Глава 4
Возбуждение потрескивало в воздухе, словно электричество. Внешне ничего особенного не происходило; стоя на деревянном полу зала для тренировок, девушки нервно переговаривались и время от времени хихикали. Изредка кто-нибудь из них судорожно зевал – верный признак напряжения.
Лайза не была исключением. Она тоже демонстрировала беспечность, которой не испытывала, браваду, которой, как ей казалось, требовала ситуация, однако внутренне она вся была в смятении. Взобравшись на краешек конторки в фойе и беспечно покачав длинными ногами, она улыбнулась Мэгги.
– Ну, Мэггс, еще несколько минут, а потом… мгновенная слава.
Лайза рассмеялась и в сотый раз посмотрела на часы. Гости опаздывали на десять с половиной минут.
– Как ты думаешь – а вдруг они отменили? – с сомнением спросила Мэгги.
– Ни в коем случае, милая. Мой зал – это новость, а им нужны новости. Мы делаем им одолжение.
Даже Лайзе приходилось признать, что это звучит неубедительно. Программа уэст-палмского телевидения «Фокус» вполне могла обойтись и без Лайзы Старр.
– Все выглядит нормально?
Мэгги с тоской осмотрела сверкающий и искрящийся гимнастический зал. Вопрос, разумеется, был лишним, однако в такие минуты необходимо дать выход беспокойству, и сознание отчаянно ищет подобные уловки.
– О, брось, Мэгги. Все безупречно. Ты же знаешь. И это было действительно так. Помещение было усыпано деньгами старого Уайсса, однако не в долларовых банкнотах. Часть дубового пола в тренировочном зале возле северной стены целиком занимали сияющие тренажеры «Наутилус», отдаленно напоминавшие зловещие орудия изощренных средневековых пыток. Их доставили за неделю до этого, еще тепленькими, прямо с фабрики, – механических истязателей стоимостью в двадцать тысяч долларов. Здесь имелись тренажеры для укрепления бицепсов, тренажеры для укрепления трицепсов, тренажеры для укрепления мышц живота, тренажеры для развития трапециевидной мышцы, и все они были расставлены строго в научно обоснованном порядке, обеспечивающем поочередную накачку каждой группы мышц.
Чтобы добраться до тренажеров, надо было пересечь часть зала, отведенную для аэробики, – отполированное до блеска дерево, еще не истертое и не побитое тысячами гулких ударов тапочек. Все это отражалось в зеркальных стенах, которые предназначались для того, чтобы стимулировать элемент самолюбования, столь необходимый для всякого телесного совершенствования. По углам, явно в тщательно продуманном беспорядке, были набросаны поролоновые маты, высились пирамидки гантелей для занятий аэробикой.
Задняя часть помещения, куда вел длинный коридор, представляла собой' иной мир. Если помещение открывалось гимнастическим залом для напряженных, изматывающих упражнений, то тут все убаюкивало покоем, а кондиционированный воздух спасал от жестокой реальности занятий. Размеры финской бани, заманчивой и уютной, позволяли париться лежа. Стоящая на полу в бане деревянная кадка всегда была наполнена душистой сосновой эссенцией, и если ею поливали раскаленные добела угли, аромат заполнял внезапно насыщавшийся влагой воздух. За сауной, в помещении для отдыха, размещались шезлонги пастельных расцветок, возле которых лежали стопки журналов – «Нью-Йорк магазин», «Аркитекчерал дайджест», «Таун энд кантри». Плотными рядами лежали грубые белые полотенца, изобилие которых создавало ощущение беззаботной роскоши. Далее узкий коридор пел в покрытую мозаичным кафелем джакузи. Фойе, где сидели Лайза и Мэгги, выполняло, к тому же, и функцию магазинчика спортивных товаров. Очаровательные облегающие тренировочные костюмы ярких расцветок заполняли собою все – с лямками и лифами, не оставляющими никакого места для воображения, они гирляндами свисали с каждого выступа и выглядывали из каждого уголка, словно знамена во славу красоты женского тела. Тут же продавались гетры для согревания ног, трико телесных оттенков, пастельных тонов танцевальные туфли, розовые пластиковые заколки для волос, махровые повязки на лоб и на запястья, флакончики с витаминами.
– Не понимаю, как тебе это удалось, Лайза. Мне кажется, некоторые люди просто от рождения удачливы.
– Забудь об удаче, Мэгги. Дело вовсе не в ней. Я названивала продюсеру каждый день в течение недели, пока он не согласился встретиться со мной. А после этого он сперва отказался от моего предложения. Тогда я стала сшиваться возле той бутербродной, где он ест всякое дерьмо и пьет разную отраву, пока он, наконец, не сдался.
