ГЛАВА 18

Битва была быстротечной и беспощадной.

Вскоре они загнали датчан в Лондон и в течение нескольких последующих дней яростно сражались в стенах старого города. Альфред был решителен и бился как одержимый. Но потом события, которые произошли за время отсутствия Эрика, привели его в тяжелое положение.

Гутрум подписал договор, согласно которому ему следовало уйти в Восточную Англию, но известие об осаде Рочестера, по-видимому, так переполнило чашу его терпения, что он снова был вовлечен в борьбу. Альфред послал все суда, бывшие в его распоряжении, включая и корабли Эрика, против флота Гутрума на Темзе и одержал победу, захватив и флот, и добычу. Но, поскольку он приказал своему войску отправляться домой, датчане напали на его тяжелогруженые корабли и отвоевали все, что потеряли, и даже более того.

Они ушли в глубь страны, таща с собой награбленное. Альфред приказал сжечь бесчисленные деревни и города, и произошло великое кровопролитие. Король требовал абсолютного подчинения от своих подданных.

Теперь Эрик сидел верхом на Александре и вглядывался в руины Лондона. Это были обугленные руины. Люди на телегах увозили трупы, среди развалин бродили женщины и дети в поисках пропитания.

«Если теперь не случится ничего непредвиденного, — подумал устало Эрик, — война на этом окончена». И он снова уцелел: и он, и Ролло, и многие его люди. Альфред простил ему, что он уехал в Ирландию, и Эрик чувствовал себя обязанным вступать в любое сражение, не щадя ни себя, ни своих воинов. Он привык к войне — в этом была его жизнь. Но сегодня ему было больно смотреть на кровь и опустошения, и он от всего сердца радовался тому, что может через несколько дней уехать домой. Домой…

Должен быть заключен новый мирный договор. Писцы уже трудились над ним. Гутрум, лукавый датчанин, тоже умудрился выжить в бою.

Англия должна быть поделена на две части. Граница пройдет по реке Темзе, по реке Ли до ее истока, до Бедфорда, и наконец по Ауз до Вотлинг-стрит. Датчанам отойдет Эссекс, Восточная Англия, центральные графства на Востоке и земли к северу от Гамбера. На Юге будет править Альфред, и никто не будет оспаривать его верховную власть.

Настанет мир. Если только он сможет продлиться долго…

Он повернул лошадь и поехал в направлении множества палаток на окраине города.

Он заспешил, когда услышал крики, лязг мечей, и пустил лошадь галопом. Среди деревьев он нашел группу своих воинов и нескольких человек из ближайшего окружения короля, неистово сражавшихся с каким-то отрядом датчан. Он быстро выхватил меч и ринулся в бой. Эрик прорубал путь к Ролло, и, встав спиной к спине, они образовали смертоносную рубящую машину.

— Ради холмов Вальхаллы, — прорычал Ролло. — Что это? В самый день подписания мирного договора?

— Я не знаю! — прокричал Эрик.

Да в тот момент он не мог ни о чем думать. Враги подступали с обеих сторон одновременно, и ему нужна была вся его сила, чтобы спасти себе жизнь. Он споткнулся о чей-то труп, и это спасло ему жизнь, потому что меч, просвистев в воздухе, миновал его голову. Он выпрямился и пронзил своего противника, а потом вдруг увидел, что высоко с холма одинокий всадник наблюдал за ним. Он прищурился, пытаясь в утреннем тумане разглядеть герб на его плаще.

Человек взмахнул рукой. Эрик выругался и прикрылся щитом. Спустя мгновение в щит с огромной силой вонзился кинжал.

Всадник быстро уехал прочь.

Эрик вытащил кинжал. Он был как две капли воды похож на тот, каким был убит Рауен. Они могли принадлежать одному и тому же человеку.

Датчане, которые остались в живых, рассеялись между деревьев. Эрик крикнул Ролло, чтобы тот поймал всадника, а потом сам быстро побежал, отыскивая своего белого коня. Он галопом промчался по просеке, но всадник уже скрылся в неизвестном направлении. Ругаясь на всех языках, которые он знал, Эрик устало возвратился к просеке, где Ролло и остальные собирали раненых.

