Во время последнего отпуска между ними произошло несколько серьезных стычек, о чем Мелфи не могла вспоминать без содрогания. Но теперь, когда Фрэнк приехал к ней в Портофино, долгая разлука, оказалось, привела к тому, что оба они очень обрадовались встрече. Фрэнк казался более спокойным. С удовольствием рассказывал ей в подробностях о своем путешествии в Южную Америку, не забывая при этом добавить, что она в прекрасной форме и хорошо загорела. Она смеялась, как будто это был всего лишь галантный комплимент.

Фрэнк ни в коем случае не должен был знать о тех чудовищных усилиях, затраченных ею, чтобы добиться такого результата. За ее любезной улыбкой скрывался смертельный, парализующий страх. С горечью она должна была констатировать: год от года Фрэнк становился все более привлекательным и обольстительным. Теперь он не имел сходства с молодым хищником, цветущая зрелость очень красила его. Возможно, когда-нибудь ему и придется бороться с начинающейся полнотой, но сейчас тело его, гибкое и упругое, идеально смотрелось и на пляже, и в постели. Выражение его лица стало более уверенным, казалось, его окружал ореол, неизбежно создаваемый успехом. Волосы на висках начали серебриться, но на фоне загорелой кожи это лишь подчеркивало привлекательность его неотразимой мужественности.

«Он мой! — думала Мелфи, пока он вел свой рассказ. — Это мой мужчина, мой возлюбленный, мой супруг… моя вещь». Она рассмеялась этим легкомысленным мыслям. Это прекрасное тело, благородной лепки голова — все это до известной степени принадлежало ей, но, что скрывалось за его высоким гладким лбом, все еще оставалось ей неизвестным. После десяти лет брака с Фрэнком она не могла бы с уверенностью сказать, был это тщеславный выскочка, незрелый юноша или битый жизнью человек. Во всяком случае, он производил впечатление энергичного человека с сильным характером. Каждый его жест, будь то прикуривание сигареты или управление автомобилем, исполнен элегантности и уверенности. Древнее, атавистическое желание женщины надежно чувствовать себя под защитой мужчины рядом с ним находило полное удовлетворение. Она всегда хотела чувствовать свою руку в его руке, всегда стремилась прижаться к нему. Ни ее возраст, ни становящийся с годами все более холодным рассудок не могли победить это стремление к физической близости с ним, и, возможно, это была та инстинктивная потребность, что так привязывала ее к Фрэнку. Он был настоящим мужчиной, тем, о ком так мечтают все женщины. Он мог подготовить светский прием, организовать путешествие, а мог стать возмутителем спокойствия, отважившимся на браконьерство в собственных угодьях, мог поставить кого-нибудь на место… в прямом или переносном смысле.

Мелфи не сопровождала его в последней поездке по Южной Америке. Разлука длилась два месяца, но ей необходимо была пойти на этот риск, чтобы придать своей внешности ускользающую моложавость.

Ей было пятьдесят семь лет, и в зависимости от обстоятельств она выглядела на десять лет моложе или старше. Это постоянное наблюдение за своей внешностью проистекало из того факта, что ее муж только что отпраздновал свой сорок первый день рождения. Жизнь с ним была невероятно напряженной. Фрэнк был одержим ненасытной жаждой жизни: он работал, занимался спортом, танцевал, прыгал с самолета на самолет и всегда хотел, чтобы его жена была рядом с ним.

Такой ритм жизни держал Мелфи в постоянном напряжении, многие, более молодые женщины, уже сошли бы с дистанции. Она же должна была следовать этому ритму, чтобы не дать Фрэнку возможности сделать печальное заключение по поводу ее убывающих жизненных сил.