– А теперь он, наверно, влюбился в тебя.
– Да какая разница? Я своего добилась. Они раструбят о нас по всей округе.
Лайза рассмеялась своим словам. Такая крутая, такая пробивная. А почему бы и нет, черт побери? Если ты вполне уверена в своих силах, все средства хороши для борьбы за место под солнцем. Дело лишь в том, чтобы решиться на отчаянный шаг, заткнуть уши и не слышать тех, кто утверждает, будто есть какие-то непреодолимые преграды.
Однако в животе у нее все дрожало, а во рту было сухо, как в пустыне. Нельзя упускать шанс. Надо заявить о себе.
Прибытие передвижной телевизионной студии – всегда своего рода спектакль, который больше всего любят сами телевизионщики. В последние годы представители средств массовой информации в Америке стали богами во плоти, поскольку граждане зубами и ногами дрались за пресловутые пятнадцать минут, которые моментально приносили известность. Впереди небрежно, но деловито шествовал Джим Саммерфорд. За ним толпой валила бригада уверенных в себе профессионалов – операторов, осветителей, звукорежиссеров. Поздоровались они приветливо, однако Саммерфорд явно торопился приступить к работе.
– Я думаю начать с того, как группа работает с гантелями. Затем перейдем к занятиям с этими чушками на тренажерах. И подведем черту в интервью, в котором вы изложите принципы работы вашего зала и чем он отличается от большинства залов. Как вам мой план?
– По-моему, отлично.
Съемочная бригада стала быстро разворачивать аппаратуру, и скоро все было готово к тому, чтобы Лайза дала сигнал начинать.
Истекая потом под немилосердным жаром софитов и выкладываясь полностью, девушки Лайзы показали себя с самой лучшей стороны. Камеры постоянно скользили по танцующим, извивающимся телам, фиксировали эротические контуры, бесстыдно выставляли напоказ влажные укромные уголки женского тела, сладострастно заигрывали с колотящими по полу ножками. Записывающая аппаратура упивалась рубленным ритмом электронной музыки, под звуки которой энергичные движения рук и ног сбивали пот своих владелиц в роскошную пену усилий и экстаза.
Джим Саммерфорд поднял два больших пальца, когда его настырные операторы впились в котел бурлящей женской плоти своими фаллическими объективами, похотливо ухмыляясь гладким влажным ложбинкам, приоткрытым губкам, смакуя отрешенность, полное подчинение движению и труду. По его лицу блуждала улыбка человека, который получил то, что хотел: возбуждающее зрелище для мужской аудитории, не исключая, возможно, и жен с любовницами.
– Отлично. Достаточно. Кажется, получилось! – перекричал он музыку. – Идем дальше!
Прервался акт. Камеры выключились по команде дирижера, оставив женское коллективное сознание брошенным в состоянии не оправдавшихся ожиданий. Кто-то выключил музыку, и танцующие ноги начали уныло заплетаться – марионетки, чей кукловод устал, заводные фигурки, чей завод кончился. Это было телевидение, и то, что телевидение хотело, телевидение получило.
Лайзе, которая энергично работала на тренажере для укрепления бедерных мышц, казалось, что все идет отлично. Девушки выглядели великолепно, и все внимание было сконцентрировано на миловидных ученицах, поставленных в первый ряд. Теперь очередь за ней. Сначала визуальный ряд, потом речевой.
Она тщательно продумала выбор именно этого тренажера – «Наутилуса». Он предназначался для развития мышц, сдвигающих ноги. Сначала широко расставив ноги с закрепленными на них платформами, Лайза должна была, преодолевая сопротивление, сдвинуть их к центру, а затем дать тренажеру с силой развести ноги вновь. Объектив камеры бесстыдно уставился прямо на ее распахнутые, как крылья орла, ноги. Откровенно эротический эффект усугублялся костюмом Лайзы. Рискованно открытый угольно-черный купальник, дразняще-узкой полоской едва прикрывавший промежность, был надет поверх телесного цвета цельного трико.
Для всех, кроме знатоков аэробики, выглядело это так, будто на Лайзе вообще почти что ничего не было.
Джим Саммерфорд претензий не имел.
– Лайза, у вас прекрасный вид. Расскажите, что вы делаете. Дайте комментарий.
Раздвигая и сдвигая ноги перед немигающим глазом камеры, Лайза заговорила уверенным, твердым голосом; ничем не выдававшим ее физическое напряжение.
