Глава 25
Он услышал голоса. Он был в глубоком каменном колодце, эхо голосов и движущиеся тени терялись где-то в вышине.
У него не было тела. Он мог видеть и слышать, но не мог разобрать слов. Казалось, что прошло лишь мгновение — сначала толпы и ликование, потом отравленное вино у него в руках, потом смерть и это место. Он был в ужасе. Он был в аду, за ним охотились демоны, он умер без исповеди. Один из демонов находился совсем рядом. Он был невидим, но стук его зубов доносился отчетливо:
— Двести пятьдесят тысяч, — сказал демон.
Неужели это его приговор? Столько лет? Его охватил страх. Он попытался говорить, сказать, чтобы Изабелла молилась за него, но не мог произнести ни слова. У него не было языка. Он вспомнил, что и молитв здесь тоже не было, а Изабелла мертва, так же как и он. Ее сожгли .
Эхо голосов, стука, скрежета отдавалось в колодце. Потом послышался громкий удар. Этот звук катился прямо на него. Он хотел закричать от ужаса — упрямое чудовище приближалось, чтобы пытать и мучить его плоть двести пятьдесят тысяч лет.
— Он действительно выглядит, как мертвец, — произнесло чудовище на плохом французском. — Удивительный яд. Я бы нашел ему хорошее применение в своем деле.
— Да, залечить своих пациентов до смерти, а потом воскресить!
Вибрирующий голос Аллегрето потряс его. Его фигура пронеслась в воздухе, появилась и исчезла. Он не ожидал, что Аллегрето будет здесь.
— Лучше разбудить его. Никогда не думал, что буду участвовать в убийстве.
Теперь это был Джон Марклинг.
Неужели они все тоже мертвы? Он не видел их лиц. У него болел нос. Его удивило, что у него вообще есть нос. Он попытался открыть глаза, чтобы увидеть чудовище. Но глаза у него то были, то пропадали.
Он подумал, что они все — демоны. Демоны, с голосами и лицами людей, которых он знал. Он не стал отвечать, когда они спросили, проснулся ли он. Это дьявол забрал его. Если бы здесь был голос Меланты, он был бы абсолютно уверен, что это был дьявол.
Чудовище прикоснулось к нему, холодное и мокрое. Он попытался отстраниться, но его голова ударилась о камень. Неожиданно он понял, что у него есть голова, потому что она болела. Он никогда не предполагал такого. Он знал, что его умершая душа будет как его тело, чтобы его могли пытать за грехи. Но он не представлял, что оно будет только частями, а не полностью.
Что-то влажное коснулось его лица, на глазах и груди он почувствовал воду. У него была грудная клетка. И сердце. А дьявол говорил голосом женщины:
— Очнитесь, мой господин.
Это была служанка Меланты. Он почти видел ее. Ему стало жаль, что она тоже умерла. Волки, должно быть. Ее съели волки.
— Постарайтесь проснуться, — говорила она. — Вот, выпейте это.
Он отвернулся.
— Дьявол, — прошептал он. — Дьявол.
— Он жив, — сказал Аллегрето. — Ты довольна?
Он не мог ничего понять. Жив! Мертв! Ад и все эти демоны! Он подумал, что самое худшее впереди, так как Меланты еще не было среди них. Но он не сомневался, что она придет и не упустит удовольствия помучить его. Она улыбалась, когда он пил яд, зная, что убивает его.
Аллегрето вернулся с реки и позвал Кару следовать за ним. Она была рада оставить это ужасное место, заброшенное монахами, построившими его, и казалось, оставленного самим Богом. Круглый подвал когда-то использовался для пивоварения, в его центре находился большой колодец с черной водой. Он был широкий, как башня замка. Она поспешила наверх, оставив узнику ведро с водой и горящую свечу. Аллегрето закрыл тяжелую дверь и запер ее.
— Я провожу тебя до ворот. Там тебя ожидает охранник и лошадь.
Она следовала за ним по широкому проходу. У наружной двери он задул свечу. Они вышли.
Полумесяц освещал двор заброшенного монастыря. Строение возвышалось черными и серыми тенями. Она накинула капюшон. Ее шаги эхом отдавались вдали.
