ФЕВРАЛЬ

— Ты будешь моей мамочкой? — спросила девчушка, пытаясь обнять Линду за шею.

Осторожно взяв ее забинтованные ручки, доктор Линда Маркус положила их под одеяло и сказала:

— У тебя есть замечательный папочка. Он так о тебе заботится. Разве ты не любишь его?

— Да… — шестилетняя девчушка нахмурилась. — Но мне хотелось бы иметь и мамочку.

Линда улыбнулась, погладила девочку по волосам и встала с кровати.

— Я зайду навестить тебя завтра, ладно? В ответ девочка улыбнулась.

В ординаторской Линда сделала новые записи в истории болезни. Стоявшая рядом старшая сестра спросила:

— Как она?

— Пересаженная кожа приживается хорошо. Я думаю, на следующей неделе мы сможем перевести ее в общую палату.

— Очень на это надеюсь. Нам нужно место.

Линда выглядела инородным телом в детском ожоговом отделении больницы Святой Катерины. Она делала обход, одолжив белый халат и надев его поверх вечернего платья. Волосы были уложены в модную прическу, блестели серьги, рядом со стетоскопом на шее сверкало бриллиантовое колье. Линда собиралась в гости в Беверли-Хиллз. Сопровождал ее телережиссер Барри Грин. Она быстро обходила палаты, чтобы еще раз взглянуть на своих маленьких пациентов перед уходом.

— Доктор Кейн возьмет мои вызовы, — сказала она сестре. — Но я не думаю, что в этом возникнет необходимость.

Медсестра понимающе улыбнулась.

— Никогда ничего не случается, когда отдаешь свой приемник вызовов кому-нибудь другому. Но как только он опять с тобой, сразу же звонок. Должна сказать, доктор, что меня порой вызывали, когда я находилась в весьма пикантной ситуации.

Вспомнив «Бабочку» и прерванное рандеву с вором-домушником, Линда рассмеялась и заметила:

— Нам нужно будет как-нибудь обменяться опытом! Закончив работу, она повесила халат на вешалку для посетителей, сложила стетоскоп, уместив его в вечернюю сумочку, и на лифте спустилась в приемный покой, где нетерпеливо вышагивал Барри Грин.

Он привлекательный, — подумала Линда. Помимо притягательной внешности Барри обладал прекрасным чувством юмора, острым умом и щедростью души. Линда осознавала, что стоит чуть утратить контроль над собой, и она увлечется им. Но ей приходилось сдерживаться. Она опасалась, что привнесение секса в их отношения приведет к разочарованию.

— Больницы! — произнес он, когда они вышли на улицу. — Я их ненавижу!

Линда засмеялась.

— И это говорите вы? Создатель и режиссер самого популярного на телевидении шоу о медиках?

— Что тут ответить. Я мазохист.

Шофер открыл дверь, Линда села на заднее сиденье лимузина. Барри сел рядом, налил себе выпить из маленького бара. Линда невольно еще раз бросила взгляд на окна четвертого этажа — там размещалось детское ожоговое отделение.

Ты будешь моей мамочкой?

Один только Бог знает, как мне этого хочется, — подумала Линда. — Но рождение детей предполагает секс, а это для меня проблема.

Она смотрела на темный океан, простиравшийся до усыпанного звездами горизонта, и вновь думала о «Бабочке».

Она вспоминала своего партнера.

На прошлой неделе он был офицером армии конфедератов. В следующую среду он будет кем-нибудь другим, особенным и восхитительным. Линда уже с нетерпением ждала этой встречи. Это будет такая причудливая фантазия, что она постарается полностью отдаться ее власти, и, может быть, что-нибудь получится.

— Ты сейчас далеко? — послышался голос Барри Грина рядом с ней.

Она встревоженно взглянула на него, потом улыбнулась.

— Просто думала о своих детках — несчастных жертвах пожара. Нельзя себе представить, что такое ожог, пока сам с этим не столкнешься. Этим детям нужны особое внимание и забота.

— Я уверен, что от тебя они их получают.