Тотчас после отъезда Фрэнка она отправилась в свой дом в Портофино. Здесь она регулярно ложилась спать в девять часов. Рано утром приходил массажист, на визит которого уходил час. Косметолог и парикмахер сменяли друг друга. Затем она быстро завтракала, причем меню было составлено по новейшим достижениям науки, и ложилась на час с маской на лице. После этого следовал визит врача, делавшего ей гормональные инъекции для укрепления мышечных тканей. После приема солнечной ванны на одной из террас она заставляла себя гулять в течение часа. Затем возвращалась в спальню, где обедала. Как правило, обед состоял из жидкого овощного супа и нескольких фруктов. По вечерам к ней приходила читать молодая француженка, чтобы ее глаза не уставали без нужды.

В отсутствие Фрэнка она жила в своем, особенном ритме; она черпала в себе новые силы и пыталась шаг за шагом отвоевать утраченную с годами почву под ногами. Этот спартанский образ жизни она вела, лишь когда Фрэнка не было рядом. Но как только он возвращался, она приспосабливалась к его ритму, поскольку мужчины не имеют понятия о возрасте и болезнях. Кроме того, он привык к ее веселому нраву, ее воодушевлению, поэтому ради него она должна была создавать видимость легкомысленной беззаботности, но прежде всего иметь моложавую внешность.

Несмотря на все усилия, ее пугала праздность отпуска. Она знала: первые дни он будет искренне счастлив от близости с ней, а затем начнет с рвением отдаваться любому виду спорта — играть в теннис, плавать, заниматься водными лыжами, ездить на моторной лодке. Но постепенно эти похожие на забаву занятия будут все меньше занимать его, пока неизбежно не наступит момент, которого он так страшится: Фрэнк, праздный Фрэнк, начнет оглядываться! Он слишком много путешествовал, чтобы воспринимать еще красоту природы. При этом сам он, очень богатый и великолепно выглядевший, являл собою воплощение мечтаний всех девушек и женщин, обладавших неистощимой фантазией, чтобы очутиться в поле его зрения.

Мелфи по натуре была ревнива, но умна. Она знала, что по справедливости не может надеяться на устранение всех этих притязаний. Но может попытаться избежать опасности при помощи уже испытанного способа: ей следует лишь пригласить Тесс провести с ними отпуск. Правда, профилактическое средство весьма рискованно, ибо Тесс в течение двух лет была любовницей Фрэнка. То, что связь длилась так долго, указывало на серьезность привязанности, в то же время пылкая страсть уже осталась позади, перейдя в более спокойную стадию.

Тесс было двадцать восемь лет, и она была той женщиной, которая подходила. Фрэнку, — хорошенькой, воспитанной, интеллигентной, по-настоящему любившей его. Она знала, что Мелфи в курсе их связи. Фрэнк был единственным, кто не хотел признавать этого факта. Он утверждал, что его жена учинила бы скандал, будь у нее больше, чем просто подозрение. Подобная точка зрения успокаивала его, он отказывался изменить ее. Впрочем, Мелфи никогда не делала намеков. Ей было известно, что у него были связи с женщинами, что они были нужны ему, но она всегда делала вид, что ничего не знает, рассчитывая, что в глубине души муж будет ей за это благодарен. Кроме того, она оставляла ему немного времени для совершенствования в искусстве галантности. Тесс должна была появиться через четырнадцать дней после Фрэнка. Этот, с таким тщанием установленный Мелфи срок не был случайностью. Две недели совместной жизни были той крайностью, на которую она могла рассчитывать при самом большом оптимизме. Прибытие Тесс в Портофино могло оказаться для Мелфи просто выгодным. После путешествия Тесс устанет, и ее кожа поблекнет, поскольку приедет она из большого города, в то время как Мелфи, подготовленная двумя месяцами затворничества к приезду Фрэнка, была в превосходной форме. С этими двумя женщинами, из которых одну он любил, а на другой был женат, он вынужден будет соблюдать если и не абсолютную супружескую верность, то по крайней мере осторожность, поскольку обе они будут прибегать к самым невероятным хитростям, чтобы соблюсти свое положение. Мелфи знала неоспоримость своего положения, ибо оно было законным, посему приезд соперницы не пугал ее. Она знала также, что препятствия придают остроту любовным отношениям. Как только она расчистит Тесс путь, уменьшится ее привлекательность. Она надеялась утвердиться в качестве жены и в душе отводила гостье роль побежденной.

