Глава седьмая
— Вы должны научиться вальсировать, — сказала Диана, восторженная поклонница этого последнего крика моды в танцах.
— Но леди в Алмаке не одобряют вальс, — возразила Гарриет. — Даже известно, что вы вызвали их недовольство. — Она немного подумала и спросила: — Вы берете уроки?
— О, и Эмма, и я умеем танцевать вальс, так же как наши мужья. Дамон получает большое удовольствие от него. Он никогда не пропускает случая повальсировать со мной. Хотя не позволит танцевать мне с кем-нибудь другим, — призналась Диана с легкой улыбкой.
Опасный и порочный вальс все больше принимали на балах в самых высших сферах. Графиня Ливен, прекрасно танцевавшая вальс, привезла свои знания и способности из Германии. Но могла ли она успешно представить его на балах в Алмаке, этом храме Общества? Она успешно представляла его повсюду, но уговорить других патронесс разрешить танцевать вальс в этом учреждении снобов, которое считало себя последним бастионом британской утонченности, представлялось сомнительным. По слухам, леди Джерси придерживалась других взглядов и в них не было места для вальса.
Гарриет страстно хотелось выучить этот запретный танец, но ее сестры объявили, что это совершенно бессмысленно, поскольку она едва ли будет посещать светские балы и приемы, где его танцуют. Гарриет обратилась к более уравновешенной Эмме, вопросительно подняв брови:
— Эмма?
— Я согласна. Я думала, вы знаете, как танцевать вальс, так как легко танцуете все остальные танцы. Кажется, быть сорванцом в детстве имеет и хорошую сторону, потому что вы удивительно грациозны. Мне надо будет помнить об этом. — Посмотрев на Диану, Эмма добавила: — Джейн показывает все признаки начинающего сорванца.
— Прекрасно, — ответила Диана, которая выглядела совсем не так, как подобает молодой матроне с тремя детьми. — Я буду поощрять Анни поступать подобным же образом. Терпеть не могу глупеньких маленьких девочек с их томным видом и нюхательными солями.
— Однако общество одобряет их, — с осуждением заметила Эмма. — Немного независимости не повредит. Просто нельзя допускать, чтобы нарушались приличия, вот и все. Теперь относительно Гарриет. Вы согласны учиться?
— А Ферди одобряет? — спросила Гарриет, в волнении прикусив нижнюю губу. — Я не буду ничего делать, если он возражает.
Сестры обменялись взглядами и Эмма сказала:
— Ферди, моя дорогая невинность, первый танцор в нашей семье. Он, может быть, очень крупный мужчина, но очень легко танцует, как вы могли наблюдать в Алмаке во время шотландского рила.
— Ну, тогда это вполне допустимо. — Гарриет переводила взгляд с одной сестры на другую, не упустив ни озорного блеска в красивых глазах Дианы, ни приподнятого в улыбке уголка рта Эммы.
— Мы обратимся к нашему брату как к подходящему учителю, — чопорно произнесла Эмма, опуская чашку на стол.
— Вы не можете учить меня? — осторожно поинтересовалась Гарриет.
— Нет, нет, потому что леди танцует против джентльмена и для нас было бы вредно вальсировать таким образом — мы могли бы испортить свое умение танцевать, — охотно объяснила Диана.
Прежде чем Гарриет смогла указать, что они могли бы стоять рядом, таким образом исключая необходимость беспокоить Ферди или нанимать учителя, шаги на лестнице возвестили о прибытии еще одного гостя.
Эмма поднялась и направилась к двери. Раздался вздох облегчения, когда в комнату восточным ветром влетел ее брат.
— Что происходит? Твое послание говорит, что я нужен? — Он увидел Гарриет и выражение его лица смягчилось. — По всему городу говорят, что вы вчера побили меня. Вы едва ли представляете, что за шутки мне пришлось услышать.
— Бедняжка, — сдержанно сказала Гарриет, — и что же вы отвечали?
— Я заявил, что это доказывает мою способность обучать, — с торжеством ответил Ферди. — Конечно, теперь мне придется иметь дело с разными дураками, жаждущими брать у меня уроки.
Диана соскочила с тахты и быстро подбежала к брату.
— Говоря об обучении, мы не знали, сможешь ли ты посоветовать хорошего учителя. Гарриет еще не умеет вальсировать! — последние слова Диана произнесла с таким ужасом, что Гарриет усмехнулась.
