Глава 6
Острие вражеского копья не смогло бы пронзить Ранда глубже, чем эти слова. Ее откровенная просьба обожгла каждую клеточку его тела, которое и так пылало от страсти. Потрясение оказалось настолько велико, что Ранд едва мог дышать, во рту пересохло, язык не повиновался ему.
Наконец Ранд с трудом произнес:
— Лианна, милая, ты сама не знаешь, о чем просишь.
— Нет, знаю, — шепотом возразила она, и он почувствовал на своем лице ее теплое дыхание. Невинное очаровательное смущение превратило губки девушки в прелестный бутон. — Ты думаешь, что достойные леди не просят о таких вещах. Но я, действительно, хочу тебя, — Лианна прижалась к нему. — И я уверена, что ты тоже хочешь меня.
Разумеется, усмехнулся про себя Ранд, трудно ошибиться, если его твердая выпуклость касается ее мягкого податливого тела.
— Я — рыцарь, — как можно тверже произнес он. — Я дал клятву…
Лианна не сводила с него серебристых глаз.
— Каждый истинный рыцарь — любовник, — возразила она и улыбнулась. — Об этом все песни трубадуров.
— Трубадуры предпочитают сладкие муки любовного томления преходящей радости одержанных побед, — торопливо проговорил Ранд с отчаянием в голосе: его решимость таяла с каждым неистовым ударом сердца.
— А ты, Ранд? Что ты предпочитаешь? — ее взгляд скользил по его лицу, плечам, широкой груди.
Ранд неподвижно стоял с опущенными вдоль тела руками. Он знал, что если коснется Лианны, то потеряет последние крохи самообладания.
— О тебе гораздо легче мечтать, как о чем-то недосягаемом, достойном восхищения и обожания.
«В мечтах я могу сдерживать ее… и себя», — подумал Ранд.
Лианна стояла перед ним такая близкая, доступная, на лице девушки играла нежная улыбка, глаза сияли, щеки пылали жарким румянцем; очертания ее стройного тела отчетливо угадывались под простым домотканым платьем. Ранд в замешательстве повернулся, чтобы уйти, чувствуя, что больше не в силах сдерживать себя.
Слезы обиды выступили на глазах у Лианны.
— О чем ты говоришь, Ранд?! — с отчаянием воскликнула она. — Я не какая-нибудь мадонна, меня вовсе не нужно устанавливать на пьедестал или помещать в подземную часовню. Уверения в рыцарской преданности, может, и устраивают леди из легенд, но для меня одного возвышенного отношения недостаточно.
— О, нет, Лианна. Ты вполне земная богиня: требовательная, сложная, обидчивая.
— Ранд, милый, пусть твои сомнения уступят место тому, к чему мы оба стремимся. Что в этом плохого?
Он задумчиво посмотрел на свон большие сильные руки: скоро на одной из них появится кольцо…
— Мне нечего тебе предложить.
— Но ты же говоришь, что любишь меня. Разве можно это назвать «ничем»?
— Я не хочу оскорбить тебя, — не сдавался Ранд.
— Ты уже оскорбляешь меня тем, что отказываешь мне как женщине, — в глазах Лианны появился ртутный блеск. — Ты отказываешься признать, что у меня есть собственный взгляд на вещи и тело, которое жаждет твоего!
— Как раз с этим мне и приходится бороться, Лианна, — усмехнулся Ранд. — Я слишком люблю тебя, сильнее, чем хотелось бы.
От порыва ветра из венка выбился маленький голубой цветок и теперь щекотал щеку девушки; она взяла его и задумчиво провела лепестками по подбородку.
— До встречи с тобой я совсем не знала любви. А теперь ты говоришь, что слишком любишь меня. Я ничего не понимаю.
В ее голосе Ранд почувствовал боль и недоумение сироты, брошенной на попечение замка, с детства лишенной родительской любви и ласки. Ему страстно хотелось заключить Лианну в свои объятия, но он не мог допустить, чтобы она страдала от его предательства.
Ранд судорожно вздохнул.
