ГЛАВА 5

Когда мир вокруг неё перестал вращаться, Хетер взглянула в искрящиеся смехом глаза того, кто явился причиной её появления на свет. Он был почти на фут выше её, крепкого телосложения, с густой шапкой седых волос с проблесками огненно-рыжего цвета, характерного для его причёски в дни молодости. С ворчащим псом, вцепившимся ему в грудь, широко улыбаясь, раздув щеки и сверкая голубыми глазами, он показался Хетер походим на весёлого великана.

Спокойно освободившись от собаки, он вернул её Хетер.

— Посмотрите на неё! — воскликнул он с восхищённым удивлением. — Да ты превратилась в настоящую красавицу, точь-в-точь как твоя мама в молодости. Ничего общего с той сморщенной крошкой, которую я когда-то держал на руках, — добавил он с улыбкой.

— Спасибо, мистер Бёрнс, — ответила она холодно, проглотив вопросы, вертевшиеся у неё на языке. Не оставил ли он их с матерью только из-за того, что она была такой непривлекательной в младенчестве? Может быть, он взглянул на неё, маленькую, один только раз и, решив, что её внешность не удовлетворяет его ожиданий, убежал в горы, вернее, в прерии? Неужели в его исчезновении была виновата только она? Может, если бы она была мальчиком, сыном, он остался бы?

Лицо Ангуса Бёрнса затуманилось.

— Послушай-ка, что это за «мистер Бёрнс»? Я твой папа, девочка. Я понимаю, что должно пройти какое-то время, пока ты привыкнешь ко мне, поэтому ты могла бы называть меня Ангусом или, как я известен большинству в этом городе, Гасом. Выбирай, что тебе больше нравится.

— Думаю, Ангус меня устроит. Так вас называет моя мать.

Ангус недоверчиво фыркнул:

— Я удивлён, что она не вычеркнула меня из своей памяти с той минуты, когда за мной захлопнулась дверь.

— Я уверена, она с удовольствием сделала бы это, — согласилась Хетер. — Дедушка. и бабушка забыли о вас безо всяких усилий.

— Не сомневаюсь, — мрачно пробормотал Ангус. В следующую минуту лицо его посветлело. — Пошли, дочка. Давай соберём твои чемоданы, посмотрим город, и я покажу, где ты будешь жить в течение следующих нескольких недель. Додж все ещё шумный, не обустроенный городишко, но гораздо более цивилизованный, чем был несколько лет назад. Я думаю, он понравится тебе, когда ты узнаешь его получше, познакомишься с моими друзьями и ещё кое с кем.

Хетер пошла следом за отцом, и первые впечатления вызвали у неё сомнения в том, что радужные предсказания Ангуса сбудутся. На первый взгляд Додж-Сити, небольшой пограничный городок, не был ничем примечателен, за исключением, пожалуй, полного отсутствия красоты. Не мощёные улицы были испещрены глубокими колеями полузастывшей грязи в несколько дюймов глубиной. Все здания были запущенны, в основном тускло-коричневого цвета, потрёпанные непогодами, некоторые были такими покосившимися, что казалось, вот-вот завалятся от лёгкого дуновения ветра.

В центре города не было ни одного дерева или травинки. Вместо вымощенных тротуаров, имеющихся в большинстве цивилизованных мест, в этом жалком подобии города были деревянные мостки, устроенные только перед магазинами. На некоторых перекрёстках были сделаны переходы из досок, но в основном люди брели по щиколотку в грязи, чтобы просто перебраться с одной стороны улицы на другую.

Проходя мимо различных заведений, Хетер отметила про себя, как мало здесь магазинов дамской одежды, чайных, кондитерских, антикварных и ювелирных магазинов и нет ни одного отделения банка. Мелкие магазинчики гордо именовались универмага-ми. Однако в глаза бросалось обилие ресторанов, аптек, танцзалов, бильярдных; были даже пара картинных галерей и оперный театр. Им встретилось также много баров и салунов, при виде которых Хетер нахмурилась с отвращением и растерянностью.

