Глава 8
Роберт приехал в Хай-Уиллоуз на закате прекрасного летнего дня и обнаружил, что несколько гостей уже уютно расположились в имении. Лужайки позади дома были подстрижены безупречно и казались бархатными. Венеция растянулась в шезлонге. Перри Конвей устроился у ее ног и смотрел на нее с обожанием. Капитан Дюран прохаживался с сэром Джошуа по аллее, обсаженной кустарником. Вся эта спокойная обстановка и на ее фоне — роскошные дамы в светлых платьях под кружевными зонтиками резко контрастировала с лихорадочной атмосферой в Уайтхолле на прошлой неделе, когда Бонапарт вновь стал на тропу войны, угрожая вторжением, если его требования не будут немедленно выполнены. Секретные документы с предупреждением об опасности направлялись в прибрежные районы, а волонтеры снова дефилировали по зеленым лужайкам Гайд-Парка перед королем Георгом, который непонятным образом вновь поумнел.
Роберту показали его комнату. Он смыл дорожную пыль, переоделся и сошел вниз, где был встречен леди Бриджез, которая бурно выразила свою радость по поводу приезда лорда Килгоура, хозяин оказал ему довольно сдержанный прием. Несколько джентльменов средних лет почти сразу же обрушились на Роберта, расспрашивая, насколько верны последние слухи, и действительно ли возникла угроза заключению мирного договора. Он снова задавал себе вопрос, что же заставило его провести дни отдыха в столь неподходящей компании.
Он прошелся по саду, беседуя то с одним, то с другим гостем, но нигде не увидел ни Изабеллы, ни ее брата, а Венеция в ответ на его вопрос о них, в недоумении пожала плечами.
— О, Изабелла? Она где-нибудь там. Наверное, помогает в деревне с подготовкой карнавала.
Получилось так, что он увидел ее только тогда, когда все, немного раньше обычного, сели ужинать, чтобы желающие успели поехать в Рай посмотреть карнавальное шествие. Наблюдательный Роберт сразу же заметил, что Изабелла бледнее обычного, а Ги прихрамывает и выглядит так, будто только что оправился от опасной болезни. Роберт недоумевал: что могло случиться? Вряд ли юноша до сих пор страдал от последствий рейда против контрабандистов. Роберт сожалел, что поездка за границу помешала ему провести дознание. Он считал: если никаких вестей до него не доходит, значит все в порядке.
В тот день после обеда Изабелла выкроила с часок, чтобы помочь мисс Холланд и детям украсить повозку Снаргейта. Это была всего-навсего небольшая тележка, запряженная старой белой кобылой мистера Холланда, и так как денег не было, повозку украсили пучками щавеля и колосьями пшеницы, букетами полевых цветов и пушистым камышом с лугов и с огороженных пастбищ. Самую хорошенькую из маленьких девочек выбрали королевой, надели на ее чистые волосы венок из белых маргариток и к нему приспособили старую красную занавеску вместо шлейфа. Она на него наступила, упала и расквасила себе нос, но ничто не могло заставить девочку расстаться со шлейфом. Изабелла выпросила у миссис Бедфорд несколько ярких лент и вплела их в гриву и хвост Росинанты. Развеселившиеся дети залезли в повозку, лакомились вареньем с лепешками, которые для них испекла Харриет Холланд. Мальчики, державшие факелы, пропитанные смолой, все время порывались зажечь их немедленно, и приходилось уговаривать их подождать до наступления темноты.
— Ты придешь повеселиться с нами? — спросила Харриет у Изабеллы, когда та заторопилась домой.
— Вряд ли для меня найдется место в карете, а вот работа по дому обязательно.
Она примчалась как раз вовремя, чтобы успеть переодеться в свое белое платье, но все равно удостоилась хмурого взгляда тети Августы за то, что поздно пришла.
В этот вечер об экономии не думали. Повар превзошел себя в изысканности блюд, а к концу ужина в саду зажгли фонари, и они сияли среди деревьев, как яркие фрукты, а музыканты в гостиной начали играть. Немного позже Джеймс должен был собрать молодежь и предоставить кареты всем желающим полюбоваться карнавалом.
Когда гости, насытившись вкусной пищей и вином, разбредались по саду и рассаживались в гостиной, Роберт отправился на поиски Изабеллы. Он нашел ее в столовой, где она уже собирала стаканы на поднос вместе с прислугой.
— Оставьте это, — сказал он, — пойдемте поговорим.
— Не знаю, могу ли я. Слуги перегружены работой, а новенькая служанка еще не справляется.
— Уверен, они прекрасно обойдутся без вас, а я хочу знать обо всем, что здесь случилось с тех пор, как мы виделись в последний раз.
— Тетя Августа будет искать меня, — возразила Изабелла. Она немного робела перед ним, чувствовала себя неуверенно, помня об их расставании и о словах Ги насчет этого человека.
— Тогда, боюсь, ей придется искать напрасно, — сказал Роберт, беря поднос у нее из рук и аккуратно ставя на стол. — Пойдемте со мной в сад. Там мы сможем побыть одни.
Изабелла нехотя позволила молодому человеку взять себя за руку.
— Я многое хочу знать, — продолжал он. — Я ничего не слышал о вас и решил, что все прошло, как мы рассчитывали, но теперь не уверен в этом. Что случилось с Ги? Он еще страдает от той раны?
— Нет, хуже, все гораздо хуже. — Она помолчала, еще сомневаясь в нем, но потребность кому-то довериться была очень сильна, а та памятная ночь, когда был ранен Ги, особенно сблизила их. — Вы были правы, — медленно продолжала она, — когда говорили, что Ги станут подозревать в предательстве. Джонти и его шайка решили, что это Ги сообщил о них, и чуть не убили его.
Они отошли от остальных, свернув на тихую аллею ровно подстриженных кустов самшита. Золотистый свет фонаря, висевшего высоко в ветвях дерева, озарял ее лицо мягким сиянием.
— Дальше, — попросил Роберт, — расскажите мне в точности, что произошло.
— Это было ужасно. Бет нашла его в одной из канав. Сначала я подумала, что он умер. Он был весь в крови, без сознания, избитый и израненный. — Она должна была выговориться о днях болезни и лихорадки, о том, что сказал доктор, о чем рассказал Ги, и об ограблении, которое не было ограблением. — Он уже встал с постели, — продолжала она, — но еще болеет и никуда не ходит, кроме конторы мистера Фореста. Понимаете, они были его друзьями, его товарищами, и он ужасно переживает, что они так поступили с ним. Я хотела, чтобы их наказали, но он не позволяет сказать сэру Джошуа, и, думаю, он прав. Ему будет только хуже, и у меня теперь на сердце эта ужасная тяжесть. А тут еще появилась проблема, которую я не знаю, как решить.