— Всю мою жизнь я вырабатывал в себе сдержанность и силу воли. Если мужчина не умеет управлять собой, им будут командовать другие, поэтому я отвернулся от забав моих друзей, рыцарей, — он запнулся, встретив взгляд ее широко распахнутых немигающих глаз. — А теперь ты ворвалась в мою жизнь и пошатнула мою веру в рыцарские идеалы и принципы…
— Прикоснись ко мне, — тихо сказала Лианна, ее умоляющий голос заставил еще сильнее биться его сердце. — Прикоснись, и ты поймешь, что я всего лишь женщина из плоти и крови…
Не в силах больше вынести эту пытку, Ранд со стоном обнял девушку, прильнув к ее губам жадным поцелуем. Его руки скользили по изящным линиям гибкой фигурки, а язык исследовал шелковистую поверхность рта. Он наслаждался ее пленительным ароматом, чувствовал тепло ее тела и уже не пытался сопротивляться.
Ранд был готов отказаться от всех рыцарских заповедей, тягостных клятв, от женщины, которая отгородилась от него вооруженной крепостью. Он остановил свой выбор на девушке, так наивно и откровенно признавшейся в желании любить и не просившей ничего, кроме простого дружеского участия. Она завоевала сердце Ранда милой грустной улыбкой, обезоруживающей непосредственностью и откровенностью.
Он оторвался от губ Лианны, но продолжал сжимать в объятиях теплое послушное тело. Ранд чувствовал, что нужен ей, она хотела, чтобы он любил ее, при этой мысли его сердце начинало бешено колотиться в груди. Только теперь Ранд понял, что до настоящего времени не ведал такой сильной любви. С Джастин чувство долга всегда сдерживало его; с Лианной любовь и желание заставили переступить границу благоразумия.
Чуть откинув голову, Ранд пристально смотрел в ее горящие страстью глаза: еще было время опомниться и остановиться.
— Однажды ты можешь возненавидеть меня за то, что произошло между нами, — осторожно сказал он.
Лианна покачала головой.
— Я никогда не смогу возненавидеть тебя.
— Ты еще не понимаешь всего…
— Неужели заниматься любовью так неприятно? — улыбнулась она.
— Нет, совсем нет, дело в том, что… — он оборвал себя на полуслове, проклиная необходимость держать все в секрете, затем продолжил: — Понимаешь, у нас с тобой не может быть ничего, кроме этих тайных свиданий. А что, если у тебя будет ребенок?
К его удивлению, Лианна вовсе не выглядела испуганной, она по-прежнему улыбалась.
— Ребенок — дар Бога.
Ранд с неприязнью подумал о жестокой черноволосой владелице замка.
— Твоя госпожа может избить тебя за него, выгнать прочь.
— Она никогда так не поступит, поверь мне, — успокоила его Лианна.
— А как быть со мной? Я хочу большего, чем эти тайные встречи.
Затаив дыхание, Ранд ждал ответа. Лианна выглядела очень смущенной. Наконец она произнесла единственное слово, но так тихо, что ему показалось, что это пронесся легкий ветерок, и все же он услышал.
— Пожалуйста…
— Да, да, — простонал Ранд, целуя и прижимая ее к себе, разом отбросив все, что сдерживало его страсть. — Да, Лианна, ты будешь моей…
Щеки девушки залились румянцем, нежная улыбка тронула губы.
— Мы никогда не пожалеем об этом, — сказала она, но в ее серебристых глазах промелькнула какая-то нерешительность. — Правда, есть еще кое-что, в чем я должна тебе признаться.
— Что же это, моя милая? — спросил Ранд, осторожно снимая с ее головы венок.
— Я обучена стрельбе и кое-каким наукам, но мне ничего не известно о том, как доставить удовольствие мужчине, — Лианна смущенно опустила глаза и добавила: — А мне бы так хотелось доставить тебе удовольствие…
— Ты доставляешь мне удовольствие уже тем, что веришь мне, отдаешь мне свою невинность, просто тем, что ты есть, — прошептал Ранд, вдыхая аромат ее волос.
Лианна смотрела на него доверчиво и спокойно, но где-то в глубине глаз таилась печаль. Девушка казалась Ранду раненой птичкой, которая не могла сама поведать о своей боли, но заслуживала очень бережного отношения и нежности, на какую он только способен.
«Да, — думал Ранд, растягивая шнуровку платья и спуская его с плеч Лианны, — нужно быть очень осторожным с этим хрупким созданием». Она выпала из гнезда, а он не из тех, кто бросит птенчика на съедение кошке.
