ГЛАВА 14

Сердце Дэни стучало так громко, что она почти не слышала аплодисменты, которые раздались, когда Джо, слегка раздвинув руками занавески, вышел на сцену, чтобы представить посетителям «владычицу гор». Она смутно почувствовала, что Глори пожала ей руку, прежде чем оставить ее одну. Дэни смотрела на рваную подкладочную ткань занавесок, отгораживающих ее от зала. Джо, появившийся вскоре, подмигнул ей и снова исчез. Она сделала глубокий вдох, но, вспомнив о ненадежном положении своих грудей, быстро выпустила воздух. Где-то за сценой Джо потянул веревки, занавески раздвинулись, и взгляду Дэни предстал зал салуна, переполненный мужчинами.

Все смотрели на нее, все хотели услышать ее голос. На мгновение Дэни оцепенела. Сердце ее продолжало бешено колотиться; во рту появился металлический привкус, похожий на вкус крови.

Как Глори удается сохранять самообладание перед этой буйной толпой?

Дэни попыталась вспомнить, как Глори вела себя на сцене. Она представила, что стоит у стойки в своей кожаной одежде и смотрит на эту новую Дэни… на эту Даньелл.

Она медленно подняла руку в перчатке и дотронулась до кружевного воротничка у себя на шее.

Толпа притихла.

Тонкая кружевная полоска сжимала ей горло, затрудняя дыхание. Дэни легонько потянула ее и сняла с шеи. Опустила руку, разняла пальцы, и полоска медленно опустилась на пол.

Толпа пришла в неистовство. Мужчины закричали и затопали. Зал огласился пронзительным свистом. Несколько человек в конце зала встали на свои стулья.

Эта буйная реакция мужчин ошеломила Дэни. Она смотрела на них расширенными глазами.

Как повела бы себя Глори на ее месте?

Дэни улыбнулась.

Медленным, изящным движением она подняла руку и машинально сделала индейский жест, означавший призыв к тишине, который поняли большинство мужчин в зале.

Воцарилась мертвая тишина.

Пьянящее чувство власти переполнило Дэни, и ей страстно захотелось петь, чтобы доставить удовольствие этим мужчинам, которые ждали начала ее выступления, затаив дыхание.

Дэни опустила руку, подняла подбородок и запела чистым, уверенным голосом. Как и обещал Джо Джонсон, ей начали аккомпанировать пианист и скрипач. «Был чудный день, я вышел погулять, но когда он кончился, мне стало ужасно одиноко. Сел я на траву и представил, что со мной рядом сидит милая юная индианка».

Постепенно расслабившись, Дэни обнаружила, что сама получает удовольствие от своего пения. Мужчины – трапперы, игроки, лодочники и фермеры – смотрели на нее с восторженным вниманием. Она обвела взглядом комнату, стараясь заглянуть в глаза каждому, я увидела, что все улыбаются ей в ответ. Когда неожиданно для нее самой песня закончилась, она была награждена оглушительными аплодисментами.

Весьма довольная зрителями, как и они ею, Дэни помахала им и вновь жестом призвала их к тишине. В этот момент ей казалось, что она близко знакома со всеми.

Через четыре песни Дэни, окрыленная своим успехом, краем глаза заметила, что ей машет Джо.

– Еще одну! – крикнул он.

Глори стояла рядом с ним. Теперь на ней было лиловое платье с пышными кружевами. Кивнув в знак того, что она поняла, Дэни сделала вдох и запела любимую песню Грейди: «Моя жизнь была вольной и прекрасной…»

Она обвела взглядом комнату и была обрадована тем, как мужчины реагировали на эту песню. Многие улыбались, у некоторых на лицах появилось мечтательное выражение – видимо, они думали или вспоминали о чем-то хорошем. «…Спроси у текущих вод, падала ли в них моя слеза; спроси у сильных ветров, слышали ли они мой вздох…»

Внимание ее привлекла высокая фигура в накидке травянисто-зеленого цвета, стоящая у края сцены. Дэни смолкла, не закончив песню, когда увидела устремленные на нее знакомые зеленые глаза, горящие сдерживаемым гневом.