Еще полгода назад она была бы до смерти напугана тихой прогулкой в тишине и пустоте. Но сейчас с ней был Аллегрето, и даже привидение не испугало бы ее. Просто — старый монастырь в летнюю ночь, только заброшенный, потому что монахи предпочли другое место.
Он двигался чуть впереди нее, бесшумно свернув в другой проход, в конце которого сиял лунный свет. Затем они шли по заросшей дороге к воротам. Аллегрето подал ей руку, чтобы помочь перебраться через остатки сломанной двери.
Вдруг он остановился, глядя прямо на нее в свете звезд.
— Это правда — то, что ты сказала моему отцу? Она не смотрела ему в лицо. С тех пор, как они покинули Боулэнд, она была в свите принцессы, а он — Джиана. Они постоянно встречались, передавали послания своих хозяев, но не более того. Кара знала, что с ним она в безопасности. Но Гаю предоставили место при принцессе, и Аллегрето мог легко достать его.
— Нет, — сказала она. — Я просто это сказала, чтобы…
Она остановилась.
— Чтобы мой отец не мог заставить тебя. — Его голос изменился. — А я ведь мог сказать ему «да».
— Не будем говорить об этом.
Кара шагнула к воротам. Она внезапно испугалась его, здесь они были одни в пустой темноте.
— Вы помолвлены?
— Нет.
Она сказала это слишком быстро. Это могло защитить Гая, но не ее, если Аллегрето захочет взять ее силой.
— Ты думаешь, я убью его? Я не стану делать этого.
Она остановилась и оглянулась на него. Он стоял на обломках двери, освещенный луной.
— Я просто хотел узнать, поедешь ли ты с нами домой?
— Конечно. Моя сестра.
— А Гай поможет твоей сестре?
— Ты говоришь, как твой отец.
— Отчего же нет? Я его сын. И только Навона сможет похитить твою сестру у Риаты.
— Что это значит? Ты хочешь заставить меня выбирать между Гаем и моей сестрой?
Он поднял голову.
— Значит вы помолвлены.
— Ты поклялся, что Навона поможет моей сестре.
— Вы помолвлены. Помолвлены.
Он сорвался с места, прошел мимо нее к воротам.
Кара шла за ним, чуть вдалеке. Едва заметная тропинка тянулась по заливным лугам наверх, откуда можно было видеть ленту реки, вьющейся внизу в темноте.
— Итак, твой англичанин останется при принцессе, и ты поедешь с нами домой?
Она не ответила, просто шла за ним. Он взобрался на холм и ждал, когда она поднимется тоже.
— Ты должна позаботиться, чтобы он попросил у нее хорошее место. Ты слышала? Она говорила, что едет завтра. Не думаю, что это будет так скоро, но сразу же, как только она сможет затащить отца на корабль, не вызывая подозрений. Мы не можем держать здесь этого Зеленого Рыцаря очень долго.
— Кто освободит его? Мать Мария, что, если кто-то ошибется, и он останется здесь один после того, как мы уедем?
Аллегрето обернулся к ней так неожиданно, что она споткнулась и чуть не упала.
— Этого я не допущу! — сказал он зло. — И если это так важно, то оставайся здесь со своим драгоценным Гаем и проследи сама. Но я не доверил бы вам этого. Вы ключ потеряете или что-то еще забудете. Поэтому я сделаю все сам.
— Ты остаешься здесь?
— Да, я задержусь здесь, а потом догоню вас в Калесе. Думаю, мой отец найдет мне хорошую потаскушку, — ответил он с горечью. — Пусть учит меня любви, чтобы я не мог выползти из постели и отправиться со всеми.
Он взял Кару за руку и, с силой притянув, поставил перед собой.
— Охранник доставит тебя к Меланте. Прощай.
Он ушел прежде, чем она поняла, что это было его последнее «прощай». Она обернулась.
— Прощай, Аллегрето!
Он даже не остановился. Он исчез в темноте.
— Я знаю, ты слышишь меня.