— А в чем дело?
— Тетя Августа нашла мне место. В сентябре я еду к леди Паттерсон в качестве гувернантки ее троих детей.
— Нет, — быстро сказал он, — только не это!
— Почему? Вы ее знаете?
— Мы с сестрой немало натерпелись от этих детей в свое время, — сердито сказал он.
— Смею заверить, я бы смирилась с этим, — ответила Изабелла, — это еще не самое худшее. Но, понимаете, она живет в отдаленной части Дорсета. Я никогда не увижу Ги. Как же я оставлю его после того, что случилось? Я нужна ему. У меня не будет ни одной спокойной минуты. О Боже мой, — продолжала она с отчаянием, которое так долго копилось в ней. — Я не должна была все это говорить вам, знаю, что не должна. Но так уж получается — все скрыто у меня в душе и нет никого, кто бы понял или посочувствовал.
Девушка отвернулась, стыдясь своих рыданий.
Какое-то время они молчали. Он посмотрел на чистую линию ее щеки, потом решился:
— Послушайте, Изабелла, я мог бы предложить место, которое вам, может быть, понравилось бы больше.
— Правда? — Она обернулась к нему, и глаза ее заблестели надеждой. — Значит, мы с Ги не должны будем разлучаться?
— Конечно. Вы сможете видеть его, когда только пожелаете.
Нахмурившись, Изабелла спросила:
— Но как? Где? Я ничего не понимаю.
— Выходите за меня замуж, Изабелла. Выходите за меня, и ваша проблема будет решена.
— Выйти за вас? — Глаза девушки расширились. Она удивленно смотрела на него, пораженная настолько, что на мгновение лишилась речи. Потом быстро сказала: — О, нет, нет, вы вовсе этого не хотите!
Роберт сжал ее руки, притянул ее к себе.
— Поверьте мне, я хочу этого всем сердцем…
— Но это невозможно. Я не могу… Это было бы ошибкой… Я не могу воспользоваться… — Она вырвалась у него из рук, повернулась к нему спиной, задохнувшись в безмолвных рыданиях. Это предложение было соблазнительным, потому что было бы решением всех ее проблем, и вместе с тем она знала, что не должна его принимать.
Роберт снова повернул ее к себе, поднял вверх ее лицо, так чтобы она посмотрела на него.
— Почему невозможно? Почему вы говорите, что это было бы ошибкой? Я настолько не нравлюсь вам?
— О, нет, нет, вовсе не поэтому. Просто подумайте, что вы — тот, кто вы есть, а я — ничто. Я не могу принять такую… такую доброту. Не могу, потому что…
— Кто-то уже завоевал ваше сердце? Это вы пытаетесь сказать мне?
И тут она вспомнила о Люсьене. Если бы на месте этого человека, который ей нравился, но которого она не любила, был Люсьен! Как же может она взять то, что ей предлагают, и ничего не дать взамен? В ней заговорили гордость и уверенность в своих силах:
— Нет, нет, никого нет.
— Тогда почему? Нас многое объединяет, и я много мог бы дать вам и вашему брату.
— Я знаю. Поэтому и отказываюсь. Разве вы не понимаете? Это слишком много, очень много.
Он привлек ее к себе, с трудом подавляя желание заключить ее в объятия и целовать, целовать, обещать ей целый мир. Но он знал, что поступи он так, сразу же получит окончательный отказ.
Однако прежде чем кто-то из них смог заговорить, им неожиданно помешали.
В конце аллеи появился запыхавшийся и негодующий Джеймс.
— Мы тебя повсюду ищем, Изабелла. Где ты была? Мы уезжаем на карнавал, и Венеция не хочет ехать без тебя.
Изабелла отодвинулась от Роберта.
— Хорошо, я поеду. Но я думала, что кто-то из дам едет с вами.
— Все они отказались. Мама стала рассуждать, что общество соберется грубое и так далее, всякая чепуха, и что она не позволит Венеции ехать одной, а бедная девочка мечтает посмотреть карнавал. — Он взглянул на Роберта. — А вы, сэр? Как насчет того, чтобы повеселиться?
— О, да, повеселиться я всегда готов, — сказал Роберт, сразу же решив сопровождать Изабеллу. — Может быть, леди Бриджез будет чувствовать себя спокойнее, если я тоже позабочусь о наших юных дамах.
На том и порешили. Они направились к каретам, где собрались остальные. Изабелла догадалась, что Венеция не хотела расставаться со своим лейтенантом, и посочувствовала ей. Она была так потрясена неожиданным предложением Роберта, что была рада любому поводу отвлечься.
Сэр Джошуа ворчал, что и после долгих переговоров мира все никак не могут добиться, а они искушают провидение, слишком рано радуясь.
— Ради Бога, папа, — раздраженно воскликнул Джеймс. — Разве мы не можем хоть раз махнуть на это рукой и забыть о Бони и обо всей этой проклятой войне?
Леди Бриджез все еще возражала против намерения девушек поехать со всеми, беспокоясь, что могут быть всякие неприятные неожиданности. Никогда не знаешь, чего ожидать от людей низшего сословия, и можно столкнуться с неуважительным отношением.
— Я уверен, леди будут в полной безопасности под моей защитой, — примирительно сказал Роберт. — Я позабочусь о девушках. Будет жаль, если они не смогут немного повеселиться.
В последний момент появился Ги и объявил, что тоже едет.
— Нет, дорогой, тебе нельзя, — шепнула ему Изабелла.
— Почему нельзя? Мне нечего стыдиться, и я не собираюсь прятаться.
— Знаю, но ты еще не совсем здоров.
— Ах, Бога ради, перестань меня опекать! — раздраженно сказал он. — Я не ребенок. И отлично себя чувствую. — И, стараясь доказать это, он полез на козлы к Джеймсу.
Роберт подумал, что Ги, может, не стоило поступать так неосторожно, но восхитился смелостью юноши и ничего не сказал. Все отправились в путь.