Недалеко от сцены стоял Трой Фонтейн и мрачно смотрел на нее. Он сделал два медленных шага вперед и сказал:

– Спускайся, Дэни.

Он произнес эти слова тихим, но сердитым голосом. Глаза Дэни наполнились слезами, и она быстро замигала, пытаясь смахнуть их ресницами. На мгновение мужчины в зале замерли, глядя на разыгрывающуюся перед ними сцену.

Дэни не могла говорить и только покачала головой в знак того, что отказывается выполнять его требование.

– Садитесь, мистер, и позвольте леди петь!

Эти слова выкрикнул дюжий лодочник, который встал, отшвырнув свой стул от стола, и со свирепым видом сжал кулаки. Мужчины поддержали его одобрительными возгласами. Дэни почувствовала, что настроение зрителей изменилось, и поняла, что они выходят из-под ее контроля. Мужчины думали, что она нуждается в защите, и готовы были наброситься на Троя. Она не могла этого допустить, так как понимала, что Трою едва ли удастся уцелеть, если эти люди разгневаются всерьез. Судя по решительному виду Троя, он был готов всем им бросить вызов.

Ей нужно было действовать и действовать быстро!

Она шагнула вперед, чтобы привлечь к себе внимание толпы, но тут же потеряла равновесие и зашаталась, так как удлиненный подол платья сковывал ее движения. В этот миг Трой вскочил на сцену, подбежал к ней и схватил ее за талию. Дэни сморщилась от боли, когда его сильные пальцы сжали ее бок. Трой поднял вверх пистолет, чтобы ни у кого не возникло желания приблизиться к ним, и сказал:

– Эта леди, джентльмены, закончила свое выступление. – Его голос покрыл ропот рассерженных завсегдатаев салуна.

Дэни не могла поверить в то, что все это происходит на самом деле, но была совершенно покорена смелостью и решительностью Троя. Ни один человек в зале не осмелился приблизиться к нему, в то время как он прижимал ее к себе. Взведенный пистолет, направленный теперь в сторону толпы, удерживал мужчин от каких-либо действий.

Трой наклонился к ней и прошептал в ухо:

– Скажи своему приятелю, что если он вздумает поднять свой пистолет, то я без колебаний убью его.

Джо, стоящий за сценой, сжимал в руке пистолет, готовый прийти Дэни на помощь.

– Все в порядке, Джо, – крикнула она.

Легкое движение справа от сцены привлекло внимание Троя, предупредив его о грозящей опасности, и он навел пистолет на высокого худощавого мужчину, который медленно приближался к сцене.

– Не двигайтесь, мистер, если хотите дожить до завтра! – крикнул Трой. – То же самое относится ко всем вам. Я забираю эту девушку, и если вы разумные люди, то все будете оставаться на своих местах и пить свое пиво. Это заведение окружено, – добавил он тоном, не терпящим возражений, – и оцепление будет снято только тогда, когда мы покинем его.

– Он говорит правду! – закричала Дэни, которой руководило беспокойство за безопасность Троя. – Он командует боевой группой, в которой сорок опытнейших наемников и… уф!

У Дэни захватило дыхание, когда Трой взвалил ее себе на плечо и медленно пошел к краю сцены. Он спрыгнул на пол, плечо его врезалось ей в бок, и она охнула от боли.

Дэни покидала салун гораздо более эффектно, чем входила в него. Зад ее был обращен кверху, в то время как голова болталась внизу, и она не видела ничего, кроме пола и ног Троя. Он медленно, держась спиной к стене, двигался к выходу. Трой вынес ее на улицу, и она вздрогнула, ощутив прикосновение холодного ночного воздуха.

Он бросил ее на пол наемного экипажа и велел извозчику гнать лошадей так, словно их преследует сам дьявол.

Дэни с большим трудом удалось занять сидячее положение. Шлейф платья, обмотавшийся вокруг ее ног, не давал ей встать, и она оставалась на полу.

Трой, удобно расположившись на сиденье, сохранял зловещее молчание. Рассерженная Дэни решила, что ни за что не заговорит с ним первой. Она с раздражением скрестила руки на груди и стала смотреть на звезды за окном экипажа.

Последовало длительное молчание, сопровождаемое лишь скрипом рессор и стуком копыт. К тому времени, когда извозчик остановился у гостиницы, Дэни замерзла и начала дрожать.

