45

Сидя за своим письменным столом в своем старом кабинете в фонде, Клэр обнаружила, что не чувствует потребности позвонить Рэнди. Успокаивающе покрывало Джона все еще теплело на ее плечах. Визит Ванессы поверг ее в шок, и она не смогла обуздать поток воспоминаний, но он и в самом деле слушал очень внимательно. Всегда ли у него была такая способность? Может быть, она просто не давала ему шанса?

Было очень трудно сосредоточиться на горе писем и записок на столе, когда мысли о сестре преследовали ее. Она сказала себе, что ей нужно выплыть из этого моря бумаг до одиннадцатичасового собрания персонала, и поэтому, когда у нее появилась возможность позвонить Рэнди, был уже час обеденного перерыва. Она надеялась пообедать с Джоном, как обычно они делали, за столом в его кабинете, но он запланировал встречу за обедом с одним из консультантов – и без нее. Он даже не пригласил ее присоединиться к ним, что, вероятно, было мудрым решением. Она была несильна в том проекте, который они обсуждали, и сомневалась, сможет ли все свое внимание направить на эту встречу.

Рэнди был в ресторане, когда она позвонила. Она могла слышать звон тарелок на заднем фоне.

– Как дела в офисе? – спросил он.

– Похоже, все шло гладко в мое отсутствие. – Она рисовала кривые линии на блокноте для записей перед собой, и полоса тонких, кривых перевернутых латинских «S» вилась по голубой бумаге. – Однако со мной не все гладко. Сегодня утром ко мне пришла моя сестра.

– Ванесса? Ты шутишь? Это хорошо или плохо?

– Ну, это меня немного шокировало. Я расскажу об этом тебе сегодня вечером.

– Тебе не нужно рассказать об этом сейчас? – спросил он. – Ты не можешь прерваться? Я бы смог встретиться с тобой где-нибудь.

Она почувствовала прилив нежности.

– Спасибо, – сказала она. – Это может подождать.

После того, как она положила трубку, она снова окунулась в груду бумаг на столе. Кроме писем, там были записки, требующие ответа, и бланки, которые нужно было заполнить о делах и людях, которых она едва помнила.

Столько изменений произошло в фонде за последний месяц. Она чувствовала себя гостьей. Новая секретарша при входе даже не знала, кто она. На собрании персонала она сначала прислушивалась к понятной лишь посвященным болтовне с чувством отчуждения, и было очевидно, что никто не знал наверняка, как с ней обращаться. Джон, тем не менее, задавал тон своим почти забытым невозмутимым чувством юмора, привлекая ее к решениям, прося других включить ее в разнообразные проекты. Пэт провела с ней несколько минут после собрания, уточняя программу итоговой конференции и обронив, как хорошо, что она вернулась к работе. И все же чувство дезориентации у Клэр было почти что тошнотворным. Все, конечно, будет в порядке. Ей просто нужно привыкнуть к этой морской качке.

Когда она этим вечером въезжала на площадку для парковки у городского дома Рэнди, то почти боялась вспоминать о визите Ванессы. У нее не было потребности говорить об этом. Рэнди начал расспрашивать ее, как только она показалась в дверях. Они сидели в темной и уютной гостиной, и он держал ее за руку, и хмурил брови, и слушал внимательно, как она повторяла происшедшее. Рассказ потерял свою эмоциональную окраску. Как будто она всего-навсего перебирала факты.

Они вышли на прогулку по окрестностям перед ужином, и она поняла с некоторой долей вины, что сегодня вечером у Рэнди были свои заботы. Днем ему позвонила Льюэн. У Кэри неприятности в школе из-за того, что он побил девчонку. Неважно, что девчонка насмехалась над одним из друзей Кэри, мальчиком со следами ожога на лице и руках. Льюэн хотела, чтобы Рэнди переговорил с Кэри по телефону этим же вечером. Клэр держала его за руку, пока они гуляли, помогая ему придумать завершение предстоящего разговора. Она изо всех сил пыталась все свое внимание отдать ему, как он часто делал для нее, но не могла не думать о Ванессе, которая была в номере гостиницы в нескольких милях от нее. Ей нужно позвонить, нужно хотя бы попытаться это сделать. Определенно, их общая связь как сестер не может быть порвана из-за ошибки десятилетней девочки. Она не могла не считаться с жестокостью этой ошибки, но не станут ли их жизни богаче, если они станут членами одной семьи?

После прогулки она помогла Рэнди приготовить ужин в его белой кухне с медной посудой.

– Я несколько сбит с толку, – сказал Рэнди, вынимая с полки стеклянное блюдо для печенья. – Как тебе удается оставаться такой спокойной? Все это чрезвычайно неприятно, тем не менее ты кажешься, – он пожал плечами, – почти спокойной.