Господские кареты двинулись вдоль заливных лугов, по другую сторону которых текла река. Отсюда им открывался отличный вид на карнавальное шествие, спускавшееся с холма, на котором стоял город Рай. Посреди луга возвышался огромный костер из хвороста, внутрь которого был заложен фейерверк.
В последние два года урожаи были крайне скудными, и местные жители, как и в других частях Англии, жестоко страдали от голода и нищеты. Молодые люди были вынуждены записываться в армию или поддавались на уговоры вербовщиков и попадали на флот. Но все-таки этим вечером, когда появилась надежда на мир, все горести и тревоги были на время забыты, все радовались и веселились. Украшения на повозках были дешевыми: яркие лоскутки и фольга вместо шелка и золота. Но изобретательность казалась неистощимой. Нептун в короне из серебряной бумаги на волосах-водорослях сидел, высоко вздымая трезубец. Британия, увенчанная высоким шлемом, под развевающимся флагом восседала на стуле, покрытом красной материей, и величественно махала копьем над возбужденной толпой. Участники процессии шли в ночной темноте с факелами, что придавало всему зрелищу какую-то таинственность.
Роберту было слишком хорошо известно, что весь этот год в краю болот назревали бунт и восстание, но события, подобные сельскому карнавалу, служили как бы клапаном, через который выходит пар. Городские музыканты наигрывали на скрипке, дудке и свирели. Потом прошли дети с одной из тех песен, что поют, собирая урожай, такой старинной, что никто уже не знал, откуда она взялась.
Джонти выводил своим грубоватым баритоном первую строчку:
— Я пропою одно «О»…
Другой голос подхватывал:
— Что значит одно «О»…
Потом сразу вступали неровные, дрожащие, но очень нежные голоса детей:
Восемь — веселые путники,
Семь — семь звезд на небе,
Шесть — задиры,
Пять — наперсток в чашке…
— Что это означает? — прошептала Венеция. — Но никому, кроме покрытых книжной пылью ученых, это не было известно.
Изабелла, захваченная всеобщим возбуждением, немного отвлеклась от гнетущих мыслей. Толпа все разрасталась, с каждым мгновением все ближе подходя к костру.
— Можно нам пойти вместе со всеми? — спрашивала Венеция, и ее хорошенькое личико светилось от радостного возбуждения.
— Думаю, не стоит рисковать, там ужасная давка, — прошептал Перри, вопросительно поглядывая на Роберта.
— Если мы будем держать все вместе, ничего плохого не случится.
Роберт взял Изабеллу за руку, и они прошли вперед, а вслед за ними — Джеймс со своими близкими друзьями. Толпа расступилась перед местной знатью, и они оказались в первых рядах. Труппа странствующих комедиантов, находившаяся в Гастингсе всю прошлую наделю, появлялась то тут, то там в своих пестрых костюмах, и один из них, высокий худой человек в полосатых штанах и остроконечном колпаке на голове, загримированный под арлекина, стал танцевать с Изабеллой, закружил ее в веселом вихре, потом остановился на мгновение, пытливо вглядываясь в ее лицо, поцеловал в щеку и исчез.
— Что за черт! — воскликнул Роберт. — Что за игру затеял этот парень? Кто он такой? Вы его знаете?
— Нет, он мне совсем не знаком. — Но что-то в нем напоминало ей Люсьена, и она тут же рассмеялась: все это карнавал. — Не думаю, что на уме у него было что-то плохое.
Последняя карнавальная волна медленно скатилась по склону, прошуршав по траве, и остановилась в свете дюжины факелов. Их держали так высоко, чтобы было видно огромное бесформенное чучело с трехцветным шарфом и в треуголке. Вне всякого сомнения, это был ненавистный враг — сам Бонапарт. Его приветствовали взрывом издевательского смеха и водрузили на самый верх костра. Мэр со своей великолепной золотой цепью на груди сошел с повозки, и пока лошадей уводили в безопасное место, огляделся вокруг. Затем степенно приблизился к их маленькой группе, спросил, не окажет ли мисс Венеция честь собравшимся и не разожжет ли костер.
Венеция зарделась до корней волос и застыла в нерешительности. Толпа заволновалась. Тогда девушка выбежала вперед, сунула пылающий факел в середину кучи, и Перри Конвей сразу же оттащил ее назад, подальше от опасности.
Наступила тишина. Толпа, затаив дыхание ждала, когда пламя охватит сушняк, потом разразилась громкими радостными криками.
Только тогда при взметнувшихся языках пламени Изабелла снова уловила взгляд Джонти. Его глаза блеснули. Освещенные вспышкой пламени они были устремлены на Ги, который не замечал взгляда Джонти, пока тот не заговорил:
— Я прямо-таки удивляюсь, как это у тебя хватает наглости показываться среди порядочных людей.
Такая несправедливость возмутила Изабеллу. Она встала между Джонти и братом.
— Оставь его в покое, — отчетливо произнесла она. — Он от тебя уже достаточно пострадал.
— Мой брат скоро будет раскачиваться на висилице. Ты что, не знаешь? Его удавят из-за тебя и твоего брата, да из-за твоего красавчика, у которого кишка тонка выйти вперед и свести счеты.
Ги ринулся к нему, но был решительно отстранен Робертом, который встал лицом к лицу с контрабандистом.
— Вы случайно не меня имеете в виду? — с ледяным спокойствием спросил Роберт.
Джонти сразу же отпрянул, но тут же опять выступил вперед.
— Да, это вы прячетесь за спинами солдат и рвете хлеб изо рта честных людей.
— Сомневаюсь я в вашей честности, — с иронией сказал Роберт.
— Сомневаетесь, вот как? Господа вроде вас знают, как правильно складывать слова. А что вы дали ей за полученные сведения? Ну, скажите-ка мне. Но вы не первый. Знаете ли, были и другие, что не упустили случая.
— Это как?
— Да спросите ее сами, — Джонти вытянул шею и заговорил тихим гадким голосом: — Спросите ее, с кем она встречалась каждую ночь там, на болотах?
Люди, стоявшие вокруг них, подались к костру, крича, смеясь, веселые и счастливые. И Джонти с Робертом на мгновение оказались отрезанными от остальных. Они пристально глядели друг на друга. Потом кулак Роберта рванулся вперед и с такой силой сразил Джонти, ударив в челюсть, что тот рухнул в толпу, и в то же мгновение хворост вспыхнул сплошной завесой, охватывая гротескную фигуру в треуголке.