Мелфи остерегалась посвящать Фрэнка в свои планы сразу после его прибытия. Она выжидала благоприятного момента, поскольку хотела, чтобы он поверил в то, что это его идея, а она лишь исполняет его желание. В этом Фрэнк был похож на всех мужчин: он придавал большое значение тому, чтобы самостоятельно принимать решения.

И все произошло именно так, как она задумала.

От просторного белоснежного дома к морю вело несколько мраморных ступеней. Внизу находились сходни, к которым причаливали небольшой парусник и гоночная лодка. Каждое утро Фрэнк уходил на одной из лодок в открытое море. Возвращался он вдоль многолюдного пляжа, специально чтобы полюбоваться девушками и дамами в бикини. Мелфи знала об этом: при помощи сильного бинокля она наблюдала за каждым его движением. Ей доставляло своего рода извращенное удовольствие следить за любым проявлением чувств своего мужа, считавшего, что он в одиночестве на широких морских просторах и расстоянием надежно защищен от чьего-либо внимания. Мелфи любила эти мгновения, удовлетворявшие ее любопытство и позволявшие ей откровенно заглянуть в его истинную суть.

Сидя в удобном кресле недалеко от закрытого окна, она поднесла к глазам свой бинокль, как только услышала шум лодочного двигателя. Лодка, описав широкую дугу, чтобы оставить за собой сходни, внезапно рванулась в море, как стрела, выпущенная из лука. Отрегулированные линзы вплотную приблизили лодку к Мелфи. Она так сильно прижимала бинокль к дугам бровей, что ей стало больно. Все свое внимание она сосредоточила на том, чтобы ни на секунду не выпустить его из виду. Когда по возвращении Фрэнк заглушил мотор, она, отложив бинокль, спустилась в сад. Встретились они на одной из террас.

— Ты уже здесь?! — сама невинность, воскликнула Мелфи.

Посредством этой маленькой уловки ей удалось заставить Фрэнка поверить в неограниченность его свободы. Несколько раз он настойчиво приглашал ее отправиться вместе в море, впрочем, слова его при этом звучали не слишком убедительно. Мелфи всегда отказывалась, поскольку знала, что ничего не выиграет, если подставит себя брызжущей соленой воде, палящим солнечным лучам и всей дикости этого бесполезного, с ее точки зрения, спорта.

Однажды вечером, после ужина в Рапалло, когда они возвращались в Портофино, Мелфи заметила, прикуривая сигарету:

— Сегодня я получила письмо от Тесс.

Фрэнк молчал.

— Она должна была с Дерселями отправиться в путешествие на Канарские острова, но, кажется, этот план провалился.

Тут Фрэнк попался на удочку.

— И что она теперь будет делать?

— Она не пишет об этом. Думаю, уже поздновато для планов на этот год.

— А не хочешь пригласить ее приехать к нам?

— Прекрасная мысль! Тесс очаровательная девушка, я страшно рада буду ее увидеть.

— Тогда позвони ей и скажи, что мы ждем ее здесь.

Итак, дело было сделано. Оно оказалось настолько простым, что не потребовало даже дополнительных усилий.

Неделей позже приехала Тесс, и Мелфи поручила своему мужу встретить ее на вокзале. На обратном пути они смогут сказать друг другу все, что лежит у них на сердце, и им не придет в голову относиться к Мелфи как к докучливой свидетельнице.

