Глава пятнадцатая

Ким вернулся в Нью-Йорк кораблем. Часть его существа хотела немедленно вернуться в Париж, приползти к Николь, попросить прощения у нее. Ему было стыдно. Другая же часть его существа была пожираема ревностью. Он не мог изгнать образ Эссаяна – красивый Эссаян, очаровательный Эссаян. Эссаян вежливый и приветливый хозяин. Эссаян, распоряжающийся в «Максиме», Эссаян на вершине мира, а он, Ким, где-то ниже. Самое ужасное, что он не мог изгнать из своего сознания воображаемые сцены близости Эссаяна и Николь. Он сам себя мучил, продолжая сравнивать Эссаяна и себя. Эссаян был в Париже, а он не мог там быть; Эссаян сумел помочь Николь во время Депрессии, а он не сумел; Эссаян был богат, а он нет. Богатство означало свободу, а Ким впервые в своей жизни узнал, что такое не быть свободным.

Ким просыпался – и его уже мучила ревность, он засыпал – она преследовала его и во сне. Тяжелые мысли вытесняли светлые, а ревность заправляла всем его существом. Он позвонил Илоне сразу, как приехал в Нью-Йорк, встретился с ней в ту же ночь и проводил с ней все последующие ночи. Он не писал Николь и не звонил ей, хотя думал о ней не переставая, размышлял, примет ли она его когда-нибудь, и решил, что она уже никогда не согласится встретиться с ним. Как же иначе? После того как он оскорблял ее, после всех обвинений, которые он на нее обрушил, после тех мук, которым подверг. Николь, что и не удивительно, не писала и не звонила ему. И вот, на новогодней вечеринке, в канун 1935 года, Ким сделал предложение Илоне.

– Ты замечательная девушка, Илона. Я обожаю тебя. Я хочу жениться на тебе, – сказал Ким. – Если ты захочешь…

– Если?.. – сказала Илона. Она пойдет за ним в огонь и в воду! Если!

– Предупреждаю тебя – со мной нелегко жить.

– Ты самый чудесный человек в мире, – сказала Илона. Она была влюблена, а влюбленные женщины не прислушиваются к предупреждениям своих любимых.

Тем же летом, в Чарльстоне, они поженились. Илона, очень хорошо умевшая вести чужие дела, настойчивая, когда речь шла о ее клиентах, была очень уязвима, когда речь шла о ней самой. Перед свадьбой Ким попросил ее дать ему обещание: что его жизнь станет ее жизнью, что она все будет делать, как он считает необходимым, потому что так будет лучше и для нее.

– Ты обещаешь? – спросил он. Он решил, что их отношения с Николь мешал ее бизнес. Если бы она могла целиком посвятить себя ему, они сумели бы жить вместе.

Ему не хотелось больше рисковать. Он хотел, чтобы она целиком принадлежала ему.

– Я обещаю, – сказала она. Она уже и так решила бросить свою работу. Просто еще не сказала об этом Киму.

– Ты клянешься на Библии? – настаивал Ким.

– На целой кипе Библий, – ответила Илона, улыбаясь.

Илона едва верила своей доброй судьбе, пославшей ей такого необыкновенного мужа. Он действительно был самым очаровательным и привлекательным мужчиной в мире! Она просыпалась посреди ночи и спешила убедиться, что он здесь, рядом, протягивала руку и дотрагивалась до него. Миссис Ким Хендрикс, шептала она в темноте и улыбалась сама себе, погружаясь в блаженство.

Илона бросила работу в литературном агентстве и целиком посвятила себя обязанностям жены Кима. Он предупредил ее, что быть его женой означает круглосуточную работу, и вскоре она убедилась, что он не преувеличивал. Она была женой, защитницей, литературным агентом, менеджером, домашней хозяйкой, агентом по туризму, шофером и машинисткой. Она была так увлечена своим мужем, так преклонялась перед ним, что уже не помнила, когда именно в последний раз ее нога касалась земли, так признавалась она в этом своим друзьям; все, что касалось ее самой, отошло в небытие.

Николь прочла о свадьбе Кима в газетах. Там же были напечатаны две фотографии невесты. Официальное фото, сделанное в фотоателье, и другое – улыбающаяся Илона на борту яхты. Потрясенной Николь вдруг показалось, что она смотрит не на фотографию, а в зеркало. Улыбающаяся Илона Вандерпоэль выглядела точно так же, как она сама. Николь стало совершенно очевидно, что Ким женился в ответ на те безумные сцены, которые разорвали их отношения. В течение нескольких недель Николь приходила домой и плакала каждый вечер, пока не засыпала от изнурения; просыпалась она измученная и опустошенная. Несколько бесцветных месяцев прошли один за другим, с чувством горькой безысходности. Николь уже стала осознавать, что закончилась большая любовь ее жизни.

Она с удвоенной энергией вернулась к наркотику, который ей всегда помогал: к работе. Она с головой ушла в бизнес. К концу 1933 года она смогла положить всем своим служащим – золотошвейкам и портным, закройщицам, продавцам, уборщикам, посыльным, швейцарам, помощникам, ученикам, манекенщицам то жалованье, которое у них было накануне Краха. В середине 1934 года она смогла прибавить им заработную плату. Она находилась целыми днями в окружении людей. Ночью она была одна.

Николь часто читала в газетах о Киме и его новой жене. «Воспоминания о счастливой жизни» были опубликованы в 1933 году и сразу же возглавили список бестселлеров в США и в Англии. Через полтора года новая повесть – «Время потерь» – получила еще большее количество положительных откликов и имела огромный успех. Часто появлялись новости и более частного характера – Ким Хендрикс в Голливуде в компании Хэмфри Богарта; в Нью-Йорке в «Эль Марокко» с Марлен Дитрих; на острове Куба, где они когда-то хотели купить дом; в Кении, во время сафари. Ким Хендрикс с помощью международной прессы окончательно стал легендой.

На всех фотографиях, сопровождавших очередную статью о Киме, рядом находилась улыбающаяся Илона. Для Николь было страшным мучением видеть женщину-близнеца рядом с человеком, которого Николь любила глубже, чем кто-нибудь в целом мире. Николь жила в одиночестве и часто думала: неужели кто-нибудь и когда-нибудь мог к этому привыкнуть?