ГЛАВА 31

Дрейк стал регулярным посетителем салона. К счастью, Хетер не видела ничего необычного в этой дружбе, которая, как ей казалось, недавно возникла между Морганом и мистером Ивенсом, и нисколько не догадывалась, что двое мужчин знали друг друга задолго до этого. Когда Дрейк заглянул к ним через несколько дней после подозрительных самоубийств, она не придала этому никакого значения. Не вызвало у неё сомнения и то обстоятельство, что он принёс важные новости для неё и Моргана. Всё это показалось ей простым совпадением.

— Слышали об игроке, которого нашли мёртвым в одной из аллей в Цимароне? — спросил Дрейк Моргана.

Морган отрицательно покачал головой:

— Нет. А что? Это имеет к нам какое-то отношение?

— Можно сказать и так. Похоже, его поймали, когда он жульничал в карты, а через некоторое время ограбили и перерезали горло. Когда судебный исполнитель обследовал его номер в отеле в поисках денег для уплаты похоронному бюро, как ты думаешь, что он нашёл там?

— Колоду краплёных карт? — попытался угадать Морган.

— Нет.

— Проститутку?

— Попытайся ещё раз, — предложил Дрейк, улыбаясь, как кошка, съевшая канарейку.

— Чёрт возьми, Дрейк. Выкладывай, наконец! У меня не хватает терпения играть в угадайку.

— Мешок монет, — самодовольно объявил Дрейк. — Точнее, центов. Совершенно новых, с незначительным браком.

Усы Моргана вздёрнулись вверх.

— Чёрт меня побери!

— Это хорошие новости, — сказал Дрейк. Его лицо стало гораздо серьёзнее, когда он добавил: — Плохие новости заключаются в том, что этот человек мёртв и поэтому не может рассказать, где он достал монеты. Кроме того, подобно большинству людей такого рода, он был в Цимароне проездом, и, очевидно, у него нет там друзей или знакомых, которые могли бы нам хоть что-нибудь сообщить.

Морган в отчаянии простонал:

— Шаг вперёд, два шага назад. Чёрт возьми! Когда, наконец, это дело прояснится?

— Надеюсь, что скоро, — вздохнул Дрейк. — Если мне придётся проваландаться в этом салоне, которым управляет твоя жена, ещё какое-то время, я превращусь в горького пьяницу.

Морган вскинул руки кверху жестом протеста:

— Эй! Не надо сваливать на меня твои врождённые пороки. Тебе стоит только слово сказать, и я подам специальный напиток для трезвенников. Ты можешь выбрать: ромовый пунш или без рома, или без пунша, или Джентльменский имбирный без джина!

— Тогда это будет Джентльменский джер, не так ли? — пошутил Дрейк. — А Методистский коктейль? Он подаётся без первой части… или второй?

Морган озорно ответил:

— Зависит от того, кто заказывает, приятель. Дама или мужчина. Мы стремимся удовлетворить потребности каждого.

Дрейк рассмеялся:

— Кто-нибудь когда-нибудь говорил тебе о том, что ты продувная бестия?

— Да, — ответил Морган. — Я постоянно слышу это от тебя и Хетер. Если вы двое не перестанете льстить мне, я могу стать слишком высокого мнения о своей особе.

— С тех пор как Бетси взялась ухаживать за тобой, твоё состояние значительно улучшилось, Гас, и я доволен тем, как идёт выздоровление, — сказал доктор Дженкинс. — Если оно и дальше пойдёт такими же темпами, то скоро ты сможешь передвигаться на костылях. Тогда бедному Чинг Юнгу больше не придётся перетаскивать тебя с кровати на стул и обратно каждый раз при смене постельного белья. — Док засмеялся и покачал головой. — Этот маленький человечек гораздо сильнее, чем можно было бы подумать, глядя на него, но всё равно он напоминает мне муравья, пытающегося сдвинуть с места бизона.

— Никак не могу дождаться этого, — сказал Гас. — Я устал от вынужденного лежания в постели, чувствуя себя больше мокрым посудным полотенцем, чем мужчиной.

