Глава 9
Это случилось глубокой ночью, в то время, когда в зале даже самые бдительные собаки спали среди мужчин и мальчишек.
Весли проснулся, потревоженный шумом, таким слабым, что подумал, что это ему показалось. Или приснилось. Однако годы, проведенные в подполье, обострили его чутье. Он сел, прислушиваясь. И хотя ничего больше не услышал, волосы на голове зашевелились.
Он на цыпочках вышел из зала через низкий боковой проход, предназначенный для спасения во время длительной осады. Во дворе было тихо, главные ворота крепко заперты, и стража на башне вела себя тихо, вероятно, задремав.
С мрачным предчувствием, от которого мурашки расползались по коже, Весли направился к отхожему месту, расположенному в укромном уголке возле западной стены. Он собирался открыть дверь, когда сильная рука вцепилась в шею, зажав горло. До того, как ему был перекрыт доступ воздуха, он учуял знакомый запах. Да, он знал, чем пахнут такие мужчины: дорожной грязью и отвратительным запахом плохой пищи, хорошо знакомой ему со времен скитаний.
Он пнул стоящего позади мужчину ногой, а рука опустилась к поясному ремню в поисках ножа. Однако его там не было: ему как пленнику не разрешалось пользоваться ножом даже для еды.
Перед глазами поплыли круги. Весли продолжал молотить противника локтями и коленями. Когда хватка на секунду ослабла, он сумел сделать глубокий вдох и услышал, как, тихонько ругаясь на гэльском, нападающий сказал: — Иди помоги. Он здесь.
Второй мужчина, громадина, от которого несло перегаром и запахом мокрой кожи, появился перед Весли, сильно ударив кулаком в живот. Воздух с шумом вырвался из легких Весли.
— А ты уверен? — спросил второй мужчина.
— Да, это священник, за которым мы охотимся, с красными волосами и выбритым, как у нормандца, лицом.
Вот они, ловцы священников! Ирландцы! Сознание Весли ослабело, но эта мысль привела его в чувство, как ведро ледяной воды. Он издал приглушенный яростный звук и наклонил голову. Человек, стоящий пред ним, приготовился нанести второй удар. Крепко удерживаемый его сообщником, находящимся сзади, Весли подогнул ноги и нацелил их в центр широкого живота, а затем толкнул изо всей силы. Ирландец упал навзничь, задев коленями края выгребной ямы и, беспомощно хватаясь за воздух, полетел вниз. Его тело глухо ударилось о скалистую стену и упало в глубокую яму для испражнений, устроенную так, что во время прилива все ее содержимое набегающие волны уносили в открытое море.
У человека, державшего Весли, вырвался вопль ужаса. Весли использовал этот момент и вырвался, прижав мужчину к перекладине ямы. Глаза, полные страха, уставились на него.
Он нажал на кадык мужчины большими пальцами.
— Кто послал вас?
Мужчина издал булькающий звук. Весли ослабил давление и услышал:
— По слухам… это Данно… клянусь! Боже, будь милосердным!
Это скулящая мольба взорвала Весли.
— Ты еще осмеливаешься просить божьего милосердия? — прошептал он угрожающе. — Ты, ирландец, продающий англичанам людей, преданных своей вере? — он надавил на него всем весом своего тела. Голова мужчины наклонилась над выгребной ямой.
— Куда вы отправляете священников?
Лицо мужчины, освещенное слабым лунным светом, было похоже на влажное тесто.
— В… Иниш… в Инишбофин! Пощадите меня, умоляю!
— Я католик. Важно, чтобы ты понял это.
— Да, да, я понимаю…
— Вот и прекрасно, — сказал Весли. И, приподняв его, перебросил через край туалета.
Дрожь прошла по телу Весли, и его вырвало, после чего он, ослабленный, опустился на землю. Прилив смоет в море ловцов священников вместе с фекалиями, а их тела с удовольствием съедят рыбы. А он, конечно, ничего не скажет об этой стычке. Кэтлин не должна знать, что ее дом не защищен от проникновения изменников. Ей и так многого приходится опасаться.
Затем страх отступил, и его место заняла идея, такая заманчивая, что дрожь снова охватила его. Инишбофин! Остров, который поможет ему осуществить свои планы.
Но мог ли он обмануть этих людей, этот простой народ, который отдает все силы вере в Бога и преданности Ирландии?
Мог ли он обмануть Кэтлин, эту твердую и мужественную женщину, которая защищает от Кромвеля свой дом?