Юный Ион Винчестер, фаворит короля, наклонился над телом датчанина. Он выпрямился, когда к нему подъехал Эрик.

— Какому договору можем мы верить, если на нас нападают таким образом?

Эдвард Сассекский, друг Иона и бывший приятель Рауена, подошел к Эрику.

— Черт меня, побери, если я что-нибудь понимаю! По-моему, им было наплевать, кто победит, лишь бы пролить побольше крови!

— Для датчан это обычное дело, — горько сказал Ион.

— Не знаю, — сказал Эрик, покачав головой. — Даже для датчан это несколько странно. Люди сражаются ради победы или защищаясь. Зачем же еще?

Никто ничего не ответил. Они подобрали раненых и отправились назад в лагерь. Эрик смыл кровь с лица и рук, переменил одежду и пошел в палатку Альфреда. Король был там, слушая посла от Гутрума, бубнящего условия договора.

— Здесь нет ни слова правды, в этом договоре! — перебил его Эрик.

Альфред посмотрел в его сторону.

— Мы уже направили сообщение об этом Гутруму, обвиняя его в предательстве. Он отказывается брать на себя ответственность за это нападение и прислал мне дочь в заложницы, чтобы подтвердить его правоту.

— Тогда, — холодно сказал Эрик, — предатель среди нас. Кто-то хочет убить меня с того момента, как я сошел на берег. Это началось еще с того, как ваше сообщение не достигло Рианон, и мое войско подверглось жестокой атаке. Потом, когда я отправился воевать с датчанами на Юг, они были предупреждены о моем приближении. Более того, у меня есть причина не верить, что Рауен пал в сражении в Ирландии: он пал от руки убийц, чтобы поссорить меня с женой.

Внезапно в палатку ворвался Ион Винчестерский, облаченный в кольчугу. Его лицо было напряжено.

— Ради всех святых, лорд Дублина! Вы сказали, что Рауен был убит?

Эрик бросил кинжал на королевский стол. Альфред и Ион одновременно шагнули к нему. Ион пропустил короля вперед.

Тогда Альфред вгляделся в кинжал. Боль отразилась на его усталом лице, и он упал в кресло.

— Что случилось? — спросил Ион. Альфред махнул рукой. Ион взял кинжал и взволнованно сказал:

— Это Вильям. Вильям Нотумбрийский. Это его кинжал. Должно быть, произошла какая-то ошибка…

Вильям Нотумбрийский. Конечно, и Вильям, и Аллен, также как Ион и Эдвард, были вхожи в его дом, в дом Рианон, когда Альфред послал им приказ встретить датчан на Юге. Вильям не сопровождал их в Ирландию, но там было много людей из Уэссекса.

— Никакой ошибки нет, — сказал Эрик. — У меня есть два кинжала. Один был вынут из спины Рауена в Ирландии, а другим метили в меня на просеке.

— В Ирландии…

— Найдите человека по имени Гарольд Мерсийский.

Может быть, он прольет свет на эти события, — предложил Эрик.

Альфред вышел из палатки. Он приказал часовому найти Гарольда, а потом он стал мерить шагами холодный земляной пол, заложив руки за спину. Через несколько секунд человек, который рассказал о смерти Рауена в Ирландии, спешил к палатке. Он преклонил колена перед королем.

— Милорд, вы звали меня?

— Встань! — приказал Альфред.

Гарольд встал. Потом его взгляд упал на Эрика и Иона, и он заметно побледнел. Он посмотрел на стол, увидел там кинжал и внезапно в панике оглянулся.

Ион преградил ему путь. Эрик схватил Гарольда за плечо и подтащил к королю.

— Ты служил Вильяму Нотумбрийскому, когда ездил в Ирландию?

— Служил Вильяму? Ну, нет-нет, мой король. Я служил молодому Рауену.

