Глава 27

— Вы думаете, что можете надеть белое платье? — спросил Эшер у Крис, когда они сидели в саду ее отца. — Я имею в виду, не вызовет ли это пересуды?

Крис не ответила ему. С того момента, как она, по существу, попросила его жениться на ней, он начал проявлять свою истинную сущность. Он очень злился, что она провела ночь с «каким-то там бандитом», и не упускал возможности напомнить ей об этом. Они договорились, что малыша объявят его ребенком, так что благопристойность будет соблюдена, когда новорожденный появится на свет на три месяца раньше срока. Он не возражал против того, чтобы люди думали, что он соблазнил богатую Нолу Даллас, но отказался хоть кому-либо сообщать о том, что был другой мужчина. Он обозлился, когда она сказала отцу правду.

— А когда это будет заметно? — продолжал он. Крис на минуту закрыла глаза.

— Откуда я знаю? У меня никогда не было ребенка. Разве у моего отца нет для вас какой-нибудь работы? Я думала, что вы будете изучать его дела, чтобы помогать ему.

— Сегодня утром я не могу. У Фредриксонов выставили на продажу божественную кобылу, и я должен еще раз взглянуть на нее, прежде чем я куплю ее.

— Но на этой неделе вы уже купили двух лошадей! Эшер встал и посмотрел на нее, и Крис прекрасно поняла, что он думает. Он взял дочь Дела Матисона, беременную от другого мужчины, и ожидал, что за его героический поступок ему вручат ключи от всего королевства. Он не занимался никаким делом, и Крис подозревала, что он никогда и не собирался этого делать. Его вполне устраивало то, что он живет в их доме, тратя то, что заработал ее отец, и ничего не давая взамен. А Матисона даже не заботило то, что делал Эшер. Он был слишком зол на Крис, чтобы думать о чем-нибудь другом. И Самюэль все время смотрел на нее самыми грустными глазами.

— Я подумал, что мог бы купить эту лошадь для вас, — сказал Эшер. — Вам понадобится лошадь после того, как родится его ребенок.

Она поджала губы. На людях ребенок мог быть их, но когда они оставались одни, он был только «его».

— Да, конечно, — пробормотала она. — Конечно, мне понадобится лошадь. — Она знала, что должна хоть что-то сказать, чтобы избавиться от него. Наблюдая за тем, как он уходит, она подумала, что после рождения ребенка, возможно, уедет из Вашингтона и вернется на восток. У ее ребенка будет имя, а ей не придется каждый день общаться с Эшером.

Крис попыталась вернуться к книге, но ничто не могло остановить ее слезы. Она побежала в дом, не в силах сдержать слезы, катящиеся по лицу, пробежала мимо Самюэля и бросилась в свою комнату, где проплакала еще один день В день свадьбы небо затянули облака и было похоже, что пойдет дождь. Миссис Санбери помогала Крис одеться, и в истории человечества не было более унылого одевания невесты перед свадьбой. Миссис Санбери все время плакала, отпуская замечания типа: «Он совсем не тот человек, за которого ваша мама хотела бы отдать вас замуж», «Он уже потратил в два раза больше, чем ваш отец тратит за год» и «Еще не поздно передумать».

Крис приходилось сжимать зубы каждый раз, когда она начинала это говорить. Экономка сразу же невзлюбила Эшера, потому что он начал командовать ею, только Крис :

сказала ему о ребенке.

Крис расправила белое платье, высоко подняла голову и вышла из комнаты.

Отец ждал ее у лестницы и сумел предложить свою руку, даже не удостоив дочь взглядом. Его злость на нее была видна в каждой черточке его лица. За ними шел Самюэль и старался придать своему лицу улыбающееся выражение, но Крис подумала о том, что он выглядит несчастным.

Ей очень хотелось крикнуть им, что, если бы они не вмешались, всего этого могло и не быть. Если бы они не грозили Тайнану возвращением в тюрьму, где его будут бить и мучить голодом, он, возможно, отнесся к возможному браку по-другому.

Слезы подступили к глазам Крис, потому что она ни минуту не верила в это. Не тюрьма удерживала Тайнана от свадьбы с ней, дело было в том, что он просто не любил ее.

Церковь была заполнена людьми, которых она не видела с тех пор, как была маленькой девочкой, а многих она вообще никогда раньше не встречала. Там же были некоторые родственники по материнской линии, представители семейства Монтгомери, которые стояли и смотрели, как она шла по проходу под руку с отцом. Эшер ждал ее у алтаря, улыбаясь с видом победителя.

— Возможно, думает о табуне породистых скакунов, который купит завтра, — тихо сказал ей Дел. — Ты знаешь, почему развалилось его дело?

— Я не хочу этого знать, — зашипела она на него. — Это человек, которого выбрал ты.

— Для сопоставления. Я думал, что ты достаточно сообразительна, чтобы понять это.

— Я поняла. Тайнан не понял.

— Ты могла бы…

— Родить ему двойню? — спросила она, взглянув на него в тот момент, когда они уже подходили к алтарю.

Именно тогда, когда священник начал церемонию, она в полной мере поняла, что делает. Она обещает любить, уважать и слушаться этого человека всю оставшуюся жизнь. Она почувствовала, как к ее горлу подступают рыдания, и не могла сказать ни слова, поэтому священнику пришлось трижды обращаться к ней за ответом. Она сознавала, что Эшер смотрит на нее так, словно собирается ударить ее, если она сейчас же не ответит. Она слышала, как начали волноваться люди за ее спиной.