— Как будто я не могу танцевать все необходимые танцы, — возразила Гарриет, хотя ей безумно хотелось выучить новый танец.
— Нельзя, чтобы вас учил абы кто, — важно произнес Ферди, перейдя через комнату и прислонившись к каминной полке.
— Мы бы никогда не наняли никого без твоего одобрения, — сказала Диана с подозрительным блеском в глазах.
— Почему бы мне не поучить ее? Эмма может играть вальс на фортепиано, а я буду танцевать с Гарриет. Должен отметить, она дьявольски быстро учится. Ей сразу понравится вальс. Что вы скажите, Гарриет. Согласны?
Учитывая хлопоты, на которые пошли сестры, устраивая урок только для нее, Гарриет решила согласиться. И кроме того, ей хотелось. Из того, что она слышала, танец был скандальным, но веселым.
Она поднялась со стула и протянула руку:
— Ведите, о, учитель всего и вся. Вы так хорошо учили стрельбе из лука, что должны быть потрясающим учителем вальса.
Эмма поспешила к фортепиано и открыла ноты. Через мгновение гостиную заполнили приятные звуки очень красивого вальса.
Ферди не обратил внимания на музыку — он взял Гарриет за руку и начал объяснять основную идею вальса. Потом показал па и рассказал, как ей надо следовать за ним. Все казалось простым — раз, два, три и кружись.
Она ошибалась. Очень, очень ошибалась. Во-первых, она не приняла во внимание ни насколько близко она окажется к Ферди, ни лукавые искорки в его карих глазах, когда он смотрел на нее с высоты своего большого роста. Что до его руки, обвившей ее талию, руки, держащей ее руку так нежно, и ее собственной реакции на все это, то хорошо, что она была не слабого десятка.
— Теперь начни снова, Эмма, и не так быстро, — велел Ферди. — Так, моя дорогая Гарриет, начинаем.
И они медленно закружились по комнате. Ферди ловко вел ее между мебелью, которую он велел оставить на месте, чтобы изображать других танцующих.
Гарриет едва ли знала, что подумать. Она была в полном смятении, но почему-то появилась мысль, что она могла бы навсегда остаться в объятиях Ферди. Девушка споткнулась.
— Ну, не целься в белое и вообще не промазывай, — пожурил Ферди. — Целься в золото, моя дорогая, это то, что нужно.
Улыбнувшись его сравнению стрельбы с вальсом, Гарриет сосредоточилась на своих ногах и па, почувствовав ритм и расслабившись в крепких руках Ферди.
— Прекрасно, — нежно сказал он, — я предполагал, что у тебя это получится естественно, как со стрельбой. Умница.
Гарриет чувствовала себя так, словно только что выиграла чудесное состязание. Она была возбуждена и довольна, что Диана и Эмма так сильно заботились о ней, что устроили ей такой замечательный день. Когда Ферди наконец остановил медленное кружение по комнате, Гарриет сжала в волнении руки и переводила взгляд с одного на другого.
— Что я могу сказать, дорогие друзья? Спасибо! Большое, большое спасибо. Конечно, если меня отошлют к тете Кроскомб, мне не понадобится это умение, но возможно, верх одержит все-таки лорд Помрой.
Эти легко произнесенные слова не могли не привлечь внимание ее друзей.
— Снова твои родители? — догадалась Диана, опускаясь на тахту и в смятении глядя на девушку.
Гарриет кивнула:
— Несмотря на мой успех в Алмаке. Сегодня утром за завтраком папа снова поднял этот вопрос. Если бы я не знала, что папа не игрок, я бы подумала, что он задолжал лорду Помрою огромную сумму денег и надеется расплатиться, пожертвовав мной.
— Я посмотрю, что смогу узнать, — сказал Ферди. — Если станет невыносимо, то или Эмма, или Диана возьмут тебя к себе, если понадобится спрятаться.
— Конечно, — быстро заявила Эмма, — у нас есть пустая комната для гостей и у Дианы тоже. И никто из нас не хочет, чтобы вас заставили поехать к этой противной старухе в Манден — куда-то на север.
— Мне кажется, туда вы бы не поехали, — заставила себя улыбнуться Гарриет.
— Ну, вам бы лучше попрактиковаться, пока Ферди не ушел в свой клуб.
— Может быть, нам с Дианой показать более сложные фигуры вальса, просто чтобы ты могла знать о их существовании? — предложил Ферди, взглянув на сестру.