Трой молча распахнул дверцу, вышел из экипажа, затем протянул руку и схватил Дэни за запястье. Она попыталась вырвать руку, но его пальцы сжимали ее, словно стальные оковы и ей ничего не оставалось, как подчиниться ему. Он вытащил ее из экипажа и довольно грубо поставил на тротуар, продолжая сжимать ее руку железной хваткой.

Свободной рукой Трой бросил извозчику монету, экипаж отъехал и быстро исчез в темноте, хотя цокот копыт о мостовую слышался еще некоторое время.

Трой развязал шнуровку, сорвал с себя накидку и надел на плечи Дэни. Тяжелая шерстяная накидка, достававшая ей до лодыжек, закрыла ее красное платье; лишь длинный неуклюжий шлейф выступал из-под нее.

Уверенно, словно ему приходилось делать это сотни раз, Трои молча намотал шлейф ее платья себе на руку, другую руку положил ей на плечо и подтолкнул вперед. Дэни пошла, чувствуя боль оттого, что кончики его пальцев давили на чувствительную мышцу ее плеча.

В вестибюле никого не было, но когда они поднялись на второй этаж и, завернув за угол, пошли по длинному, устланному коврами коридору, им навстречу попался мужчина с кислым лицом, который предоставил им номер в гостинице.

Вытаращив глаза, он быстро посмотрел на прическу Дэни, на ее накрашенное лицо и наконец на длинный шлейф ее платья, который нес Трой.

– Мистер Фонтейн, – волнуясь, проговорил этот тощий человечек, – у нас в «Республиканской» это не принято!

Задержавшись на миг, Трой окинул его ледяным взглядом, изогнул одну бровь и молча пошел дальше. Мужчина с изумлением посмотрел им вслед.

Трой остановился перед высокой зеленой дверью, которая ничем не отличалась от двенадцати других дверей, расположенных вдоль коридора, повернул ручку, толкнул дверь, и, когда она открылась, Дэни увидела Грейди, полулежащего в одежде на огромной кровати. Таких больших кроватей Дэни никогда не видела.

Трой протолкнул Дэни в комнату, сорвал накидку с ее плеч и бросил на стул. Когда Грейди сел на кровати, посмотрел на нее и воскликнул: «Черт побери!» – Дэни поняла, что дела ее плохи, как у мула, увязшего в трясине.

– Сядь! – Трой указал на стул возле комода.

Дэни села.

Трой принялся ходить взад и вперед по комнате, в которой повисла напряженная тишина. Грейди встал, поправил свой галстук, разгладил на брюках воображаемые складки, внимательно посмотрел на них обоих и сказал:

– Я, пожалуй, пойду.

– Нет! – воскликнула Дэни.

– Останься, – сказал Трой почти одновременно с ней.

Грейди сел.

Трой продолжал мерить комнату шагами. Он все еще злился.

Дэни, опустив голову, смотрела на свои ноги в черных шелковых чулках, спрятать которые она не могла из-за глубокого разреза в юбке красного платья.

– Может быть, кто-нибудь из вас скажет мне в конце концов, что произошло? – не выдержал Грейди.

Никто из них не счел необходимым ответить ему.

– Прекрасно.

Грейди забарабанил пальцами по тумбочке. Затянувшуюся тишину в комнате нарушали лишь звонкие шаги Троя по отполированному дубовому полу и дробный стук пальцев Грейди. Иногда Грейди кашлял. Время от времени он устремлял на Дэни изумленный взгляд и сразу отворачивался.

В конце концов Трой перестал шагать, остановился перед комодом и посмотрел на бутылку коньяка, который Грейди употреблял в качестве средства от кашля. Затем он налил в стакан изрядную дозу напитка, выпил ее залпом, не пытаясь оценить превосходного качества коньяка, налил другую и проглотил ее столь же быстро. Налив третью порцию, он отставил стакан в сторону, повернулся и указал на Дэни пальцем.

– Я нашел ее, – произнес он наконец сквозь зубы, – поющей на сцене одного из самых непристойных салунов Сент-Луиса!

В уголках рта Грейди заиграла улыбка.

– Дэни замечательно поет.