– Основное отличие моей студии от других заключается в том, что у меня стоят тренажеры «Наутилус». Я не полагаюсь только на аэробику. Прелесть программы «Наутилиус» в том, что вы можете выполнить всю последовательность упражнений в двадцать минут. Идеально подходит для обеденного перерыва. И вам достаточно заниматься всего лишь три раза в неделю. Вам вообще не надо будет работать с тренажерами дольше.
Говоря это, Лайза легко двигала ногами, словно ножницами, и чувственность этих движений входила в видимое противоречие с деловым тоном ее речи.
– Вы начинаете медленно, поднимаете только тот вес, который вам по' силам. Затем постепенно наращиваете усилия, пока не начнете двигать горы.
Головокружительная улыбка опалила видеоленту, когда Лайза быстро разделалась с жуткой стопкой железных болванок.
– Цепочка упражнений предусматривает последовательность нагрузок на различные группы мышц. Вы ведете учет веса, поднимаемого на каждом тренажере, и постепенно наращиваете его по мере того, как становитесь сильнее. На каждом тренажере вы совершаете пятнадцать движений. Не больше. Не меньше. Кажется, это мое пятнадцатое.
Лайза томно высвободилась из «Наутилуса», сняла ноги с платформ и уселась прямо, сложив руки скромно на коленях в ожидании, когда к ней подойдет Джим Саммерфорд.
– Что ж, Лайза Старр, это впечатляет. Однако мне кажется, что у наших зрителей могут возникнуть опасения, не приведет ли бодибилдинг к деформации мышц.
– Разве я произвожу впечатление человека с деформированными мышцами?
Лайза не производила впечатление человека с деформированными мышцами. Фантазия анатома, грезящего наяву? Да. Услышанная молитва любого гетеросексуала, который хотел бы видеть свою женщину в форме? Конечно. Торс невиданных размеров? Ни в коем случае.
– Я думаю, мы все согласимся, что вид у вас прекрасный, просто прекрасный, Лайза.
Камера любовно прошлась по великолепному телу.
– Я пытаюсь здесь реализовать совершенно новую концепцию поддержания физического состояния тела. У меня это называется бодискалптинг. Теперь недостаточно просто быть в форме. Это прекрасно, но этого мало. Нам, женщинам, сейчас надо быть еще и сильными. Быть сильными и прекрасными. Вот какую цель ставим мы здесь перед собой. Когда мы занимаемся аэробикой, мы поднимаем и тяжести, и через день мы занимаемся на этих тренажерах. Бодибилдинг помогает в упражнениях и на разминках, и наоборот.
В глазах Лайзы сверкнула искорка страсти, и на секунду она замолчала, завороженная волшебным видением. Смена декораций. Коренное переосмысление представлений и ожиданий. Сильные женщины. Физически сильные женщины. Эмоциональная и интуитивная силы теперь соединились с крепким, жестким, активным телом – телом, которое способно поднимать тяжести, переносить тяжести, создавать тяжести. И тогда останется лишь один шаг до реального, наполненного содержанием равенства с мужчинами и исчезновения граждан второго сорта, являющихся в конечном итоге производными женской слабости.
Как бы прочитав ее мысли, Джим Саммерфорд задал напрашивающийся сам собой вопрос:
– А как же мы, мужчины? Вы что же, полагаете, что женщины начнут оттеснять нас с той территории, Которая всегда считалась нашей?
Джим Саммерфорд внутренне улыбнулся. За такой вопрос его могли уволить в Нью-Йорке или Массачусетсе. Однако в США нет места южнее Флориды. Здесь правят шовинисты.
– Я хочу, чтобы женщины конкурировали с мужчинами, и на равных условиях. Я не хочу, чтобы женщины боролись с ними. Они не враги. Мы их всех любим.
Головокружительная улыбка скрепила перемирие между полами.
«Пожалуй, не стоит особенно развивать эту тему», – подумал Саммерфорд.
– И я полагаю, что психологические проблемы также решаются с помощью данной программы подготовки. Вы не могли бы рассказать нам об этом?
– Конечно, решаются. Моя программа гарантирует от депрессии гораздо лучше, чем лечение психоанализом или медикаментами. У нас есть сауны, джакузи, парилки, массаж. Раз в месяц женщина может выкроить одно утро и как следует побаловать себя.
Создать ажиотаж. Сделать рекламу. Боже, все это люди увидят в своих домах, и в Палм-Бич тоже.
Затем Лайза склонилась ближе и, впившись глазами в камеру, постаралась вложить свои мысли в сознание будущей аудитории.
– Вне всякого сомнения, это может преобразить вашу жизнь, – произнесла она. – Мою жизнь это преобразило.
