скользнуть пальцами по его губам.
– Я чувствую, вы не намерены заверить меня, что я так и выгляжу, – усмехнулся он. – Ваши пальцы прохладные и успокаивающие.
Она отдернула руку, и Закари рассмеялся. Внезапно раздражаясь, Луиз сказала:
– Я очень голодна. Надо разогреть еду. Она оглядела кухню и воскликнула:
– О, у вас новая электрическая печь! Или полиция схватила грабителей и вернула прежнюю?
Закари покачал головой, понимая, что она нарочно сменила тему, стараясь разрядить атмосферу.
– Новая. Такие печи экономят время и силы, так что я позвонил в магазин в Уинбери, где покупал первую, и попросил прислать такую же. Я очень долго осваивал старую и не хотел начинать все сначала с другой.
– В ней я могу разогреть ризотто в течение нескольких минут.
Кухня была современной, ярко освещена, красиво отделана сосной. Стол и стулья тоже были сосновыми.
– Мы поедим здесь? – спросил Закари. Луиз кивнула.
– Но сначала я измерю ваше кровяное давление и пульс, и, если все окажется в порядке, будем ужинать, – сказала она, открывая сумку.
Закари сел на стул около стола. Пульс был чуть более частым, но не угрожающим, давление тоже повышено, но не настолько, чтобы беспокоиться, а температура – абсолютно нормальной.
– Все в порядке, – сказала она, вставая. Закари виновато произнес:
– Прошу прощения, что вытащил вас в это дикое место. Честное слово.
Она мыла руки, повернувшись к нему спиной.
– Забудьте об этом. Наверное, вы правы: ваша головная боль вызвана скукой и бездеятельностью. Вам нужно начать работать, мистер Уэст.
– Закари, – поправил он. – Вы не можете по-прежнему называть меня мистером Уэстом, Луиз.
Она смотрела на электрическую печь, радуясь, что по-прежнему стоит к нему спиной. Затем открыла дверцу и поставила ризотто в печь, но еще не включила ее.
– Накройте, пожалуйста, на стол. У меня все будет готово через несколько минут. Есть у вас какой-нибудь салат?
Они действовали слаженно, почти не разговаривая, и через несколько минут уже сидели за ужином…
– Превосходно, – сказал Закари, убирая тарелки в посудомоечную машину, которую грабители оставили, возможно, потому, что ее пришлось бы отсоединять от стенки, да и выносить было слишком тяжело.
– Никогда раньше я не ел ризотто из овощей. Ваш собственный рецепт?
– Я просто смешиваю все, что у меня есть.
– Вы хороший кулинар. Да это и понятно с вашей подготовкой. Она подняла глаза.
– Что общего имеет медицина с приготовлением пищи? Нас не учат готовить.
– Но медсестер учат быть спокойными и терпеливыми, то же самое необходимо и повару.
– Я бы этого не сказала. Однажды моим пациентом оказался шеф-повар из Лондона – на редкость темпераментный человек. Он попал в больницу, потому что поссорился в кухне со своим китайским коллегой. Кончили они тем, что стали бросать друг в друга все, что попадалось под руку. Мой подопечный стоял рядом со столом, на котором разделывают мясо, и швырнул в китайца огромный нож… но промахнулся.
Закари рассмеялся.
– Вы мне рассказываете сказки!
– Нет, – сказала она, наблюдая, как он ловкими длинными пальцами чистит апельсин.
По ее телу пробежала дрожь. У него были самые выразительные руки, какие ей когда-либо доводилось видеть.
– Не хотите фруктов? – спросил он, поднимая глаза, и Луиз тут же отвела взгляд и взяла яблоко.
– Да, конечно.
Чтобы переменить тему разговора, она спросила:
– Вы не думали о гипнозе? Хороший специалист способен помочь освободиться от всего, что мешает вам работать.
– Вы так полагаете? – пожал плечами Закари. – Мне не нравится эта идея. В ней есть нечто бросающее в дрожь: кто-то другой копается в твоей голове.
– Даже под гипнозом вы не сделаете и не скажете того, чего не хотите, – уверила его Луиз. – У меня есть знакомая, которую мучила астма. И чтобы помочь ей традиционными методами, приходилось все время увеличивать дозы лекарств. Ей посоветовали обратиться к специалисту, который лечит гипнозом. Месяца через два моя знакомая вообще отказалась от медицинской помощи. Когда она переутомляется, у нее бывают приступы, но гипноз всегда срабатывает. И кроме того, там нет побочного эффекта, который возможен при традиционном лечении.
– Вот уж не думал, что получу такой совет от медсестры, работающей в больнице!
– Но сейчас все признают, что нетрадиционная медицина может быть очень эффективной.
– Ну хорошо, мне нужно серьезно об этом подумать, – согласился Закари. – Сейчас я приготовлю кофе, а вы идите в гостиную и отдохните.
В гостиной было довольно темно, поскольку горела лишь одна лампа рядом с диваном, стоящим у камина, в котором потрескивали дрова. От них исходил чудесный запах смолы. На диване лежала книга. Луиз с интересом перелистала ее. Это оказалась книга о путешествиях викторианского времени.
– Надеюсь, вы не потеряли то место, где я читаю, – внезапно прозвучал рядом с ней голос.
– Нет, вы остановились на семьдесят третьей странице, – сказала она, откладывая книгу в сторону. – Вам нравится?
– Очень. Путешественники в то время должны были быть на редкость выносливыми. Они преодолевали громадные расстояния пешком или верхом. Пересекали континенты, почти не имея лекарств и постоянно рискуя заболеть какой-нибудь ужасной болезнью.
– Выносливость им была нужна даже для того, чтобы выжить в собственном доме. Ведь в те времена были распространены тиф и холера, – сказала Луиз. – Даже муж королевы умер от тифа и врачи не смогли спасти его.
Закари усмехнулся.
– Я должен был догадаться, что вам все известно об истории медицины. Да, вы правы. Дальние путешествия были по сути не более опасны, чем жизнь дома.
– Вы опять преувеличиваете! – рассмеялась Луиз.
– Вы называете меня лжецом? – с напускной свирепостью спросил он, протягивая ей чашку кофе.
Огонь отбрасывал его тень на потолок и на стены – огромную, черную. У Луиз перехватило дыхание. Тень заполнила всю комнату так же, как он уже заполнил всю ее жизнь. Ничего не имело значения для нее, кроме него.
