ГЛАВА 23

По совету Геркулеса Дэни решила выдавать себя за вдову. Он заверил ее, что никому не придет в голову спрашивать овдовевшую женщину, путешествующую с верным слугой, зачем ей понадобилось плыть за две тысячи миль к острову Тобаго. Перед тем, как они взошли на борт судна капитана Джеремая Хауата, направляющегося в Карибское море, Геркулес, к изумлению Дэни, достал из своего узла два старых черных платья Лэйаль.

– Где ты их взял? – спросила она.

– Они лежали в глубине чулана. Я уверен, что их пропажу не обнаружат. У миз Лэйаль столько черных платьев, что она не отличает одно от другого.

Дэни покачала головой.

– Она все замечает, Лез, поверь мне. Ты был так уверен, что я одобрю этот план?

Он хитро улыбнулся.

– А у вас есть другой?

Они редко виделись на борту судна, так как положение госпожи и слуги требовало, чтобы они меньше общались друг с другом. Хотя Дэни не хватало близких, доверительных отношений, установившихся между ними с некоторых пор, она ради безопасности Геркулеса обращалась с ним как со слугой в течение всего их длительного плавания.

Мало того, что их шхуна подолгу стояла в различных портах, она однажды больше недели простояла в открытом море из-за отсутствия ветра. Капитан объяснил, что они вошли в экваториальную штилевую полосу. Им ничего не оставалось, как ждать ветра. Во время этой вынужденной стоянки Дэни, облаченная в закрытое черное платье с длинными рукавами, прохаживалась взад и вперед по палубе под палящими лучами солнца и вглядывалась в безоблачное небо в надежде увидеть приметы того, что погода изменится.

Капитан Хауат, невысокий мужчина лет шестидесяти с резкими чертами обветренного лица, произвел на Дэни неотразимое впечатление тем, что обладал внушительным запасом крепких слов. Человек по характеру своему добродушный, он проявил отеческий интерес к молодой вдове Уиттикер и даже предложил ей поселиться по прибытии на остров Тобаго у его сестры, старой девы по имени Милдред. Он сказал, что Милдред с радостью представит Дэни небольшому, но гостеприимному местному обществу. Дэни без колебаний приняла его предложение, весьма довольная тем, что ей не нужно будет подыскивать подходящее жилье для себя и Геркулеса.

Каждый вечер она и еще несколько пассажиров, державших путь на другие острова с экзотическими названиями, обедали вместе с капитаном Хауатом. Сидя со всеми в душной кают-компании, Дэни подавляла желание обмахнуть лицо подолом своего платья, и только занимательная беседа помогала ей отвлечься от жары.

– Всегда, всегда купайтесь рано утром, – советовал капитан собравшимся за столом пассажирам. Он не стал объяснять, почему они должны это делать, и продолжал: – И самое главное – пейте побольше кофе и имбирного чая. Прислушайтесь к совету старого морского волка, он наклонился вперед, упершись в стол обоими локтями, и приподнял густые брови, – одевайтесь легко!

Дэни кивнула, улыбнулась и положила в рот кусочек картошки. Она уже отказалась от всякого нательного белья, кроме нижней юбки. «В такую жару только сумасшедшая наденет на себя еще что-то», – подумала она.

В конце концов их судно причалило к пристани в бухте Роклибей с подветренной стороны острова Тобаго. Их плавание продолжалось почти полтора месяца, и Дэни, которая никогда раньше не путешествовала по морю с удовольствием вновь ощутила под собой твердую землю. «Большой пруд», как она называла Карибское море, ей не понравился.

Капитан Хауат лично сопровождал Дэни и Геркулеса к дому своей сестры, где полнотелая Милдред, обладавшая такими же голубыми, как у капитана, глазами, встретила нежданных гостей с распростертыми объятиями. Милдред проводила Дэни в побеленный деревянный коттедж, стоявший на холме, возвышающемся над деревней.

– Для меня тут места больше чем достаточно. Мой брат Джеремая предпочитает ночевать на этой шаткой посудине, которую он называет кораблем, так что буду очень рада вашему обществу.

Эта веселая женщина сразу вызвала у Дэни симпатию; Милдред расположила ее к себе не только своим радушием, но также своим свежим видом и загорелой кожей. Видно было, что эта женщина много бывает на открытом воздухе и не прячется от солнца.

Дэни сказала, что с радостью оплатит свое проживание, но Милдред немедленно возразила.

– В этом нет никакой необходимости, миссис Уиттикер. Я «веду сад», как выражаются местные жители, и ни в чем не испытываю нужды. Да-да, у меня вполне хватит еды для вас и вашего слуги. – Она окинула взглядом огромную фигуру Геркулеса, который стоял у двери и с опаской поглядывал на красивого длиннохвостого попугая, чистящего перья на жердочке возле открытого окна.