Снова голос Аллегрето. Руку показалось, что все части его тела были теперь на месте. Ему очень хотелось пить. Он задыхался, а тут еще эти демоны. Он попытался поднять руку, но она казалась слишком тяжелой, а другая двигалась не по его воле.
— Открой глаза, зеленый человек, если ты слышишь меня, — сказал демон-Аллегрето.
Он вспомнил, что у него было имя.
— Руадрик, — прошептал он, глядя на Аллегрето и пытаясь увидеть демона за знакомым лицом.
Демон зло усмехнулся.
— Руадрик, если тебе угодно. Послушай меня, Руадрик. Постарайся запомнить. У тебя здесь есть еда и питье. Я вернусь завтра утром. Запоминай. Не теряй голову. Ты меня слышишь?
Рук попытался поднять руку и схватить его, но не смог.
— Закрой глаза, если ты меня слышишь. Рук закрыл глаза. Но когда он снова открыл их, демон уже исчез.Кара говорила
— Он просыпался, моя госпожа.
Меланта откинулась на подушки. Все это время она ждала у окна, ждала, ждала. Ей казалось, что Кара никогда не придет.
Этот яд, который они использовали, мог убить его.
— Он говорил, но бессвязно, моя госпожа, — продолжила Кара. — Аллегрето велел передать, что он еще слаб, но к утру ему будет лучше.
Меланта подняла голову. Ночной воздух дул в окно. Она закрыла ладонями щеки, чтобы охладить их.
— Моя госпожа, — снова заговорила Кара. — Я хотела сказать вам… когда я говорила… когда сказала, что помолвлена… У меня нет права, я не должна была, пока вы здесь. Простите меня!
Ее слова были слишком далеки. Меланта махнула рукой, чтобы Кара ушла.
— Потом. Я не могу сейчас думать об этом.
— Моя госпожа! Пожалуйста! Я не хочу замуж за Аллегрето.
Меланта с трудом пыталась слушать Кару.
— После всего, что он сделал для тебя? Несчастный Аллегрето. Ты, как кошка, вцепилась коготками ему в сердце.
— Я не хотела, моя госпожа. Он пугает меня. И… я боюсь за Гая.
— Какое трагичное выражение на лице. Гай, Этот англичанин из Торбека. Он ниже тебя. За ним нет ни флорина. Глупая девочка. Даже господин его жил в грязи. Ты можешь поверить мне, я сама видела это.
— Моя госпожа, я люблю его. Меланта усмехнулась.
— Да. Вот что получается, если глупым женщинам разрешают сидеть и глядеть на улицу, не так ли? Мы начинаем мечтать о всяких пустяках и влюбляться во всех проходящих мимо мужчин.
Кара склонила голову.
— Да, моя госпожа.
— Я уже однажды говорила с тобой о любви.
— Да, моя госпожа.
Меланта закрыла окно. В стекле появилось отражение свечей.
— Так что я сказала? Я уже не помню.
— Моя госпожа, вы сказали, что сильная любовь убивает.
— Это правда. — Она снова попыталась охладить лицо ладонями. — Это так.
— Моя госпожа, если вы позволите… Гай мог бы служить в вашей свите по нашему возвращению. ..
— Боже! Неужели ты так заботишься о своем возлюбленном, что стремишься заманить его прямо в берлогу вепря?
Меланта в гнева обернулась и увидела абсолютно невинный взгляд Кары.
— А что Аллегрето? Он будет петь хвалебные пения на вашей свадьбе?
— Моя госпожа, это он предложил, чтобы Гай нашел место у вас, чтобы я могла поехать домой.
Меланта в умилении смотрела на нее. На лице девушки не было ничего, кроме глупого выражения покорности и доверия.
— Не требуй слишком многого от Аллегрето. Нет, если ты хочешь быть с этим англичанином, вы оба останетесь здесь.
Кара поклонилась. Она подошла к постели Меланты и стала переворачивать простыни. Колокола прозвонили заутренню.
— Я пойду в часовню, — сказала Меланта. — Я не могу спать.