— А Лаура? — напомнил он себе. Ее беспомощный образ встал у него перед глазами, а мысли заполнились всепоглощающей отцовской любовью. Ради спасения Лауры он скажет любую ложь, совершит любой грех, преодолеет любую опасность.
— Мне нужно поговорить с вами, — сказал Хокинс, войдя в кабинет.
Кэтлин оторвала глаза от письменного стола, за которым сидела, и посмотрела на Хокинса. В тот момент, как он попал в поле зрения, она сразу же вспомнила каждое слово, сказанное им на взморье, каждое волнующее прикосновение его рук и губ.
Черт побери этого мужчину! Он всегда выглядел таким чистым, таким жизнерадостным. «Ну и что?» — подумала Кэтлин с раздражением. Она, помимо всего прочего, женщина. Он возбудил в ней желание, и за это она ему благодарна, однако не позволит превратить страсть в слабость.
— Не сможете ли вы принимать исповеди и крестить детей, ваше преподобие? — язвительно прозвучал ее вопрос.
Хокинс запустил руки в красную гриву волос.
— Я не могу отказать им, — вокруг его глаз от усталости появились морщинки. С тех пор, как выздоровел Том, люди постоянно осаждали просьбами, накопившимися со дня исчезновения их священника отца Тулли. — Я пытался объяснить, что отрекся от духовенства, — продолжал он. — Но они в таком отчаянии, что готовы исповедаться мошеннику.
— Тем более, — она закрыла письменный стол, на котором только что писала Логану Рафферти еще одно послание, упрашивая его, нет, умоляя, снизить размер приданого и взять назад Мэгин.
— Что еще, мистер Хокинс?
Его легкая улыбка ничуть не улучшила ее настроения. Напротив, Кэтлин попыталась вызвать в себе гнев, потому что он спасал от нежных чувств, которые сердце испытывало к этому человеку.
— Давай прогуляемся по стене, Кэтлин. Сегодня такой замечательный вечер.
Ветерок, обещавший скорое лето, ворвался через незастекленные окна, будто приглашая принять предложение.
— Давайте выясним, чего вы хотите, и покончим с этим.
Они пересекли двор и взошли по ступенькам на стену. Зубцы с прямоугольными вершинами обрамляли вид на море. Солнечные лучи освещали далекий горизонт. Летом дни в Коннемаре были долгие: целыми часами лучи упорно цеплялись за край земли.
— Это место называется «Пристанище изменника», — объяснила она, ставя босую ногу между двумя зубцами.
— Уверен, за этим кроется какое-нибудь предание. — Хокинс заполнил пространство между зубцами своей широкой фигурой, наклонясь, чтобы определить расстояние до усеянного валунами берега моря. — Том Генди говорит, что нарушители закона — заблудшие души Ирландии, и они поднимаются в этом месте, чтобы схватить людей с сердцем предателя. — Кэтлин не могла удержаться, чтобы не добавить едко: — Так что вам надо получше следить за собой, мистер Хокинс.
— Я лучше буду следить за вами.
— О чем вы хотели поговорить со мной? — спросила она.
— Я знаю, где содержатся священники Ирландии.
Волна эмоций захлестнула ее: шок, надежда, недоверие.
— Вернулся Даида? Он выяснил, где…
— Нет. Я знаю это не от твоего отца.
Она погладила старые камни стены.
— А я была уверена, что они все погибли.
Он прищурился.
— Нет, не все.
— Почему вы сразу не сказали? — Она с подозрением посмотрела на него. — Это Хаммерсмит приказал вам обмануть меня?
— Зачем мне говорить неправду, которую легко проверить?
— Так где же священники?
Он покачал головой.
— Я не тот человек, который сделает что-либо, не получив ничего взамен. Я доставлю тебя туда.
— Не смешите меня. Или вы скажете, или я подумаю, что вы лжете.
Его удивительная улыбка всколыхнула в ней волну желания. Он сказал:
— Ты ни на йоту не уступишь? Ладно, я скажу. Священники сосланы на остров.
У нее перехватило дыхание, она не смела поверить ему. — На какой остров?
— Если я скажу тебе, у тебя не будет необходимости включить меня в спасательную группу.
— А каким образом кавалерист армии круглоголовых может знать об этом острове?
— Этот кавалерист армии круглоголовых умеет слышать из-под земли.
— Я отправлю Рори на поиски этого места. Если он обнаружит его, Фианна атакует с моря.