Дженкинс кивнул:

— И пора тебе перестать принимать настойку опия, что будет способствовать повышению тонуса. У тебя уже не должно быть сильных болей, если не будешь делать резких движений.

— Я прослежу за этим, доктор, — заверила врача Бетси, вручая ему бутылку с настойкой. — Чем скорее он поправится, тем быстрее мы сможем вновь пожениться.

— Да, — удовлетворённо вздохнул Гас. Его голубые глаза светились любовью. — У нас с моей Бетс ещё будет время, чтобы наверстать упущенное.

Лицо Дженкинса осветилось широкой улыбкой.

— Я слышал радостную новость. Желаю вам обоим всего самого лучшего. Как вы намереваетесь отметить это событие — в узком семейном кругу или с шумом на весь город? Я рассчитываю на приглашение.

— Как бы мы ни решили, вы обязательно будете нашим гостем, доктор Дженкинс, — пообещала Бетси. — В конце концов, если бы не вы, Ангуса сегодня могло бы и не быть в живых.

Дженкинс покачал головой и улыбнулся Гасу:

— Я не могу принять на себя все заслуги. Вероятно, большую роль сыграло его упрямство, которое помогло ему выкарабкаться.

— Да, — согласился Гас самодовольно. — И пусть ни один из вас не забывает об этом.

Арлен ворвалась в салон и промчалась по лестнице, как индеец, вступивший на тропу войны. Лицо её было напряжено, серые глаза метали молнии.

— Эге, — сказала Хетер, — надвигается буря. — Она следила за тем, как, поднявшись по лестнице, Арлен двинулась прямиком к покоям Гаса. — Как ты думаешь, нам надо вмешиваться?

— Только если нас попросят об этом, — решил Морган. — Если кому-нибудь из твоих родителей понадобится помощь, они дадут нам знать.

Хетер продолжала смотреть на дверь, за которой скрылась Арлен.

— Как ты думаешь, что было в той сумке, которую она держала в руках? Морган пожал плечами:

— Если только там не оружие, нас это не касается до тех пор, пока кто-нибудь не скажет иначе. Она сердито сверкнула на него глазами.

— Это просто ненормально — быть до такой степени лишённым чувства любопытства. Морган улыбнулся:

— Любопытство погубило кошку.

— А удовлетворение любопытства оживило её, — напомнила Хетер.

— Позже, дорогая, — сказал он с озорной улыбкой, в которой угадывалось вожделение. — В данный момент я очень занят, и мне некогда развлекать тебя.

Тем временем Арлен вломилась в комнату, где лежал Гас, и швырнула свою ношу к его ногам. При этом неожиданном вторжении Бетси вздрогнула и пролила немного чаю, который наливала для себя и Ангуса.

Нахмурившись, Бетси проворчала:

— Вы могли бы и постучать ради приличия, миссис Клэнси. В конце концов, это личные апартаменты Гаса.

Не обращая на неё никакого внимания, Арлен гневно взглянула на Гаса, указывая на сумку резким движением руки:

— Возвращаю все твои подарки, Ангус. Они для меня ничего не значат без любви, которая, как я считала, сопутствовала им. Может быть, ты захочешь преподнести их своей жене. Или сожги их. Мне абсолютно наплевать.

Гас вздохнул:

— Ах, Арлен, ну почему ты так поступаешь. Я не дарил бы тебе эти вещи, если бы не хотел, чтобы ты сохранила их.

Обиженная открытым напоминанием о том, что её муж делил интимную часть своей жизни с другой женщиной, и не желая даже краешком глаза увидеть подарки, которые он дарил Арлен, Бетси поспешно извинилась:

— Схожу за тряпкой, чтобы вытереть пролитый чай. — Она пронзила Арлен ледяным взглядом. — Я вернусь через минуту, но пока меня не будет, я буду вам признательна, если вы поскорее закончите своё посещение, миссис Клэнси. Ангус нуждается в покое, а не в постоянных волнениях.

После её ухода Арлен и Гас молча смотрели друг на друга. В её глазах было выражение горечи и обиды, в его — жалости.