Ей хотелось пойти в сад или на луг, но у Джиана везде были осведомители, и она не хотела вызывать их интерес. Она так привыкла ограничивать себя, что серьезно подумывала о монастыре. Все великосветские дамы, ушедшие в монастырь, но сохранившие свои немалые состояния, умиляли ее — актеры без сцены и зрителей. Нет, она все отдаст церкви, и быстрее, и у нее будут видения. Видения о человеке, который когда-то любил ее.
Теперь он ненавидит ее. Она сделала все, чтобы привести его к этому. В мечтах она разговаривала с ним об этом, пыталась объяснить. Да, она отравила его, но только чтобы избавить от мучений. Она держала его взаперти, но это было необходимо для его же безопасности, пока не уедут они с Джианом. И если она отреклась от него, нарушила свою клятву, разбила его сердце, то только для того, чтобы не жить, зная, что он мертв.
Она знала, что не могла убить Джиана. Она думала об этом. Она знала несколько случаев, когда жены убивали своих мужей. Некоторых из них затем живьем закапывали в землю, а другие всего лишь платили штраф. Но Джиан. Его пытались убить лучшие убийцы, и никто не преуспел в этом. Не Джиана. Если бы ее попытка не удалась, то никакого суда и не потребовалось бы, так как она не дожила бы так долго до него. И Аллегрето не стал бы помогать здесь, скорее наоборот.
Если бы попытка удалась — она оказалась бы полностью в их власти. Во власти дьявола.
Она говорила все это Руку. Но это не был разговор. Он никогда не отвечал. Он не понял бы. Не смог. Ее поведение было выше его понимания, так же как и черная глубина любви Аллегрето была непонятна Каре.
Они знали друг друга — она и Аллегрето. Они знали, как близко дьявол подбирался к ним. Ей было почти жаль Аллегрето, который все держался за эту необъяснимую страсть. Если бы он действительно хотел отделаться от Гая, то давно сделал бы это. Хотя его тонкое предложение о возвращении Кары и ее возлюбленного в Италию и скрывало темные намерения или глупую надежду. Ему было не так много лет, этому Аллегрето, чтобы не иметь надежды. Но Меланта не позволит Каре вывести его из равновесия. Она и Гай останутся в Англии, подальше от него.
В ответ на такую доброту Меланты, Аллегрето позаботится, чтобы Рук действительно возненавидел ее. Он скажет все то, что сама Меланта не сможет произнести, убьет гордость, надежду и будущее. И Рук отправится жить в свое имение, куда Меланте никогда не следовало попадать.
Они давно знали друг друга, она и Аллегрето, еще очень мало как друзья и так долго как враги.
— Это твой последний урок, Зеленый Рыцарь. Ты усвоил его?
— Руадрик.
— Хорошо, Руадрик. — Аллегрето чуть поклонился.
— Лорд Руадрик из Вулфскара.
Его голос отдавался эхом в стенах старинной пивоварни, свет в которую проходил через несколько прорезей в стене, сделанных в виде крестов.
Рук кричал, пока не сорвал голос. Однако если кто-то и прошел под окнами, то не обратил на это внимания.
Это все она сделала. И даже Аллегрето не скрывал этого. Рук должен оставаться здесь, пока она не уедет из Англии, и если он последует за ней, то смерть его будет загадочной, такой, как и этот ее усыпляющий яд.
Его последний урок. И если окажется, что Рук не усвоил его, то он никогда не покинет этого места.
Аллегрето сидел на краю колодца, свесив ноги. Он чистил апельсин. Рук слышал, как корочки падали в воду. Странное это было заточение: еда, как на королевском приеме, — фрукты, свежий сыр, белый хлеб. Помещение было просто древним, но его оковы — вполне новые. Скоба глубоко вбита в стену, а оковы на руках и ногах — целый металлический ботинок на правой ноге и металлическая перчатка без пальцев, доходившая до локтя левой руки.
Рук проклинал себя — предположить, что она хочет добра, поверить Аллегрето даже на мгновение. Даже сэр Гарольд никогда не был таким сумасшедшим и легковерным, как Рук, когда он поверил, что выиграл.
Он вспоминал ее лицо в ту минуту. Она улыбалась ему. В его смертельном сне это была та выжидающая улыбка, которая мучила его больше демонов.
Аллегрето ел апельсин.