Широкий вырез изящной нижней сорочки открыл его взору нежные линии груди и плеч. Ранд с упоением вдыхал волнующий аромат ее кожи, продолжая медленно раздевать девушку; вот уже на траву упала нижняя юбка. Он наклонился и поцеловал Лианну. Ему всегда казалось, что подобное таинство должно происходить в темноте прохладной спальни, на брачном ложе. С Лианной все было по-другому: весенний луг, яркое солнце, зеленая трава… От этого зрелища у Ранда перехватило дыхание и неистово забилось сердце.
Наконец тончайшая сорочка мягкими складками опустилась у ее ног, и Лианна предстала перед ним во всей своей изумительной наготе. Изящные линии плеч и рук, небольшие упругие груди с сосками цвета утренней зари, золотистые завитки волос внизу живота, плавные изгибы бедер — все вызывало восхищение. У нее были длинные красивые ноги с маленькими почти детскими ступнями и нежная белая кожа, чуть тронутая розоватым сиянием.
Ранд впервые видел перед собой обнаженное женское тело. В Аранделе юношу не раз пытались соблазнить и женщины легкого поведения, и благородные дамы, которых привлекала его чистота и недоступность. Однако он не испытывая к ним ни страсти, ни привязанности, его тело оставалось равнодушным к их ласкам.
Но сейчас любовь переполняла Ранда, желание сжигало его на медленном огне. Он видел сердцем и душой так же, как глазами… и руками. Его пальцы осторожно скользили по шее, плечам девушки, очерчивали ее груди, ласкали упругий живот. От этих прикосновений лицо Лианны порозовело, полураскрытые губы увлажнились, глаза светились страстью.
Скрестив на груди руки, она вопросительно смотрела на Ранда.
— Почему ты молчишь, я тебе не нравлюсь?
Ранд улыбнулся ее почти детскому ожиданию похвалы.
— Ты вся такая светлая, чистая…
Лианна вздернула подбородок и нетерпеливо спросила:
— И это все?
— У тебя прекрасная душа.
— Ну и?.. — брови девушки взметнулись вверх.
— Однажды ты запретила мне восхвалять твою красоту, — начал Ранд.
— Я передумала, — перебила она его. — Мне очень хочется знать, что ты обо мне думаешь. Он взял ее за плечи и коснулся губами шеи.
— Честно говоря, Лианна, я думаю, что ты прекрасна. Твоя кожа напоминает слоновую кость, но она теплая и мягкая, — Ранд нежно взял в ладони ее груди. — А это — первые весенние лилии, — он пристально посмотрел ей в глаза, в то время как его руки продолжали ласкать тело Лианны. — Мне кажется, что ты — фея, созданная искусным волшебником.
С этими словами Ранд наклонился и впился в ее губы страстным поцелуем. От его жадных покусываний они немного вспухли и потемнели.
— Ну, — задыхаясь проговорила Лианна. — Что же дальше, мой рыцарь? — дрожащими от волнения руками она взялась за края туники, под которой находилась кольчуга, и, нахмурившись, попыталась развязать тесемки. — Какой дьявол одевал тебя? — нетерпеливо воскликнула девушка. — На шнурках такие узлы, которые больше бы подошли монаху.
Как бы хотелось Ранду рассказать ей все о своей жизни, о Джеке и Симоне, о тех, кто его окружает, с кем он делит еду и ночлег. Слова уже были готовы сорваться с языка, но Ранд вовремя одернул себя: он и так слишком многое поведал Лианне, что в будущем могло обернуться против него; достаточно лжи и притворства. Все, что Ранд мог предложить возлюбленной, — это покрытый цветами весенний луг, нежную траву под ногами и чаек в синем небе, а еще — испепеляющую страсть, перечеркивающую казавшиеся ему незыблемыми рыцарские принципы.
Стараясь, чтобы Лианна не заметила подарок короля Генриха, Ранд прижал ее голову к своему плечу, незаметно снял амулет и сунул его в карман туники. Она ни в коем случае не должна была видеть этот талисман и не должна догадываться о причинах, которые привели сюда рыцаря.
С горькой иронией Ранд подумал о девизе, выгравированном вокруг драгоценного камня: «Для храбрых сердец нет ничего невозможного». Он не считал себя трусом, но будущее с девушкой, которую юноша любил всем сердцем, ускользало от него, подобно комете. «Мы все-таки будем вместе. Я найду способ, как добиться этого», — пронеслось в голове Ранда.