У возбужденной толпы вырвался торжествующий вопль, когда фейерверк заискрился снопом звезд, а пылающая головня взлетела в воздух и упала на Джонти, безуспешно пытающегося встать на колени. Женщины вскрикнули и отшатнулись, увидев, что пламя лизнуло его. Но Роберт с быстротой молнии схватил и бросил обратно в костер горящую ветку, успевшую лишь опалить рубашку контрабандиста. Один из приятелей помогал изрыгающему ругательства Джонти подняться на ноги.
— Лучше уберите его подальше, пока ему еще больше не досталось, — резко сказал Роберт и повернулся к ним спиной.
— Будь ты проклят! — закричал униженный Джонти, но Роберт уже собрал свою маленькую компанию и вел ее через толпу. Замыкал шествие Перри, одной рукой обнимавший Венецию, которая жалобно протестовала, желая остаться до конца.
— Будет лучше, если мы уедем. Жалко портить вечер вульгарной дракой, — коротко заметил Роберт.
— Я и сам могу позаботиться о себе, — сердито заявил Ги. — Я не нуждаюсь в том, чтобы дрались вместо меня.
— Я не из-за тебя вмешался, мой милый мальчик. Но я всегда терпеть не мог задир.
Они пробирались к каретам, а в это время фейерверк опять вспыхнул под крики и вопли толпы. Они превратились в сплошной рев, когда чучело медленно опустилось в расплавленное жерло костра.
— Вы уже уезжаете? — удивлялся, догоняя их, запыхавшийся Джеймс. — Веселье еще только начинается.
— Я отвезу дам в Хай-Уиллоуз, а вы можете оставаться, сколько хотите, — крикнул ему Роберт.
Джейсону удалось вывести одну карету из ряда остальных, и они сели в нее. Перри и Венеция были так сильно поглощены друг другом, что, казалось, не замечали ничего вокруг. Неожиданно нападение Джонти потрясло Изабеллу, испортив радостный вечер. Должно быть, любопытные глаза видели ее с Люсьеном гораздо чаще, чем ей казалось, и какими бы невинными ни были их встречи, кое-кто сделал собственные выводы. Она цепенела от тоски, вспоминая, какие грубые слова были брошены в лицо Роберту. Изабелла обеспокоенно взглянула на него. Свою обожженную руку Роберт засунул за борт сюртука. Увидев это, она почувствовала себя виноватой и наклонилась к нему.
— Очень больно?
— Ничего. Всего лишь небольшой ожог.
— Вам не следовало делать этого.
— Я знаю, сколько бед может причинить огонь.
— Позвольте мне полечить вашу руку дома. У меня есть мазь, снимающая воспаление, мне ее дала мисс Холланд.
— Хорошо. Если вы сочтете нужным…
Он улыбнулся ей своей теплой дружеской улыбкой, и это немного утешило девушку.
Гостиная, в которой негромко наигрывали музыканты, сэр Джошуа и несколько пожилых джентльменов сидели за партией в вист, а дамы спокойно беседовали, казалась тихой гаванью после пребывания в гуще карнавальной толпы.
Тетя Августа неодобрительно нахмурилась, разглядев черные пятна на дорогом платье Венеции из розового шелкового муслина. Но девушка была слишком возбуждена и горда тем, что ее выбрали зажечь костер, чтобы еще обращать внимание на недовольство матери.
Желающим были поданы холодные закуски, и пока Венеция и Перри живо рассказывали о карнавале, Изабелла быстро сходила в свою комнату и вернулась с баночкой мази и бинтом.
— Нет необходимости, — запротестовал Роберт.
— Есть. — И она занялась его рукой. — Завтра будет больно. Ладонь и пальцы уже начали покрываться волдырями. Изабелла очень осторожно наложила мазь и завязала марлевым бинтом руку. — Теперь лучше?
— Конечно. Гораздо лучше. Пойдемте вместе к столу. Мне может понадобиться помощь.
Но она покачала головой, опасаясь возможных вопросов.
— Мне нужно пойти к Бет, — поспешно сказала девушка. — Она весь день сидела взаперти, бедняжка.
Изабелла побежала на кухонный двор, выпустила собаку из сарая, где та сидела на цепи, и повела ее в сад.
Было очень поздно, и большинство фонарей уже были погашены. С моря через болота долетал свежий соленый ветер. Изабелла плотнее запахнула шаль и пошла быстрым шагом, радуясь, что может побыть одна, привести в порядок свои мысли. Она все еще не смела поверить в предложение Роберта. Это не могло быть правдой. Наверное, он шутил в своей обычной ироничной манере. Потом это грубое вмешательство Джеймса и поездка на карнавал не позволили им продолжить начатый разговор. Сначала она подумала, что он собирался предложить ей место у своей сестры, место компаньонки или еще что-нибудь в этом роде, но замужество! А что же будет теперь? Повторит ли он свое предложение после грязного оскорбления, которое Джонти бросил ему в лицо? А если повторит, то должна ли она принять его? Нет, не должна, в этом она была уверена. Ее гордость, честь старинного рода восставали против этого, даже если это помогло бы избавиться от всех трудностей и от необходимости разлучаться с Ги. Но ведь она не знала этого человека, не любила его. А что он чувствовал к ней? Сострадание, жалость к бедной девушке, которой нужно помочь? Ей никогда не приходило в голову, что он может быть влюблен. Он не был похож на Перри, всем своим поведением выражавшего обожание. Да и как можно полюбить бездомную французскую девушку, в пользу которой мало что говорило. Да еще и младший брат впридачу! Роберт, если бы захотел, мог выбрать себе невесту из самого высшего общества. Но то, что Роберт сказал, было невероятно, немыслимо. Что-то скрывалось за этим предложением, но что?
И на секунду, когда чувства вышли из-под контроля, она представила себе лицо тети Августы: каким бы оно было, прими Изабелла это предложение, — взгляд, полный едва сдерживаемой ярости, холодное бешенство. Как же! Она, Изабелла, отверженная, презренная, выиграла приз, который ей так страстно хотелось получить для Венеции. Изабелла громко рассмеялась при одной мысли об этом.