— Она сказала мне, почему оставила тебе жизнь. Ты слишком много молился, и если она убьет тебя, то твой дух всегда будет преследовать ее.
— Скажи ей, что я буду преследовать ее и в аду, если она выйдет замуж за Навону.
— Тогда готовься, ибо именно это она и собирается сделать, Зеленый Рыцарь.
— Руадрик.
— Руадрик. Покойник из Вулфскара. Аллегрето легко встал, выбрасывая остатки фруктов в колодец. Он подошел к Руку, чтобы подвесить ведро с водой к огромному крюку, который мог бы выдержать тонну воды. Ведро казалось чересчур маленьким. Аллегрето закрепил его так, чтобы Рук мог дотянуться.
Молодой человек побежал по лестнице вверх через три ступеньки. У двери он остановился.
— Подумай. Я вернусь. Или не вернусь? Она очень занята свадьбой. Она может совсем забыть о тебе, Зеленый Рыцарь.
— Руадрик, — сказал Рук.
— Я говорил тебе, лорд Руадрик, что парк окружен стеной? Никто не ходит здесь, кроме оленей. Но есть еще река. Я думаю, тебе стоит покричать. У реки тебя могут услышать. Определенно, этому месту нужен призрак.
Аллегрето ослепительно улыбнулся. Дверь за ним захлопнулась. Полоски света поползли по полу и исчезли в ужасном колодце.
Кара держалась в тени, как ей и было приказано, во время визита Джиана на ужин. Она абсолютно не могла скрывать тайны, так сказала Меланта, но Кара и сама знала это. Она никогда не смогла бы так спокойно вести себя, как ее госпожа, которая настаивала на том, что им нужно немедленно ехать в Италию. Он же желал обвенчаться здесь, в Англии.
— Эти глупцы возведут того парня в святые, — говорил он. — Тысячи свечей горят сейчас за упокой его души. Потом будет чудо, а позже его кости станут продавать на базарной площади.
— Тем более нужно ехать.
Меланта наблюдала, как слуга Джиана пробовал еду для своего господина.
— Нет, мы не станем бежать от какого-то бунтаря. Просто подождем немного. А пир, который мы устроим, заставит их забыть, что святой Руадрик вообще когда-либо выбирался из своей волчьей норы. Мне так больше нравится, моя госпожа.
— Джиан, эти события замутили твой разум. Тебя здесь не любят. Ты иностранец. И какое для тебя это имеет значение? Поедем домой, оставим все эти неприятности здесь.
— Ты раньше так не торопилась. Почему же сейчас тебе не терпится уехать, дорогая?
— Может быть потому, что мне приходится не обращать внимания на злобные взгляды людей, — сказала она резко.
— Низкорожденные скоты, если кто-то посмеет обидеть тебя, скажи мне.
— Я бы лучше не стала ждать, когда это случится. Я хочу уехать, и чем скорее, тем лучше. И если ты любишь меня, то согласишься.
Он поставил бокал с вином на стол.
— Не прибегай к этому средству слишком часто, дорогая.
— К рыбе нужны приправы. Меланта, хмурясь, глядела на тарелку.
— Кара, пошли кого-нибудь на кухню. Мои глубочайшие извинения, Джиан. Я не знаю, почему они забыли травы.
Кара с радостью покинула зал. Она послала служанку на кухню, но сама не вернулась. Было очевидно, что Джиан не в настроении, и любой ее жест мог бы быть истолкован так, как хотелось ему. Вместо этого Кара вышла во двор с одной из прачек и направилась к конюшням.
Гай чистил коня Джиана. Кара остановилась в тени, стесняясь подойти. Она восхищалась его волосами, золотыми в лучах заходящего солнца. Она мяла рукой юбку. Она была рада, что он остался при принцессе, даже когда пришел Зеленый Рыцарь. Она надеялась, что он решил быть здесь, с нею, хотя это могло быть и потому, что принцесса может наградить его более щедро.
Он расчесывал гриву коня, а ее сердце было готово вырваться из груди и лететь к нему.