Он решительно сбросил свои одежды, обнажив крепкое, мускулистое тело. Послеполуденное солнце придавало его коже бронзовый оттенок, а может, это внутренний жар так освещал ее?
Лианна внимательно оглядела Ранда с головы до ног, нимало не смущаясь его наготой. Ее широко открытые глаза светились почти детским восторгом. Она осторожно прикоснулась к нему, словно опасаясь, что Ранд может исчезнуть подобно сказочному видению, и стала водить кончиками пальцев по мускулистой груди, широким плечам, затем ее рука скользнула вниз и, чуть помедлив на животе, накрыла его возбужденную плоть. Их глаза встретились, и рука девушки опять поползла вверх.
— Я всегда думала, что ты неуязвим, а у тебя, оказывается, полсотни шрамов, — наконец произнесла она, проводя пальцем по рубцам на плече.
— Порезы, — улыбнулся Ранд. — Так, мелкие уколы.
Ему легче было вытерпеть удары шпагой, чем прикосновение ее нежных пальчиков; он чувствовал себя страдальцем, которого инквизиторы пытают раскаленным железом.
Ранд боялся разочаровать Лианну, оттолкнуть неосторожным жестом, движением, но его опасения оказались напрасны: девушка откровенно любовалась им, охваченная страстью и любопытством.
Желание переполняло Ранда, лишая рассудка. Не в силах больше сдерживать себя, он взял Лианну за руки и ласково, но настойчиво потянул вниз. Они стояли друг против друга на коленях, соприкасаясь бедрами, словно совершая некий языческий ритуал. Ранд нетерпеливо приник к ее губам жадным, страстным поцелуем, от которого у обоих на миг перехватило дыхание.
— Что дальше? — неуверенно спросила Лианна.
Ранд крепко обнял ее. Что дальше? Во время войны он не раз видел, как насилуют женщин. Кроме того, Джек и другие мужчины довольно подробно описывали ему все, что происходит в постели между мужчиной и женщиной. Тем не менее Ранд сомневался, что сумеет воспользоваться этими знаниями, ведь с Лианной ничего нельзя было предугадать заранее.
— Я хочу прикасаться к тебе… везде… трогать твое тело, — задыхаясь прошептал он, а его пальцы продолжали ласкать шею, грудь, бедра девушки. — Я хочу растворить свою душу в твоей, Лианна, заставить тебя забыть, где заканчиваешься ты и начинаюсь я.
Его твердая возбужденная плоть прижалась к ее мягкому податливому телу.
— Мой Бог, — выдохнула Лианна. — Ты, правда, сможешь сделать это?
— Я постараюсь, — улыбнулся Ранд.
Волна желания захлестнула Лианну. Господи, как ей хотелось, чтобы он, действительно, поглотил ее всю, без остатка, заставил забыть обо всем на свете. Внутренний голос напомнил Лианне, что она нарушает супружескую верность и заслуживает осуждения, но сердцем девушка знала, что поступает правильно. Благодаря Ранду Лианна чувствовала себя чистой, смелой и женственной, любимой и желанной, он дал ей то, чего она так долго была лишена.
Какое сильное и красивое у него тело! Запустив пальцы в золотистую поросль на груди Ранда, Лианна осторожно перебирала шелковистые завитки, наслаждаясь его близостью. Она не подозревала раньше, что мужское тело может обладать такой притягательной силой. А Ранд продолжал шептать слова любви и осыпать поцелуями ее лицо и шею.
Но в конце концов эти бесконечные ласки и поцелуи насторожили девушку. Как долго он собирался мучить ее страстными словами и жаркими объятиями? Лианна хорошо помнила слова Бонни о том, что мужчины разбрасывают свое семя, как мякину по ветру. Но сегодня почти нет ветра. Что же будет делать Ранд?
Лианна неожиданно вспомнила, как жеребец покрывает кобылу.
Боже мой, растерянно подумала она, неужели Ранд вторгнется в ее тело таким же образом?
Девушка смотрела на него так беспомощно и доверчиво, что Ранд весь напрягся от возбуждения, дыхание его участилось. Он осторожно надавил на ее плечи и опустил Лианну на траву, потом вытянулся рядом, продолжая захватывающую любовную игру. Сильные пальцы юноши так легко и нежно касались ее груди, что она вдруг поняла, почему так изумительно звучала его арфа.
— Ранд… — простонала Лианна.