– Она стояла в центре сцены перед сотней мужчин в этом… в этом… – Не найдя слов, он с сердитым видом указал на ее красное платье. – Как французская шлюха! – На последнем слове его голос сорвался на крик, чего с ним раньше не бывало.

Грейди, который сидел, откинувшись на спинку кровати из вишневого дерева, выпрямился.

– Трой, успокойся. При ней не стоит так выражаться.

Дэни вскочила со стула. Она не хотела, чтобы Грейди вступался за нее.

– Перестань, Грейди. Я сама могу за себя постоять, и тебе совсем не нужно защищать меня. Тем более от него. – Она выпалила эти слова, глядя прямо в лицо Троя. – Он же чертов ханжа!

Гнев Дэни усиливался по мере того, как проходило чувство обиды, вызванной унижениями, которым Трой ее подверг.

– Ханжа? – Трой подошел к ней вплотную и посмотрел на нее сверху вниз удивленными глазами.

– Да, ханжа! Ты думаешь, я не знаю, что означает это слово, не так ли? Так знай, даже там, откуда я приехала, есть ханжи. Это двуличные люди, которые говорят одно, а думают другое. И ты – один из них! Несколько дней ты пытался заставить меня надеть платье. – Упершись руками в бока, Дэни смело смотрела в нахмуренное лицо Троя, уверенная в своей правоте. – А когда я надела его, ты повел себя так, словно голова у тебя набита соломой!

Трой на мгновение оцепенел, ошеломленный ее логикой.

«Для нее все платья одинаковы, – подумал он. – Она уверена, что не совершила ничего дурного! Ее ничуть не беспокоит то, что она выступала полуголая перед целой толпой грубых и развратных мужчин».

Он внимательно смотрел на Дэни, отмечая каждую деталь ее внешности. Ее великолепные красновато-коричневые волосы, собранные в пучок, по-прежнему покоились у нее на макушке. Одна тяжелая прядь упала и теперь висела против ее правой щеки. Темная краска вокруг ее глаз делала их больше; они казались Трою глубокими серебряными озерами.

Гладкие щеки Дэни, покрытые румянами, сделались еще привлекательнее; кончики его пальцев ныли от желания погладить их. Напомаженные губы были замечательно красными, словно сочный спелый плод; он почти чувствовал их вкус на своих губах. Ее полные груди выступали из глубокого декольте; ладони его чесались от желания накрыть их. Трой обнаружил, что его непреодолимо тянет к ней, что он клонится вперед, словно ива, гнущаяся под напором ветра. Но он никогда не сгибался прежде и ни за что не согнется теперь!

Трой выпрямился и покачал головой, чувствуя отвращение к самому себе. Он снова чуть не поддался соблазну ее обольстительной внешности.

Дэни видела, как менялось выражение лица Троя: сперва гнев, потом желание и, наконец, отвращение. Последнее подействовало на нее так, как если бы он дал ей пощечину: Значит, ему противно то, что она сделала, противно то, как она выглядит; значит, она противна ему! Дэни отвернулась, чтобы скрыть слезы, которые неожиданно потекли из глаз.

Трой счел ее поведение очередным проявлением упрямства. Все еще злой на самого себя, он повернулся к Грейди и попытался дать выход своему гневу.

– Тебе надо было это видеть, Грейди! Зрелище было бесподобное! – Он схватил стакан с коньяком, быстро осушил его и с такой силой стукнул пустым стаканом по комоду, что Грейди поморщился. – Ханжа, значит? Я сейчас расскажу тебе о ханже, крошка…

Трой не заметил, что лицо Дэни передернулось. Но Грейди заметил.

– Трой…

Однако Троя нелегко было успокоить.

– Она не надела платье, когда я просил ее. О нет! Но стоило ее попросить об этом какому-то дешевому владельцу салуна, так она не только надела платье, она еще позволила им разукрасить ее, как китайскую куклу!

Дэни продолжала стоять лицом к стене, не желая смотреть на него. Трой пересек комнату и стал позади нее. Она почти физически ощутила его гнев.

– Почему? Это все, что я хочу знать! Почему ты сделала это? – Его сильные пальцы впились в ее плечо, и он повернул ее к себе лицом.

