Глава пятнадцатая
— Да уж, ты определенно делаешь себе имя! — воскликнула Корали, сердито глядя на младшую сестру. Она остановилась в дверях малой гостиной, чтобы выразить свое негодование. — Куда бы я ни пошла, всюду слышу про тебя, твои платья, твой голос, твое так называемое очарование. Ха! Если бы они только знали, каким сорванцом ты была в прошлом! То, что ты покорила богатого мистера Эндрюса, скоро перестанет всех волновать. Любопытно узнать, почему ты не кажешься довольной своим успехом?
Последние слова были произнесены с ехидным злорадством, обычно присущим Виктории. Гарриет не знала, что именно побудило Корали так опуститься.
— Нельзя все время витать в облаках. Конечно, я в восторге от своей помолвки с мистером Эндрюсом, — осторожно, подбирая слова, ответила Гарриет.
— Как тебе повезло, что наша дорогая тетя здесь, чтобы отметить твою помолвку. Она вся в твоем распоряжении — не жди, что мы будем развлекать ее!
Корали злобно посмотрела на сестру и гордо удалилась из комнаты, высоко задрав нос.
— Если она не будет осмотрительной, то может споткнуться о ковер и расквасить свой хорошенький носик, — заметила тетя Кроскомб из глубины большого кресла с высокой спинкой у камина, совершенно не замеченная Корали во время ее столкновения с Гарриет.
— Мне жаль, что вам пришлось услышать этот вздор, — с отвращением проговорила Гарриет. — Корали и Виктория привыкли быть любимицами общества, но в последнее время их немного потеснили — и не только я. Хотя наши дороги редко пересекаются, я кое-что слышу о них время от времени. Капризные красавицы со временем становятся утомительны.
— Она упомянула твой голос. Ты поешь? Прости мое незнание, но мой сводный брат ужасный корреспондент. Если я получаю весточку от него раз в год, то считаю себя счастливой.
— Я немного пою, но в основном для собственного удовольствия. Я ученица синьора Карвалло.
Гарриет опустилась в глубокое кресло напротив тети. Почему отец создал у родных представление о своей сводной сестре как о страшной ведьме? Она, возможно, немного строга, может быть, властна, но под этой внешностью скрывается восхитительная леди. Похоже, это было сделано из-за антагонизма между братом и сестрой. Жаль.
— Сегодня я увижу своего поверенного и завершу распоряжения по завещанию своего состояния, — неожиданно заявила тетя Кроскомб. — Я собираюсь оставить все тебе после смерти, так как у меня нет детей.
— На мой взгляд, вы здоровы и бодры. Я убеждена, что этот день наступит не скоро. Я встретила джентльмена, которому девяносто, а он весьма активен, — с озорной улыбкой заметила Гарриет.
— Неужели Помрой! — вскричала тетя Кроскомб. — Я думала, он удалился в деревню.
— Он заявляет, что желает жениться на мне, — тихо сказала Гарриет. — Папа все устроил. Когда я возразила, мне дали немного времени самой найти себе мужа. Я думаю, папа считал это невозможным.
— Я не представляла, что Эдвард такой дурак. Он собирался выдать тебя за этого старого козла?
— Он так сказал, — призналась Гарриет.
— А ты представила ему намного лучший вариант.
Ее проницательный взгляд сказал Гарриет, что тетя догадалась о многом нерассказанном.
— Я полагаю, он удовлетворен мистером Эндрюсом. Трудно спорить с богатством, положением в обществе и, конечно, размерами Ферди. Он вдвое больше папы. — Гарриет блеснула веселой улыбкой. — Мне почему-то кажется, что когда появился Ферди со своим поверенным, папа нашел противника, которого не ожидал.
— Ты хочешь выйти замуж за этого молодого человека?