— Мистер… э-э-э… Ангус, — сказала она, — я удивлена, что здесь есть заведения, которые, судя по всему, процветают, несмотря на то, что, как мне известно, продажа крепких спиртных напитков запрещена в штате Канзас уже в течение двух лет.

— Мы не очень считаемся с этим здесь, в Додже, — сообщил Ангус с лукавой улыбкой. — Мэр Вебстер не советуется обычно с губернатором, как ему управлять городом.

— Очень жаль. Лично я верю в полное запрещение подобных заведений и горжусь тем, что являюсь членом Бостонского общества трезвости.

Шаги Ангуса стали менее уверенными, улыбка исчезла с его лица.

— Зная бабушку Блэйр, я этому не удивляюсь. — Он вздохнул, и его шаги опять стали твёрдыми, хотя теперь он шёл медленнее. — Ну что ж, на это я не стал бы особенно надеяться.

— На что надеяться?

— Ты скоро узнаешь, девочка. — Он говорил с шотландским акцентом, слегка растягивая гласные, поэтому слово «девочка» у него получалось как «деевоочкаа».

Пройдя ещё полквартала, Ангус остановился и указал на противоположную сторону улицы.

— Мы перейдём здесь, — сказал он. — Вон наш дом. Иди осторожно, эти доски могут быть скользкими.

Пока они пропускали фургон и двух всадников, Хетер с интересом разглядывала кирпичное здание, на верхней части фасада которого висела вывеска: «Галерея и Гурди Гаса».

— Я знаю, что такое галерея, но что такое «гурди»? — вежливо осведомилась она.

— А, ну, видишь ли, это сокращённо от «хурди-гурди», — ответил он без прежней решительности в голосе.

— «Хурди-гурди»? — повторила она. — Не думаю, что я слышала это слово раньше.

Ангус проворчал что-то, но она не расслышала, а прежде чем Хетер успела задать ему следующий вопрос, ей потребовалось все её внимание, чтобы удержаться на покрытой грязью доске. Все ещё пытаясь отряхнуть комья грязи со своей обуви, она прошла за Ангусом через двусторонние двери в затемнённый зал его заведения.

Ещё до того, как её глаза приспособились к полумраку, царившему в помещении, Хетер почувствовала сильный запах перебродивших дрожжей, и её совершенно неподготовленному взору открылось ошеломляющее зрелище, от которого она буквально разинула рот. От удивления она чуть не выронила Пиддлса.

Прочитав вывеску над входом, Хетер вообразила, что её отцу принадлежит художественная галерея типа картинной. Действительно, на стенах висели картины, но, уставившись на них с раскрытым ртом, она быстро изменила первоначальное, явно ошибочное предположение. Всего в помещении имелась дюжина картин, все необычайно большие и выписанные маслом до мельчайших подробностей. На них были изображены нимфы и наяды в непристойных позах, абсолютно нагие, бесстыдно демонстрирующие свои прелести. Эти крикливые произведения даже отдалённо не имели ничего общего с настоящей живописью, за исключением, может быть, основных элементов, таких, как полотно и краска.

Затем, к своему ужасу, она увидела, что две трети одной стены были покрыты зеркалами, в которых отражались не только картины, но и длинный ряд бутылок со спиртным, стаканы для виски и пивные кружки. Вдоль задней стены помещения протянулась длинная стойка из красного дерева, окаймлённая полосой жёлтой меди. Напротив стойки, вдоль боковой стены располагались многочисленные, крытые сукном круглые столы, возле которых небольшие группы мужчин были заняты игрой в карты. Широкая лестница отделяла часть помещения, занятую столами, от такого же большого пространства, отведённого для игры в бильярд. В дальнем углу за лестницей Хетер разглядела пианино, установленное на небольшом возвышении вроде сцены. Эта часть помещения, отведённая, вероятно, для танцев, была окружена небольшими столиками. — О Боже милостивый! Это же… питейное заведение! — громко воскликнула Хетер.

Ангус, стоявший рядом с ней и молча наблюдавший за тем, как менялось выражение её лица, сухо ответил:

— Да, мисси, это бар. А также бильярдная и «хурди-гурди», которое является просто выдуманным названием танцзала.