Он жестом указал на открытые воды.
— Сколько островов разбросано у побережья Ирландии? Сколько времени понадобится Рори, чтобы отыскать нужный?
Кэтлин в раздумье прикусила губу. «Что задумал Хокинс? Не собирается ли он захватить лодку и уплыть на свободу? Вряд ли, особенно если будет плыть связанным, как положено пленнику».
— Хорошо, мистер Хокинс. Рори и Конн будут сопровождать нас на большом рыболовном судне. И если вы обманываете меня, это облегчит мне выполнение принятого мной решения относительно вас.
Усмехаясь, он привлек ее к себе и звонко поцеловал в щеку.
— Если я ошибусь, можешь скормить меня акулам.
— Не искушайте меня, мистер Хокинс. — Вырвавшись, она по ступенькам сбежала во двор.
— Держи его прямо по курсу, — крикнул Рори Бреслин, управлявший судном. — Нас подгоняет на запад сильный ветер. Нет нужды менять направление.
Похожее на ирландские корабли судно было сделано так, чтобы быть способным лавировать вдоль скалистого побережья. Англичане сожгли рыболовецкий флот, но эта лодка не получила серьезных повреждений.
Сидя на носу, Весли любовался удаляющейся береговой линией. Клонмур возвышался над скалами, венчая их так величественно, что у него захватило дух. Вот место, которое хочется назвать домом. Не удивительно, что Фианна так упорно защищает его, а Хаммерсмит так сильно хочет завладеть им.
У него чесались руки, связанные за спиной, от желания задушить Кэтлин Макбрайд.
Недоверчивая ирландка! Связала, будто он замышлял разбой. Его раздражение еще больше усилилось, потому что именно это он и замышлял. Она бросила на дно лодки немного песка для него, вот и все, что она сделала.
Весли деланно улыбнулся Конну и вежливо обратился к нему: — Как вы собираетесь в такой темноте найти дорогу?
Конн засмеялся. — Самый глупый вопрос англичанина, какой я когда-нибудь слышал. По звездам, конечно.
— Но небо затягивается тучами. Сегодня ночью не будет ваших путеводных звезд.
Конн глотнул виски из глиняной бутылки. — В этом случае меня поведет нос.
— Было бы проще, если бы вы прекратили ваши шуточки и сказали, куда мы направляемся, — сказала Кэтлин.
— Еще не сейчас, — флегматично ответил Весли.
Конн оперся локтями о планшир и обратился к Кэтлин — Ты же не думаешь, что твой отец нашел священников, так ведь?
Она сделала гримасу. — Скорее всего, он затерялся по дороге в Дублин.
В сотый раз Весли обдумал свой план. Прежде всего, он должен освободить руки. Это будет достаточно просто. Сложнее будет справиться с Конном и Рори, подчинить Кэтлин, устранить ирландцев от управления лодкой и не дать им возможности влиять на дальнейшие события.
Смелые планы. Особенно для связанного пленника, который стоит перед необходимостью вступить в борьбу с двумя вооруженными воинами. Нет, с тремя, ибо он не должен забывать о воинском мастерстве Кэтлин.
Однако он помнил также и об остро заточенном ноже в голенище сапога, и своем хладнокровном намерении. Они вышли из Клонмурского залива в открытые воды. Здесь ветер был сильным, и море волновалось. Качка бросала Весли с одной стороны сиденья на другую. Со связанными руками он подпрыгивал, как только что пойманная и выброшенная на берег рыба.
Кэтлин издала радостный возглас и помахала Рори. — Как здорово оказаться в такую погоду в море! — воскликнула она.
Несмотря на ушибы, полученные Весли в результате качки, он улыбнулся. Капризы погоды доставляли Кэтлин радость. С готовностью ребенка она бросилась в это рискованное путешествие. А Конн в это время издал мучительный стон, и его ужин оказался за бортом.
— Морская болезнь, да, Конн? — спросила, наклоняясь к нему, Кэтлин.
— Да, — его бледное лицо было похоже на полную луну. — Ужасная болезнь.
— Думаю, тебя не убьет небольшая морская прогулка, — она дружески стукнула его кулаком по плечу.
Конн закатил глаза к небу. — Клянусь, только надежда умереть держит меня в живых.
Смеясь, Кэтлин протянула ему бутылку. — Глотни, Конн. Это успокоит твой желудок. Весли обрадовался такой удаче. Конн страдает морской болезнью!