— Да, — ответила Гарриет, почувствовав, что наконец есть член семьи, которому она может довериться и который сохранит ее тайны. — Но есть затруднения. — Гарриет бросила взгляд на дверь убедиться, что она закрыта. — Ферди пожалел меня. А так как он не собирался жениться, а, напротив, избегал этого, он согласился помочь мне избежать брака с лордом Помроем фиктивной помолвкой. Это показалось хорошим выходом из положения, потому что я думала, что у него не будет осложнений. Потом я узнала, что его необыкновенно красивая оперная танцовщица Лафлер сейчас находится на содержании у лорда Гринона. Для Ферди, наверное, очень тяжело отдать такую красавицу подобному повесе.
Тетя Кроскомб быстро прикрыла рукой рот в неожиданном приступе кашля.
— Я не представляла, какой благородный человек твой Ферди, дорогая, — сказала она, обретя способность говорить.
— Ферди просто чудо, — заявила Гарриет. — Он научил меня стрелять из лука. На самом деле, — Гарриет еще раз посмотрела, не открылась ли дверь, и понизила голос: — я прострелила шляпу капитана Бенвелла, когда он настаивал, что я должна убежать с ним. Разве захотела бы его любая женщина в здравом уме, если рядом был Ферди? — тихо спросила Гарриет.
— Господи! — слабым голосом произнесла тетя. — Как хорошо, что ты в состоянии постоять за себя.
— Увы, это не так. Я ничего не могла сделать, чтобы предотвратить брак с лордом Помроем, поэтому вмешался Ферди. Знаете, это ведь я сделала ему предложение, — сказала Гарриет, позволив себе полностью раскрыть свое потрясение всем происшедшим.
— Как интересно, — тетя зачарованно смотрела на Гарриет. — Расскажи мне об этом. Клянусь, я так не развлекалась много лет.
Гарриет рассказала обо всех подробностях, включая способность Ферди танцевать вальс, и даже призналась в тайных поцелуях. Она испытала огромное облегчение, рассказывая свою скорбную повесть сочувствующей старшей родственнице. Эмма и Диана были хорошие и добрые, но они были сестрами Ферди. Девушка не могла признаться им ни в шокирующем предложении, ни в поцелуях.
Стук в дверь предшествовал появлению лакея с сообщением, что к мисс Гарриет идет гость, мистер Эндрюс.
— Проводите его, — велела Гарриет, бросив взгляд на тетю.
— Обязательно. Не могу дождаться встречи с этим джентльменом.
Ферди, видимо, томился в коридоре, потому что вошел с подозрительной быстротой. Он поздоровался с Гарриет и вопросительно посмотрел на леди в кресле.
— Тетя Кроскомб, я хотела бы представить вам мистера Фердинанда Эндрюса, моего нареченного, — она улыбнулась Ферди, чтобы успокоить его. — Мы с тетей великолепно провели время, знакомясь друг с другом. Я в восторге, что нашла такую понимающую и сочувствующую родственницу.
Ферди мгновенно справился с удивлением. Он поклонился и обратился к Гарриет:
— Я пришел за твоей помощью. Сразу после свадьбы я не могу привезти тебя в Олбани, так как там живут только мужчины. Поэтому я должен найти дом для нас. Я полагаю, лучше всего будет, если ты поможешь мне в этом. Я не берусь судить, что нужно, кроме спальни, способной вместить очень большую кровать. Ведь я не маленький мужчина, и я люблю удобства.
Последнее было сказано с заминкой. Гарриет не обратила на это внимания, а тетя Кроскомб удивленно посмотрела на Ферди.
— Безусловно, поезжай с ним, — сказала тетя. — С вами должно произойти что-то интересное. Мне все равно надо нанести визит поверенному. Потом хочу посмотреть, что твоя модистка сможет сделать для такой старой женщины, как я. Мадам Клотильда, да? — она поднялась и пошла к двери.
Гарриет рассказала, как найти мадам, потом повернулась к Ферди.
— Я полагаю, что мне можно поехать с вами, если тетя считает это приличным. Но это действительно необходимо? — когда Ферди нахмурился. Гарриет добавила: — Я все рассказала тете Кроскомб.