С помощью Милдред Дэни легко устроилась на новом месте. Она пренебрегла советом капитана Хауата и искупалась в тот же вечер. Сидя в наполненной водой жестяной ванне, которую принес Геркулес, она через открытое окно всматривалась в ночную тьму и слушала, как легкий ночной ветерок шелестит пальмовыми листьями. Геркулес, оставив ванну, отправился в город на поиски Троя.

Интересно, как Трой отнесется к моему приезду? – спросила себя Дэни, и ее рука, сжимающая мочалку, замерла. Скорее всего, он рассердится. Ну и пусть сердится! Она приехала сюда и пробудет здесь столько, сколько захочет, нравится ему это или нет. Потом она вспомнила, как он тайком покинул остров, и вновь принялась тереть себя мочалкой с удвоенной силой. К тому времени, когда она закончила купаться и вылезла из остывшей воды, у нее появилось желание немедленно начать разыскивать Троя.

Дэни вытерлась полотенцем насухо, надела ночную рубашку и уже собиралась забраться в постель, когда под окном раздался хриплый голос зовущего ее Геркулеса. Она подхватила подол длинной рубашки и через окно выбралась в сад.

– Ты нашел его? – спросила она.

Нет, но я узнал, где он останавливался. В гостинице «Королевская».

– Где он сейчас?

– Никто не знает. Уже почти три недели как он не появлялся в гостинице, хотя вещи его все еще там. Владельца это, кажется, ничуть не беспокоит. Он думает, что Трой путешествует по острову и осматривает достопримечательности.

– А ты что об этом думаешь? – спросила она, пытаясь проглотить подступивший к горлу комок.

Он покачал головой.

– Я думаю, либо он ищет Рейнольдса, либо он уже нашел его.

Они помолчали, обдумывая создавшееся положение. Ночное небо было усеяно звездами; так много звезд Дэни никогда не видела, даже в Скалистых горах.

Окружавшая их радуга цветов бугенвиллии, гибискуса и олеандра была скрыта покровом темноты. Дэни бросила взгляд на открытое окно. В доме было тихо, если не считать приглушенного похрапывания Милдред. Резко прокричал со своей жердочки на веранде попугай Король Георг, которого прозвали так в честь форта, построенного на холме возле города Скарборо. Геркулес отступил в темноту и с обеспокоенным видом покачал головой, когда Дэни хотела что-то сказать.

– Ничего не говорите возле этой птицы! – прошептал он.

– Почему?

– Он все понимает и может рассказать другим.

– Ты это серьезно?

Геркулес бросил взгляд в сторону веранды и так же шепотом произнес:

Я не шучу, миз Дэни. Здешние негры терпеть не могут попугаев. Они говорят, что эти птицы понимают каждое твое слово.

Она еще раз неуверенно посмотрела на окно и заговорила тише:

Ты думаешь, Трой все еще находится на этом острове?

А зачем бы он оставил в гостинице свою одежду? Не нравится мне, что вещи мистера Троя до сих пор лежат там.

А мне не нравится то, что мистер Трой находится где-то на этом острове, а мы не знаем, где, – добавила она. – Что, по-твоему, нам следует теперь делать?

– Даже и не знаю, миз Дэни. Прямо никаких мыслей.

Дэни уперлась руками в бока и с задумчивым видом принялась прохаживаться перед ним взад и вперед.

– Мне кажется, если Трой отправился на поиски Константина Рейнольдса, то нам тоже нужно попытаться разыскать этого человека. Вопрос в том, сможем ли мы навести о нем справки, не вызвав подозрений.

– Не знаю, миз Дэни, но мне кажется, чем раньше мы займемся этим, тем лучше.

Дэни оглядела темный склон холма, услышала донесшийся снизу шум моря и попыталась подавить охвативший ее сердце трепет.

– Я тоже так думаю, Лез.

Трой полагал, что уже стемнело, хотя он не был в этом уверен, так как не мог повернуться к небольшому окну в двери каменной темницы. Остальные узники, теснящиеся на холодном полу, уже спали. Один лишь Джебба, раненый, еще стонал.

В течение первой недели своего пребывания в этом аду Трой находился во власти одной мысли – бежать. Сейчас, когда подходила к концу третья неделя его заточения, он все больше думал о Дэни – о Дэни и о том, как выжить. Он продолжал подстерегать удобный момент, чтобы вырваться на свободу, но дни шли, и ему оставалось только надеяться, когда этот момент наступит, у него хватит сил, чтобы воспользоваться им.