Она шла и шла, поглощенная своими раздумьями. Но вдруг крик какой-то ночной птицы заставил девушку очнуться, и она поняла, как далеко забрела и как поздно уже было. Луна еще не поднималась, и ни с того ни с сего Изабелле вдруг стало страшно. Что-то или кто-то тихо шел за кустами, окаймлявшими аллею. Бет зарычала. В памяти пронеслось воспоминание о дикой злобе Джонти. Не он ли притаился там и поджидал ее или Ги? Охваченная паникой Изабелла подобрала юбки и побежала обратно на кухонный двор. Совершенно запыхавшись, она прислонилась к двери и застыдилась своей глупости.
В доме было темно. Все, должно быть, легли спать. Потом на кухне засветилась свеча, и в дверях показалась Гвенни.
— А, вот и вы, мисс Изабелла. Я знала, что вы вышли, и ждала вас.
— Извини. Я не сообразила, что уже так поздно.
— Они так на карнавале будут петь и плясать до незнамо какого времени. — Казалось, девушка завидовала. — А вам понравилось, мисс?
— Фейерверк был великолепным.
— Мастер Джеймс только что приехал. Я слышала, как он звал Джейсона во дворе, а потом упал на ступеньках. Удивительно, как это он не разбудил хозяина! А племянница повара, эта Мэри-Джейн с ним смеялась и шутила, ну и распутница она, так я ей и сказала.
Мэри-Джейн, бойкая, аппетитная молодая женщина, которую наняли на эту неделю, заслуживала хорошего шлепка по заднице, считала Гвенни.
— Иди наверх, Гвенни, — прошептала Изабелла. — А я запру дверь.
— Ничего, если я сделаю это сама, мисс? Сегодня мне не хочется спать. Все равно скоро день.
— Ты, должно быть, устала. Я только посмотрю, есть ли у Бет вода для питья, а потом тоже поднимусь к себе. Спокойной ночи, Гвенни.
— Спокойной ночи, мисс.
Девушка взяла свечи и стала медленно подниматься к комнатам слуг на верхнем этаже.
Изабелла налила воды в миску Бет и угостила ее сладким печеньем, а потом и сама отправилась в свою комнату. Она постояла немного на лестничной площадке. Этажом выше хлопнула дверь, мужской голос что-то неразборчиво бормотал, ругаясь. Изабелла улыбнулась: видно, с Мэри-Джейн не так просто сладить, как с другими девушками. Она была непростой штучкой: завлекала парней из обслуги, но потом отворачивалась от них, как раз в тот момент, когда они уже считали, что она не прочь немного развлечься. Теперь, вероятно, настала очередь Джеймса получить хорошую пощечину. Так ему и надо! Она собиралась заглянуть в комнату Ги и удостовериться, все ли у него в порядке после пережитых неприятностей, когда вдруг на лестнице появился Джеймс. Он повернул Изабеллу к себе лицом.
— Что ты здесь делаешь так поздно, милочка? — сказал он хриплым голосом. — Направляешься в чью-то постель или только что оттуда?
— Не дурачься, Джеймс, ты пьян, — она попыталась оттолкнуть его. — Иди проспись.
— Не торопись, моя хорошенькая маленькая Белла. Ты ведь знаешь, как их цеплять на крючок, а? И французского пирата, и теперь этого надменного шотландца — высоко метишь на этот раз, так ведь? А как насчет благосклонности к любящему тебя кузену? — Он притянул ее поближе, и Бет предостерегающе зарычала. — Опять эта чертова сука у меня под ногами.
Джеймс поднял ногу и сапогом оттолкнул собаку. Бет завизжала и отбежала.
— Перестань, Джеймс, ради Бога! Ты перебудишь весь дом.
Но он уже обнял ее за талию и пытался поцеловать, обдавая запахом бренди. Этого Изабелла не могла перенести.
— Иди отсюда, Джеймс, оставь меня в покое.
Но Джеймс крепко держал ее. Вцепившись одной рукой в платье, он начал целовать Изабеллу в шею.
Площадка была узкой, а ступеньки находились всего в нескольких футах от них.
Изабелла собрала все силы и оттолкнула Джеймса, и без того нетвердо стоявшего на ногах. Он сделал несколько шагов назад и споткнулся о Бет. Девушка попыталась удержать его за руку, однако Джеймс был слишком тяжелым и свалился с лестницы головой вниз, пролетев по всем ступенькам.
Бесформенной кучей он лежал на полу, а Изабелла в ужасе глядела на него. Что она наделала?
Вдруг она его убила? Нет, это было невозможно. Девушка сбежала вниз по лестнице и опустилась на колени рядом с Джеймсом. Он тяжело дышал, но голова бессильно откинулась, когда она попыталась его поднять. О Боже, что же с ним делать? Нельзя оставлять его здесь. Надо было что-то предпринять. Но что? Мысль о том, чтобы позвать дядю, она отвергла, боясь вопроса и объяснений.
Вся дрожа, она встала на ноги. Вокруг было тихо. Наверное, все спят крепким сном после утомительного дня. Изабелла прикинула, не разбудить ли Ги, и тут ее взгляд упал на тоненькую полоску света, пробивавшуюся из-под ближней двери. Девушка не сразу вспомнила, что это должна быть комната Роберта, она сама помогала ее готовить перед приездом гостей. Наверное, он еще не спал. Не раздумывая, в надежде на помощь, она тихо прошла по коридору и постучала в дверь.
Роберт лежал на кровати в одежде, свечи еще горели. В руке он держал книгу, но не читал. Он мысленно возвращался к событиям вечера и ругал себя, во-первых, за то, что обрушил на Изабеллу свое признание, не подготовив ее, и, во-вторых, за то, что позволил себе потерять самообладание с этим сквернословом контрабандистом: ведь такое поведение на людях могло доставить неприятности Изабелле.
Роберт услышал быстрый стук в дверь, подождал с минуту, потом встал с кровати и подошел к двери. На него смотрела Изабелла, ее лицо было бледным и растерянным.
— Боже милостивый, что случилось, — прошептал он.
— Джеймс… — пролепетала она. — Мне кажется, я убила его.
— Что?! Тсс… Спокойно, — он затащил Изабеллу в комнату. — Расскажите, что случилось.
— Он пытался… он хотел… — Девушка так дрожала, что с трудом выговаривала слова. — Я его оттолкнула, и он споткнулся о собаку. Я попыталась его удержать, но Джеймс свалился с лестницы и теперь… не шевелится.
— Не волнуйтесь, все будет в порядке, успокойтесь. Я пойду с вами. Где он? — Роберт взял подсвечник с двумя свечами, стоявший у кровати, и вышел с Изабеллой в темный коридор. — Держите подсвечник, пока я его осмотрю. — Роберт опустился на колени рядом с Джеймсом и повернул его к себе. Минуту спустя он посмотрел на Изабеллу. — Не беспокойтесь, он жив. Да еще как. Судя по всему, он порядочно выпил?