— Дамон не возражает, если я танцую вальс с тобой. Эмма? — Диана протянула руки брату, и они начали танцевать, сначала обычно, потом изменили позу — одна рука высоко над головой, потом Ферди держал талию Дианы двумя руками, а она легко положила одну руку ему на плечо, а вторую изящно вытянула в сторону.
Гарриет жадно следила за каждым движением. Когда музыка закончилась, Ферди повернулся к девушке, протягивая руку:
— Теперь твоя очередь.
— Я не знаю, — робко проговорила Гарриет. Несмотря на то что ей страстно хотелось попробовать, эти фигуры показались ей очень смелыми.
— Господи, девочка, сейчас тысяча восемьсот двенадцатый год, а не средние века, — со смехом сказала Диана. — Это дерзко, но весело.
Эти слова все решили — Гарриет не хотелось казаться чудачкой. Она протянула руки, как только Эмма начала играть неотразимую мелодию вальса.
Вариации оказались более соблазнительными, чем основной танец. Ферди кружил ее в своих объятиях, потом обхватил за талию двумя руками. Она не забыла вытянуть одну руку, а вторую опустить на его широкое плечо. Это еще больше приблизило ее к нему, и она обнаружила, что ее подавляет не просто высокий рост Ферди. Он сам, этот душевный, самый привлекательный мужчина, покорил Гарриет.
Танец был совершенно бесподобный, но, когда музыка смолкла, колени ее дрожали и она не могла дышать. Как ей хотелось прислониться к этому высокому сильному джентльмену и восстановить свое равновесие. С другой стороны, это могло бы привести к худшему! Она поблагодарила его, потом, совершенно потрясенная, села на ближайший стул.
— Я хотела узнать, собираешься ли ты взять детей еще на одну прогулку, — мило спросила Диана своего добродушного брата, бросив быстрый взгляд на Гарриет. — Ты так чудесно ладишь с ними, а с помощью Гарриет будет совсем легко. Дети просто обожают тебя и с тобой прекрасно проводят время, — поспешно закончила она.
Гарриет знала: что бы ни планировалось, она согласится участвовать. Это было самое малое, что она могла сделать для этих милых дам, ставших ее подругами. Она тоже посмотрела на Ферди.
Ферди пристально посмотрел на невинные лица, обращенные к нему, и пожал плечами:
— Что на этот раз?
— Это следует решать тебе, — великодушно объявила Эмма.
— Катание на лодке, а? Я возьму напрокат лодку и поедем со старшими детьми. Боюсь, что младшие могут упасть в воду, а ни у меня, ни у Гарриет нет желания нырять в реку за ними.
— Я найду чем занять девочек. Только мальчики, если ты согласен? — захлопала в ладоши обрадованная Диана.
— Ты поможешь, Гарриет? — с сомнением спросил Ферди.
— Конечно. Мне очень нравятся Эдвард, Гарри, Тимоти и Уилльям. Надеюсь, Джейн и Анни не будут разочарованы.
— Мы поедем с ними есть мороженое к Гюнтеру, — решила Эмма.
В верхнем течении Темза была сравнительно свободна, как обнаружила Гарриет, когда их красивая лодка плыла по ветру вдоль реки. Мальчики вели себя великолепно, понимая, что если не будут слушаться, то дядя Ферди способен отшлепать их.
Гарриет держала зонтик, защищая нежную кожу. Это был большой шелковый зонт с красивой ручкой и бахромой сверху. Соломенная шляпка завязывалась нежно-зелеными лентами и была украшена перьями, которые красиво оттеняли ее лицо. Слава Богу, тонкое муслиновое платье в светло-зеленый горошек было восхитительно прохладно и очень удобно. К сожалению, этого нельзя было сказать о лодке с деревянными сидениями без подушек.
Несмотря на прелестную прогулку, она чувствовала себя очень скованно. По какой-то странной причине все изменилось между ней и Ферди после вальсирования. Побывав в его объятиях, она полнее ощутила его как мужчину. Теперь она должна делать все возможное, чтобы скрыть свой интерес. Ему только не хватало еще одной вздыхающей по нему юной мисс.
— Сиди спокойно, — велела она четырехлетнему Тимоти, младшему из детей. — Твоему дяде Ферди нелегко грести против течения. Ты помнишь, что ваши мамы послали вкуснейшие вещи для пикника? Я рискну сказать, что мы получим большое удовольствие.
— Я хочу есть сейчас, — сказал Тимоти тут же.