— Но… но…

Большинство посетителей повернулось в её сторону, услышав визгливый голос, которым она произнесла свою фразу. С опозданием Хетер заметила, что присутствующие мужчины разглядывают её оценивающими взглядами, а многие откровенно плотоядными.

Ангус тоже заметил это и поспешил объявить:

— Я представляю всем вам мою дочь Хетер, только что приехавшую из Бостона. Она настоящая леди, поэтому я прошу вас не распускать руки и вести себя пристойно, если вы вообще знаете, что это такое. Если я узнаю, что кто-либо из вас был достаточно глуп и допустил какие-нибудь непристойные выходки по отношению к ней, я разделаю этого субъекта так, что от него останутся только груда костей и зубы.

— О, Гас! — промычал один мужчина. — Чёрт побери, это сущая пытка! Всё равно что дать лисе схватить птицу, а затем сообщить ей, что она не может её съесть.

— Эта хорошенькая голубка занята, ребята. Она решила выйти замуж у себя на Востоке за какого-то богатого городского пройдоху. Поэтому вам следует поберечь свою энергию для какой-нибудь другой, более податливой птички, — коротко изложил Ангус. — Пусть любой из вас попробует выкинуть какой-нибудь фокус, и дорога в мой бар будет для него закрыта, если, конечно, ему удастся остаться в живых.

Разъяснив все своим посетителям, Ангус повёл Хетер вверх по лестнице и дальше, вдоль открытой галереи второго этажа, проходившей по всей ширине здания, с которой очень удобно было наблюдать всё, что происходило внизу. В коридоре вдоль галереи было несколько дверей, одна из которых, как объяснил Ангус, вела в его кабинет и жилые помещения. Вдоль примыкающих к галерее сторон бара были расположены дополнительные комнаты второго этажа.

— У вас здесь очень просторно и много свободного места, — заметила Хетер, не придумав ничего другого. Она всё ещё находилась в потрясении от того, что её только что обретённый отец является владельцем салуна. — Вы могли бы переделать это заведение в небольшую гостиницу, если бы захотели, — предположила она, заставив себя криво улыбнуться.

Ангус отрицательно покачал головой:

— Нет. Не хотелось бы выкидывать на улицу девиц. Они привыкли считать это место своим домом, понимаешь?

— Нет, боюсь, что не понимаю. Какие девицы?

— Ну, те, что работают здесь, конечно.

— О, ваши официантки живут здесь?

— Да. — Он бросил косой взгляд в её сторону. — Это удобно для большинства из них — жить и работать в одном и том же месте.

— Сколько же у вас работников, Ангус?

— Как раз сейчас мне не хватает людей. У меня работают восемь женщин и один бармен, плюс я сам. Надеюсь найти ещё одного хорошего бармена и пару девиц, прежде чем наступит сезон перегона скота. Когда скотоводы нагрянут в городе наступят очень горячие деньки.

— Все это весьма интересно, — неуверенно заметила Хетер, представив себе полчища необразованных, грубых, грязных, испытывающих жажду мужчин, наводнивших город. С надеждой она подумала, что к тому времени будет уже на пути домой.

Ангус остановился перед дверью в заднем конце коридора.

— Я подумал, что тебе, возможно, понравятся эти угловые комнаты, так как в них больше окон, — сказал он, приглашая её войти. — Вид из них вряд ли доставит тебе удовольствие, но воздуха здесь больше. Летом у нас бывает очень жарко. Вот эта комната, наверное, будет потише. Меньше шума с улицы.

Так как была середина мая, а Хетер собиралась пробыть здесь самое большее пару недель, она сомневалась, что ей придётся испытывать какие-нибудь неудобства, связанные с шумом или жарой. Тем не менее она поблагодарила отца за заботу.

Оглядевшись, она поняла, что находится в небольшой гостиной. Через открытые двери была видна спальня. Обе комнаты были аккуратными и на вид чистыми, хотя мебели в них было очень мало. В гостиной стояли старое бесформенное кресло, два мягких стула, пара столиков, две разных по стилю лампы с абажурами, пол был покрыт тонким ковром неопределённого цвета, на окнах висели мрачных тонов занавески.