В том, что он оказался в таком затруднительном положении, он обвинял только себя. Прибыв на остров Тобаго, Трой начал искать возможность встретиться с Рейнольдсом лицом к лицу. Такая возможность представилась ему уже на первой неделе его пребывания на острове. Он узнал, что тамошние плантаторы, приезжая в город, всегда собираются в гостинице «Королевская». Выдав себя за новоприбывшего, желающего приобрести землю и стать плантатором, он легко познакомился со многими преуспевающими владельцами земли. От них Трой узнал, что Константин Рейнольдс редко наведывается в Скарборо, но вскоре он нашел способ встретиться с ним.

После восстания рабов в северной части Тобаго плантаторы встретились, чтобы обсудить возможность установления более жесткого контроля за передвижениями рабов. Эта встреча состоялась в «Золотых пальмах», на плантации Рейнольдса возле горы Святого Георгия, и Трой присутствовал на ней в качестве будущего плантатора. Все шло хорошо, пока некоторые из гостей не уехали, а другие, решившие остаться на ночь, не легли спать. Именно тогда, когда Трой уже собрался уезжать, Рейнольдс отозвал его в сторону.

Мистер Фонтейн, – сказал Рейнольдс, глядя на него холодным оценивающим взглядом, в то время как они стояли возле одной из высоких колонн перед его роскошным особняком, – я хочу поговорить с вами наедине.

Трой настороженно посмотрел на Рейнольдса. Перед ним стоял человек, который убил его отца, и ему трудно было скрыть напряжение.

Я к вашим услугам, Рейнольдс.

Вам понравился Тобаго? – спросил его Рейнольдс.

Замечательный остров, – Трой не торопился раскрыть свои карты.

– Красивое место, не так ли?

– Конечно.

Рейнольдс повернулся и посмотрел на длинную подъездную аллею.

– Ваша мать тоже была красивой.

Эти слова как громом поразили Троя. Его бросило в жар, потом в холод. Ему с трудом удалось сохранить спокойный вид.

– Вам даже не достало благоразумия изменить имя, Фонтейн! Вы думали, я вас не узнаю?

Овладев собой, Трой произнес:

– Я никогда не видел вас раньше.

Это верно. – Рейнольдс подошел к нему ближе. – Но вы – точная копия своего отца. Даже если бы вы назвались другим именем, я бы узнал вас с первого взгляда.

– Значит, мы можем не притворяться и говорить начистоту.

– Как вам угодно, – вежливо проговорил Рейнольдс. – Что вы здесь делаете?

– Я приехал, чтобы отвезти вас в Луизиану, где вы предстанете перед судом за убийство моего отца.

– Вот как, оказывается, все просто!

Трой переступил с ноги на ногу. Он был уверен в себе и в пистолете, который лежал у него за поясом.

– Если желаете, мы можем усложнить.

– Не думаю, что возникнет такая необходимость. – Рейнольдс посмотрел поверх плеча Фонтейна, но тот решил не поддаваться на этот старый трюк и не сводил глаз с Рейнольдса. – Проводи мистера Фонтейна в надежное место, Гарт. Я займусь им позднее.

Услышав звук шагов за спиной, Трой выхватил пистолет, повернулся и увидел направленный в его грудь ствол винтовки, которую держал высокий худощавый мужчина. Из темноты на террасу вышли четыре раба, вооруженные дубинками.

Трой четыре дня просидел взаперти, а на пятый вновь встретился с Рейнольдсом. К этому времени все гостившие у него плантаторы уехали. Троя повели в столовую, где хозяин предложил ему разделить с ним трапезу. На Рейнольдсе был безупречный белый полотняный костюм, а Трой был грязный и босой с лицом, заросшим щетиной. Но Рейнольдс не обращал внимания на его внешность.

– Я любил вашу мать, – сказал Рейнольдсе, закончив есть. – Но она предала меня. Я прожил двенадцать лет во Франции, но не мог забыть ее и то, что она сделала. Поэтому я вернулся за ней в Новый Орлеан.

И убили моего отца.

Рейнольдс пожал плечами.

Это необходимо было сделать. Даже если бы семья достала деньги, которые я просил за его освобождение, мне все равно пришлось бы его убить. Джанетт не видела от него ничего хорошего. Никто не видел от него ничего хорошего. Он был никчемный человек. Возможно – Рейнольдс поднял бокал в знак того, что пьет за Троя, – я оказал вам услугу тем, что избавил вас от него.

Трой оттолкнулся от стола и вскочил на ноги, но охранник, стоявший сзади, рывком швырнул его обратно на стул. Трой глубоко вздохнул, пытаясь подавить гнев.