— Ты служил ему? — спросил Эрик холодно. — Или ты убил его за золото, обещанное Вильямом?

Бледность решила его судьбу. Ион с резким мучительным криком шагнул вперед и, обнажив нож, быстро перерезал ему горло.

Альфред отвернулся, но боль и усталость были видны по его сгорбленным плечам.

— Боже мой, Ион, я воевал за эти земли, чтобы дать им закон! А ты здесь и сейчас совершаешь убийство!

— А я с радостью отплатил смертью такому человеку как он! Боже мой, Альфред, ведь это он убил Рауена!

— По приказу Вильяма, — вмешался Эрик. — Я еду в погоню за Вильямом.

Он поспешно вышел из палатки и быстро подошел к лагерю, где расположились люди Вильяма. Он прошел мимо них и приподнял полу палатки.

Там никого не было. Выйдя оттуда, он поймал за грудь первого попавшегося ему на пути человека и потребовал сказать, где был его хозяин. Никто этого не знал. Вильям уехал утром в сопровождении Аллена Кентского, и с тех пор его никто не видел.

К Эрику подошли Ион с Эдвардом.

— Вильяма никто не видел уже долгое время. Также как и Аллена. Вильям, должно быть, знает, что у тебя есть кинжал — доказательство его вины. Он поехал на Юг.

— Мы должны ехать за ним, — сказал Эрик. Ион посмотрел на Эдварда и быстро сказал:

— Да, мы должны ехать, и очень быстро. Мы уже сказали Ролло, и он собирает твое оружие и несет тебе кольчугу. Мы должны спешить к побережью, к тебе в усадьбу со всей скоростью.

Эрик похолодел, он почувствовал тот же страх, который испытывал Мергвин с тех пор, как они приехали сюда.

— К моей усадьбе? Почему? — спросил он хрипло.

— Потому что мы подозреваем… — начал Ион. Он глубоко вздохнул, но за него закончил Эдвард:

— Мы подозреваем, что Вильям Нотумбрийский давно домогается вашей жены. Мы обычно посмеивались над этим. Но он всегда думал, что, если бы не было Рауена, Рианон досталась бы ему. А теперь, когда для него все потеряно, мы подозреваем… мы подозреваем, что он спешит изо всех сил, чтобы направить свою ненависть на нее.

Пальцы Эрика сжались в кулаки. Он откинул голову и издал боевой клич, разрывающий душу ужасный крик волка, попавшегося в ловушку.

Появился Ролло на пятнистой лошади, с белым конем на поводу. Эрик вспрыгнул в седло и поскакал, другие с трудом поспевали за ним.

Для Рианон дни тянулись медленно.

Была весна, и земля просыпалась ото сна. Поля, казалось, ждали посевов, вокруг было много животных — белок, кроликов, оленей. В конюшнях лошади вели себя беспокойно. Рианон тоже чувствовала беспокойство, несмотря на радость, которую приносил ей сын. Только Мергвин и Адела казались спокойными, и Рианон удивлялась: возраст ли это или мудрое понимание, что жизнь все равно идет своим чередом?..

С полей сражения приходили новости. Эрик посылал вести каждую неделю, и поэтому она знала, что главное сражение уже позади, что с ним все в порядке и с королем тоже, что они одержали победу. Она знала, что они были под Лондоном и что, по-видимому, будет заключен мирный договор. Но договор еще не подписан, и, пока это не произойдет, она будет беспокоиться за Эрика. Она знала, что, несмотря на показное спокойствие, Мергвин был тоже в ожидании: казалось, он следил не только за ней и ребенком, но также и за ветром, и небом, и морем. Он часто уходил куда-то один, она не знала куда, не знала она и что он делал в свое долгое отсутствие. До тех пор, пока Эрик не приедет домой, она будет беспокоиться.