— Я хочу, чтобы ты была моей, только моей, — страстно шептал он.
Неожиданно Лианна вспомнила все обиды прошедших недель: приказ короля Генриха, вероломство Лазаря, высокомерие ее дяди, все годы жизни без любви, и болезненный комок застрял у нее в горле; из груди вырвался звук, похожий на сдавленное рыдание.
На лице Ранда появилось озабоченное выражение.
— Лианна, что с тобой?
Она поспешно отвернулась, подавив в себе желание открыться ему, облегчить признанием душу.
— Ничего, — прошептала Лианна. — Просто… люби меня.
— Как бы мне хотелось взять твою боль, — он обнял ее так нежно, словно набросил тончайшую атласную паутинку.
— Почему?
— Ты знаешь почему: потому что я люблю тебя всей душой.
Ранд приник к губам Лианны с новой силой. Это был уже не тот первый сладкий поцелуй, а требовательный, страстный, полный неутоленной жажды обладания любимой. Лианне казалось, что она пьет волшебный любовный напиток, который постепенно исцеляет ее, забирая душевную боль.
Пусть на какой-то краткий миг, но Ранд освободил Лианну от невзгод и обид, обрушившихся на нее, заставил забыть обо всем, что угнетало и мучило ее. Теперь она чувствовала, что может наконец отдаться ему, не сдерживая себя.
— Люби меня, Ранд, пожалуйста…
— Да, милая, — прошептал он, лаская пальцами ее грудь, осторожно пощипывая соски.
Ощущение оказалось настолько острым и необычным, что Лианна закрыла глаза и тихо застонала. Ранд склонился над ней, и девушка зажмурилась еще сильнее, с замиранием сердца ожидая волнующего прикосновения его губ к своим, но поцелуя не последовало.
— Ранд! — она изумленно открыла глаза.
— Т-с-с! — пробормотал он, захватывая ртом ее грудь.
Лианна в блаженстве снова закрыла глаза, чувствуя внутри себя безумный испепеляющий жар. Его сердцевина находилась где-то внизу живота, но огненные языки страсти расходились по всему телу, будоража своим искрометным теплом.
Ранд продолжал неистово ласкать языком ее грудь, пока нежные розовые соски не затвердели, превратившись в бутоны наслаждения. Возбужденная новыми ощущениями, Лианна застонала и приподняла голову. Она увидела позолоченную солнцем щеку Ранда и свою белоснежную грудь, трепещущую от его прикосновений.
Почувствовав взгляд Лианны, он оторвался от груди и жадно прильнул к ее рту, языком раздвигая горячие губы.
— Любовь моя, — жарко шептал Ранд. — Дай мне коснуться тебя…
Он чутко уловил произошедшую в Лианне перемену: огромное любопытство перешло в безрассудную страсть. Девушка изнемогала от его ласк, она была полна волшебства, огня и неистовства, тайн, которые он жаждал раскрыть одну за другой.
Ранд пил сладостный нектар ее губ, отбрасывая прочь сомнения и неуверенность, гладил молочно-белую кожу живота Лианны, теплую поверхность бедер, которые трепетали под его пальцами, перебирал шелковистые завитки таинственного пленительного «гнездышка» между ее ног.
Это была совершенно неведомая ему часть женского тела, но рука Ранда, ведомая вечной мудростью истинно любящего мужчины, ласкала ее так, что Лианна таяла от блаженства, и это наполняло его сознанием правильности того, что он делает.
С губ Лианны сорвался умоляющий возглас, красноречиво свидетельствующий о ее желании. Охваченная страстью, она была изумительна, таинственна и необычайно притягательна…
— Ты такая красивая, — прерывистым голосом пробормотал Ранд, приподнимаясь на локте, чтобы лучше видеть ее.
Лианна на миг затаила дыхание, почувствовав его ласкающие пальцы на своем самом сокровенном месте. Ранд подумал, что ее лоно похоже на чудесный нежный цветок, который выпускает лепестки из влажного бутона, расцветая от прикосновений.
— Ранд! — воскликнула Лианна, схватив его за плечи, ее глаза были широко открыты от изумления.
— Что, любимая? — прошептал он, осыпая поцелуями ее лицо и шею девушки.