– А моя мать?

– Она уехала по доброй воле. Джанетт поняла, какую ошибку она совершила. Некоторое время мы прожили в Италии, потом во Франции. После того, как она умерла, я приехал сюда.

– Вы лжете! – проговорил Трой сквозь стиснутые зубы.

– Я не лгу, хотя мне больно об этом говорить. Мне ее очень не хватает. Она была всем для меня, как и я для нее.

– Нет! – закричал Трой и вскочил со стула.

Ярость придала ему силы. Он оттолкнул охранника и бросился на Рейнольдса.

– Гарт! – возопил Рейнольдс.

Раб, который охранял Троя, сумел остановить его и сжал его руки мертвой хваткой. – Уведи его отсюда! – Рейнольдс указал на Троя пальцем. – Брось его в тюрьму, где сидят остальные Я займусь им, когда буду уверен, что он действует в одиночку.

У него забрали одежду и дали короткие, до икр, рваные штаны, какие носили рабы. Рубашку и обувь ему не дали, и ноги его по-прежнему саднили и кровоточили, хотя прошло уже три недели с того дня, как его заковали в кандалы.

Его сковали цепью с другими узниками, среди которых были беглые непокорные рабы и несколько человек утверждавших, что они, как и Трой, ни в чем не виноваты. Каждый день их заставляли работать на полях или валить деревья на лесистых склонах гор. В ясную погоду и в дождь они рубили кипарисы, красные деревья, а затем тащили их вниз с помощью канатов и рычагов. Маккарти, надзиратель, имевший склонность сдирать кожу со спин нерадивых ударами кошки-девятихвостки, был единственным белым человеком из тех, кого Трой видел во время своего заточения. Он приходил в тюрьму рано утром и уходил поздно ночью.

Раб по имени Джебба застонал вновь, но по тому, как он дышал, Трой понял, что ему недолго осталось мучиться. Днем Джеббу придавило огромное бревно красного дерева: оно раздробило ему ноги, прежде чем его успели предупредить об опасности. Маккарти снял с раненого кандалы и сказал, чтобы его оставили на горе, но один из беглых рабов, невысокий мускулистый мужчина по имени Карлос, на себе принес изувеченного Джеббу в тюрьму.

В душной тесной камере невозможно было найти подходящее место для отдыха, но изнуренные полуголодные люди, казалось, не замечали этого и неподвижно, словно мертвые, лежали на каменном полу. В этих нечеловеческих условиях многие из них потеряли человеческий облик и словно животные, дрались за каждый кусок несвежей пищи, который им бросали.

Полный решимости выжить и совершить побег Трой закрыл глаза и прислонился к холодной каменной стене. Ему потребуются все его силы, чтобы отстоять свой утренний паек. Он представил себе Дэни стоящей на горном лугу на фоне ясного синего неба. Она приветливо улыбалась, серые глаза ее светились любовью и радостью. Воздух вокруг нее был чистый и свежий в отличие от удушливой темноты темницы, в которой он находился. Подумав о Дэни, Трой улыбнулся. Вскоре он заснул.

Весь день шел дождь. Милдред заверила Дэни, что в феврале сезон дождей заканчивается, и спокойно готовила дома желе из папайи. Дэни же места себе не находила. Геркулес хотел сходить в город, чтобы посмотреть не вернулся ли Трой в гостиницу, но из-за дождя остался дома.

Дэни мерила шагами веранду и смотрела на сплошную завесу воды, стекавшей с крыши на растущие у крыльца папоротник и кретоны. Над островом нависли серые тучи, грязные потоки воды стекали по склону холма к бухте.

Со скрещенными на груди руками и хмурым выражением на лице Дэни вошла в кухню, где в этот момент хозяйничала Милдред.

– Хотите попробовать желе, Дэни? – вежливо осведомилась Милдред.

– Нет, спасибо.

– Что-то вы сегодня не в духе, голубушка. Никак, у вас месячные начались? – Голубые глаза смотрели на нее участливо.

– Нет. – Дэни покачала головой.

Она вдруг вспомнила, что эта проблема не возникала у нее с тех пор, как она покинула Луизиану. Вероятно, жара на нее плохо действует.

– Значит, это дождь вас донимает. Мы, островитяне, привыкли к нему. Плантаторы, которые выращивают сахарный тростник, только радуются, когда идет дождь. И все же я понимаю, как нелегко приезжим, когда он льет, не переставая, много дней подряд.

Дэни села на высокий табурет возле стола, на котором Милдред размельчала плоды папайи. Мягкая золотистая мезга растекалась и хлюпала под ложкой.

– На острове много плантаторов? – спросила Дэни.