Гарриет посмотрела на Ферди, и он покачал головой.
— Нет, дорогой, еще не время.
— Я хочу есть сейчас, — упрямо повторил Тимоти. — И я хочу остановиться вот там.
— Твой дядя составил план, и мы не собираемся его менять. Мне нравятся сюрпризы, и я не хочу портить этот, — твердо заявила Гарриет.
Тимоти удивленно посмотрел на нее:
— У вас есть маленький мальчик?
— Еще нет, но надеюсь, когда-нибудь у меня будет маленький мальчик. И я намерена относиться к нему так же строго, как я отношусь к тебе, — добавила она.
Тимоти подумал над этой информацией, время от времени бросая оценивающие взгляды на Гарриет, потом снова повторил:
— Я хочу есть.
Купидон ткнулся в коленку мальчика, глядя на него с надеждой. Попросив глазами разрешение приласкать собаку, Тимоти после кивка Гарриет стал гладить пуделя, почесывать у него за ухом.
— Все равно хочу есть, — проворчал мальчик.
— Подожди немного, — сказал Гарри без всякой жалости к голодному кузену. — Я знаю, что в корзине есть имбирное печенье и ты не хотел бы лишиться его. — Это было сказано с намеком, что, если Тимоти накажут, он может лишиться угощения.
Они обогнули излучину реки и оказались у холмистого зеленого берега, увенчанного великолепным дубом и несколькими яблонями за ним. Вдалеке виднелась деревенька. В этом месте берега соединял мост, по которому ехали экипажи, подводы и всадники.
— Вот мы и приехали. Ну, Тимоти, не так уж долго ты ждал, а? — спросил Ферди, подводя лодку к берегу. Он выбрался, вытащив лодку подальше на берег. Гарриет оставалась в лодке, помогая мальчикам; потом она передала корзину с деликатесами, хотела протянуть зонтик, но пошатнулась.
В этот момент Купидон решил прыгнуть через борт. Лодка качнулась, и Гарриет с тихим восклицанием полетела за борт.
Она упала в холодную воду и пошла ко дну. Сильное течение тащило ее от лодки и берега. Согретое на солнце тело охватило холодом, и в какой-то миг она не смогла среагировать должным образом.
Потом ее вынесло на поверхность, где она забарахталась, пытаясь прийти в себя. Платье и нижние юбки облепили ноги, мешая плыть намного больше, чем нижняя сорочка, в которой она наслаждалась плаванием в тенистом пруду в поместье.
Она увидела, что на берегу Ферди стаскивал с себя сапоги. Сюртук уже валялся на траве.
— Ради Бога, не прыгайте за мной! — крикнула она ему, как только смогла нормально дышать. — Я смогу доплыть, если только справлюсь с одеждой и шляпкой.
Ее красивой шляпкой, мысленно погоревала она. Она так хорошо подходила к платью! Пропала, так же как, должно быть, муслиновое платье в горошек, так как иногда ткань садится. Шаль унесло течением и, Бог ведает, где она теперь.
Она не стала развязывать ленты шляпки — та просто волочилась за ней. Она сосредоточенно пыталась обогнуть лодку и плыть к берегу, но этому мешало сильное течение под обманчиво спокойной поверхностью, которое настойчиво тянуло ее от берега. Оказалось, что продвигаться к берегу очень тяжело, и когда девушка вылезла из реки, она была совершенно без сил. И насквозь промокшая. Увы, муслин не обладал своей способностью скрывать достоинства.
К счастью, у Ферди хватило присутствия духа приготовить большое одеяло, которое он протянул Гарриет, как только она сумела встать. День обещал быть необыкновенно жарким и, предполагая возможность порезвиться, она решила, что хорошо бы освободиться от тесного корсета. Сейчас же она прекрасно понимала, что стало видно слишком многое.
Быстро обернув одеяло под мышками, подоткнув концы, она развязала ленты шляпки и отбросила ее, приговорив к помойному ведру. Волосы упали на лицо, и она понимала, что похожа на пугало.
— Слава Богу, ты умеешь плавать! — воскликнул Ферди. Ему хотелось обнять дрожащую Гарриет, хотя бы для того, чтобы согреть ее. Она, видимо, промерзла до костей, и он только надеялся, что сестры положили им в корзинку что-нибудь покрепче лимонада.
— Плавать здесь совсем не то, что в пруду, — заметила Гарриет, не желая пугать мальчиков.
— Вы по-настоящему умеете плавать? — спросил Уилльям.
