Беда
«Что-то я в этот раз слишком оголодал по тебе! Бойся!:))»
Он приехал из Москвы через два дня. А я два дня назад прилетела из Египта. Загорелая и красивая. Через несколько часов он будет меня обнимать.
Подружка Дашка, с которой мы путешествовали по пятизвездочному отелю и египетским деревням, соскучилась по мне за два дня разлуки (потому что я – клёвая, любимый, ты слышишь – я – клёвая!) и позвала на вечеринку, что устроила для друзей – с восточными угощениями и фотографиями. Мне кроме любимого ничего не надо, но я поехала на вечеринку, потому что, во-первых, я тоже соскучилась по Дашке, во-вторых, одной дома в ожидании конца репетиции мне не усидеть, а в-третьих, потому что мужчинам нравятся востребованные женщины. Я – востребованная женщина, у меня есть друзья, которые ценят мое общество и приглашают на вечеринки, а я, посидев с ними с часок, удираю к любимому, потому что он для меня – самый главный.
Я посидела на вечеринке с часок, а потом написала ему, что выхожу. И буду в его объятиях через двадцать минут. Сердце прыгало от восторга до самого горла, когда я, распрощавшись с подружкой Дашкой и её гостями, садилась в такси, называя адрес.
Фонари играли бликами на мокром асфальте, зимы в декабре в тот год совсем не было.
Я вышла из машины, прошла во двор, зашла в подъезд, поднялась по лестнице, открыла дверь, вошла в квартиру и попала к нему в руки.
Он стал немножечко чужой. Я отвыкла. Что-то поменялось, наверное. После разлуки смотрю на него точно впервые. Нет ощущения своего, всегда – немножечко инородный. Руки должны его вспомнить, глаза. Точно барьер какой-то преодолеваю, смену температур. Откуда эта неловкость?
А потом было счастье.
А потом я увидела на простыне длинный белый волос, сантиметров в двадцать. У меня – короткая стрижка, у любимого вообще три волоса и они сегодня все на месте.
Откуда у него в постели длинный белый волос?
Длинный белый волос попал мне на лицо, я содрогнулась от отвращения и без огласки сняла его. Он ничего не заметил. Ничего. Только я перестала чувствовать. Вообще.
Я еще продолжала что-то делать, что-то делал он, но всё происходящее стало напоминать фильм, идущий по телевизору после того, как ломается звук. Актеры – всё те же, и на экране происходит то, о чём ещё можно догадываться, а ты – уже не в процессе, понимаешь, что всё пропало, всё уже – мимо, и в этом качестве тебе фильм на фиг не нужен.
Верните звук.
Ни о чём кроме длинного белого волоса я в тот момент не могла больше думать.
СКАЗАТЬ НЕЛЬЗЯ ПРОМОЛЧАТЬ.
Где ставить запятую?
Я поняла, что если не скажу, меня будет тошнить до утра. А может, всю неделю. Или всю жизнь.
Когда он вернулся из душа, я сказала противным бесцветным голосом:
– Я нашла у тебя в постели длинный белый волос. Он прицепился с простыни на мое лицо. Откуда он?
Он засмеялся по-дурацки, как-то суетливо захихикал:
– Откуда же я знаю, что за волос? Какой такой волос? Вы что, девушка, Шерлок Холмс, что волосы здесь ищете? Я не знаю. Может, он ваш?
– Длинный белый волос.
Мне стало омерзительно. Он продолжал хихикать.
– Может, хозяйка квартиры оставила? Может, он из стиральной машины прицепился, откуда же я знаю…
– Сколько женщин кроме меня бывает в этой постели?
– Какие вы вопросы задаете, девушка, может вы – следователь, а не Шерлок Холмс?
– Перестань хихикать.
С его лица моментально слетела придурковатая маска.
– Я задаю тебе вопрос, ответь мне. Сколько женщин кроме меня с тобой спит?
– А имеешь ли ты право задавать этот вопрос? – спросил меня резко.
– Когда я задаю вопрос, я не думаю, имею ли я право или нет. Это ты мне скажи.
Щёки мои загорелись, голос предательски дрогнул.
– Не имеешь.
Сказал спокойно.
– Это тоже ответ.
Посмотрела ему в глаза.
– Такси? – спросил он.
– Такси, – ответила я.
Встала с постели, дрожащими руками нашла своё разбросанное по постели бельё. Старалась на него не смотреть. Кол железный застрял где-то между горлом и ключицей.
– У меня нет телефона питерского такси … – проговорил он где-то у меня за спиной.
– Я поймаю машину на улице.
Оказалась в прихожей, надела пальто, сапоги, сумка, открыла дверь, вышла на лестницу. Действия какие-то всё очень размеренные, никакой суеты, тишина и спокойствие.
Мёртвая тишина.
Вот и всё.
Встала на дороге, выкинула в сторону руку, ветер распахивает незастегнутое пальто. Ощущение, что всё не со мной, все нереально. Не может со мной всё время быть так плохо, всё время настолько плохо, одна какая-то беспросветная дрянь.
Это всё фильм дурацкий, без звука, идёт и идёт, надо выключить телевизор.
В машине поняла, что оставила у него свои часы. На кресле, около кровати. Часы для меня дорогие, мамой подаренные, просто забыть про них я не могу. Морщусь как от зубной боли: неужели придётся еще раз с ним встречаться? Не хочу. Чёрт.
Пишу ему сообщение:
«Я оставила у тебя часы. Найди их, пожалуйста, я заеду за ними в театр».
Приходит ответ:
«Ок».
Меня передёргивает.
***
Приехала к дому, на перекрестке зашла в ларек.
– Продайте мне, пожалуйста, бутылку вина. Мне нужно очень.
Южная женщина смотрит на меня перепугано:
– После одиннадцати нельзя. После одиннадцати не продаем.
– Продайте, пожалуйста. Я с любимым мужчиной сейчас рассталась. Мне очень нужно выпить вина.
– Нет-нет, не можно…
– Вы что, не знаете, что такое расстаться с любимым мужчиной?!
Голос становится истеричным, еще немного, начну визжать.
– Нет-нет, после одиннадцати нельзя…
Пришла домой. Ни слезинки. Включила компьютер. Всё пусто. Жизнь стала плоской как фанера. Музыка вся – вранье беспросветное.
Куда себя деть? Как отключить? Кот зыркает на меня своими круглыми глазами, не подходит.
Ночью проснулась от того, что захлебываюсь в рыданиях.
Ору во всю глотку, схватившись за подушку.