— Все? — повторил встревоженный Ферди.
— Не волнуйтесь, мистер Эндрюс, я на вашей стороне, — сказала тетя с лукавой улыбкой, противоречащей ее важному виду.
Ферди перевел взгляд с нее на Гарриет и заметил:
— Я отмечаю фамильное сходство и не только внешнее, мэм.
— Превосходно. Я искренне одобряю твой брак с таким умным человеком, Гарриет.
С этими словами тетя вышла из комнаты, закрыв за собой дверь.
Ферди, не любящий церемоний, улыбнулся Гарриет и жарко поцеловал ее в губы.
— Ты не должен этого делать, — слабо запротестовала она, когда снова обрела способность говорить. Может она ошибалась, но поцелуи Ферди с каждым разом становились все чудеснее. Она чувствовала, как вся тает и горит внутри. Ей ничего больше не хотелось — просто навсегда остаться в его объятиях. Бедная Лафлер!
— Это восхитительно, но боюсь, нас могут застать в любой момент, — неохотно признал Ферди. — Надевай ту хорошенькую шляпку, что я подарил тебе, и присоединяйся ко мне в поисковой экспедиции.
Он пошел к лестнице и смотрел, как она легко взлетела наверх и исчезла. Скорее, чем он считал возможным, Гарриет спустилась вниз, одетая в нужную шляпку и простой зеленый бархатный спенсер поверх муслинового платья. Она несла зонтик, весело помахивая им. Купидон бежал рядом.
— Мне лучше не делать свои веснушки хуже, чем они есть, — ее озорная улыбка встретила его одобрение. Лицо приняло выражение, на которое нельзя было не обратить внимание. Гарриет научилась распознавать в его глазах желание поцеловать ее. Она сжала губы в невинной улыбке и пошла впереди него к ожидавшему ландо. Купидон уже запрыгнул туда и теперь сидел, ожидая их.
Усевшись, она поправила платье, потом пристально посмотрела на Ферди. На его лице появилось чрезвычайно странное выражение — необыкновенно похожее на Уилльяма, когда тот перехитрил своего старшего кузена Эдварда. Несколько самодовольное.
Первый в списке дом оказался неподходящим, и Гарриет немедленно сказала об этом:
— Этот дом, по крайней мере, для дюжины людей и очень роскошный.
Но ее глаза тоскливо осматривали великолепную лестницу, которая шла на верхние этажи. Спальня на втором этаже несомненно отвечала требованиям Ферди, поскольку была громадной, с гардеробными по обеим сторонам.
— Господи, какую люстру они выбрали! — воскликнула она, исследовав гостиную. — Очень неуместная, хотя и красивая.
Купидон, однако, казался довольным, ибо прошел через гостиную к камину и улегся, безмятежно уткнувшись носом в лапы.
— Он превосходно расположен и главная спальня достаточно велика для меня.
Гарриет решила, что лучше не комментировать эти слова. Вместо этого она выговорила ему за ненужные поиски дома.
— Вы должны понять, что этого не требуется.
— Нет, это необходимо, — тихо возразил он, ведя ее в следующую комнату.
Они останавливались в разных комнатах по пути на первый этаж. Ферди пришел в восторг от столовой, в которой джентльмену будет приятно посидеть после обеда.
— А за домом есть красивая лужайка, которую оценил бы Купидон, — заметил Ферди, выглянув из окна.
Гарриет призналась, что комната через холл стала бы прекрасной музыкальной комнатой, если есть склонность к музыке.
— Я намерен купить самое хорошее фортепиано Бродвуда, — провозгласил Ферди.
— Я не играю, — чопорно сказала она. — Я пою.
Но она не могла не оценить важность такого намерения, поскольку Бродвуд изготавливал самые лучшие инструменты в Европе.
— Кто-нибудь поиграет для тебя, — произнес он в успокаивающей манере.