Спальня была ненамного лучше. Хотя кровать была застелена чистым бельём и покрывалом и выглядела очень привлекательно. Там были также прикроватная тумбочка с лампой, туалетный столик со старым, мутным от времени зеркалом и ненадёжно выглядевшей табуреткой, большой, исцарапанный платяной шкаф и комод, на котором стояли кувшин и чаша. Деревянный пол был покрыт только двумя плетёными ковриками, лежавшими рядом с кроватью. А в углу стояла ширма, разрисованная купающимися восточными красавицами.

— Думаю, это не совсем то, к чему ты привыкла, но девочки постарались убрать все как можно лучше, а Арлен даже прислала одно из своих стёганых одеял. Она сделала его сама, — добавил Ангус с ноткой гордости в голосе.

— Все очень мило, учитывая, что я приехала совсем ненадолго, — заверила она. — Арлен — одна из женщин, которые работают здесь?

Странное выражение смущения появилось на лице Ангуса. Его и без того красные щёки стали ещё краснее.

— Э-э… нет. Видишь ли, девочка, Арлен Клэнси вдовая женщина, с которой я в течение некоторого времени поддерживаю отношения.

Хетер зарделась:

— Понимаю. Ну что ж, мне кажется, этого следовало ожидать. Мама предупреждала меня, что, возможно, за те годы, что вас не было в Бостоне, вы женились вторично и даже имеете детей.

Его лицо вытянулось. Он ответил строго, почти сердито:

— Твоя мама была единственной женщиной в моей жизни, на которой я хотел жениться, дочка. И у меня не было больше детей, во всяком случае, насколько мне известно. Как говорят, обжегшись на молоке, дуешь на воду.

Хетер подняла облачённую в перчатку руку, словно желая заставить его замолчать. Тон её был высокомерен и холоден.

— Довольно, сэр. Вам незачем защищать передо мной избранный вами жизненный путь. Откровенно говоря, мне абсолютно безразлична ваша личная жизнь. Не нужно неуклюжих извинений или оправданий. Оставим все так, как оно есть.

— Да, пожалуй, так будет лучше всего, по крайней мере на данный момент, — согласился Ангус. Кивком он указал на её чемоданы, которые поставил возле туалетного столика. — Я оставлю тебя, чтобы ты разобрала свои вещи. Если тебе что-нибудь понадобится, дай знать.

Он был почти у двери, когда она обратилась к нему:

— Ещё кое-что, если позволите. Не подскажете, где находятся удобства?

— Удобства? — глупо повторил он.

— Да. Ватерклозет, — пояснила она с некоторой растерянностью.

Его лицо прояснилось.

— А, место общего пользования! Если ты выглянешь из окна, то сразу увидишь маленький домик с полумесяцем. Только прежде чем открыть дверь, удостоверься, что там никого нет, и закрой за собой щеколду, чтобы никто не вошёл к тебе. Такое нередко здесь случалось.

Хетер заморгала, с удивлением глядя на него. Её челюсть задвигалась, но она не могла произнести ни слова. Наконец она пробормотала:

— Значит ли это, что внутри дома нет удобств? Ничего более современного, чем этот домик?

В голубых глазах Ангуса заиграл насмешливый огонёк, а на губах появилась дразнящая улыбка.

— Боюсь, что так, девочка. Тебе придётся справлять свои дела в такой же примитивной обстановке, как делаем это мы, бедные пограничные поселенцы. Под кроватью у тебя стоит ночной горшок, если ты предпочитаешь пользоваться им. Но опорожнять его придётся тебе самой. Есть также кадка, которую ты можешь втащить сюда и наполнить водой, чтобы искупаться, если тебе надоест обливаться над чашей из того маленького кувшина. Возможно, ты даже найдёшь кого-нибудь, кто согласится помочь тебе согреть воду и натаскать её в твою комнату, конечно, если у кого-нибудь будет на это время и желание. — И он снова, хихикая, двинулся к двери. — Добро пожаловать в Додж, Хетер. Это далеко от Бостона, и не только в милях.