По щекам Дэни текли слезы. Осознание того, что она позволила себе заплакать, потрясло его больше, чем нелепый вид ее лица, измазанного потекшей краской.

Всхлипывая, она сделала глубокий дрожащий вдох.

– Я толь… только… хотела… п… петь.

Трой застыл, потрясенный ее слезами.

Грейди подошел к умывальнику, взял стоявший рядом высокий кувшин, налил в раковину воду, снял с крючка льняное полотенце и окунул уголок в тепловатую воду. Затем он обошел Троя и подал полотенце Дэни.

– Вытри лицо, Дэни. А ты, Трой, оставь ее в покое.

Решительный тон, которым он произнес эти слова, удивили и Дэни. Они одновременно повернулись и изумленно посмотрели на своего обычно скромного друга. Дэни протянула дрожащую руку, взяла полотенце и начала вытирать с лица слезы и косметику.

– А теперь… – начал Грейди, но громкий стук в дверь не дал ему закончить фразу. Он подошел к двери, открыл ее и увидел стоящего у порога долговязого работника гостиницы.

– Мистер Фонтейн, – произнес тот, не входя в комнату.

Фонтейн повернулся и молча посмотрел на него.

Глаза мужчины забегали по комнате, подмечая каждую деталь. Взгляд его поочередно задержался на Грейди, на Трое, на помятой кровати, на мокром лице Дэни. Вещи мужчин, а также тюки и узлы Дэни со шкурами по-прежнему кучей лежали у стены. Он кашлянул; при этом его острый кадык подпрыгнул и вновь опустился на место.

– Мистер Фонтейн, для вас нашлась дополнительная комната. Один из постояльцев неожиданно съехал. – Долговязый метнул на Дэни еще один суровый взгляд и протянул Трою ключ. – Как я уже сказал, это, – он поднял брови и обвел всех троих неодобрительным взглядом, – у нас в «Республиканской» не принято. Свободная комната через коридор напротив.

Трой, холодно кивнув, взял у него ключ и захлопнул дверь перед его носом.

– А теперь, – снова начал Грейди, – я хотел бы знать, что произошло этой ночью. Только, прошу вас, объясните мне все спокойно и толково. Итак? – Он замолчал и стал ждать.

Заканчивая вытирать лицо, Дэни взглянула поверх полотенца на Грейди, который стоял, опершись рукой о комод. Трой подошел к окну и посмотрел вниз, на темную улицу. Дэни знала их упрямство и понимала, что Грейди никогда не отступится от своего, а Трой никогда не уступит.

Она чувствовала ужасную усталость. Корсет ее был зашнурован так туго, что ей трудно было дышать. Дэни протянула Грейди мокрое полотенце.

– Мне хотелось петь, – тихо сказала она, обращаясь к нему, но при этом внимательно следила за тем, как Трой реагировал на ее слова. – Я услышала звуки скрипки, вошла в этот салун, и потом женщина по имени Глори Аллилуйя начала петь.

Глаза ее загорелись при воспоминании о прошедшем вечере. Рассказывая о своем приключении, она так увлеклась, что забыла обо всем остальном.

– Ах, Грейди, если бы только ее видел! У нее были чудные волнистые волосы цвета ноябрьского заката, которые доставали ей до колен. На ней было золотое платье! И пела она чудно, как ангел: я даже подумала, что Джейк сейчас опустится с небес и станет рядом с ней.

Дэни опустилась на стул, стоявший позади нее, откинулась на спинку, закрыла глаза и продолжала свой рассказ.

– Я пила пиво! – Она открыла глаза и наградила Грейди озорной улыбкой. – Оно было ужасное. И я видела, что мужчинам очень нравятся песни Глори. Я подумала: «Дэни, ты тоже умеешь петь, ты сможешь спеть не хуже нее!» И я спросила мужчину, который вел шоу, могу ли я спеть. Сначала он заставил меня спеть ему и потом сказал… – она замолчала, взглянула на Троя и затем закончила тихим голосом: – Он сказал, что мужчины не захотят платить, если я буду петь им в мужской одежде.