Он отказался слушать ее возражение по поводу покупки дома. Гарриет решила, что, возможно, он хочет вложить деньги. Это имело смысл. Брак — нет.
В противоположность первому дому следующий был убогим маленьким строением с маленькими окошками, жалкой лестницей, слишком крутой, и ужасным садом, если можно было бы его так назвать. Даже Купидон с презрением отнесся к этому беспорядочному скопищу растений.
Едва просмотрев дом, они отправились в следующий. Когда они ехали по улицам, Гарриет сказала:
— Я полагаю, что покупка дома может стать хорошим вложением денег. В противном случае, если вы купите, а мы не поженимся, у вас на руках окажется бесполезный большой дом.
— Да, меня убедили, что это хорошее вложение денег. Мой управляющий уже некоторое время уговаривал меня сделать это, — подтвердил Ферди.
Понять это заявление потребовало несколько минут.
— Ладно, тогда, если дело в этом, я больше не буду ничего говорить. А если вы хотите промотать свои деньги на огромный дом с великолепными хрустальными люстрами, я не буду спорить.
Гарриет крепко сжала рот, заподозрив, что могла раскрыть свой интерес к первому дому из списка. Проблема с первым домом заключалась в том, что после него любой другой, который они осматривали, казался безвкусным, тесным или мрачным. Через несколько часов Ферди помог Гарриет сесть в экипаж и устроился рядом.
— Так, мы просмотрели весь список. Я знаю, который предпочел бы я. А как думаешь ты?
— Вы должны делать так, как считаете лучше, Ферди. Что я думаю, неважно.
— Я бы оценил твое мнение.
— Это же ясно как божий день, что первый дом намного красивее, просторнее и лучше спланирован. В нем есть все, — с тоскливым вздохом сказала она.
Ферди подавил улыбку и попросил кучера отвезти их к Гюнтеру.
— Мы заслужили награду. Выбирать дом утомительное занятие.
— Я испытываю неловкость, находясь с вами без Бетси, — заметила Гарриет, поеживаясь.
— Это открытый экипаж; все, кто может видеть и слышать, знают, что мы помолвлены. Кроме того, Купидон прекрасный сопровождающий. А я знаю, что ты получишь удовольствие от клубничного мороженого.
Гарриет сдалась. Как он узнал о ее слабости к клубничному мороженому? Он очень много знал про нее, и ее это сильно смущало.
Кучер отыскал место под деревьями для ландо. Через несколько минут к ним подбежал официант принять заказ. Скоро они уже поглощали двойные порции клубничного мороженого.
— Вы собираетесь купить первый дом, который мы смотрели? — догадалась Гарриет. Именно это сделала бы она, имей деньги и склонность покупать дома.
— Да, и ты должна помочь мне обставить его. Что я знаю о диванах, столах и прочих вещах кроме того, что настаиваю на очень большой кровати?
— Я помню, что вы любите удобства, — безмятежно сказала она, не зная, отчего он засмеялся.
В следующие дни он таскал Гарриет по мебельным магазинам — выбирать модную мебель из розового, красного или вишневого дерева; по ковровым лавкам — отбирать красивейшие турецкие ковры; в магазин Клементи, где Ферди выбрал самое красивое фортепиано Бродвуда, которое когда-либо видела Гарриет.
— Я считаю это ужасной ошибкой, — пробормотала она, когда он вел ее к карете.
— Возможно, ты и не играешь, но подумай о детях, — проговорил он невинным голосом. — По крайней мере, уж один-то должен иметь музыкальные способности.
— Никаких детей не будет, если вы только не найдете добрую леди, которая примет вас, — заявила она тихим, но ясным голосом, предпочитая смотреть на Купидона, чем рискнуть встретиться с взглядом карих глаз Ферди.
— Я считал, что ты поняла мое намерение полностью принять твое предложение. Ты же не захочешь, чтобы я привлек тебя к суду за нарушение обещания, а?