– Сейчас здесь почти восемьдесят плантаций сахарного тростника. Конечно, их было больше, когда только начинали выращивать сахарный тростник. Но урожаи в разные годы разные, и некоторые плантаторы переезжают в другие места. Здесь есть также плантации какао и кокосовых пальм.

Дэни кивнула. Она хотела заговорить о Константине Рейнольдсе, но не знала, как это сделать.

– Вы знаете многих плантаторов?

– О да. Конечно.

Боясь спрашивать, боясь, что ей придется, объяснять почему ее интересует Рейнольдс, Дэни заерзала на табурете и забарабанила пальцами по столу. Милдред насыпала в миску с папайей сахар. Дэни вдруг почувствовала неудержимое желание заплакать и удивилась – откуда оно у нее? В конце концов, она не из тех изнеженных дам, которые ударяются в слезы из-за всяких пустяков. Должно быть, это все дождь. Дождь и беспокойство за Троя.

Дэни, нас пригласили на пикник, который состоится завтра на пляже. Эта новость должна поднять вам настроение. – Милдред, размешивая сладкую массу, время от времени поглядывала на Дэни. – Вы еще не гуляли по пляжу, а ведь берега Тобаго очень красивые. Вы читали роман Дефо «Робинзон Крузо»?

Дэни покачала головой.

– Все уверены, что Тобаго и есть тот необитаемый остров, на котором он прожил столько лет. Пещера Крузо находится на берегу Милфордской бухты. Вы хотите ее увидеть? Приезжие охотно посещают это место.

Дэни пожала плечами. Зачем ей пустая пещера? И кто такой этот Робинзон Крузо? Она встала, извинилась и вернулась на веранду. Король Георг, чистивший клювом свои перья, резко прокричал:

– Привет! Славный денек!

Она бросила свирепый взгляд на птицу с блестящими перьями и опустилась в стоящий веранде шезлонг с плюшевой подушкой.

– Заткнись, Георг, если не хочешь, чтобы тебя ощипали и поджарили на вертеле! А то мне ужасно надоела свинина.

На следующий день ярко светило солнце и воздух был насыщен испарениями высыхающей земли. Хотя Дэни не хотелось участвовать в пикнике, Милдред все же удалось убедить ее, что в такой замечательный день не дело скучать дома. Дэни согласилась пойти, надеясь, что Геркулес в конце концов сумеет выяснить местонахождение Троя.

Дэни расслабилась, когда шла по длинной аллее, ведущей к пляжу; ясное голубое небо и теплые солнечные лучи подняли ее настроение. Она была благодарна Милдред за то, что та настояла на том, чтобы она отправилась на пикник. На пляже Дэни сбросила обувь, приподняла до колен свою длинную юбку, подошла к воде и позволила морским волнам омыть ее ноги. Широкая серповидная бухта искрилась на солнце; воздух был насыщен солью и водяными брызгами. Дэни неторопливо пошла вдоль изогнутого берега, слушая шум мерно накатывающихся и откатывающихся от него волн.

В пикнике участвовали почти двадцать человек. Они собрались под укрытиями из пальмовых листьев, которые быстро соорудили рабы, чтобы защитить женщин от солнца. На Дэни никто не обращал никакого внимания.

Дэни взялась сзади за подол своей юбки, пропустила его между ног, подняла и заткнула спереди за пояс, как это делали крестьянки, которых она видела по дороге к морю. Сделала несколько шагов вдоль берега и ударила ногой убегающую пенистую волну. «Так гораздо лучше – решила она, – почти как в штанах!»

Она еще долго гуляла на берегу бухты, прежде чем голод заставил ее повернуть обратно. Накануне она ела мало, так как в последнее время у нее совсем пропал аппетит. Кроме того, ее беспокоили приступы тошноты, вызванные, как она полагала, блюдами из свинины которыми их угощала Милдред. Но сейчас, возвращаясь к остальным участникам пикника, Дэни испытывала сильный голод.

Гости привезли с собой много еды и вина; в отдельной повозке, которая теперь стояла позади экипажей, привезли столы, стулья и посуду. Когда Дэни вернулась, все уже сидели за столами. Она заняла место рядом с Милдред и положила в свою тарелку понемногу от всех блюд, которые подносили рабы.

– Ба, смотрите, кто к нам идет! – вдруг воскликнул мужчина в широкополой шляпе. – Это же Конни!

– Смотри, чтобы он не услышал, старина, – предупредил другой. – Он не любит, когда его так называют.

– Ладно. Я сам знаю.