Мне так хотелось подняться на сцену, Грейди! Мне никогда ничего так не хотелось! Поэтому я позволила им надеть на меня платье и накрасить мое лицо. Я не знала, что это дурно…

Грейди смотрел на нее понимающим взглядом.

– Я знаю, Дэни.

– Я только хотела преподнести сюрприз… вам обоим. – Она перевела взгляд на Троя, который так и не повернулся к ней. – Я хотела вас обрадовать. Мне жаль, если я причинила вам беспокойство.

– Не думай больше об этом, Дэни. Главное, сейчас ты в безопасности, а все остальное не имеет значения. – Грейди посмотрел на Троя, все еще стоящего у окна, и в этот момент на художника напал жестокий приступ кашля, заставивший его согнуться вдвое.

– Грейди! – Дэни вскочила со стула, желая ему помочь. Услышав тревогу в ее голосе, Трой подбежал к другу с другой стороны. Поддерживая Грейди с двух сторон, они медленно довели его до кровати.

– Сейчас пройдет, – с трудом выдохнул Грейди. – Трой, ты проводишь Дэни в ее комнату?

Трой смущенно переступил с ноги на ногу. Глаза его встретились с глазами Дэни, стоящей у другого конца кровати, и затем опустились на ложбинку между ее полуобнаженными грудями.

Она подхватила шлейф своего платья, перекинула его через руку и решительно пошла к двери. Демонстративно распахнув ее, она повернулась и посмотрела на Грейди.

– Спокойной ночи, Грейди. Надеюсь, тебе скоро станет лучше.

– До завтра, Дэни.

– До завтра.

Она уже вышла в коридор, когда Грейди крикнул:

– Дэни!

– Да?

– Жаль, что я не слышал, как ты пела.

Глаза ее вдруг снова наполнились непрошеными слезами, она быстро замигала и отвернулась.

На ее плечах уже не было теплой накидки, и когда Трой нечаянно коснулся ее, вставляя ключ в замок комнаты, расположенной напротив по коридору, Дэни быстро отошла в сторону. Дверь открылась, и в свете, падающем из коридора, они увидели комнату, очень похожую на первую. Трой зажег масляные лампы – одну на умывальнике и другую на тумбочке возле кровати.

Как только лампы разгорелись, он вышел, даже не потрудившись закрыть за собой дверь. Дэни подошла к двери и взялась за ручку, но в этот момент в коридоре снова раздались шаги Троя. Он внес ее вещи, молча прошел в дальний конец комнаты и бесцеремонно бросил их на пол. Идя обратно, он на какую-то долю секунды приостановился возле Дэни в нерешительности, и когда вновь двинулся к двери, она тихо сказала:

– Фонтейн, подожди…

Ей ужасно не хотелось просить его о чем-либо, но еще меньше хотелось провести ночь в тесном корсете и платье, которые невозможно было снять без посторонней помощи.

Трой остановился, как вкопанный. Потом медленно повернулся, и Дэни попыталась разобрать выражение его темных глаз. Она понимала, что ей будет невыносимо чувствовать его прикосновения, и уже хотела отказаться от мысли просить его о помощи, но, в конце концов, неудобство, причиняемое ей узким платьем, пересилило страх перед душевным дискомфортом, который могла вызвать его близость. Она вспомнила, как вела себя Глори в аналогичном случае, собралась с духом и, повернувшись к Трою спиной, произнесла холодно:

– Помоги мне расстегнуть пуговицы.

Он не сразу начал выполнять ее просьбу, и у Дэни появилось желание обернуться. Но затем она почувствовала, что его пальцы медленно расстегивают пуговицы у нее на спине. Чтобы корсаж платья не упал, она прижала его спереди к своей груди.

Трой расстегнул последнюю пуговицу возле ее поясницы и, не спросив разрешения, сунул руку под спинку платья и развязал тесемки корсета. Дэни вздохнула с облегчением, но не захотела повернуться к нему лицом.

– Спокойной ночи, – сказала она холодно, но тон ее не соответствовал огню, который разожгли в ней прикосновения его пальцев.

Дверь за ним захлопнулась. Она слышала, как Трой пересек коридор и закрыл дверь своей комнаты.

Только тогда, когда Дэни уверилась, что он ушел и не увидит слез, которые вновь потекли из ее глаз, она повернулась к двери.