Гарриет удивленно уставилась на него.
— Вы ведь не серьезно, правда? — Она всмотрелась в его лицо и упала на подушки. — Вы серьезно! Но Ферди Эндрюс, я не хочу, чтобы вы жертвовали своей холостяцкой жизнью ради меня.
— Я полагаю, мы будем ладить, — сказал он, воспринимая ее слова как вздор.
Гарриет поджала губы и спросила:
— А как же Лафлер?
— Забудь о ней. Она не имеет никакого отношения к тебе.
Ферди так рассердился, что Гарриет погрузилась в молчание, которое продлилось весь остаток пути до дома Мейнов.
Ферди проводил ее в дом, посмотрел, как она взбежала по лестнице. Он повернулся и чуть не сбил с ног тетю Кроскомб, входившую в дверь. Он взял ее под руку, развернул и помог сесть в свое ландо. Потом объяснил свое поведение:
— Мне необходимо поговорить с вами, мэм. Бог знает, мне нужен разумный совет, так как боюсь, что я сам себе копаю могилу.
— Она не верит, что вы действительно хотите жениться на ней? — спросила тетя Кроскомб, не называя ничьих имен.
— Боюсь, что так.
— Тогда нам лучше поговорить, — согласилась леди, с явным одобрением устраиваясь на удобных подушках ландо.
Пока они ехали по парку, Ферди рассказал свою версию происходящего. Так как тетя Кроскомб слышала только Гарриет, его рассказ многое прояснил.
— Я понимаю, она вам небезразлична, но вы до сих пор не подарили ей обручальное кольцо. Лорд Помрой все еще вынюхивает повсюду, если только старая жаба может почувствовать что-нибудь кроме собственного запаха, — вскользь заметила она.
— Я послал за кольцом, но его надо было найти в нашем поместье в Оксфордшире, потом привезти в Лондон. Вы не представляете, как мне было трудно получить верный размер пальца Гарриет. На что я только не шел! Даже стащил одну из ее перчаток! Теперь кольцо готово, остается только надеть его на ее пальчик. Я хотел сделать это на балу лучников. Существует обычай объявлять о помолвках в это время — лучников, конечно.
— А бал будет? — спросила удивленная тетя Кроскомб.
— Завтра вечером. Приедет принц-регент. Это весьма торжественное событие. Но черт возьми, я хочу, чтобы Гарриет приняла кольцо, чтобы оно осталось на ее пальце.
На лице Ферди застыло выражение такого безутешного отчаяния, которое редко можно увидеть у мужчины.
— А как с Лафлер? — обыденным тоном спросила тетя Кроскомб.
— Гарриет рассказала вам о ней? — в совершенном ужасе воскликнул Ферди.
— Моя племянница, кажется, волнуется из-за нее. Я понимаю, что оперная танцовщица утонченная красавица. У вас, очевидно, хороший вкус.
— Гарриет совершенно не надо волноваться о ней или какой-то другой оперной танцовщице. Что-то говорит мне, что я буду чрезвычайно занят с Гарриет. Кроме того, Лафлер сейчас на содержании щедрого человека, который хорошо к ней относится.
— Гарриет, кажется, убеждена, что встала между вами, вы потеряли танцовщицу и теперь жалеете, что стали помогать ей. Она чувствует себя ужасно виноватой.
— Не могу поверить, что веду этот разговор с тетей моей обожаемой Гарриет, женщины, на которой я намерен жениться!
— Хорошо, если вы действительно обожаете мою племянницу, вам лучше что-то предпринять и побыстрее. Я собираюсь скоро вернуться в Манден и хотела бы перед отъездом увидеть вашу свадьбу. В противном случае Гарриет может захотеть уехать со мной, — предупредила она.
Пара погрузилась в молчание, которое закончилось, только когда ландо остановилось перед домом Мейнов и тетя Кроскомб поблагодарила Ферди за интереснейшую прогулку.