Один из грумов сказал что-то, и все обернулись к Каре и прачке. Гай распрямился и обернулся тоже. Когда он увидел ее, его лицо засияло, но он тут же стал рассматривать щетку, как будто в ней было заключено что-то жизненно важное.
Впервые она подошла к нему на людях. Конюхи стали ухмыляться, а кто-то даже бросил в него камушек.
Кара отдала свой подарок прачке. Это была шелковая тесьма. Служанка подошла к Гаю и протянула ему ее. Она просто сказала:
— От донны Кары.
Кара подумала, что можно было бы сообразить сказать что-то еще, но служанка была англичанкой.
Гай смотрел не на нее, а на конюхов. У нее все замерло внутри. Однако он протянул руку и взял тесьму. Послышался свист и насмешки, но он улыбнулся ей.
Неожиданно один из конюхов подошел к ней и ухватил за талию. Но он не успел сделать что-то еще, так как Гай быстро привел его в чувство парой запоминающихся ударов. Потом он пригладил волосы Кары и опустился перед ней на колени, вытянув из-за обшлагов свои красивые белые перчатки.
— Донна Кара, — сказал он, — я отдаю вам их как залог того, что вы выйдете за меня замуж. Вы согласны?
Она чувствовала, что все во дворе смотрят на нее. Один из людей Джиана крикнул ей по-итальянски, чтобы она не глупила, а нашла бы себе более выгодную партию. Она ответила ему яростным взглядом и взяла перчатки.
— Да, сэр. Я согласна.
Но как только Кара взяла руку Гая, из дома выбежал мальчик.
— Готовьтесь! Милорд уезжает!
В одно мгновение все пришло в движение. Гай приказал нести седла и поторопился к серому жеребцу. Ужин, видимо, еще не был окончен. Кара боялась, что Джиан и ее госпожа перешли к открытой битве. Она схватила прачку за руку, чтобы с ней бежать на кухню, но Джиан уже появился в дверях. Он шел так быстро и широко, что полы его одежды развевались.
Он прошел в ворота, даже не взглянув на Кару. Но потом, к ее ужасу, остановился и оглянулся на нее.
Жестом он показал слугам следовать дальше. Двор был полон замешательства. Кара в отчаянии искала глазами Гая, но он укреплял седло на одной из лошадей. Она поняла, что Джиан тоже заметил ее взгляд, и проклинала себя за слабость.
Он по-доброму улыбнулся ей, стоя рядом.
— Донна Кара, приятный вечер, не так ли? Она чуть опустилась в реверансе. Все, что ей удавалось сейчас — это с трудом держаться на ногах.
— Да, мой господин.
— Замечательный вечер для влюбленных. А где Аллегрето?
Ее охватил ужас. Она опустила глаза.
— Я не знаю, мой господин. Не знаю.
Ей нельзя было это говорить дважды. Ей нужно было говорить удивленно. Она не знала. Почему она должна знать?
— А почему я должна знать, мой господин? Она пыталась говорить громко и как можно спокойнее, как сделала бы это Меланта.
— Правда? Отчего бы это?
Его задумчивый тон снова смутил ее. Она снова сделала реверанс, боясь поднять глаза.
— Его что-то часто не бывает дома в последнее время. Он говорил, что у него есть возлюбленная. Я подумал — но вы простите меня, донна Кара, если я обидел вас — я думал, это были вы.
Она не знала, что делать. Она никогда не знала, что делать. Все, о чем она могла думать, это то, что она не должна была позволить ему уличить ебя
— А, так вот ваш молодой человек? — спросил Джиан по-французски, когда Гай подвел его коня. Кара молчала, и Джиан обратился к нему:
— Мои наилучшие поздравления. У вас прелестная невеста.
— Спасибо, мой господин. — Гай поклонился. — Донна Кара оказала мне величайшую честь.
К радости Кары Джиан сел на коня и посмотрел поверх голов. Конь сделал шаг, но Джиан не шелохнулся.
Кара оглянулась и увидела, что принцесса Меланта шла через двор. За ней шли еще несколько дам. Она остановилась в воротах. В сумерках ее кожа казалась белой и холодной.
— Я пришла, чтобы попрощаться, Джиан. Я не хочу, чтобы мы расстались в ссоре.