— Если бы не умела, то я или утонула бы, или вашему дяде пришлось бы вытаскивать меня как котенка, — весело ответила девушка.
— Хотел бы я уметь плавать, — рассудительно сказал Эдвард. — Я хочу сказать, что если бы кто-нибудь из нас упал? Да мы были бы уже на полпути к морю.
Ферди отыскал полотенце, в которое были завернуты сандвичи, и стал вытирать кудри Гарриет. Через несколько минут его усилия вкупе с солнцем достаточно высушили ее волосы. Кудри взъерошенной шапкой покрыли ее голову, что заставило бы содрогнуться Бетси. Солнце высветило каждую веснушку на лице девушки, не защищенном рисовой пудрой. Она выглядела очаровательно — настоящий эльф.
Ему давно хотелось коснуться ее волос, и сейчас представилась такая возможность. Кудри были мягкими, упругими и удивительно шелковистыми. Он мог пересчитать веснушки на маленьком носике. Ферди не осмелился, но ему понравилась эта идея.
Гарриет казалась совершенно безразличной к его прикосновению, тихо сидела и иногда вздрагивала, что было вполне понятно, учитывая ее погружение в холодную воду в такой жаркий день.
Гарри пристально смотрел на нее, потом сказал:
— Я бы хотел тоже научиться плавать. Если мы найдем пруд, вы не смогли бы поучить нас?
Она беспомощно подняла глаза на Ферди.
— Я могла бы, но боюсь, что это было бы довольно неприлично, учитывая разные обстоятельства. Даже если бы я нашла купальный костюм. Как я понимаю, для джентльменов их нет. Возможно, ваш дядя мог бы что-нибудь придумать?
Ферди с трудом отбросил видение Гарриет в нижней сорочке — единственное, что на ней могло быть надето во время плавания, так как она признала, что не имеет купального костюма, какие надевают в купальных кабинках на морских пляжах. Ему повезло, что он был на солнце, жар которого оправдывал вспыхнувшее лицо.
— Вы научитесь плавать до конца лета — это я вам обещаю.
— Я все еще хочу есть, — напомнил им Тимоти. — Не могли бы мы поесть сейчас?
— Конечно, — быстро согласился Ферди. — А я найду что-нибудь, чтобы согреть Гарриет, то есть мисс Мейн.
Поискав в корзине, он поднялся с фляжкой лимонада и бутылкой белого вина. Налил немного вина в стакан, потом вложил его в холодные руки Гарриет:
— Выпей это, пока я разберусь с едой.
Мальчики собрались вокруг дяди, и каждый занялся своим делом. Вскоре на траве под дубом расстелили скатерть и расставили посуду. Гарриет цедила вино, наблюдая за ними. Она чувствовала, что должна бы помочь, но понимала, что из-за мокрого платья и все еще шокового состояния ей лучше просто тихо посидеть.
Прислонившись к толстому стволу, она любовалась Ферди. Хотя он и не прыгнул за ней в воду, но был готов сделать это. Не делало ли это его в некотором роде героем? И он не сказал ничего двусмысленного по поводу ее неприличного вида, когда она вылезла из воды. Он был джентльменом до конца. Она поняла, что доверила бы ему свою жизнь.
Увы, для него она только обуза. Он подобрал ее, как бездомного котенка, которого надо накормить и немного приласкать. Он отвел ее к своим сестрам, научил стрелять из лука и танцевать вальс — все, чтобы помочь ей найти мужа. А она в ответ слишком привязалась к нему.
Но, успокоила она себя, он такой надежный, такой жизнерадостный человек, заботящийся о ней намного больше родного брата.
— По крайней мере, этот красивый зонтик не кончил свои дни в реке, — сказал Ферди, пытаясь утешить ее.
— Я буду выглядеть настоящим пугалом, когда мы будем возвращаться, — заметила она, беспокоясь о том, что может случиться, когда она войдет в дом, как мокрая кошка, если не хуже.
Мальчики быстро поели, и ни у Ферди, ни у Гарриет не было сил попенять им за это. Ферди посмотрел, как дети играют на берегу, не очень близко к воде.
— Вот что, — тихо произнес он, — я пройду до деревни и посмотрю, можно ли найти там шляпку и, возможно, шаль. Если я смогу найти достаточно большую, мы могли бы проскользнуть в дом незамеченными. Или обратиться к Диане или Эмме.
— Они и так столько уже сделали для меня, — возразила Гарриет, вспоминая доброту его сестер.