Он смотрел на закрывшуюся дверь, потом очнулся и приказал кучеру везти его домой. Каким образом его жизнь стала такой запутанной?
Тетя Кроскомб отыскала Гарриет в спальне.
— Я поняла, ты поедешь на бал лучников завтра вечером с мистером Эндрюсом?
Тетя устроилась в изящном кресле у окна и посмотрела на племянницу.
Гарриет теребила ленту.
— Он просил меня поехать с ним.
— Ты, конечно, поедешь? Это гвоздь сезона, особенно для лучников, которым, по твоему признанию, ты тоже являешься.
— Я все сильнее и сильнее чувствую себя обманщицей. Он настаивает, что хочет жениться на мне, но, бедняга, его принудили попросить мою руку.
— По-моему, Ферди вынудил тебя попросить его жениться на тебе. Правильно я поняла? Он так или иначе заставил тебя произнести те слова?
Гарриет уронила ленту, опускаясь на кровать и смотря на тетю.
— Верно, вы правильно поняли. Это так и произошло.
— Возможно, он собирался попросить тебя, а потом воспользовался твоими словами? — тетя подняла голову, пристально глядя на Гарриет.
— Я не рассматривала такую возможность. Нечестно так поступать?
— Но ужасно интересно, — заметила тетя. — А что ты наденешь на бал лучников?
— Сначала я думала надеть зеленое платье из шелковой тафты. Но мадам Клотильда сделала для меня восхитительное платье из прозрачной золотой ткани, и теперь я убеждена, что это лучший вариант. Я не права? — она вскочила с кровати и подошла к гардеробу, перебрала платья и вытащила новое.
— Замечательное платье, — сухо заметила тетя. — Я — за него. Если оно выглядит на тебе так же восхитительно, как сейчас, то ты должна добиться успеха.
— Но, тетя, добиться успеха в чем? — вскричала Гарриет. — Клянусь, я не знаю чего хочу больше — чтобы Ферди был со мной или чтобы он был счастлив с Лафлер. Я, наверное, злая, потому что с легким сердцем отослала бы ее куда-нибудь в Ирландию, подальше от Лондона, — Гарриет впилась глазами в тетю, чтобы увидеть, встретит ли она ее замечание с ужасом. Не встретила.
— Могу я дать тебе совет? Следуй своему сердцу. Когда-то у меня был шанс, и я упустила его. Я всегда жалела об этом. Не порти себе жизнь, — тетя Кроскомб поднялась с кресла и пошла к двери. — Увидимся за обедом. Держись. Все будет хорошо.
Гарриет не была так уверена, как тетя, но поняла, что та когда-то любила и потеряла свою любовь и что она не находила счастливым свое положение. Гарриет положила красивое платье на кровать и долго изучала его оценивающими глазами. Наконец она решительно кивнула.
— Пусть другие надевают зеленое. Я собираюсь победить лучника золотом, — с удовлетворением тихо сказала Гарриет.
Вечер был теплый, духоту жаркого дня унес легкий ветер. Гарриет осторожно спускалась по лестнице, надеясь не встретить никого из родных, чтобы избежать насмешек. Зеркало сказало ей, что платье почти вызывающе. Ей не хотелось, чтобы они подтвердили это.
— Очень красивый штрих, — заметила из малой гостиной тетя Кроскомб, — этот венок из зеленых листьев на твоих волосах. Хотя сомневаюсь, что кто-нибудь заметит твои старания, дорогая девочка. Я считала платье достаточно впечатляющим на вешалке. Оно выглядит еще лучше на тебе. Мадам Клотильда настоящая волшебница.
Гарриет сделала реверанс, потом покружилась, чтобы заслужить одобрение тети, которую она уже полюбила.
— Прекрасно. Убеждена, что будь у меня такое платье, я бы не была сейчас старой девой.