— Мне нужно облегчиться.
Конн выругался.
— Сделай это в свои штаны, захватчик.
— Боже, человече, дай мне возможность сохранить хоть каплю достоинства.
— Так же, как вы, англичане, позволили Ирландии сохранить достоинство? — спросила Кэтлин.
— Поймите, меня никто не заставлял рассказывать вам о священниках.
— Ладно, — вмешался раздраженный Рори. — Стой по ветру и занимайся только этим.
— Развяжите мне руки, — попросил Весли, — если вы, конечно, не хотите расстегнуть мне штаны и проделать это вместо меня.
— Великий Боже, все, что угодно, только не это, — возмутился Рори.
— Будь проклята ваша ирландская непробиваемость, лучше выбросьте меня за борт.
— Это не…
— О, ради Бога, — взорвалась Кэтлин. — Я не хочу больше слышать о… о таких нелепых вещах. Освободи его руки, Конн, и встань наготове с веревкой.
— Мне это не нравится, — проворчал ирландец.
— Выполняй, — резкими от раздражения движениями она перебралась на нос и скрылась за парусом.
В тот же самый момент Весли бросило в кормовую часть, и он почти упал лицом вниз. Рори крепче сжал румпель. За кормой пенилась вода, что свидетельствовало о большой скорости.
Он повернулся спиной к Конну.
— Пожалуйста, поторопитесь.
Конн наклонился над узлами. Весли посмотрел на основной парус, который удерживал перекладину на своем месте.
Конн развязал веревку. Весли пошевелил пальцами.
— Я думал, моим рукам конец, так сильно вы их перетянули.
— Занимайся своим делом, Хокинс, — Конн громко рыгнул и схватился за живот.
— Обязательно, — подогнув колени, чтобы справиться с качкой, Весли повернулся к морю. Вслед ему неслись знакомые оскорбления Рори на ирландском.
Конн стоял наготове с веревкой в одной руке и бутылкой виски, которую он крепко прижимал к себе, в другой.
— Тебе нельзя давать ни капли спиртного, — сказал он. — Оно слишком быстро проходит через тебя.
— Я сейчас, — пробормотал Весли, завязывая штаны. С молниеносной скоростью он дотянулся до основного паруса и рванул его вниз. Веревка провисла между шкивами. Толстая перекладина угрожающе повернулась.
Конн наклонился, но недостаточно быстро.
Перекладина сильно ударила его в плечо, и он, взревев, упал на палубу.
Весли перебросил его за борт. Поднявшийся фонтан брызг окатил его холодной соленой водой.
Кэтлин стала спускаться с носа.
— Что там…
— Берегись! — крикнул Весли. Перекладина быстро приближалась к ней. Он с ужасом представил сокрушительный удар по голове, ее мертвые глаза, уставившиеся в небо.
— Кэтлин!
Она наклонилась. Весли схватил падающий парус и установил его на место.
Конн вынырнул, отплевываясь и ругаясь. Кэтлин схватилась за борт и позвала: — Конн!
Весли двинулся к ней. Его рука скользнула за голенище и выхватила нож, который он отобрал у ловца священников.
— Он умеет плавать?
— Конн! Мы развернемся и подберем тебя, — закричала она. Рори уже повернул румпель.
— Я спрашиваю, он умеет плавать?
— Мужчина из Клонмура? Конечно, умеет.
— Прекрасно. Тогда он может поплавать, пока Рори поднимет его в шлюпку.
— Не смешите меня. Мы сейчас же развернемся и…
— Мы отправимся дальше одни, Кэтлин. Она задохнулась, как будто он ударил ее, и потянулась за ножом. Не успели ее пальцы дотронуться до рукоятки, как Весли выхватил его из ножен и засунул себе за пояс.
Догадка исказила черты лица Кэтлин. Она крикнула Рори по-ирландски: — Он предал нас!
Рев гнева донесся с кормы. Рори бросил румпель и вытащил свой нож. Кэтлин ринулась на Весли. Он схватил ее и прижал к себе.
— Ах, Кэт, — сказал он. — Я мечтал о том дне, когда ты бросишься в мои жаждущие тебя руки. Однако я надеялся, что, когда это произойдет, у тебя будет лучшее настроение.
Она брыкалась и ругалась. У этой ирландки сил было больше, чем у десяти английских леди.
— Собака! — вопила она. — Отвратительный болотный червяк! Ты выбросил за борт Конна!