— Сожалею, что обидел тебя, милая. Ты мне не безразлична, и я отношусь к тебе с большой симпатией, но не так, как к Бетси.

— О, Ангус! — с отчаянием запричитала Ар-лён. — Почему она снова вернулась в твою жизнь? — Она пошарила в кармане в поисках носового платка и опустилась в кресло, стоявшее возле кровати. — Я знаю, ты никогда не говорил о возможности брака между нами, но я всегда надеялась на это или, по крайней мере, что между нами всё будет по-прежнему и никто не вмешается в наши отношения, общение друг с другом, обеды по воскресным дням. Теперь все в прошлом, и мне очень трудно примириться с этим.

Не глядя, Арлен протянула к нему руку. Нечаянно наткнувшись на сумку, она столкнула её на пол. Сумка упала и раскрылась. Её содержимое рассыпалось по полу.

— О, чёрт! Что я наделала!

Она опустилась на колени, чтобы собрать невинные безделушки.

— Мне так нравилась эта, — сказала она, разглядывая сквозь слёзы изящную пастушку, зажатую в руке. — Ну вот, надо же! У овечки отломилась головка!

— Может, ещё можно склеить, если найти все обломки, — сказал Ангус, неуклюже пытаясь успокоить её.

Арлен поискала поблизости, заглянула даже под кровать, но не нашла недостающего обломка.

— Я не могу отыскать его, Ангус. Наверное, он закатился далеко под кровать.

Он нагнулся и внимательно посмотрел с противоположного края в щель между матрацем и стеной.

— Я ничего не вижу, — объявил он через минуту. Арлен, хлюпая носом, собрала остальные безделушки и снова уселась на своё место.

— Ну что ж, вероятно, всё равно не удастся склеить как надо. — Она положила разбитую фигурку на прикроватный столик рядом с чашкой и посмотрела на неё с печалью. Словно эта мысль только что пришла ей в голову, она выдавила на лице жалкую улыбку и тихо сказала:

— Как ты считаешь, Ангус, не могли бы мы выпить немного чая? Что-то вроде прощального тоста между нами до того, как вернётся Бетси? Мне бы очень хотелось этого.

— Конечно, милая, — согласился он, обрадовавшись тому, что она приходит в себя.

Быстро она наполнила горячим чаем две чашки.

— Как ты думаешь, Бетси не будет против того, что я воспользовалась её чашкой? — нерешительно спросила она.

— Не беспокойся, — заверил он её. — Она принесёт себе другую.

Арлен вручила ему чашку и протянула свою чашку к его.

— За нас, Ангус Бёрнс, — торжественно произнесла она. — За прошлое и за будущее, которое ожидает нас.

Ангус чокнулся с ней, фарфор зазвенел.

— Пьём до дна, девочка! — произнёс он, подмигнув.

Когда они допили чай и поставили чашки, Ар-лён собрала сувениры и поднялась:

— Ну, я пойду, Ангус. Я буду скучать.

Бетси осторожно несла поднос с ужином, который Хетер только что помогла ей приготовить.

— Надеюсь, Ангус не спит и готов покушать, — сказала она с беспокойством. — Он казался таким усталым после ухода миссис Клэнси, но теперь, когда дело пошло на поправку, он обычно не спит во второй половине дня.

— Возможно, ему просто нужен был отдых, мама, — сказала Хетер. — Эмоциональные нагрузки могут быть такими же изматывающими, как и физические.

Спустя несколько минут по коридору верхнего этажа разнеслись отчаянные крики Бетси. Хетер и Морган рванулись вверх на лестнице, чуть не сбивая друг друга с ног. Они были на полпути наверх, когда из комнаты Ангуса вылетела Бетси.

— Пошлите за доктором! О Боже! Он не просыпается! Мне кажется, он не дышит!

Следующий час запомнился Хетер хаосом и смятением. Все метались, кричали друг на друга. Они с матерью суетились у подножия кровати, в то время как Морган с доктором неистово работали, пытаясь спасти Гаса.