Она была благодарна Дарие за то, что та была с ней. Дариа рассказывала ей норвежские легенды о богах Одине и Торе и ирландские сказания о Святом Патрике, о маленьких человечках, которые живут на полянах, о духах смерти бэнши, которые приходят и кричат, когда смерть неизбежна. Обе женщины шутили и смеялись над мужчинами, Дариа описывала ей своего воображаемого возлюбленного, и они проводили длинные весенние дни у камина, играя с ребенком.

Но когда Вильям Нотумбрийский въехал однажды днем в ворота, Рианон была одна. Мергвин ушел куда-то в лес, а Дариа сопровождала Аделу на берег, куда пришло небольшое судно, только что прибывшее от Олафа и Эрин, нагруженное подарками.

Стражники, узнав цвета Вильяма, тотчас же отворили ворота, а слуги позвали Рианон. Она поспешила к двери, уверенная, что получит печальное известие, потому что Вильям сам приехал в ее дом, вместо того, чтобы послать слугу или наемника.

Она выбежала во двор, чтобы встретить его, сердце ее бешено колотилось в груди. Ей показалось, что он очень спешил, и это тоже взволновало ее. Он был один, не считая его постоянного приятеля Аллена. Рианон быстро поздоровалась с обоими, предложив еду и эль. Но Вильям слез с коня и схватил ее за плечи:

— Рианон, времени нет. Прикажи слугам принести нам эля и немного хлеба и сыра. Мы должны спешить.

— Почему? Что случилось? В чем дело? — встревоженно воскликнула она.

— Эрик ранен. Он не может двигаться. Он зовет тебя. Я пообещал привезти тебя как можно скорее.

— Ох! — воскликнула она в ужасе. — Я должна… я должна найти Аделу и взять свои вещи…

— Нет, ты должна ехать сейчас же. Пошли слугу за едой и питьем, а потом поедем со мной. Сейчас же. Времени нет.

— Я должна взять Гарта…

— Что? — спросил Вильям, останавливая ее.

— Моего сына. Я не могу оставить сына. Вильям задумчиво покрутил пальцами темные усы, проведя по всей их длине. Затем он улыбнулся:

— Да, конечно, моя дорогая. Ты должна взять с собой сына. Но поторопись.

Трясясь от страха, с подгибающимися коленями, попыталась она идти. Вот и случилось то, чего она так давно опасалась. Эрик столько раз играл со смертью. Он был великим воином, может быть, одним из самых великих, и он владел мечом, как никто другой. Но люди смертны, и вот теперь он лежит раненый, может быть, умирающий, теперь, когда он стал для нее всем в ее жизни. Он не может умереть! Несмотря на предзнаменования, он не может умереть! Она не даст ему умереть!

Гарт спал. Она не обратила внимания на его протесты, схватила на руки и завернула в одеяло. Она взяла плащ и поспешила вниз по лестнице. К тому времени слуги уже принесли сумки с едой и рога с питьем, а во дворе ее ждала оседланная лошадь.

Пришел Патрик. Он напряженно слушал рассказ Вильяма о ходе сражения.

— Я должен поехать с вами, — заявил Патрик.

— Нет, — резко ответил Вильям. — Эрик намеренно сказал, чтобы ты оставался с его сестрой и Аделой в усадьбе. Ты нужен ему… здесь.

— О Патрик, — сказала Рианон, задыхаясь. Он крепко ее обнял, а потом помог ей сесть на лошадь, держа Гарта на руках.

— С ним все будет хорошо, миледи, с ним все будет хорошо, Эрик сделан из стали, я знаю. Не теряйте надежды.

Она кивнула, боясь что-то сказать, потому что слезы душили ее.

— Миледи, поедем! — настаивал Вильям.

— Да, давайте поспешим, поехали! — прошептала она. — О, пожалуйста, привезите меня к нему как можно быстрее! — умоляла она. — Патрик, Бог с тобой!

— Счастливого пути, миледи!

Вильям подъехал на своей лошади. Быстрым галопом помчался он, ведя за собой Рианон и Аллена, через ворота в направлении к скалам. Слезы застилали Рианон глаза. Она едва различала, куда едет.