— Думаю, что да.
— Судьба милостива к пьяным, — сухо сказал Роберт. — Они удачно падают. Он набил себе шишку на голове и завтра будет мучиться от головной боли. Но это быстро пройдет. Где его комната?
— Дальше по коридору. Как раз рядом с вашей.
— Отлично. Пойдемте.
Роберт был гораздо сильнее, чем казалось на первый взгляд. Он поставил Джеймса на ноги и то ли понес, то ли потащил его по коридору. Изабелла прошла вперед с подсвечником и открыла дверь в комнату Джеймса. Она откинула покрывало на кровати, и Роберт опустил Джеймса на постель.
Вместе они сняли с него сюртук, вышитый жилет и стянули сапоги. Роберт развязал запятнанный шейный платок и расстегнул рубашку.
— Что такое? — пробормотал ничего не соображавший Джеймс. Он находился в полубессознательном состоянии, и ему было чрезвычайно жалко самого себя.
— Вы упали с лестницы и ушибли голову, — жестко ответил Роберт.
Он взял льняное полотенце, которое Изабелла намочила водой из кувшина, и положил молодому человеку на лоб.
Джеймс закрыл глаза.
— Это все та проклятая собака, — раздраженно заявил он. — Ужасное самочувствие. Страшно болит.
— Так и должно быть. Вам повезло, что вы не сломали себе шею. Впредь будьте осторожней и глядите себе под ноги. — Роберт набросил на него одеяло. — Переставьте таз поближе к кровати, — спокойно сказал он Изабелле. — Его может вытошнить.
— А свет оставить?
— Лучше не оставлять, раз он в таком состоянии. Еще сожжет весь дом.
— С ним все будет в порядке? — с беспокойством спросила девушка.
— Час-другой он будет жалеть, что вообще появился на свет, но не более того, — неприязненно заявил Роберт. — Уходим. Давайте оставим его в объятиях Морфея.
Он взял Изабеллу за руку, поднял тяжелый подсвечник, и они вышли вместе, осторожно закрыв за собой дверь.
Теперь, когда волнения были позади, она еле держалась на ногах от неожиданно подступившей слабости.
— Успокойтесь. — Роберт обнял ее за плечи. — Не волнуйтесь. Завтра он и не вспомнит о случившемся. Будет слишком занят своими ушибами.
Рядом с комнатой Роберта они остановились.
— Я так благодарна вам, — прошептала Изабелла. — Не знаю, что бы я делала, если бы в тот момент вы уже спали.
— К счастью, я не спал. После таких дней, каким был этот, мне спать не хочется. А почему вы не были в постели в столь поздний час?
— Я выводила Бет на прогулку и задержалась дольше обычного.
Он отвел влажные темные волосы, упавшие на лицо девушки, и нежно поцеловал ее в лоб.
— Теперь идите спать. Завтра нам нужно будет поговорить.
— Поговорить?
— Да, любовь моя, поговорить.
Он посмотрел на нее. На лице его отразились и любовь, и нежность, и благоговение. В измученной душе Изабеллы возникло огромное желание последовать за ним, уступить, сдаться, позволить ему разделить с ней груз ее забот и тревог. И как раз в этот тихий миг, когда они близко стояли друг к другу, а рука Роберта еще обвивала ее плечи, в конце коридора открылась дверь и появился сэр Джошуа в своем парчовом халате, огромный и грозный.
— Что происходит? — спросил он гневным шепотом. — Что случилось, что за суматоха? Изабелла, что ты здесь делаешь в такое время?
Глаза его перебегали с Изабеллы на Роберта. Он заметил отсутствие сюртука на молодом человеке и то, что у Изабеллы не слишком приличный вид. Нетрудно было догадаться, о чем подумал сэр Джошуа.
— К сожалению, это связано с вашим сыном, сэр Джошуа, — непринужденно сказал Роберт, не делая даже попытки отодвинуться от Изабеллы. — С ним произошел несчастный случай. Упал с лестницы и ушиб себе голову. Изабелла увидела свет в моей комнате и позвала меня на помощь.
— Он сильно пострадал?
— Пустяки. Несколько ушибов, которые дадут о себе знать утром. Мы отвели Джеймса в его комнату и устроили как можно лучше.
— Понятно. Иди спать, Изабелла. Я поговорю с тобой утром.
— Да, дядя.
Она выбежала на лестницу, где ее терпеливо ждала Бет. Закрывая дверь, она успела услышать, как дядя сурово произнес:
— Я также должен буду объясниться с вами, лорд.
— Разумеется. В любое время, когда вам будет угодно.
— Отлично. Пойду взгляну на мальчика.
Сэр Джошуа прошествовал дальше по коридору, а Роберт посмотрел наверх, где еще стояла Изабелла, и с улыбкой пожал плечами, прежде чем укрыться в своей комнате.
Изабелла думала, что проведет ночь без сна, снова и снова перебирая в уме события дня, но, к ее удивлению, оказавшись в постели, почувствовала, что пелена усталости окутала ее так плотно, что, казалось, ничто больше не имело значения, даже хмурый взгляд ее дяди. Завтра все как-нибудь уладится.
Она проснулась оттого, что Бет, стоя на задних лапах, лизала ее лицо и просилась выйти. Изабелла выбралась из постели, выпустила собаку и поняла, что уже позднее утро. Она быстро оделась и побежала вниз, где уже царила суета.
Гости, оставшиеся на ночь, собирались уезжать. Пока тетя лейтенанта Конвея разговаривала с леди Бриджез, сам лейтенант ухитрился на несколько минут завладеть вниманием Венеции. Изабелле было интересно узнать, дали они друг другу обещания на будущее или нет и что могло бы получиться, если бы молодые люди обменялись взаимными обетами. Вот и сказаны слова прощания, карета покатилась по аллее. Сэр Джошуа удалился в библиотеку, и она увидела, что вместе с ним туда прошел Роберт.
— Не стой здесь без дела, — резко сказала Изабелле тетя. — Если мы едем в Бат в конце недели, то нужно многое успеть сделать. Скажи служанкам, чтобы сразу же принимались за уборку в спальнях. А где Джеймс, что-то я его сегодня не видела?