– Я была вне себя этим утром, – сказала она, нарезая грибы для салата, – но потом я рассказала обо всем Джону. Я опоздала на работу из-за Ванессы и хотела позвонить тебе, но Джон остановил меня, чтобы справиться, в чем дело, и я все это выплеснула на него. Поэтому, я полагаю, это не кажется сейчас таким срочным. – Грибы были белые и вкусные, и она нарезала гораздо больше, чем нужно.

Рэнди стоял к ней спиной, когда заворачивал филе палтуса в пергамент.

– И как отреагировал Джон? – спросил он.

Она собрала кусочки грибов руками и бросила их в салатницу.

– Очень хорошо, – сказала она. – Он удивил меня. – Она поставила миску с замороженным шпинатом в микроволновую печь и нажала кнопку размораживания. – Я поняла, что всегда от него что-нибудь скрывала. То, что могло бы расстроить его. Или расстроить нас обоих. Я слушала, как он говорил на днях…

Рэнди повернулся с хмурым видом.

– Ты слушала, как он говорил. Где?

Она забыла, что Рэнди ничего не знает о симпозиуме в Университете Джорджа Вашингтона. В то время это не было обманом с ее стороны, но теперь эта маленькая уловка походила на предательство.

– Я заезжала в Университет Джорджа Вашингтона во вторник, – сказала она. – Предполагалось, что мы с Джоном будем выступать с приветственной речью на симпозиуме там. Я хотела посмотреть, как он справится с этим один.

– О, – Рэнди слегка положил руку ей на спину. – Я не хотел наезжать на тебя.

– Все в порядке. – Клэр опустила нож в зеленый перец. – Тем не менее в своей речи он говорил о том, что мы слишком ограждаем от неприятностей тех, кого любим, не желая, чтобы они страдали больше, чем им уже пришлось. Он говорил, что, защищая их, мы не даем им пространства, чтобы вырасти или понять, как самим позаботиться о себе. Он ссылался на меня, я полагаю. Или на нас обоих. Мы чрезвычайно беспокоились друг о друге.

Рэнди рассмеялся.

– Что тут смешного?

– У тебя была хорошая тренировка. Мелли заботилась о тебе точно так же. Вот почему ты так хорошо знаешь, как это делается.

Она отложила нож, чувствуя поражение.

– Я не хочу больше быть такой.

Рэнди прошел через кухню к ступенькам, ведущим вниз в подвал к его винному погребу.

– Не волнуйся, Клэр, ты уже не такая, – сказал он. – Если бы ты все еще старалась оградить людей от боли, ты бы не рассказала мне, как тебе было хорошо, когда ты разговаривала с Джоном сегодня. – Он исчез в подвале, а она глядела ему вслед, стараясь разгадать, были ли его слова просто комплиментом, или же, напротив, выражением его боли. Она и не знала, что Рэнди тоже необходимо ограждать от неприятных вещей.

Она вытащила миску со шпинатом из микроволной печи. Ледяная зеленая глыба все еще была твердой.

Поставив миску на стойку, она начала ударять по ней ножом, зажав его в кулаке.

Неожиданно ее рука замерла на полпути, и на нее навалилось головокружение с такой силой, что ей пришлось опереться о стойку бара. При виде светло-зеленого шпината ее желудок сжался, и нож задрожал в ее руке. Она хотела бросить его, но ее пальцы замкнулись накрепко вокруг ручки. Перепуганная, она хотела позвать Рэнди, но остановила себя.

– Разожми свою проклятую руку, – сказала она вслух. Ей почти пришлось отрывать пальцы от ножа. Когда он упал в миску, она отошла от стойки и опустилась на один из кухонных стульев.

Закрыв глаза, она восстановила спокойное дыхание. Она попробовала задавать себе вопросы, которые мог задать Рэнди. Видела ли она что-нибудь – какие-нибудь образы из прошлого? Нет, она ничего не видела, кроме ножа в своей руке. Одного этого было достаточно, чтобы ее затошнило.

И что же все-таки этот нож напомнил ей?

Ничего. Нет, это неправда. Она представила амбар. Мастерскую. Резьбу по дереву. Она видела себя в мастерской своего деда, старательно работающую над узором на чурбаке из бальзового дерева. Это было хорошее воспоминание. Ничего, что могло бы вызвать приступ ужаса.

– Черт побери! – Она застучала кулаком по колену, слезы застилали ей глаза. Освободится она когда-нибудь от этого? Она надеялась, что отрывки ее воспоминаний связаны со случаем с Ванессой. Поскольку все уже было предано гласности, не оставить ли им ее в покое?

Она услыхала, как Рэнди поднимается по ступенькам из подвала, и снова быстро встала, утирая глаза тыльной стороной ладони. Она осторожно вытащила нож из миски, прежде чем поставить шпинат снова в микроволновую печь. Она не станет рассказывать Рэнди о том, что произошло. Она, конечно, не скрывала этого от него, никоим образом. Ей просто нужно узнать, сможет ли она справиться с этим одна.