— Мне жаль, если вы одиноки. Если ничего не выйдет, я поеду с вами в Манден, — пообещала Гарриет. — А если выйдет, то вы приезжайте к нам, когда захочется.
— Тебе следует осторожно давать обещания. Я ведь могу поймать тебя на слове, — ответила тетя с насмешливой улыбкой.
Лакей объявил о приходе мистера Эндрюса, и Гарриет повернулась к двери. Он стоял в проеме, одетый в элегантный фрак темно-зеленого цвета, жилет, вышитый зелеными листьями, и белые панталоны. Выглядел он великолепно, но, казалось, лишился дара речи.
Гарриет подплыла к нему:
— Я сделала, как вы просили. Вот платье из золотой ткани.
Ферди молча смотрел на золотистое видение перед собой. Она мерцала, светилась. Платье было сама простота, подхваченное под грудью золотым шнуром, который соблазнительно свисал впереди. Низкий вырез украшали вышитые крошечные листья, которые сходились в ложбинке между грудями, где был завязан шнур. Он неизменно притягивал взгляд к себе.
Ее золотисто-рыжие кудри украшал изящной венок из зеленых листьев. Безусловно, она была самым прекрасным созданием, которое он когда-либо видел.
— Поедем?
Ферди оглядел комнату. Тетя ушла. Они были совершенно одни. Он вытащил бархатную коробочку и достал изумрудное кольцо.
— Я хочу, чтобы ты надела его, — хрипло проговорил он.
Гарриет смотрела на кольцо так, словно оно могло укусить ее.
Решив больше не рисковать, он взял ее левую руку, стянул перчатку и быстро надел кольцо на палец. Потом с облегчением вздохнул. Первое препятствие этого вечера было взято.
— Оно очень красивое, Ферди.
Она поднялась на цыпочки, чтобы одарить его своим поцелуем бабочки в щеку.
Он не осмелился поцеловать ее. Она так выглядела, что разве мог человек остановиться на поцелуе?
— Наша спальня будет украшена в бледно-зеленых, персиковых и золотых тонах, — вдруг сказал он, указывая на направление своих мыслей.
Гарриет озадаченно посмотрела на него и тихо сказала:
— Как мило. Я довольна, что вы решили нанять художника-декоратора. Боюсь, мало знаю об убранстве дома. А так вы получите именно то, что хотите.
— Я определенно на это надеюсь, — с жаром подтвердил он, выводя Гарриет из дома. Пока еще он мог противиться желанию увезти ее в их будущий дом и не выпускать несколько дней.
Бал был необыкновенно хорош. Так говорили все. Гарриет соглашалась, но словно пребывала в тумане. Как чудесно быть с человеком, которым восхищаются! Каждый джентльмен на балу подходил к ним, чтобы поздороваться с Ферди и поболтать. Они были добры к Гарриет и приветливы. Любая молодая женщина будет в восторге, когда на нее смотрят с таким восхищением.
— У вас милые друзья, — заметила она Ферди.
— Многих из них я таковыми не считал до сих пор, — пробурчал Ферди, ведя ее в танце. — По крайней мере, здесь я один буду танцевать с тобой, не желаю делить тебя ни с кем.
Полностью удовлетворенная таким положением, Гарриет из озорства возразила:
— Это несправедливо. Они такие милые и безобидные. Я бы хотела потанцевать с одним из джентльменов, если меня пригласят.
Ферди так страшно нахмурился над головой Гарриет, что никто не осмелился сделать это. Но потом он решил, что был неправ. Следует позволить ей потанцевать с кем-нибудь еще. Он поискал глазами Невила Кемпа — этого косоглазого заику.
Гарриет, однако, думала несколько иначе и приняла приглашение одного из красивейших мужчин на балу. От него она перешла к еще одному чертовски привлекательному кавалеру.
Двух танцев было достаточно, чтобы превратить Ферди в чудовище. Когда Гарриет вернулась после спокойного контрданса, он высказал свое решение:
— Гарриет, мы убежим!