Пока она пыталась ответить, началось светопреставление. На улице около церкви раздался выстрел, и неожиданно здание наполнилось людьми с оружием в руках. Люди впрыгивали в окна, врывались через боковую дверь, через дверь, расположенную за алтарем. Двое мужчин, должно быть, прятались на балконе и теперь поднялись, держа наготове ружье.

— На вашем месте, мистер, я бы не пытался этого делать, — сказал мужчина, направляя пистолет на одного из дядей Крис со стороны семейства Монтгомери, который потянулся к своей кобуре.

Все присутствующие застыли, глядя на двадцать или более человек, которые расположились внутри церкви. Большие двойные задние двери были открыты, и три человека охраняли вход.

Крис смотрела на все это широко раскрытыми глазами, как вдруг услышала, что к двери приближается лошадь. Всадник не торопился, словно у него была масса времени.

В дверь на спине крупного гнедого жеребца въехал Тайнан; его пистолет оставался в кобуре, а у него самого был такой вид, словно он выехал на воскресную прогулку. Он остановился в середине прохода, достал из кармана бумагу и табак и стал сворачивать сигарету на глазах у застывших от изумления гостей, которых держали на прицеле двадцать вооруженных типов.

— Не думаю, что я могу позволить тебе сделать это, Крис, — тихо сказал он, лизнув бумагу.

Крис сделала шаг вперед, но отец опередил ее.

— Вы не заберете мою дочь, не женившись на ней, — сказал Дел. — Вы не сделаете из нее девку.

— Я никогда не собирался этого делать. Поэтому я и приехал в церковь. — Он даже не взглянул на Крис, а продолжал смотреть на сигарету, которую так долго сворачивал.

Дел отступил назад.

— Тогда можете продолжать. Этот парень женится на моей дочери.

— Но… — начал Эшер, но Дел схватил его за ухо, как маленького мальчика, и потащил к скамье.

— Можете все сесть, — обратился он к гостям, словно самой естественной вещью в мире было то, что жених сидит посреди церкви на лошади. — А вы, джентльмены, — сказал он мужчинам, стоящим вдоль стен, — снимите шляпы.

Они сделали то, что им было приказано. Крис услышала смешок среди гостей, потом все сели.

Она повернулась к священнику, который был немного бледным и, похоже, не знал, что делать дальше.

— Может быть, вам стоит поторопиться, пока лошадь не осквернила церковь? — прошептала она. — Его зовут Самюэль Джеймс Дайсан-третий, известный как Тайнан.

— Да, — сказал священник и прокашлялся. На этот раз у Крис не было никаких проблем с ответом на его вопросы. Ее искреннее «да» вызвало смех среди гостей. Когда священник начал задавать вопросы Тайнану, она повернулась к нему. Она хотела видеть выражение его лица, когда будет произнесено его имя.

Тайнан несколько раз моргнул, заколебался, потом взглянул на Самюэля, увидел, как тот кивнул ему. Тогда он посмотрел на Крис — впервые за все это время.

— Да, — сказал он, и гости зааплодировали.

Издав крик «Аллилуйя», Крис сорвала фату, швырнула ее Эшеру и побежала к Тайнану, продолжавшему сидеть на лошади. Он поймал ее за руку, посадил за собой и выехал из церкви под радостные крики, приветствия и выстрелы, раздававшиеся в знак ликования.

Она прижималась к нему со всей силой, пока он на бешеной скорости скакал по окрестностям.

Через двадцать минут он остановил лошадь, пересадил ее вперед, чтобы она была прямо перед ним, и стал целовать. После первого же поцелуя ее платье было расстегнуто до талии.

— Подожди минуту, — сказал он, отклоняясь от нее. — Нас кто-нибудь будет преследовать? Я имею в виду, собирается ли твой отец выслать за нами погоню?

— Возможно, он и пошлет нам вслед свои благословения, — сказала она, пытаясь продолжить целовать его.

— А что вообще там происходило? Почему этот человек сказал, что меня зовут Дайсан?

— Потому что так оно и есть. Тайнан, мне нужно так много рассказать тебе. Я знаю, кто ты, знаю о твоих матери и отце, а Сэм — твой дедушка, и я собираюсь родить от тебя ребенка, и что заставило тебя вернуться за мной.

Минуту он сидел, глядя на нее и пытаясь разобраться во всем, что она наговорила.

— Твой отец отправит меня обратно в тюрьму?

— Только если ты бросишь меня.

— О! — сказал он, когда она провела рукой по его ребрам. — Прекрати это.

— Ты был ранен? Что случилось? Он усмехнулся:

— Дестер Ченри снова нашел меня.

— И что же ты сделал с этим несчастным на этот раз?

— Я дал ему кусок золота старика и сказал, где находится шахта.

— Так что бедный Лестер отправится туда и встретится со стариком? — спросила Крис, улыбаясь.

— Они стоят друг друга. — Он снова принялся целовать ее шею. — Если никто не гонится за нами и мы только что поженились, не означает ли это, что мы можем куда-нибудь отправиться и начать нашу свадебную ночь?

— Средь бела дня? — спросила она с притворным страхом. — Не следует ли нам подождать ночи?

— Когда я перецелую все твое очаровательное маленькое тело, как раз и наступит ночь.

— Ну что ж, тогда все в порядке.

— Завтра ты сможешь рассказать мне все о моем дедушке, — он усмехнулся, — а пока у меня есть более важные вещи, о которых следует помнить.

Удерживая ее в своих объятиях, он стегнул лошадь и понесся по дороге с головокружительной скоростью.