— Да, — ответила она и растворилась в улыбке Барри. В довершение к его привлекательности, он, к счастью, не имел никакого отношения к медицине. Кроме того, ей нравилось общаться с людьми, которые, как и она, обладали властью. Ее широкий круг друзей состоял из людей, имеющих вес, и Барри был, безусловно, одной из наиболее влиятельных личностей. Они в первый раз выходили в свет вместе. Интересно, пригласит ли он еще, и примет ли она его приглашение?

Дом на пригорке так светился огнями, что напоминал Парфенон в ожидании туристов. Беверли Хайленд славилась своими сказочными вечеринками. Не было случая, чтобы кто-нибудь отказывался от ее приглашения. Поэтому подъезд к кованым железным воротам был запружен машинами. Прошло пятнадцать минут, прежде чем Барри и Линда смогли выйти из машины и подняться по ступенькам.

Прибывающих гостей приветствовали горничные. Они принимали пальто и меховые манто, дарили леди маленькие букетики зимних роз. Большая часть приглашенных находилась в саду. Там под полосатым тентом играл оркестр. Столы ломились от яств: огромные сочные куски ветчины, жареная говядина с кровью, лоснящаяся грудинка. Рядом с каждым столом стоял повар в белом пиджаке, готовый отрезать понравившийся кусок. Линда прошла через стеклянные двери и окунулась в прохладный ночной воздух. Между гостями сновали горничные, предлагая закуски: устрицы, креветки, сыры и многое другое. Большинство приемов Беверли Хайленд проводились с целью сбора денег на что-либо. Сегодняшний вечер не был исключением: собирали деньги на президентскую кампанию основателя и председателя телевизионной империи Благая весть, популярного телепроповедника, предполагавшего баллотироваться в этом году. Краеугольным камнем его платформы была борьба за мораль и нравственность. Огромное преимущество его преподобия отражали результаты опросов общественного мнения. У него были хорошие шансы выиграть номинацию на общенациональном съезде в республиканской партии в июне. Линда не сомневалась, что на сегодняшнем вечере будет собрана изрядная сумма в его поддержку, поскольку огромное количество людей изъявили желание прийти, заплатив за билет пятьсот долларов.

Его преподобию повезло, что он обрел столь могущественного сторонника в лице мисс Хайленд. Все знали, как много денег поглощают кампании. Съезды республиканцев, проходящие сейчас в каждом штате, свидетельствовали о значительной финансовой поддержке, оказываемой его преподобию. Если его действительно выдвинут кандидатом в президенты от Республиканской партии, в большой степени его преподобие будет обязан этим энергичной поддержке Беверли Хайленд.

Линда плохо знала ее, они сталкивались несколько раз на благотворительных мероприятиях. Линда также слышала, что никто не знал Беверли Хайленд близко. В частной жизни она была затворницей, не замужем и без привязанностей, хотя в колонках сплетен можно было часто встретить ее имя рядом с именами сенаторов и президентов корпораций.

Линда обнаружила красавицу Беверли на балконе, который, по слухам, в точности повторял королевский в Версале. Беверли выглядела моложе пятидесяти одного года. Платиновые волосы были зачесаны назад, чтобы подчеркнуть красоту ее властного профиля. На ней было простое черное платье и черная норковая пелерина.

Барри встретил приятеля-кинорежиссера, до которого пытался дозвониться последние несколько недель. Линда оставила их и прошла во внутренний дворик.

Казалось, здесь присутствовали все звезды. Разумеется, кинозвезды, довольно большая группа промышленников, неизвестных широкой публике, но обладающих большим влиянием, политики, руководство Калифорнийского университета, главный хирург из больницы Линды, два знаменитых хирурга по пластическим операциям, список можно было продолжить. По подсчетам Линды, на вечеринке было по меньшей мере пятьсот человек, окружавших элегантную мисс Хайленд.

Линда уже собиралась присоединиться к толпе, когда перед ней прошел официант с бокалами шампанского на серебряном подносе. Линда мельком взглянула на него, его лицо показалось ей знакомым. Когда она поняла, где видела его раньше, то застыла как вкопанная.

Это был один из ее партнеров по «Бабочке».