Женщины обнялись, демонстрируя радость от встречи и симпатию друг к другу. Тесс восхищалась тем, как выглядит подруга, та в свою очередь заверяла, что Тесс сама через несколько дней так отдохнет, что перестанет завидовать. Фрэнк, в высшей степени довольный ходом событий, даже бросил в сторону жены теплый, благодарный взгляд.

«Он полагает, что с возрастом я становлюсь добрее и человечнее», — подумала Мелфи и даже улыбнулась при этой мысли.

Давно прошли те времена, когда она, поддавшись страсти, забывала элементарные правила дипломатии и всеми доступными средствами отстаивала свои права.

С Фрэнком она познакомилась, когда тот стал секретарем ее первого мужа, Пьера Морестье, бывшего старше ее на двадцать пять лет. Как бизнесмен он внушал страх, а в качестве мужа был очень снисходительным, считая Мелфи бесценным произведением искусства, которого не достойна ни одна рама. Фрэнк Сентджиль увидел в ней прежде всего женщину и влюбился. Тогда она была в расцвете женского очарования. Роскошная жизнь, какую она вела, окружала ее дополнительным ореолом так же, как и безграничная преданность мужа. Секретарь досконально изучил все черты характера крупного промышленника, на которого работал, и свое восхищение, смешанное с уважением, перенес на женщину, боготворимую этим человеком.

Тогда Сентджилю было двадцать восемь лет. Он происходил из хорошей, если не сказать благородной семьи и не имел за душой ничего, кроме своего академического образования. Мелфи, хитрая и изворотливая от природы, знала, когда и как себя вести, и, окруженная неслыханной роскошью, понимала, что ослепит обделенного счастьем, честолюбивого молодого человека.

Она была на шестнадцать лет старше его, но этот факт имел значение лишь постольку, поскольку он был на сорок один год моложе ее мужа. Она, которая в глазах мужа всегда оставалась нежным, непредсказуемым ребенком, теперь испытывала подобные чувства к этому молодому человеку, внезапно открывшему ей неизвестные доселе стороны жизни.

Она стала его любовницей и помогла войти в общество. Он со своей стороны открыл ей жестокий и безжалостный мир страстей. Для них обоих это было откровением, но с любовью к Мелфи пришла и ревность. Фрэнк проводил дни в работе со своим шефом, а все свое свободное время посвящал его супруге.

Однажды, находясь с ответственной миссией в провинции, он попал в автомобильную аварию и был отправлен в больницу окружного города. Сам мсье Морестье был в отъезде, поэтому известили его супругу. Мелфи, узнав о случившемся, быстро спросила:

— Он был один в машине?

Получив утвердительный ответ, она отправила за Фрэнком машину, послала ему цветы и позаботилась о палате в одной из лучших частных клиник Парижа.

Фрэнк, услышав через пару дней о ее вопросе, захотел узнать, как бы она среагировала, будь с ним в машине девушка.

— Я бы велела отбуксировать мой автомобиль, запретила бы себе видеться с тобой и добилась бы от Пьера, чтобы он с тобой расстался, — мягко ответила она, не переставая улыбаться.

Фрэнк понял, что она не шутит, что ее чувство было куда глубже, чем она сама думала об этом.

За год до смерти Пьера Морестье они втроем отправились в путешествие по Соединенным Штатам. Это походило на их медовый месяц. Муж, напоминавший опереточного героя, радовался полному взаимопониманию между своей женой и секретарем. Он не имел ни малейшего представления о своем печальном жребии. Чувство глубокого доверия испытывал он к своей жене и способному молодому человеку, которого уважал и ценил. Его восхищала их взаимная симпатия. Это вполне ободрило влюбленных, и они, забыв об осторожности, перестали скрывать свои чувства.

После возвращения из большого американского путешествия их отношения стали официальными и, когда после смерти Пьера Морестье вдова решила выйти замуж за его секретаря, это никого не удивило.