— Я… я не знаю. Внезапно у меня возникло какое-то странное ощущение, как будто еще немного и я взорвусь… когда ты прикасаешься ко мне… — она вспыхнула. — Там…
Острая радость охватила Ранда. Продолжая ласкать Лианну, он спросил:
— Где, любимая? Скажи мне, научи меня! Это было здесь… или здесь… или?..
— Там, — выдохнула она, выгибаясь всем телом, как ивовый прутик. — Да, там.
Ранд почему-то считал, что в такие моменты близости с женщиной все его мысли будут сосредоточены только на удовлетворении собственного желания, и с удивлением обнаружил, что этого не произошло. Сейчас он думал не о себе, а о Лианне, желая прежде всего ей доставить огромное наслаждение.
Ему нравилось наблюдать, как ее удовольствие достигает вершины, чувствовать, как на Лианну накатываются волны желания, повергая ее в изумление.
— Ранд, — прошептала она. — Неужели все так и происходит между мужчиной и женщиной?
Ранд улыбнулся, восхищаясь чистотой и наивностью Лианны. Каким светом наполнила она его душу!
— Да, любовь моя, — сказал он. — Но это только начало.
Девушка покраснела, в ее серебристых глазах отражалось безоблачное голубое небо.
— Ты хочешь сказать, что… есть что-то еще?
— Да, — произнес Ранд, нависая над ней.
Лианна вздрогнула.
— Боже мой?!
— Я буду очень осторожным, — шептал он, глядя в ее бездонные глаза и продолжая ласкать пальцами влажное от желания лоно.
— Ранд, — выдохнула она, когда он прижался к ней всем телом. — Ты такой нежный, как мелодия, которую тебе удается извлекать из своей арфы… О!
Неожиданно ее бедер коснулось что-то твердое и горячее. Волны нового ощущения накатились на Лианну, вызывая в ней неистовое желание. Охваченная страстью, она изогнула свое толо навстречу его возбужденной плоти.
Все еще не решаясь проникнуть в ее глубины, Ранд замер над Лианной. Она чувствовала исходящий от него жар, слышала его тяжелое прерывистое дыхание и понимала, что он хочет столь необычным образом слиться с ней воедино. Лианна тоже желала этого и, повинуясь какому-то внутреннему голосу, своей рукой направила возбужденную мужскую плоть туда, где все ее женсткое естество ожидало его.
— О, Лианна, — прошептал Ранд. — Любовь моя!
Она видела над собой только Ранда и небо, изумруды его глаз и пронзительную бесконечную голубизну. Казалось, он превратился в архангела и поднимал ее к таинственным небесам, наполняя до краев своей страстью.
— Лианна, — наконец смог произнести Ранд. — Ты… ты принесла себя мне в дар… — его голос прервался.
Она с удивлением заметила у него на щеке крупную слезу. Чувства переполняли девушку; закрыв глаза, Лианна вознеслась на крыльях блаженства.
Сначала Ранд двигался неуверенно и несколько неуклюже, но, подстегиваемая желанием, Лианна приподняла свои ягодицы и с готовностью отвечала на каждое его движение. Их ритм был неистовым и свободным, как ритм волн, бьющихся о берег.
Лианне казалось, что она поднимается все выше и выше, на страшную головокружительную высоту, что мир вокруг нее сжался в комок, готовый в любую секунду взорваться и разлететься на тысячи осколков.
Толчки Ранда становились все быстрее и глубже, и, наконец, горячая волна, несущая жизнь, низверглась в Лианну. Она слышала, как он прошептал ее имя; звук его голоса вернул девушку к действительности.
Лианна открыла глаза: Ранд смотрел на нее с изумленным восхищением, как человек, которому только что явилось чудесное божественное видение.
— О Боже, — прошептал он. — Боже! Ты такая…
Она не дала ему договорить, закрыв рот поцелуем, молча благодаря за любовь. Лотом они некоторое время лежали рядом, почти не касаясь друг друга, постепенно возвращаясь на землю. Стали слышны голоса птиц, жужжание пчел; легкий ветерок обдувал их разгоряченные тела, раскачивал стебельки трав.
Лианна тихонько вздохнула и уткнулась Ранду в плечо. Ее грудь теснили чувства, которые невозможно было выразить словами. Она лишь попросила Ранда о любви, он же сделал гораздо большее. Ранд вернул Лианне веру в себя, убедив в том, что мечты могут сбываться, он превознес ее тело, заставил ее сердце раскрыться навстречу таким чувствам, в которые раньше она бы не смогла поверить…
Наконец Лианна первой нарушила воцарившееся между ними молчание.