На этом разговор прекратился. Дэни увидела, как из подъехавшей черной кареты вышел мужчина в белом костюме и пошел по узкой тропинке к пляжу. Он шел медленно, с равнодушным видом, словно ему не особенно-то хотелось присоединяться к ним. Приблизившись к столам, он пригладил пальцами свои усы и козлиную бородку.

– Кто он? – спросила она Милдред шепотом.

Казалось, все знали этого человека или, по крайней мере, слышали о нем, так как непринужденные разговоры сразу прекратились.

– Он? – Милдред улыбнулась и покачала головой. – Плантатор. Его зовут Константин Рейнольдс.

Вилка Дэни с громким звоном упала на фарфоровую тарелку.

Рейнольдс здесь?! Это совпадение было слишком невероятным. Она не могла поверить в то, что ей так повезло, и спросила Милдред еще раз:

– Кто?

– Константин Рейнольдс. Он живет в большом доме на горе Святого Георгия посередине своей земли. Он выращивает сахарный тростник и кокосовые пальмы. Он очень богат, редко наведывается в город и ведет уединенный образ жизни. Я встречалась с ним лишь несколько раз. Слушайте, Дэни, – Милдред замолчала и внимательно на нее посмотрела, – хотите с ним познакомиться?

Дэни снова посмотрела на Рейнольдса. Неужели этот худощавый элегантный мужчина – враг Троя? Если Рейнольдс здесь, то где тогда Трой?

Она кивнула и ответила:

– Да, я с большим удовольствием познакомлюсь с ним.

Дэни не была уверена, что у нее получится строить глазки и флиртовать с мужчиной, как это делала Эранта на острове Фонтейн. Тем не менее, она смело пустилась во флирт, и, судя по всему, он ей удавался, поскольку Константин Рейнольдс оказывал ей всяческие знаки внимания и ловил каждое ее слово. По окончании трапезы Милдред представила их друг другу, но не отходила от Дэни, пока они разговаривали.

Дэни было нелегко хлопать глазами, улыбаться, кивать и одновременно наблюдать за собеседником, и все же ей это удавалось.

У Рейнольдса были невыразительные карие глаза с желтыми крапинками, они никогда не улыбались – даже тогда, когда улыбались его губы. Его безупречная одежда напомнила ей Грейди и то, как он старался оставаться чистым даже в пути. Рейнольдс, сидевший рядом с ней, казался совершенно спокойным, и она тоже попыталась надеть маску равнодушия.

Когда он говорил, его седая козлиная бородка подпрыгивала с каждым словом. Где же Трой? – думала Дэни, глядя на него. Если она так быстро столкнулась с Рейнольдсом, то Трой, вероятно, тоже уже виделся с ним. Что же произошло после этого?

– Я слышала, у вас великолепный дом, – сказала Дэни, стараясь подражать интонации Милдред.

– Хотелось бы верить в это, – кивнул он. – Мой дом находится недалеко отсюда, но достаточно далеко от города, и я редко выезжаю в Скарборо. Вы очаровательны, миссис Уиттикер!

Его страстный взгляд смутил Дэни, но она заставила себя улыбнуться.

Благодарю вас, мистер Рейнольдс.

– Вы позволите мне пригласить вас в мой дом в «Золотых пальмах»?

– Вы очень любезны, – ласково произнесла Дэни. В этот момент она сама себе была противна. – Я с удовольствием приму ваше приглашение.

– И я тоже, – вмешалась Милдред. – Вы ведь понимаете, мистер Рейнольдс, что Дэни не может путешествовать одна. Когда вы будете нас ждать?

Слушая, как Милдред договаривается с Рейнольдсом относительно их визита на его плантацию, Дэни снова улыбнулась, но на этот раз искренней улыбкой, и посмотрела на море. По какой-то таинственной причине она вдруг почувствовала, что стала ближе к Трою.

Плантация «Золотые пальмы» располагалась в тихом и живописном месте на склоне холма, окруженного со всех сторон горами, которые, подобно хребту, пересекали остров посередине. Когда открытый экипаж, ведомый Геркулесом, выехал на длинную узкую аллею, вдоль которой стояли гигантские кокосовые пальмы, Дэни увидела впереди огромный белый дом, и ее охватило дурное предчувствие, усиливающееся по мере того, как они приближались к нему. Казалось, сам дом предупреждает ее об опасности, но она уже не могла повернуть назад.

Милдред, тараторившая в течение всей поездки, выпрямилась, расправила юбку и пригладила волосы. Она вбила себе в голову, что Дэни увлеклась Рейнольдсом, и, считая себя подругой девушки, была полна решимости сыграть роль свахи.

– Если захотите побыть с Константином моя дорогая, дайте мне знак, и я сразу оставлю вас под тем предлогом, что хочу отдохнуть или погулять в садах.