Единственное, что посвященным казалось абсурдным, — это совершенно неожиданное доказательство ее глубокой любви к молодому человеку: брак был заключен без брачного контракта, а это означало совместное владение имуществом. Об огромном состоянии Морестье было широко известно в городе, как и о том, что Фрэнк не имел ничего, кроме доходов от своей работы.

Мелфи предупреждали, но она ничего не хотела слышать. Она любила и хотела, чтобы весь мир знал о ее глубокой привязанности. Сначала ее решение вызвало сенсацию, но вскоре другие события стали предметом разговоров. Прошли месяцы, а потом и годы. Брак, казалось, был счастливым, никто из супругов не давал повода для сплетен, и вскоре на них перестали обращать внимание. Все шло по заведенному порядку.

Фрэнк Сентджиль занял место покойного шефа, став во главе фирмы. Жена сопровождала его во всех поездках, ставших вдруг необходимыми, задавала тон в моде и гостеприимстве. Она умело использовала свои связи, чтобы обеспечить карьеру молодому супругу.

Они часто выезжали за границу, но три года назад окончательно поселились в Париже. Мелфи точно знала день, когда ее муж познакомился с Тесс. Это случилось на званом обеде у одного из известных парижских адвокатов. Молодая женщина тогда только что развелась, и случаю было угодно, чтобы ее место за столом оказалось по правую руку Фрэнка.

Мелфи моментально почувствовала опасность. Тесс была молода, хороша собой, богата и независима. И несмотря на это, восхищение, которое испытывал к ней Фрэнк, было лишено всякого материального интереса. Она оказалась прекрасной слушательницей, и лишь глаза выдавали ее: их блеск был красноречивее слов. Тайком наблюдала она за Мелфи: с безошибочным женским чутьем оценивала она свои шансы в борьбе за мужчину. Тесс знала, насколько изысканна Мелфи, в то же время она испытывала смущение перед этой женщиной, много старше ее самой. Ее улыбка говорила о том, что она прекрасно сознает, какое огромное значение имел этот факт.

В течение нескольких дней после того обеда Фрэнк поздно приходил домой, объясняя это необходимостью встреч с деловыми партнерами. Теперь Мелфи точно знала, что произошло. Она пригласила Тесс на коктейль к себе в дом. Любовники тщательно сторонились друг друга, а молодая женщина была необыкновенно мила с хозяйкой.

Изводясь от ревности, Мелфи старалась ничем не выдать себя. Напротив, она выказывала сопернице большую симпатию и потихоньку начала вводить ее в круг своих близких друзей. Она не хотела упускать Тесс из виду, а посему было удобно держать ее поблизости. Фрэнк казался рассеянным и нервным, но не более того. Кризис в отношениях хотя и оказался сильным, однако не являлся катастрофой. Ни одного слова на эту тему не прозвучало между супругами; Мелфи была начеку.

Когда речь зашла о поездке в Южную Америку, Фрэнк, не считаясь ни с чем, настоял на том, что поедет один, объявив поездку слишком утомительной для жены. Мелфи, убежденная в том, что Тесс будет сопровождать ее мужа, ломала себе голову, как расстроить их планы. Но потом, к своему огромному удивлению, убедилась, что Тесс никогда не собиралась ехать вместе с Фрэнком.

Обе женщины во время его отсутствия поддерживали тесный контакт. Безусловно, любовники переписывались, но Мелфи, зная отвращение Фрэнка к письменным излияниям, предполагала, что он ограничивается телеграммами.

По возвращении в Европу Фрэнк тотчас отправился к жене в Портофино.

Мелфи, поручившая Фрэнку встретить Тесс, лишь часом позже оказалась свидетельницей их совместного прибытия. Они казались счастливыми, однако выражение лица Тесс не изменилось, когда она, улыбаясь, заключила Мелфи в объятия. Какой отсюда напрашивался вывод — что дипломатия может творить чудеса или что ее сердце было достаточно большим, чтобы и своей сопернице отвести в нем немного места?