Мы сидим в кафе с моим женатым любовником. Не с женатым любимым, а с женатым любовником. Прошу их не путать. Оба женаты. Но одного я люблю, а с другим мне весело и интересно. Вот такая разница. Я не виновата, что они женаты.

Значит, с Мишей мне весело и интересно. И легко. С любимым – трудно. То яма, то канава. Но я сейчас про Мишу. Мы сидим с Мишей в японском кафе после кино, едим суши. Смотрим в окно на ночной дождливый Невский. Пьём вино. И я завожу ту же пластинку, что и с Яной. Чего боится мужчина? Хорошее, кстати, название для учебника по психологии. И Миша мне, сразу же, не моргнув глазом, отвечает: любви.

Мужчина боится любви.

Тут я просто взлетаю от восторга (так честно и точно ответил!) и возмущения, и разражаюсь минут на семь высоким монологом о том, какая редкость – любовь. О том, какое счастье – любовь.

О том, что она дается так редко, а живём мы все – для неё, ради неё, потому что единицы – живут ради дела, из-за которого стоит жить, у остальных лишь – суета и пустота, и, если нет любви, все бессмысленно, что только любовь наполняет и осмысляет жизнь, но ее так мало, так мало вокруг, что если ты ее встречаешь, если она к тебе приходит, то как ты можешь, сволочь такая, топтать ее сапогом, когда ее надо ловить, прятать в ладонях, согревать дыханием, не моргать и говорить шепотом.

А когда она полетит от тебя, хватать за хвост, пытаясь продлить, ещё чуть-чуть, последние мгновения: «ещё понравься!» А когда уже ушла, совсем, безвозвратно, быть счастливым от того, что это с тобой случилось, ты это чувствовал.

Потому что, если ты не чувствуешь, то тебя – нет.

Как любви можно бояться?

– Катенька, – отвечает мне Миша, – я с тобой совершенно согласен. Я подпишусь под каждым твоим словом. Но я не буду с тобой разговаривать на эту тему.

– Но почему, Миша, почему? Давай поговорим! Мне очень нужно знать! Скажи мне! Это безотносительно! Безотносительно тебя и меня! Давай поговорим отвлечённо, чисто теоретически, ответь мне: как можно бояться любви?

– Я не буду, Катенька, говорить с тобой на эту тему, прости, – отвечает мне Миша.

И пропал после этой ночи недели на две.