— Именно ты настаивала, чтобы взять его с собой. Да успокоишься ли ты, женщина? Ты заставишь нас обоих искупаться в море.
Рори стоял в середине площадки, где находилось рулевое колесо. Вид этого ирландца с оскаленными зубами и обнаженным оружием был достаточно устрашающим, чтобы Весли пренебрег своими принципами.
Очень осторожно он приставил лезвие ножа к горлу Кэтлин.
— Гнусный ублюдок, — прошипела она.
— Будь ты проклят тысячи раз, — зарычал Рори.
Болтаясь у них в кильватере, Конн добавил еще сто тысяч проклятий.
— Слушай меня внимательно, — сказал Весли. — Я очень надеюсь, что ты последуешь моему совету, потому что я не хотел бы, чтобы ты заставил меня убить главу Макбрайдов.
Рори спросил:
— Что ты хочешь?
— Спусти шлюпку и отправляйся вылавливать Конна.
Неуверенность отразилась на лице здоровяка.
— Выполняй! — приказал Весли..
— Но…
— Или убирайся с судна, или я прирежу девушку. — Весли произнес это голосом, заставлявшим в прежние времена грабителей дрожать от страха. — Ну!
— Сделай это, Рори! — крикнула Кэтлин.
— Прости меня, — сказал он по-ирландски. — Мы найдем способ спасти тебя, вот увидишь.
— Возвращайтесь в Клонмур, — велела она спокойным голосом, несмотря на нож, приставленный к горлу. — Пусть Том управляет замком как можно лучше, пока я не вернусь.
Кулаки Рори сжались от гнева и отчаяния. Весли почувствовал жалость к нему, потому что сам прошел через это, видя, как его любимому существу угрожает враг.
— Пора, Рори, — напомнил он.
Подчиняясь жестокой необходимости, поникший Рори спустил за борт шлюпку и прыгнул в нее. В течение нескольких минут он втянул туда Конна. Оба мужчины схватились за борта и смотрели на судно.
Глядя в их взволнованные побледневшие лица, Весли, наконец, дал выход состраданию.
— Клянусь всеми святыми, я не причиню ей вреда, — пообещал он. — Мы вернемся!
Кэтлин отметила его обещание ударом локтя под ребра. Он еще сильнее прижал ее к себе, ощущая одновременно и ее твердость, и округлые формы.
— Ты создаешь ненужные трудности, Кэтлин. Не сопротивляйся.
— Я никогда не перестану сопротивляться тебе, болтливый трус!
Весли вздохнул, затем втянул в себя приятный запах ее волос.
— Печально слышать это от тебя, любимая, — он связал ей руки и закрепил конец веревки на планке. Все время, пока он связывал ее, она сыпала проклятиями и на английском, и на ирландском, наслаивая их одно на другое. Ругаясь на чем свет стоит, она прокляла день, когда он родился. Затем прокляла его семью до пятого колена. Потом очередь дошла до воздуха, которым он дышал, и места, где находился.
Ветерок высушил пот на лице Весли. С чувством благодарности он засунул нож обратно за голенище и взял курс на запад.
Хотя он наконец-то плыл в открытом море наедине с Кэтлин Макбрайд, у него не было ощущения победы. Чувство, что все его планы и все действия обусловлены желанием вернуть его дочь, истощило его.
— Ну, а что теперь? — спросила она с убийственным выражением в глазах. — Вы собираетесь вышвырнуть меня и утопить? — И прежде, чем он успел ответить, горько засмеялась. — Нет, это было бы слишком милосердно с вашей стороны. Кажется, вам, англичанам, доставляет удовольствие пытать пленников, прежде чем убить их.
Весли подумал, что если бы Кэтлин узнала о его конечных планах относительно нее, она, возможно, сама просила бы медленной смерти.
Он улыбнулся ей самой очаровательной улыбкой. — Мои планы не изменились, милая Кэтлин. Мы собираемся похитить священника.
— Мы заблудились, — Кэтлин потерла саднящее запястье и сердито посмотрела на веревку, которая связывала ее. Хокинс знал, как завязывать крепкие узлы. Она стерла зубы, наверно, до десен, пытаясь развязать их.
— Нет, — возразил он.
Она раздраженно поджала губы. Небо было похоже на качающуюся чашу, полную звезд. Они обогнули скалистое побережье Коннемары и вышли в открытые воды у западного побережья Коннота.
— Вы ничего не знаете о священниках, — холодно настаивала она.