— Наверное, он неважно себя чувствует, — осторожно сказала Изабелла. — Гвенни собирается отнести ему завтрак в комнату.
— Он болен? Мне пойти к нему?
— Не думаю, чтобы это было серьезное недомогание. Он очень поздно пришел вчера ночью.
— А ты откуда знаешь?
— Я еще не спала и слышала, как он приехал.
— Понятно.
Тетя нахмурилась. Судя по всему, сэр Джошуа еще не рассказал ей о случившемся и, опасаясь, как бы не последовали еще какие-нибудь вопросы, а ей не хотелось бы отвечать, Изабелла скрылась в кухне, чтобы передать указания прислуге и поискать Бет. В любой миг дядя мог позвать ее. Что говорит он Роберту в этот самый момент? И все из-за Джеймса. Если бы она была умнее, то оставила бы его лежать на полу.
Изабелла вышла в сад, чтобы позвать Бет, но ее нигде не было видно. Девушка не успела отойти далеко, и Мэри-Джейн прибежала за ней.
— Хозяин вас зовет, мисс, и лучше бы вам поторопиться, потому что он злой как черт, — Мэри-Джейн пошла назад к дому рядом с Изабеллой. Лицо ее выражало живое любопытство. — Он из-за чего-то сердится. Что случилось вчера ночью? Мастер Джеймс пришел очень поздно, да? Я слышала, какой шум он устроил. У моей двери, — она хихикнула. — Что это он так себя вел, что взбрело ему в голову?
— Тебе лучше знать, — холодно ответила Изабелла.
Девушка покачала головой.
— Ну не нужно быть такой надменной. Все мы любим иногда поразвлечься.
Она поспешила уйти, а взволнованная Изабелла взбежала по ступенькам лестницы и постучала в дверь библиотеки. Вошла в комнату и остановилась. Роберт стоял спиной к окну, и лицо его было в тени. Тетя Августа рядом со столом дяди — губы плотно сжаты, на лице еле сдерживаемая ярость. Это было так похоже на то, что ей представлялось накануне, что безумно захотелось рассмеяться. Сэр Джошуа раздраженно сказал:
— Входи, входи, милочка.
Вероятно, он был чем-то крайне удивлен, потому что присущая ему аристократическая самоуверенность оставила его. Прежде чем заговорить, он взглянул на Роберта, потом на свою жену.
— После того, что случилось прошлой ночью, мои слова тебя не удивят, — сурово произнес он. — Виконт Килгоур оказывает тебе честь и просит твоей руки.
И вдруг до Изабеллы дошел смысл слов сэра Джошуа. Оскорбительное предположение дяди и ошибочное понимание чести заставили Роберта сделать ей предложение? Или он воспользовался этим, чтобы после вчерашнего отказа заставить ее выйти за него замуж? Какой бы не была правда, но в Изабелле уже восстала гордость Совиньи, из-за которой один из ее предков когда-то предпочел взойти на костер, но не отказался от своих убеждений. Она ни в чем не виновата, и ничья защита ей не нужна. Она не грешница, которую нужно срочно спасать, а человек, уверенный в своей правоте.
Изабелла сказала твердо, ясным голосом:
— Я благодарна лорду Килгоуру за предложение, очень благодарна, но не считаю возможным принять его.
— Ты с ума сошла, девушка? — воскликнула тетя Августа. — Ты что не понимаешь, как тебе повезло? После того, как ты себя вела, тебе следует упасть на колени и благодарить Бога за дорованную милость.
— А как я себя вела? Что я сделала такого, какое преступление совершила? Я знаю, как вы презираете меня и Ги. Знаю, как проклинаете тот день, когда мы пришли искать убежища в вашем доме. Каждый день, каждый час мы ели горький хлеб унижения, но больше этого не будет. Мы пойдем своим путем, мы сами о себе позаботимся, и нам не нужна ничья жалость.
Дрожа от возмущения, она выпалила эти слова на одном дыхании и, не дожидаясь ответа, резко повернулась и выбежала из комнаты, взволнованная настолько, что едва понимала, куда идет. Дверь за ней с шумом захлопнулась, поэтому она не расслышала, как Роберт крикнул: «Изабелла!», — повернулся к сэру Джошуа и сердито сказал:
— Черт побери, зачем вы говорили с ней в таком тоне? — А затем выбежал вслед за девушкой.
— Не могу поверить, что это случилось с нами, — воскликнула тетя Августа. — Он не в своем уме: делать предложение этой дрянной девчонке, жениться на ней. После всех моих трудов выбрать ее, а ведь это должна была быть Венеция, — ее голос дрожал от ярости при мысли о пренебрежении к ее дочери. — Что он в ней нашел? Это выше моего понимания. Не могу я понять.
— А я могу, — неожиданно сказал ее муж. — Я все время видел в ней что-то. Назови это колдовством, магией, как хочешь, но оно есть, и рядом с ней Венеция кажется довольно миленькой, но обыкновенной. В матери Изабеллы это было тоже. Кларисса обладала способностью очаровывать — я испытал это на себе.
Жена не сводила с него глаз.
— Это абсолютная бессмыслица, и как ты можешь говорить так о своей собственной дочери? Постыдился бы! — Потом она приободрилась, как бы принимая вызов. — Одно ясно: ее нужно заставить выйти за Роберта. Если мы не можем заполучить его в мужья для Венеции, то, по крайней мере, следует обернуть в нашу пользу то, что наша племянница заполучила такого выгодного жениха. Я беру это на себя.
Однако на этот раз сэр Джошуа, хотя он редко думал о ком-то или о чем-то, что было вне его собственных интересов и интересов его семьи, воспротивился желанию жены спасти любым путем, хотя бы то, что осталось после крушения всех ее надежд.
— Для Изабеллы это была бы отличная партия, — резко сказал он. — Но все же я не стану ее принуждать против ее воли. Ты поняла? Не дави на нее, Августа, — и тон его голоса ясно свидетельствовал о том, что на этот раз сэр Джошуа настроен исключительно серьезно.
Выбежав из библиотеки, Роберт остановился, не зная, куда могла направиться Изабелла. Заперлась в своей комнате или ищет прибежища, как обычно, на берегу моря? Последнее показалось ему наиболее вероятным, поэтому он вышел из дома и в обход конюшен направился по тропинке, ведущей через сад к болотам. Он не переставал ругать себя за бестактность и неосмотрительность. Да, он наделал ошибок, но быстро разворачивавшиеся события подгоняли его, не оставляя времени на выбор наилучшего пути.