Линда вступила в клуб год назад, и вначале она не пользовалась маской. Мысль, чтобы сделать эти встречи более анонимными, пришла к ней во время третьего свидания. Она представила, как случайно встретит партнера за стенами клуба. А вдруг это произойдет у нее в больнице! С того времени и она, и партнер носили маски. Этот загорелый молодой человек был ее третьим партнером. И вот теперь он разносил напитки на вечере Беверли Хайленд.

Линда наблюдала за ним. Он слегка повернулся, посмотрел в ее сторону, улыбнулся другим гостям, подал шампанское, потом опять посмотрел в ее сторону. На мгновение их глаза встретились. Потом он отвернулся и продолжал работу. На его лице ничего не отразилось.

Наши мужчины необычайно порядочны, — заверила директор «Бабочки» Линду год назад. — Вас не должны терзать мысли, что будет раскрыта тайна вашей личности и вы окажетесь в неловкой ситуации.

Продолжая наблюдать за официантом, Линда вспомнила своего последнего восхитительного партнера в «Бабочке». Для следующей среды она придумает что-нибудь необыкновенное. Если все получится и она вылечится, на что очень надеялся ее психоаналитик, Линда сможет без всяких опасений завязать отношения с кем-нибудь вроде привлекательного Барри Грина.

Она нашла Барри взглядом з толпе. Он увлеченно беседовал. По его виду она предположила, что обсуждались финансовые вопросы. Она решила что-нибудь поесть.

Взяв бокал шампанского и запеченных устриц, Линда присела на стул около бассейна.

Она опять наблюдала за загорелым официантом. На нем был короткий красный пиджак и облегающие черные брюки. Вьющиеся светлые волосы падали на воротник накрахмаленной белой рубашки. Он двигался в толпе с грацией и легкостью кошки. Линда видела, как некоторые женщины бросали на него оценивающие взгляды.

Она вспомнила их свидания, потом опять переключилась на мысли о своем партнере в маске. Директор клуба заверила ее, что для членов было приемлемо заказывать все время одного и того же партнера. Устанавливались гармоничные сексуальные отношения, не влекущие никаких обязательств. Поэтому мало кто просил нового партнера каждую неделю.

Как было бы хорошо, подумала Линда с грустью, иметь такие отношения в реальной жизни. Вместе воспитывать детей, стареть, ждать ночи, чтобы провести ее вместе. Она не винила своих мужей за то, что они ушли. Линда знала, вина была целиком ее. Бесконечные предлоги — головная боль, операция рано утром, утомление после ночного дежурства — это было несправедливо по отношению к ним.

Вечер продолжался. Толпа колыхалась, как беспокойное море. Люди завязывали знакомства или избегали их, красовались или оставались в тени, как Линда, мысли которой были совсем в другом месте. Она взяла слоеный пирожок с сыром, семги, но с улыбкой отказалась от жирных десертов и ликеров. Она отпивала кофе маленькими глотками, наблюдала, как Барри Грин скользит от одного знакомого к другому, и думала, пригласит ли он ее второй раз. Пока их встречи носили профессиональный характер. Она приходила в студию, чтобы просмотреть сценарий для очередной серии его шоу. А потом он пригласил ее пойти с ним на сегодняшний вечер. После некоторых колебаний она согласилась.

Внезапно музыка прекратилась. Беверли Хайленд поднялась на небольшое возвышение для оркестра и подняла руки, прося тишины. Поразительно, но шум стих сразу.

Беверли говорила сдержанным и уверенным голосом. Она объяснила, почему его преподобие не смог присутствовать на сегодняшнем вечере, — он был в больнице у постели своего младшего ребенка, которому только что срочно вырезали аппендикс. Затем она вкратце остановилась на основных пунктах его предвыборной программы, убедив присутствующих, что они поддерживают достойнейшего человека.

— Мы очистим наши города, — сказала мисс Хайленд. — Выбрав этого человека президентом и заручившись поддержкой организации Благая весть, мы сотрем грязь с лица Америки.

Раздались аплодисменты, снова заиграла музыка. Рядом с Линдой возник Барри. Он извинился за то, что оставил ее, сказав:

— Это совсем не входило в мои намерения. — Когда потом они садились в роллс-ройс, он пригласил ее к себе что-нибудь выпить. Линда вежливо отказалась, сославшись на операцию рано утром.