Но Мергвин, появившийся из леса, заметил их. Он сжал кулаки и крепко зажмурился, а потом бегом направился в конюшню. Не обращая внимания на боль в сильно бьющемся сердце, он вскочил на неоседланную лошадь. Не отзываясь на предупреждающие крики Патрика и конюхов, он мчался вслед за всадниками.

Они уже далеко отъехали от усадьбы. Мергвин поспешно скакал за ними и нагнал, когда они ступили на неясную лесную тропинку.

— Рианон! — позвал он.

Она придержала поводья своей лошади.

— Почему этот старый дурак задерживает нас? — раздраженно спросил Вильям.

— Я должна дождаться его, — настаивала Рианон. Она оглянулась назад. — Мергвин! Эрик ранен! — крикнула она. — Я должна спешить к нему!

Мергвин медленно приближался к ним. Он пристально смотрел на нее и на Вильяма, потом тихо сказал:

— Он не ранен. Эрик Дублинский не ранен.

— Откуда тебе знать, старый мошенник? — грубо спросил Вильям. — Мы были с ним. Мы приехали с поля битвы. Он послал нас за своей женой.

Мергвин медленно покачал головой. Он вклинился лошадью между Рианон и Вильямом.

— Я бы знал, если бы Эрик Дублинский был при смерти. Не езди с ним, Рианон. Бери ребенка и отправляйся домой сейчас же!

Он сильно ударил ее лошадь по крестцу. Рианон вскрикнула, потому что лошадь резко двинулась вперед, почти выбросив ее из седла. Она крепко прижала Гарта к своей груди, и страх обуял ее. Она решила послушаться приказа Мергвина. Но, как только она поехала вниз по узкой тропе, Вильям крикнул, и Аллен перехватил ее. Она не могла объехать его, потому что держала Гарта. Она услышала резкий сухой крик и звук удара и развернула лошадь вовремя, чтобы увидеть: Вильям ударил Мергвина, и старик упал с лошади.

Она быстро спешилась и поспешила к нему, крепко прижимая к себе Гарта. Она посмотрела на Вильяма с ненавистью и прошипела в ярости:

— Он говорил правду? Что это за игра?

Положив осторожно Гарта рядом с собой, она поместила голову Мергвина у себя на коленях. Его глаза раскрылись, серые, как сумерки, мистические, полные боли.

— Оставь его, — приказал Вильям.

— Ты ударил его!

— Я хотел убить его!

— Негодяй! Альфред повесит тебя!

— Альфред, мадам, никогда больше меня не увидит.

— Мергвин, — прошептала она, не обращая внимания на Вильяма.

Глаза старика остановились на ней, потом он поморщился от боли.

— Я должна отвезти его домой! Он умрет здесь!

— Леди, он и должен умереть, и вы домой не поедете.

— Мергвин, держись, прошу тебя! Адела, или Патрик, или Дариа найдут тебя, я знаю…

— Рианон, — прошептал он. Она одна только могла его слышать. — Не бойся за меня, потому что пришел мой срок. Я хочу предупредить тебя, может быть, слишком поздно, но с каждым мгновением Эрик приближается все ближе и ближе. Тяни время как можешь, сделай это путешествие намеренно трудным, и, если я разрушил планы предателя, моя миссия выполнена и для меня пришло время присоединиться к тем, кого я любил.

— Нет! — воскликнула она. — Нет, Мергвин, нет! Она вскочила на ноги, повернувшись лицом к Вильяму:

— Ты поможешь ему, или я не сделаю ни шага! Вильям улыбнулся и наклонился в седле.

— Ты еще как побежишь, миледи, если я велю Аллену взять у тебя ребенка и ехать что есть мочи с приставленным к его горлу ножом. Я ясно выражаюсь?

Она захлебнулась от ярости.

— Ты не сделаешь этого!

— Аллен…

— Нет!

Она схватила Гарта и прижала его к себе, а потом посмотрела на Мергвина. Его глаза были закрыты. Его лицо было бледным, и тень надвигающейся смерти была видна на нем. Она не могла оставить его.