Как могло случиться, что человек, способный разбираться в тончайших нюансах самых сложных областей внешней политики, умеющий давать уклончивые ответы на самые каверзные вопросы иностранцев, человек, которому по роду его тайной деятельности, не раз приходилось выпутываться из самых затруднительных ситуаций, потерпел сокрушительное поражение в деле, касающемся его личной жизни?
Наверное, Изабелла бежала быстро, потому что Роберту пришлось пройти по всему саду, прежде чем он увидел ее. Изабелла неподвижно стояла под деревом на краю болота. Что-то темное и зловещее, похожее на чудовищный плод, свисало с его ветвей. Роберт ускорил шаг и тут испытал сильное потрясение от того, что открылось его взору. Кто-то затянул петлю на шее Бет и потом вздернул ее на высокой ветке. Собака висела с вытянутыми лапами, голова ее с вывалившимся языком беспомощно свисала на сторону. Изабелла смотрела не отводя глаз. Она так побледнела, что, казалось, вот-вот потеряет сознание.
— Сделайте, что-нибудь, — прошептала она. — Пожалуйста, сделайте что-нибудь.
Роберт достал небольшой нож из внутреннего кармана и с трудом перерезал толстую веревку. Он взял собаку на руки и осторожно положил на землю. Изабелла опустилась рядом с ним на колени.
— Она, она..?
Он встал на колени рядом с девушкой.
— Боюсь, она мертва.
— О Боже, кто мог сделать такое? — Дрожащими пальцами Изабелла развернула бумагу, засунутую под ошейник собаки. Корявыми печатными буквами было написано: «Так умирают все предатели». — Это Джонти мстит за своего брата. Но зачем было губить Бет? Она же никому не причинила вреда, она всех любила.
Изабелла приподняла голову собаки и прижала к груди, сотрясаясь в рыданиях.
Роберт молчал, ожидая, когда пройдет первый приступ горя. Потом вынул носовой платок и вложил ей в руки. Слезы текли по лицу девушки, и, казалось, она только что осознала, кто стоит рядом с ней на коленях.
— Почему вы здесь? — спросила она.
— Я пошел за вами, — он помолчал и потом поспешно заговорил. — Выходите за меня замуж, Изабелла. Позвольте мне увезти вас от всего этого. В тот момент она не испытывала иных чувств, кроме горя от увиденного. Она даже не смотрела на Роберта.
— Это не из-за того, что произошло вчера вечером?
— Нет, нет. Это здесь ни при чем. Я люблю вас, Изабелла. Можете вы поверить мне?
— Но почему, ведь у меня ничего нет, я — никто.
— Вы — это вы сама, вы — это все, что мне нужно.
Получилось, что последнее оскорбление, такое бессмысленное и такое жестокое, подтолкнуло ее к Роберту. Но она должна была быть абсолютно честной. Мысль о Люсьене возникла в ее сознании, она вспомнила о времени, проведенном с ним. Тогда сам воздух, казалось, застывал в исступленном восторге. Но это было в прошлом. Следовало бы забыть о той встрече.
Она храбро сказала:
— Да, но я не люблю вас, Роберт. Вы должны понимать это. Он повернул ее лицо к себе. В глазах Изабеллы все еще стояли слезы. Они текли и текли по ее щекам. Он нежно вытер их пальцем.
— Полюбите, дорогая моя, полюбите.
Изабелла застыла неподвижно, полная какого-то ужаса перед неотвратимостью того, что пообещала. Потом она сказала:
— Вы поможете мне с Бет?
Роберт поднял тяжелую собаку и понес. На конюшне они нашли Джейсона. Тот был потрясен, увидев, что несет Роберт, и выругался сквозь зубы, проклиная мерзавцев, выместивших зло на безобидной собаке.
— Я похороню ее, мисс, — мягко сказал он, — на той лужайке, где она любила греться на солнышке.
— Спасибо, Джейсон, — бесцветным голосом произнесла Изабелла. — Я принесу ее подстилку, чтобы завернуть Бет.
Конюх смотрел, как они уходят. Если этот немногословный парень Ян Маккай прав, то его хозяин неравнодушен к мисс Изабелле. Только бы это было правдой. Ведь он — как раз то, что ей надо. Некоторые из этих важных лондонских парней бывают с причудами. Джейсон вздохнул, положил труп собаки в тачку и пошел за лопатой.
Роберт сказал Изабелле:
— Нам нужно многое обсудить.
— Не сейчас, не сейчас, пожалуйста. За последние полчаса всю ее непреклонность словно ветром сдуло. Но еще требовалось время, чтобы примириться с самой собой.
— Хорошо, а пока у меня есть ваше обещание.
— О, да, да.
Он взял ее руку, поцеловал в ладонь и сомкнул ее пальцы.
— Это, чтобы скрепить договор. Я упрямый. Легко не сдаюсь и буду настаивать, чтобы вы сдержали слово, — улыбаясь сказал он, и позволил ей уйти.
Роберт повернул назад к конюшне. Он хотел дать парню несколько гиней и попросить его положить на могилу собаки небольшой камень с ее именем. Это было бы приятно Изабелле.
На душе его стало невероятно легко: он почувствовал, что сможет завоевать любовь Изабеллы. Роберту хотелось забрать ее отсюда прямо сейчас, увезти в Лондон, доверить заботам своей сестры и жениться сразу же, как только это будет возможным. Но он понимал, что в его положении это почти наверняка вызвало бы скандал, а ему этого не хотелось опять же ради Изабеллы. Она и так уже достаточно настрадалась. Возникнут проблемы, Бог знает какие. Мэриан понадобится время, чтобы смириться с выбором Роберта, да и отцу тоже. Только в поддержке живущей в Гленмуре бабушки Роберт был заранее уверен. Была еще работа, из-за которой ему часто приходилось отлучаться. Но, слава Богу, через несколько месяцев будет подписан мир, и даже если он долго не продлится, у него будет передышка. А еще сэр Джошуа и его кошмарная жена! Уж они, можно не сомневаться, извлекут все возможные выгоды из этой женитьбы, и ради Изабеллы ему придется вытерпеть и это.
Намеки Джонти он совершенно не принимал во внимание, и даже если возникало смутное беспокойство, Роберт отбрасывал его. Сейчас он не хотел об этом думать.