— Ранд, я никогда не думала… что любовь может быть такой…
Она почувствовала на своем лице его улыбку и теплое дыхание.
— Я тоже.
Лианна приподнялась на локтях и внимательно посмотрела на Ранда. В благородных чертах его лица появилось что-то новое: они стали намного мягче.
— Правда? — недоверчиво спросила она, вспомнив слова Бонни о беззаботности Роланда. — А я думала, что у мужчин все по-другому.
— Не знаю, я говорю только о себе, — пожал плечами Ранд и нежно ущипнул ее за щеку. — Лианна, сегодня ты доставила мне столько удовольствия, сколько, наверное, не испытывал ни один мужчина.
Лианна вспомнила свои неумелые ласки и, опустив голову, принялась смущенно перебирать золотистые завитки волос на его груди.
— Но… я не сделала ничего такого… Конечно же, у тебя были женщины более искусные в любви, чем я, — она медленно подняла на Ранда глаза, ожидая ответа.
— Разве все дело в знаниях и умениях? — улыбнулся он. — Ты переоцениваешь мой опыт, ты — моя первая женщина, моя единственная.
Снова наступило напряженное молчание: Ли-анна была просто поражена этим признанием. Наконец она едва слышно выдохнула:
— Нет…
Ранд рассмеялся, явно довольный произведенным впечатлением.
— Пожалуйста, Лианна, не пополняй ряды моих товарищей, которые всегда считали меня большим чудаком из-за того, что я не предавался вместе с ними любовным утехам, — он осторожно убрал с ее щеки шелковистую прядь золотых волос. — Я думаю, что достаточно вознагражден за свое ожидание.
Оправившись от изумления, Лианна наклонилась и нежно поцеловала Ранда в губы. Она прямо-таки светилась от его слов, испытывая какое-то особое ощущение радости и счастья. Подумать только: быть первой, кому он принес в дар свое тело, свою любовь. Ранд пришел к ней чистый, незапятнанный, целомудренный.
При мысли об этом холодные когти вины вонзились в сердце девушки. А она… пришла к нему лишь за тем, чтобы он подарил ей ребенка, наследника; разбила его сердце, взяла его любовь, его семя, его честь.
Нет, попыталась оправдаться перед собой Лианна, цель была более благородной: Ранд хотел ее, и она ответила на его желание. Правда, в глазах у нее стояли слезы, когда он лишил свою возлюбленную невинности. Ранд искренне верил в чувства Лианны и восхищался ее жертвой во имя любви.
Девушка должна была с горечью признать, что недостойна Ранда, она воспользовалась им для достижения своей цели, и это ставило пятно на их любовь. Ранд увидел сожаление в ее глазах и внезапно осознал весь ужас содеянного. Он нарушил клятву, данную перед Богом, обманул женщину, на которой ему еще предстояло жениться, но самое непростительное — обесчестил Лианну, а возможно, и наградил ее ребенком, которому суждено родиться незаконным.
— О Господи! — воскликнул Ранд, беря в ладони лицо девушки. — Я позволил убедить себя, что моя любовь к тебе все оправдывает! — острая боль пронзила его сердце, сжала горло. — Но этого недостаточно. Я же погубил тебя, Лианна, погубил для человека, который сможет предложить тебе больше, чем я.
Неожиданно Лианна безудержно и звонко рассмеялась, ее хрупкое тело сотрясалось в его руках. Ранд даже испугался, решив, что это истерика.
— Ты… не сделал ничего… подобного, Ранд-гасконец, — проговорила она, задыхаясь от приступов смеха.
— Но я…
Лианна крепко поцеловала его в губы и с легкой иронией заметила:
— Поверь мне, мой рыцарь, я не берегу себя для мужа, — она успокоилась, но в серебристых глазах все еще плясали смешинки. — С самого начала я знала, что мы будем только любовниками и у нас не будет ничего, кроме тайных свиданий. Это все, что я хочу, Ранд. Все, что я хочу.
Ее искренность проникла в сердце Ранда, он поверил ей и не чувствовал за собой вины, когда вновь и вновь нежно любил Лианну на зеленом весеннем лугу, пока тени деревьев не стали длинными, а вальдшнепы не забили крыльями, печальными криками предвещая вечернюю зарю.