Но и сыном она не могла рисковать.

— Миледи? — сказал Вильям. Она не двинулась с места.

— Садитесь на своего коня, или я сойду и отдам ребенка Аллену. И не пытайтесь убежать от меня. Я ударю вас и могу причинить ребенку вред.

Ее единственным шансом спастись от него, было ускакать на лошади и потом возвратиться к Мергвину.

Она должна убежать от него, должна…

Но когда она забралась на лошадь, Вильям взял ее поводья.

— Мы должны спешить, — предупредил ее Аллен.

— Куда? — спросила Рианон.

— Присоединиться к датчанам, — коротко сказал Вильям. — Я передавал Гутруму информацию, и он пообещал мне место при дворе. И ты разделишь его со мной.

— Альфред потребует моего возвращения.

— Возможно. Но в этом случае, ты будешь слишком бояться вернуться к своему мужу. А может, и он не захочет жену, которую я ему возвращу, а? Аллен?

Аллен засмеялся. Рианон подстегнула свою лошадь, чтобы та приблизилась к лошади Вильяма. Его руки слабо держали поводья. Схватив Гарта крепко обеими руками, она вонзила стремена в бока своей лошади. Бедное животное бросилось галопом с такой силой и скоростью, что поводья выпали у Вильяма из рук.

Отчаянно, все еще держа ребенка на руках, Рианон пыталась поднять тянувшиеся следом поводья, когда лошадь на дикой скорости ломилась через лес. В ее волосы цеплялись ветки и царапали ее лицо, но она не осмеливалась замедлить шаг. Ветка хлестнула ей по глазам, ослепив, и она упустила поводья, потому что лошадь выбрала еще более незаметную тропинку, пока она неожиданно не встала на дыбы так резко, что Рианон еле удержалась в седле. А когда лошадь встала на землю, Вильям уже был перед ней. Глаза его горели.

— Еще одна такая шалость, и я обещаю, что брошу ребенка под ноги своему коню, чтобы он раздавил его череп копытами.

Она, дрожа, нагнула голову, потом в ярости подняла на него глаза.

— Тогда ведите, милорд.

— Если ты сомневаешься в моей угрозе…

— О, конечно же нет. Я вполне верю, что вы способны убить беспомощного младенца. Это сражаться с мужчиной выше ваших возможностей.

Он подъехал к ней близко. Тыльной стороной руки он провел по ее щеке, и она снова сжала зубы, как будто от боли, с трудом удерживая равновесие в седле. Вильям смотрел ей в лицо, а потом по его лицу медленно расползлась улыбка.

— Вы научитесь учтивости и уважению, миледи. У нас впереди много дней… и ночей, чтобы этому научиться.

Дней и ночей… У нее упало сердце.

Где же Эрик? Все еще с королем? Мергвин предупредил ее слишком поздно. Слезы застилали ей глаза. Она хотела знать, лежит ли он умирающий на тропинке, или он уже ушел на великие холмы Вальхаллы и встретился с теми, кого он любил и потерял. «О Мергвин, не оставляй меня! — думала она. — Если бы ты был со мной! Боже, если бы со мной хоть кто-нибудь был!»

Как только он подъехал к воротам, то понял, что Вильям уже был здесь. Въехав, он, не останавливаясь, приказал охраннику найти Патрика.

Тревога на лице Патрика служила доказательством, что что-то было не так. Эрик не стал слезать с бедного коня, а расспрашивал Патрика, сидя в седле.

— Он приезжал? Вильям Нотумбрийский? Он приезжал сюда?

— Конечно, Эрик. Он сказал, что ты ранен, и миледи Рианон взяла младенца и поехала с ним.

— Когда это было? — хрипло спросил Эрик.

Они не осмелились остановиться на ночь, пытаясь догнать их. Почти три дня они ехали без перерыва, и все же Вильям опередил их.

— Может, час или два назад. Слава Богу, с вами все в порядке, милорд! Но тогда, почему же Вильям…

— Эрик! — Дариа, услышав об их приезде, выбежала из дома.