Милдред, я не думаю, что захочу…

Пустяки! – перебила ее Милдред. – Я приехала сюда не для того, чтобы присматривать за вами, мне просто любопытно было посмотреть на этот особняк. Я так много слышала о нем!

Геркулес остановил наемный экипаж возле дома и повернулся к Дэни. Милдред, рассматривавшая впечатляющий фасад двухэтажного здания, не заметила, как они обменялись взглядами. Воздвигнутый из дерева и камня, дом этот резко отличался от всех остальных зданий на острове. Вдоль широкой террасы стояли высокие колонны. Окна верхнего этажа были закрыты ставнями из реек, пропускавшими воздух, но не свет. Интересно, что за этими окнами? – подумала Дэни.

Она подала руку Геркулесу, который помог ей выйти из экипажа, и остановилась в ожидании Милдред.

– Лез, ты можешь сходить на кухню и попросить кухарку оказать любезность и покормить тебя. – Дэни столько раз повторяла дома эту фразу, подсказанную Геркулесом, что произнесла ее без запинки.

– Да, миз Дэни.

Он кивнул дамам и с неожиданным для его массивной фигуры проворством зашел за угол дома и исчез, прежде чем Дэни направилась террасе. Она надеялась, что Геркулес сможет побеседовать со слугами. Если успех будет продолжать сопутствовать им, то он узнает что-нибудь о Трое.

Слуга впустил их и проводил в гостиную, выходившую на безупречно чистую подъездную аллею и сады. Дэни была слишком взволнована, чтобы сесть, и ждала Рейнольдса, стоя у окна. Милдред, устроившаяся на небольшом стуле, рассматривала роскошную мебель и старинные гобелены на стенах. Она была похожа на куропатку, готовую в любой момент взлететь.

– Пожалуйста, извините меня за то, что заставил вас ждать, миссис Уиттикер.

Дэни не слышала, как Рейнольдс вошел, и голос его заставил ее вздрогнуть. Она в душе отругала себя за нервозность.

– Я рад, что сегодня буду иметь честь отобедать с вами, – сказал он и, не отрывая глаз от лица Дэни, добавил, – с вами обеими.

– Благодарю вас, мистер Рейнольдс, – сказала Дэни.

– Прошу вас, называйте меня Константином.

– Хорошо, только при условии, что вы будете называть меня Дэни, – любезно согласилась она, хотя ей совсем не хотелось произносить его имя.

– Я буду счастлив называть вас по имени, Дэни. – Он посмотрел на нее многозначительным взглядом и повернулся к Милдред, которая с нетерпением ждала, что с ней поздороваются. – Рад вас видеть, мисс Хауат. Я заставил вас ждать, и, чтобы искупить свою вину перед вами, леди, я прошу позволения показать вам дом, прежде чем мы пообедаем.

Они прошли через несколько одинаково роскошных комнат, и хотя Дэни недостаточно хорошо разбиралась в подобных вещах, она сумела оценить великолепное качество их отделки, дорогую мебель, красивую драпировку и большие картины, висевшие на стенах. Несмотря на все это богатство, дом показался ей пустым и неприветливым: на эти комнаты приятно было смотреть, но жить в них не хотелось. Она вспомнила уютный обжитой интерьер дома на острове Фонтейн и с удивлением почувствовала, что скучает по нему.

Они продолжали осматривать дом. Милдред болтала без умолку. Дэни пыталась поддерживать разговор, но покров зла, окутавший этот дом, заставлял ее умолкать. Трой был здесь! Теперь она знала это, чувствовала всем своим существом. Дэни вспомнила зловещие слова Вениты и взмолилась в душе: «Боже, умоляю тебя, сделай так, чтобы я успела спасти его! Не дай мне потерять голову в решительный момент! Помоги мне, Джейк! Не дай мне сделать неверный шаг!»

Как и все остальные комнаты дома, столовая поражала воображение своим великолепием. Легкая пища – нежная курятина, свежие овощи и фрукты и пышный сочный торт – пришлась Дэни по вкусу. Она быстро опустошила тарелку – несмотря на волнение, она был очень голодна – и откинулась на спинку стула.

– Вам часто приходится принимать гостей, Константин? – спросила она.

Он поднял к свету высокий бокал с красным вином и посмотрел сквозь него, после чего сделал глоток. Его каштановые волосы, как и бородка с усами, были тронуты сединой. Он посмотрел на нее своими маленькими, близко посаженными глазами и улыбнулся.

– Не так часто, как мне хотелось бы, Дэни. Видите ли, в этом доме нет хозяйки, а мужчине, тем более такому, как я, трудно устраивать приемы на должном уровне.