— Еще один оглушительный успех, Бев, — сказала Мэгги Керн; поднимаясь за Беверли по огромной витой лестнице.

Ушли последние гости, музыканты упаковывали инструменты, служащие молча убирали столы под неусыпным взором службы безопасности. Женщины вошли в спальню Беверли. Горничная-француженка стелила атласные простыни и раскладывала шелковую с кружевами ночную рубашку Беверли. В облицованной мрамором ванной комнате другая горничная готовила для хозяйки горячую ванну, наполняя воздух ароматом экзотических масел.

Мэгги скинула туфли и прошла по толстому ковру к маленькому столику, на котором были сервированы закуски. Налив два стакана охлажденной минеральной воды, она подала один Беверли, а потом устало опустилась на стул, обитый бледно-голубым шелком.

— Да, результаты хорошие, — проговорила Беверли, отдавая норковую пелерину горничной. Затем она подошла к столу и взяла морковку с блюда, где лежали только что срезанные овощи. Она не ела весь вечер.

Мэгги тоже ничего не ела, поскольку наблюдала, чтобы на вечере не было срывов. Правда, в отличие от своего босса, которая усердно следила за весом, Мэгги себя ничем не стесняла.

— Через три недели, — сказала Беверли, подойдя к окну и глядя в холодную февральскую ночь, — первичные выборы в Нью-Гемпшире.

Мэгги подняла глаза, и мгновение они смотрели друг на друга. Потом Беверли опять повернулась к окну.

Обе чувствовали, как сжимается время, как нужно спешить.

Сорокашестилетняя Мэгги долго смотрела на свою хозяйку. Стройное тело Беверли было напряжено, выдавая беспокойство, которое она испытывала. Оно росло в обеих женщинах с того момента, как его преподобие сделал заявление, что, вероятно, будет участвовать в президентской кампании. Мэгги была личным секретарем Беверли двадцать лет. И все эти годы Беверли внимательно следила за жизнью его преподобия. Она никогда не пропускала программу Благая весть, она знала о каждом его шаге. А теперь, когда он стремился в Белый дом, Беверли была рядом с ним.

Это стало идеей фикс.

Куда это все приведет? — подумала Мэгги, поставила пустой стакан, тарелку и надела туфли.

Прежде чем выйти из спальни, она бросила еще один взгляд на Беверли. Та стояла с отсутствующим видом. Мэгги знала, что можно не прощаться, Беверли все равно не услышит. Потом Мэгги посмотрела на календарь, обведенную красным дату — 11 июня. Уже так близко.

Через несколько минут Беверли вышла из состояния глубокой задумчивости, отпустила горничных, закрыла дверь и медленно пошла по комнате со стаканом минеральной воды в руке.

Да, вечер удался. Беверли заручилась новыми голосами в поддержку его преподобия. Конечно, для империи Благая весть с миллионами сторонников — это капля в море. Но она добавила ему сторонников, и это еще одна ступенька на его дороге к власти.

Беверли Хайленд не остановится ни перед чем и поможет ему добраться до самого верха. Она посвятила себя этой цели. Сегодняшний вечер лишь ступенька лестницы, по которой она взбиралась с таким упорством. Одиннадцатое июня — до этой даты осталось меньше пяти месяцев. Результаты опросов общественного мнения были удовлетворительны и предполагали значительную поддержку избирателей, но тем не менее его преподобие не являлся бесспорной кандидатурой. Два других кандидата-республиканца все еще опережали его. Чтобы обеспечить ему победу в июне, Беверли следует активизировать свою кампанию. Ничто, абсолютно ничто не должно помешать достижению ее цели.

Она села на краешек кровати и взяла фотографию в золотой рамке, которая стояла на столе. Его обворожительная улыбка лучилась из-за стекла. Фотография была подписана. После подписи он добавил: Хвала Господу. Беверли пятьдесят один год. Даже если у нее уйдет на это еще пятьдесят один год, она достигнет цели.

На вершину. На самую вершину. С его преподобием Дэнни Маккеем.