— Эрик, ты цел и невредим! А мы слышали…

— Дариа, я объясню тебе все потом. А теперь мне нужно остановить Вильяма и найти мою жену.

— И ребенка, — сказала Дариа.

— Ребенка? Разве она взяла ребенка с собой?

— Да, Эрик. Она так быстро уехала; ни меня, ни Аделы здесь не было. Отец прислал суда, как видишь. Ой, Эрик!

— Где Мергвин?

— Может, с ними, — сказал Патрик. — Он вскочил на неоседланную лошадь, когда они уехали. Лошадь недавно вернулась без седока. Мы собирались на поиски, пока совсем не стемнело.

— Я найду его, — сказал Эрик.

Он развернул белого коня, направляясь к воротам. Ролло, Ион и Эдвард следовали за ним.

— Подождите! — взмолилась Дариа. — Возьмите меня с собой. Может, я смогу помочь вам чем-нибудь! Ее брат остановился.

— Дариа, иди домой! — приказал Эрик. — Господи, еще не хватало, чтобы и ты подвергалась опасности! Но, когда он тронулся, Дариа уже бежала к конюшне.

«Она — настоящая дочь своего отца… и матери», — подумал он восхищенно.

Эрик уже скакал по следам. Он легко вырвал Рианон у Йорга — датчанина, но теперь совершенно другое. Вильям был отчаявшимся человеком, виновным в предательстве короля. От королевского гнева ему не уйти. Он не станет спасать свою жизнь, он постарается только, чтобы Рианон и Эрик погибли вместе с ним.

А ребенок! Если бы только она оставила ребенка дома!

Но он прекрасно знал, что она не могла оставить младенца. И он также знал, что она сделает все возможное, чтобы защитить Гарта. Пот выступил у него на лбу, руки, держащие поводья, задрожали. Он знал, что если только он найдет Вильяма, то собственными руками свернет ему шею.

Он нахмурился, увидев тело на дороге рядом с деревьями. Он спрыгнул с белого коня и наклонился. Это был Мергвин, смертельно бледный, с закрытыми глазами, затененными приближающейся смертью.

— Господи. — Эрик задохнулся и, подняв своего древнего учителя и положив его себе на колени, обнял своими могучими руками. — Клянусь, он получит свое, друг мой, клянусь честью матери!

Он наклонился к груди и не мог услышать сердцебиения. Он оставит теперь Мергвина отдыхать на просеке, и, если он не сможет похоронить его в земле Ирландии, он привезет его к воде, совершит похоронный обряд с рунами и Кельтскими крестами и сожжет его тело, чтобы осветить ему путь на Вальхаллу. Ему будут оказаны все почести. И всю свою жизнь Эрик будет помнить и скучать о нем.

Неожиданно Эрик услышал слабое биение в старческой груди. Мудрые глаза с усилием открылись и встретились с его взглядом.

— Не теряй со мной времени, принц Дублинский. Мне тут удобно отдыхать в лесу. Она знает, что Вильям — предатель, и она постарается задержать его. Отправляйся быстрее. Он держит путь на Север вдоль скал и горного хребта. Ты в очень невыгодном положении. Оставь меня и езжай скорее.

— Я не могу оставить тебя умирать здесь!

Мергвин улыбнулся и поманил Эрика подойти поближе. Он что-то шепнул ему, а потом, потеряв силы, откинулся назад.

— Ролло, возьми Мергвина. Я прошу тебя, отвези его домой со всей осторожностью, как если бы ты вез ребенка.

— Тогда вам придется ехать только втроем, — сопротивлялся Ролло.

— Мне одному приходилось сражаться и против двадцати, — напомнил ему сухо Эрик. — Возьми Мергвина! Ион и Эдвард должны отомстить Вильяму за смерть друга, я же — за свою жену и ребенка. Поезжай скорее.

Эрик снова сел на белого коня, и они с Ионом и Эдвардом поскакали сквозь лес.