— Ладно, я посмотрю кругом.
Он встал и пошел к мальчикам сообщить им о своих планах.
Мальчики решили, что они тоже хотят исследовать деревню, и с неисчерпаемой энергией детей, которые ускользнули от надзора няни и находятся со своим любимым дядюшкой, они побежали к мосту, ведущему к деревне на другом берегу реки. Солнце просачивалось сквозь волнуемую ветром листву дуба, тихое журчание воды, текущей мимо этого красивого и уединенного места, успокаивало. Скоро Гарриет уткнулась в одеяло и крепко заснула.
Когда вернулся Ферди, торжественно неся в руках шаль и шляпку, она еще спала и показалась ему очень беззащитной. Ее удивительно темные ресницы веером лежали на покрытой веснушками коже, уголки розовых губ скорбно опустились. Он испытывал искушение поцеловать эти прелестные губы, обычно улыбающиеся, а сейчас застывшие. Потом он вспомнил о своих юных подопечных и о том, что он в некотором роде защитник и покровитель этой молодой женщины.
Не зная, что она спит, мальчики нашли мяч и затеяли шумную возню. Длинные ресницы Гарриет вздрогнули, потом широко распахнулись испуганные зеленые глаза, смотревшие снизу на Ферди с выражением, которое он не смог понять.
— О, я, должно быть, заснула, — смущенно отводя взгляд, сказала она, села, потом заметила его покупки. — Вы что-то нашли!
— Там два шляпных магазинчика, и эта как будто тебе подойдет, — неуверенно проговорил Ферди.
Он извлек шляпку с видом фокусника. Она восторженно заохала над красивой соломенной шляпкой, отделанной зелеными лентами и желтыми розами, настаивая, что сейчас же наденет ее. Когда она улыбнулась ему, очень довольная его сюрпризом, из глубины сумки, зажатой в руке, он вытащил огромную шаль.
Он натолкнулся на небольшой магазинчик, обслуживавший путешественников. В нем продавали сумки, саквояжи, всякие дорожные мелочи и на витрине было несколько шалей. Почему, Ферди не мог понять. Но он был очень рад и сразу купил самую большую. Она была кремового цвета, вышита красивыми розами персикового и светло-розового цвета. На Гарриет шаль должна была смотреться особенно хорошо.
Она встала, рассматривая юбку своего платья, которое съежилось во время высыхания. Пригладив еще влажную ткань, она сказала:
— Могло быть хуже, как мне кажется. Думаю, шаль скроет самое плохое. Спасибо вам огромное, что отыскали ее.
Ферди поднял одеяло с травы. Самое плохое? Почему-то он сомневался, что существует это «самое плохое». Она была феей, и лукавая улыбка, которой она одарила его, неожиданно заставила его пожелать то, что он не сможет иметь.
— Я рада, что сохранился зонтик, — сказала она, поднимая его и крутя за головой.
— Ты прекрасно выглядишь, — не подумав, заметил Ферди.
Она посмотрела на него, потом опустила глаза, залившись ярким румянцем.
— Тебе надо научиться кокетничать! — воскликнул он.
— Я не из тех, кто хлопает ресницами, — парировала она.
— Используй свой зонтик, — ответил Ферди. Он объяснил, что узнал от своих сестер, когда они пытались кокетничать. — Они практиковались на мне. Ты тоже можешь.
С сомнением посмотрев на него, Гарриет попробовала несколько жестов, о которых он упоминал, потом огляделась, затрясла головой и, хохоча, упала на землю.
— Я никогда не стану кокеткой, — выдохнула она, когда обрела способность говорить. Соблазнительно улыбнувшись своему кавалеру, она уставилась на него, моргнула пару раз, и ее смех утих. — И что важнее, я не знаю, захочу ли кокетничать.
Он не знал, понимала ли она, держа ручку зонта у губ, что это означало: она хочет, чтобы ее кавалер поцеловал ее. Он был бы счастлив выполнить ее желание, будь это правдой. Увы, он опасался, что это совсем не так.
Купидон бросился к своей хозяйке, вполне насладившись прогулкой в деревню с мужчинами и теперь требуя ее внимания. Ферди отвернулся к мальчикам, и момент был упущен.
Гарриет следила за своим нежным гигантом, когда он бросал мяч Эдварду. Для ее отказа учиться кокетничать существовала причина, но она не желала признавать ее. Это было слишком шокирующим.