Милдред захихикала, и Дэни подавила в себе желание встряхнуть ее.

– Когда мы подъезжали к вашему дому, я заметила позади него какие-то строения, – сказала Дэни. – Должно быть, у вас много слуг?

– Не слуг, а рабов, Дэни.

– Понятно.

– Надеюсь, вы не из тех, кто питает отвращение к рабству? – Глаза его слегка сузились.

– Конечно, нет! – солгала Дэни после короткого раздумья.

Она уже хотела попросить его показать им сады и небольшой поселок, где жили работники плантации, когда в коридоре раздался громкий топот чьих-то ног. Достигнув двери столовой, топот прекратился, дверь открылась, и в проеме появился высокий мужчина с потным лицом. Он даже не потрудился снять свою черную шляпу с плоской тульей и с видом нетерпения постукивал стеком по голенищу своего высокого сапога, как будто очень торопился.

– Прошу меня извинить, леди. Я поговорю со своим надсмотрщиком Маккарти и скоро вернусь.

Рейнольдс отодвинул свой стул от стола прежде чем стоявший неподалеку слуга успел помочь ему это сделать, встал, вышел в коридор и закрыл за собой дверь.

Мне кажется, он намекал на то, что ему нужна постоянная хозяйка… – начала Милдред, но умолкла, так как Дэни резко махнула рукой и устремила взгляд на дверь. Она напрягла слух, пытаясь расслышать слова мужчин, в то время как Милдред взирала на нее с непонимающим видом.

Мужчины разговаривали вполголоса, но их все равно было слышно.

– …кое-какие неприятности в каменном доме. Тот, которого вы прислали пару недель назад.

Она услышала шепот Рейнольдса, но не смогла разобрать слов.

– Да, он, – сказал Маккарти.

Рейнольдс вновь сказал что-то шепотом, и затем послышались звуки удаляющихся шагов.

Дверь открылась, и Константин Рейнольдс вернулся в столовую. Глаза его горели гневом, но он быстро овладел собой, и когда посмотрел на женщин, взгляд его был совершенно спокоен. Он подошел к Дэни, чтобы выдвинуть ее стул, в то время как слуга помог встать Милдред.

– Леди, прошу меня извинить, но боюсь, мне придется покинуть вас ненадолго. Возникла небольшая проблема, требующая моего непосредственного участия. Я вернусь через час с небольшим и буду очень рад, если вы используете это время для отдыха. Томас проводит вас в комнату для гостей.

– Какой вы заботливый, Константин! – защебетала Милдред. – Я охотно посплю немного после такого замечательного обеда, а вы, Дэни?

– Отличная идея, – согласилась Дэни весьма довольная тем, что он на целый час избавляет ее от своего присутствия. Она не забыла улыбнуться, когда, извинившись, он вышел из столовой.

Раб отвел их по винтовой лестнице на второй этаж, где предоставил им комнату, выкрашенную в спокойные белые и зеленые тона. Дэни подошла к окну, открыла ставни и увидела, что Рейнольдс и Маккарти, пригнувшись к шеям своих лошадей, скачут на северо-восток. Через мгновение они скрылись из виду.

– В комнате будет прохладнее, если вы закроете ставни, – напомнила ей Милдред и с умиротворенным видом растянулась на кровати.

Дэни повернулась к женщине и спокойным тоном, чтобы не вызвать у нее никаких подозрений, сказала:

– Милдред, знаете, я совсем не устала, и мне хочется подышать свежим воздухом. Вы не будете возражать, если я оставлю вас ненадолго одну и погуляю по садам?

– Конечно, не буду, дорогая! Я, с вашего позволения, отдохну здесь немного. Я так отяжелела от еды, что, боюсь, не смогу двигаться.

– Благодарю вас, я скоро вернусь.

Дэни пожелала ей приятного сна и вышла. Она тихо прошла по коридору, остановилась и прислушалась, но ничего не услышала. Крадучись, как будто выслеживала дичь, она спустилась по широкой винтовой лестнице и по полированному каменному полу прошла к выходу. Держась близко к внешней стене дома, Дэни проскользнула вдоль террасы и вышла на дорожку, ведущую к большим садам, расположенным позади дома.

Неожиданно она услышала негромкий шум падающей воды и остановилась. Шум раздавался за высокой стеной, окружающей небольшой коттедж в центре английского сада. Чтобы шаги ее не были слышны, Дэни сошла с гравийной дорожки и пошла по траве. В стене была высокая зеленая калитка с облезшей от времени и непогоды краской. Она была приоткрыта, так что был виден небольшой сверкающий фонтан в глубине тихого сада.

Охваченная любопытством, Дэни подняла руку и распахнула калитку.