Несмотря на постоянно вводимые новшества, начало тридцатых годов для Николь стало временем борьбы и одиночества. В течение уже длительного времени у нее не было никакой личной жизни. Она задавалась иногда вопросом: неужели она так напряженно трудилась, так самоотверженно боролась лишь для того, чтобы вернуться на исходные позиции – в совершенном одиночестве, маневрируя то так, то эдак, поддерживая на плаву свое дело. Иногда она сравнивала себя со своей матерью. Она зло критиковала свою мать, но, в конце концов, оказалась в той же лодке: ночью – одиночество, а днем работа, работа и работа. Иногда она так много работала, что забывала о цели работы, – она помнила лишь, что должна выжить. Николь старалась не предаваться мыслям о собственных неудачах и не жалеть себя; такое настроение ни к чему не приведет. Факт оставался фактом – и мир, и Николь переживали Депрессию.

С горечью думала Николь о своих потерях: Кирилл, Бой, а теперь, по всей видимости, и Ким. Хотя их вынужденная разлука продолжалась, она не хотела окончательно расставаться с мечтой о том, что они вновь будут вместе. Они многому научились в течение того года, что жили вдвоем, В следующий раз – если он когда-нибудь наступит – все пойдет по-другому.

Тем временем друзья говорили ей, что она проводит слишком много времени одна. Ее приглашали, и она была достаточно мудрой, чтобы принимать эти приглашения. Но, несмотря на приемы и коктейли, на вернисажи и театральные премьеры, Николь оставалась одинокой и страдала от одиночества.