Он с оскорбленным видом посмотрел на нее.
— Они на Инишбофине.
— На Инишбофине!
— Да, в ссылке под охраной гарнизона.
— Я слышала об этом острове, — сказала Кэтлин. Она была слишком сердита, чтобы разговаривать во время этого долгого неуютного путешествия, но теперь усталость развязала ей язык. — Им владели ирландцы два года назад.
— Теперь он в руках Английской республики.
— Это место, где вас пытали? — спросила она.
— Меня не пытали на Инишбофине.
— Тогда как вы узнали о священниках? — Он не ответил, тогда она снова вернулась к теме разговора. — А что вы собираетесь делать, когда доберетесь туда?
— Я уже говорил тебе. Мы собираемся похитить священника. — Он пошарил в корзинке, достал кусок хлеба и подал ей.
Кэтлин взяла его связанными руками и откусила кусок.
— Только одного?
— Мы вряд ли вместим больше в это судно. Но это только начало, Кэтлин, разве ты не понимаешь? Мы должны произвести разведку в гарнизоне, узнать, как охраняется остров. Когда-нибудь мы сможем вернуться и освободить всех.
Было странно слышать то, что он говорит, видеть, как горят его глаза, зажженные благородной целью.
— Почему вы хотите освободить ирландских священников?
Его взгляд скользнул в сторону, словно его поймали за руку, когда он смошенничал в игре.
— Я почти был одним из них и не хочу видеть, как священников запирают словно преступников. Расскажи мне, как исчез пастор Клонмура.
— Отец Тулли? Это случилось сразу же после свадьбы Мэгин с Логаном, которую справляли в Клонмуре.
— Так он исчез из Клонмура?
— Нет. В замок Логана в Брокаче отправилась часть гостей. Отец Тулли пошел с ними, чтобы освятить брачное ложе, потому что у Логана не было своего пастора после того, как презренные англичане изгнали их. На следующий день отца Тулли не смогли найти.
— Итак, он исчез, когда находился под покровительством Логана.
— Если у вас есть что сказать, мистер Хокинс, так скажите. Не ходите вокруг да около.
— Почему во время набегов круглоголовых владения Логана остались нетронутыми?
— Он глава округа. Даже круглоголовые отдают дань уважения роду Рафферти.
— Почему тогда отец Тулли был похищен из его владений?
— Клянусь, не знаю, — огрызнулась она. — Но я знаю, что делаете вы, мистер Хокинс. Вы пытаетесь вбить клин между Логаном и мной. Не удастся. Логан настоящий ирландец. Если он перенял некоторые английские обычаи, то только потому, что считает, что они избавят его людей от лишних страданий. А вот вы вероломный человек, мистер Хокинс.
Он посмотрел на нее долгим взглядом. По его молчанию она поняла, что он не станет спорить. Помимо своей воли она почувствовала облегчение, потому что он заронил в ее душу сомнения относительно его жестокости. Она пыталась не позволить себе любоваться стоящим у штурвала Весли. Серые волны поднимались за его спиной, создавая вокруг светлое сияние, подобное ореолу.
— Ах, Кэт, — произнес, наконец, он. — Помнишь ли ты то, что я говорил тебе в тот день на взморье? Помнишь, как мы прикасались друг к другу?
Она помнила каждое вызвавшее у нее потрясение слово, каждую нежную ласку.
— Нет, — твердо ответила она. — Я выбросила все эти глупости из головы.
— Не выбросила. Стоит мне только взглянуть тебе в глаза, как я вижу, что ты помнишь. А это очень важно, чтобы ты действительно помнила.
— Почему?
— Потому что в каждом моем слове была правда. A вот и Инишбофин, — добавил он, показывая на мерцающие вдали огни.
Пять часов спустя, в самое темное время ночи, Кэтлин проснулась от того, что судно, стоящее на якоре в каменистой бухточке Инишбофина, резко накренилось. Две тени поднялись на лодку и двинулись к ней. В неясном свете мелькнули два круглых шлема.
Она задохнулась и подняла связанные руки, приготовившись драться с солдатами до последнего дыхания. Один из круглоголовых сдернул шлем. Лунный свет осветил шевелюру черных вьющихся волос. Знакомый голос прошептал:
— Тише, милая, это мы — отец Тулли и наш добрый мистер Хокинс.
Пять часов спустя, когда над скалистым побережьем занимался рассвет, в поле зрения появился английский фрегат.