Рэнди позвонил Кэри позднее тем же вечером. Он воспользовался телефоном в кабинете, далеко от спальни, где Клэр ожидала его под хрустящими простынями и теплым стеганым одеялом, но она могла слышать, что он говорил, и слушала с восхищением. Рэнди говорил о преданности друзьям, праве силы и уважении к противоположному полу. Разговор продолжался долго.

Войдя в спальню, он медленно разделся и забрался в постель, даже не прикоснувшись к ней. Она посмотрела на него, на слабый блестящий след слез на щеках, и ее сердце было разбито.

Она пододвинулась поближе к нему.

– С Кэри все будет в порядке, – сказала она. – Он – просто здоровый ребенок, который…

Рэнди покачал головой.

– Ты слышишь, что ты говоришь, Клэр?

Она подумала о своих словах. Пустые, успокоительные фразы – ничего не значащие.

– Да, – сказала она с глупым видом.

– И не о Кэри я расстраиваюсь сейчас. Она пробежала пальцами по его щеке.

– В чем дело?

Он неожиданно заключил ее в объятия, прижав к себе так крепко, что она едва могла дышать. Она слышала, как он проглотил слезы, и прошла еще минута, прежде чем Рэнди заговорил.

– Я догадывался, я все время понимал, что ты у меня только на время, – сказал он.

– На время? – Она подняла свою голову с его груди. – О чем ты?

– Ты всегда любила Джона. Просто ты использовала меня для тех нужд, которым не мог, как ты думала, соответствовать Джон.

Она хотела запротестовать, предложить что-нибудь, чтобы его переубедить, но вместо этого произнесла:

– Мне больше ни ты, ни он не нужны.

– Я не сожалею ни об одном мгновении, которое провел с тобой, – сказал Рэнди, как будто решил за них обоих, что их отношения подошли к концу. Она оттолкнула его, сев.

– Я надеялся, что твои чувства ко мне постепенно изменятся, – продолжал он, касаясь ее. Его пальцы были близко от ее груди, накрытой простыней, но он опустил руку на постель, не коснувшись ее. – Тем не менее даже после всего, что между нами было, ты все равно думаешь обо мне как о брате.

– Это неверно. – Она ласково взяла его руку в свои руки, понимая, что они с Рэнди вступили в новые отношения и что в следующие несколько секунд ткань их дружбы так натянется, что либо лопнет, либо примет новую форму. Она была готова к этому. – Я думаю о тебе как о замечательном друге в эти ужасные для меня времена. – Она коснулась края его простыни. – Тем не менее я чувствую себя обманутой.

– Почему?

– Потому что мы стали любовниками.

– О! – Он покачал головой. – Не чувствуй себя виноватой. Ты никогда не давала мне почувствовать, что между нами было нечто большее, чем на самом деле. У тебя и у меня были разные надежды и ожидания с самого начала. И мы оба знаем это.

Ее горло сжалось.

– Я больше не хочу, чтобы мы занимались любовью, – сказала она.

Он кивнул, сжимая ее руку. Тишина наполнила комнату, и все, что могла слышать Клэр, – только его дыхание.

– Ты вернешься к Джону, если, конечно, он захочет? – спросил Рэнди наконец, и вопрос удивил ее, потому что она в этот момент не делала выбора.

– Нет, – сказала она. – Я просто хочу побыть наедине с Клэр.

– Хорошо, я восхищаюсь тобой, – сказал он. – И я рад этому, хоть это чистый эгоизм. Я надеюсь, что это значит, что я все-таки смогу видеться с тобой. Мы можем все еще остаться друзьями?

Мысль о том, что она не будет с ним встречаться, ей даже не приходила в голову.

– Я рассчитываю на это, – сказала она, высвободила свою руку, сложив обе на коленях. – Но теперь, я думаю, мне лучше перебраться в постель в комнате для гостей.

Он кивнул с задумчивым выражением на лице.

– Если ты настаиваешь, – сказал он.

Она вылезла из постели и глубоко вздохнула, как будто только что перенесла чрезмерное физическое напряжение.

– Я люблю тебя, друг, – сказала она и наклонилась, чтобы поцеловать его в щеку. – Спасибо.

Постель в комнате для гостей была холодной, и она задрожала, когда легла под одеяла. Ей не хватало тепла Рэнди и покоя, который она чувствовала в его объятиях, но она понимала, что так больше продолжаться не может. И после сегодняшней ночи она не станет больше спать в этом доме.

Она не могла заснуть. Медленно, очень медленно паническое чувство замешательства, которое она чувствовала при разговоре с Ванессой, снова вползло в нее. Она подумала о том, как Джон в случае, если она не могла заснуть, успокаивал ее воспоминаниями о карусели. Рэнди бы так не смог. Даже если бы она рассказала ему, что нужно говорить, это не произвело бы на нее такого эффекта.

Возможно, она сможет научиться рисовать эти безмятежные, успокаивающие образы сама?

Нет. В чем же дело? После сегодняшнего дня она сомневалась, что мысли о карусели смогут когда-нибудь принести ей успокоение.