— Мне бы тоже не хотелось этого, моя госпожа. Но сегодня вечером вы были невыносимы.
Она покачала головой, чуть улыбнувшись.
— Не думаю, что вы выбрали меня за покорность.
— Конечно, нет. Но вы должны точно знать, кто из нас руководит.
— Тогда тщательнее продумывайте руководство, моя любовь, ибо завтра я иду к королю и уезжаю в Лондон, а потом — в Калес. Боюсь, вам будет несколько одиноко на свадьбе без невесты.
В полной тишине было слышно дыхание лошадей. Кара находилась на грани срыва.
— Что ж, вы победили, моя госпожа, — наконец произнес Джиан. — Я буду с вами. Но позаботьтесь, чтобы ваши победы впредь не доставались вам так дорого. Может оказаться, что вы купите поражение.
Она замерла в глубоком реверансе. В кольцах на ее пальцах заиграл обворожительный свет солнца.
— Как скажете, Джиан. Я с нетерпением буду ждать начала нашего путешествия.
Кара упаковывала вещи. Все случилось так быстро. Они уезжали, все ехали домой, а она оставалась здесь. Она убеждала себя, что рядом с ней будет Гай. Но все же ей было страшно. Весь дом был в полном беспорядке и смущении. Тюки и сундуки относили вниз. Они должны успеть выехать до захода солнца. Когда Кара соберет все вещи из спальни принцессы и проследит, чтобы их погрузили, ее обязанности будут окончены.
Ей не хотелось ждать, пока ее госпожа вернется с аудиенции у короля. Она ушла к Гаю. Ему было поручено доставить лошадей в один из замков где-то неподалеку. У него было письмо, в котором говорилось, что там он будет управляющим конюшен. Это был потрясающий и неожиданный подарок судьбы. Он сказал, что, видимо, ее хозяйка высоко ценит ее, если дала ему столь высокое место, после всего лишь нескольких дней службы. Они теперь могут пожениться благодаря ее щедрости. Им не нужно ждать, пока он устроится в жизни.
Кара была не настолько глупа, чтобы поверить, что принцесса Меланта так любит ее. За этим стояло что-то еще. У Кары было поручение от нее — единственное и не очень трудное. После отъезда принцессы и Джиана, она должна была проследить, что Аллегрето кормит бедного сумасшедшего в заброшенном погребе. Когда она увидит это своими собственными глазами, она напишет госпоже. В письме обязательно должны встречаться три раза слова «Благодарение Богу», чтобы принцесса была уверена в подлинности письма.
Кара думала, что, когда она напишет последнее из трех «Богу», это будет действительно благодарение Богу. Она перекрестилась, произнесла молитву и попросила Его освободить сестру. Вдруг ее охватила странная уверенность, что так и будет. Аллегрето обещал, и, вопреки всему, она верила.
По тому, как Джиан смотрел на нее, она поняла, что он подозревает что-то. Если бы он только не упомянул Аллегрето! Да нет, он просто подумал, что ей не понравилось то, что он говорил так о другом мужчине, когда рядом был Гай.
Она упаковала вещи в сундук, положила несколько земляничных листочков и лепестков роз поверх белья и поспешила вниз, чтобы позвать носильщика отнести сундук. Принцесса приказала, чтобы к ее возвращению все было готово. Но теперь Кара сделала все, что требовалось от нее, и не собиралась оставаться здесь. Она должна была встретиться с Гаем у кузницы, где перековывали лошадей перед путешествием на новое место.
На секунду остановившись на лестнице, Кара стала представлять себе, какая может быть жизнь без принцессы, Джиана и Аллегрето. Без того, что каждое слово будет услышано и истолковано. Завтра в это время их уже не будет здесь. Она будет почти одна на чужой земле, но их всех не будет.
Ее сердце наполнилось радостью. Она вздохнула, думая о Гае, и поспешила по лестнице вниз.
Внизу ее ждал Джиан. Он стоял у открытых дверей, глядя на реку. Он обернулся:
— Донна Кара, — сказал он улыбаясь. — Замечательно! Вас-то я и жду!