— Подними голову! Нажми на грудь! Не так сильно! Вот так! — продемонстрировал док Дженкинс, затем снова начал осматривать Гасу горло. — Никаких закупорок, — отметил врач самому себе. Он прекратил свои прощупывания, приложил рот ко рту Гаса и стал вдувать воздух. Грудь Гаса поднималась и опускалась в ритм вдуваниям доктора. Наконец Дженкинс откинулся, тяжело дыша. — Слава Богу! Он начал дышать самостоятельно, хотя очень слабо. Дыхание у него прерывистое, пульс слабый.

— Что… что случилось с ним? — с трудом, сквозь слёзы спросила Бетси. — Почему он не приходит в себя?

Дженкинс мельком взглянул на неё, затем снова занялся стимуляцией признаков жизни своего пациента.

— В медицине состояние Гаса называется коматозным, миссис Блэйр-Бёрнс. Это означает, что он находится в глубоком сне — таком, который является преддверием смерти.

Хетер захныкала:

— Он… он никогда уже не проснётся? Вы это хотите сказать?

— Возможно, нет, — ответил доктор. — Он может погружаться в сон глубже и глубже до тех пор, пока его сердце не остановится.

— Ему сейчас больно? — интересовалась Бетси.

— Нет, и только за это мы можем быть благодарны.

— Что послужило этому причиной? — спросил Морган, нахмурившись. — Почему именно сейчас, когда казалось, что дела пошли на лад и он выздоравливает?

— При других обстоятельствах я мог бы подозревать удар, — сказал Дженкинс. Его глаза сердито сузились, когда он поднял голову. — Но, если только я не ошибаюсь, похоже, что кто-то дал Гасу большую дозу наркотика. У него багровый цвет лица, зрачки сузились до размеров булавочных головок и не реагируют на свет.

— Но… как? — спросила Бетси в смятении. — Вы же забрали лекарство с собой. У нас больше нет наркотиков.

— Это, моя уважаемая леди, настолько важно, что мне очень хотелось бы разобраться в этом как можно скорее! Кроме того, я считаю, что пора задаться вопросом, кто хотел убить Гаса и почему, так как это является, вне всякого сомнения, попыткой умышленного покушения на его жизнь. Которая ещё может оказаться успешной. — Доктор замолчал, затем добавил твёрдо: — Учитывая происхождение Чинг Юнга, он должен быть первым в нашем списке подозреваемых. Был ли он сегодня в этой комнате?

— Да, но помимо него здесь перебывало ещё с полдюжины других людей, — сказала Бетси.

— Тогда я предлагаю вызвать шерифа и немедленно приступить к обыску помещений, — серьёзно посоветовал он. — Будем искать того, кто имеет припрятанные настойку опия, морфий, болеутоляющие или другие какие-нибудь наркотики. Если только наш убийца не дал бедному Гасу весь запас в одной последней смертельной дозе.

— Но это ведь не поможет отцу? — причитала Хетер. — О, доктор Дженкинс! Не можем ли мы помочь ещё каким-нибудь образом? Нет ли какого-нибудь способа вернуть его к жизни?

Доктор покачал головой:

— Вы можете наблюдать за его состоянием, ждать и молиться; Кроме того, если он прекратит дышать, вы можете поступить так же, как я. Дышите за него, отдайте часть вашего дыхания. Только не забудьте зажать ему нос, когда вы будете это делать, чтобы воздух попадал в лёгкие. А если у него прекратит работать сердце, можно применить массаж, хотя, вероятно, это не поможет.

— Выбирались ли люди когда-либо из этого сонного состояния? — спросил Морган.

— Некоторые да. Те, кому везло больше, сохраняли все свои умственные и физические способности. Другие, которым не так везло, получали серьёзные повреждения мозга и функций опорно-двигательной системы, так что для них и для их близких, пожалуй, лучше было бы, если бы они умерли. — Когда при этих словах Бетси вскрикнула, он сказал: — Извините меня, миссис Блэйр-Бёрнс, но я не сторонник приукрашивания правды. Лучше быть готовым к худшему.