20

У Мег болели ноги. Да что там ноги, болело все тело. Она шла уже два дня. Раньше ходить так много ей никогда не приходилось.

Когда телега с горой капустных кочанов с грохотом прокатилась мимо нее, она отступила в пыль и навоз на обочине дороги и оперлась о дерево, чтобы немного отдохнуть. В сотый раз она подумала о том, как там без нее Уилл и дети. Будет ли Уилл злиться на нее, когда она вернется? Или он обнимет ее и поздравит с возвращением? А может быть, он не захочет говорить с ней – и не будет разговаривать с ней несколько дней. Или целую вечность?

Мег еще ни разу не слышала о женах, которые убегают и возвращаются, и она не знала, что в таких случаях делают мужья. Однажды ей рассказали про женщину, которая сбежала с другим мужчиной, но она не знала случаев, чтобы кто-нибудь убегал для того, чтобы раздобыть учителя. А она в данном случае убежала именно для этого.

Посмотрев на солнце, она увидела, что до заката осталось еще пара часов. Похоже, ей придется еще одну ночь спать на земле под открытым небом. Сделав усилие, она оттолкнулась от дерева и продолжила свой путь.

Прошел почти месяц после того события, которое – Мег была в этом уверена – изменило жизнь их семьи. Месяц назад в их жизни объявился Эдвард, и с тех пор все стало другим. По крайней мере, для нее и для детей. Уилл оставался абсолютно тем же, каким был раньше, и когда Мег пыталась объяснить ему, что все теперь стало другим, Уилл неизменно сердился. Он отказывался говорить о том, что Калли и Талис в действительности были маленькие леди и джентльмен.

– Они крестьянские дети. И это гораздо лучше! – рявкнул Уилл так, что все в испуге посмотрели на него. Уилл сердился только тогда, когда для этого были причины, а сейчас причин вроде бы не было.

– Забудьте вы этого мальчишку! – кричал Уилл. – Как мне хотелось бы, чтобы его здесь никогда не было!

Проходили дни, но дети не забывали Эдварда. Мег была права – он что-то изменил в них. Калли все смотрела в свою книгу, и Мег уже начала думать, что неплохо было бы этим закорючкам исчезнуть. А Талис все пытался играть со своим мечом так, как показал ему когда-то Эдвард.

Но через месяц Калли неожиданно перестала смотреть в книгу, а Талис положил свой меч и больше не поднимал его.

– Что случилось? – спросила Мег детей, которые сидели с печальными лицами.

– У меня ничего не получается, – вздохнув, ответил Талис. – Мне не нужен меч. Я гожусь разве на то, чтобы учится кузнечному делу.

Мег привыкла к мрачным словам Талиса. Он все время пророчил разные несчастья, мол, они уже поджидают за углом. Но необычным сейчас было то, что Калли не стала возражать и говорить, какой он глупый. Мег никогда раньше это не осознавала, но всегда в обязанности Калли как бы входило ободрять Талиса, заставляя его видеть светлую сторону жизни. Когда Талис заявлял, что он что-то не может делать, Калли вмешивалась и говорила ему, что он может все что угодно, все, что захочет. Мег знала, что Талис верил, что может двигать горы, потому что Калли верила в это.

Но Калли ничего не сказала, когда Талис положил свой меч. Когда Калли отложила свою драгоценную книгу, Мег спросила ее почему.

– Я не умею читать, – ответила она. – И никогда не на учусь читать. Я гожусь только на то, чтобы разводить кроликов.

Мег никогда не слышала, чтобы в словах Калли хоть раз были нотки обреченности. К тому же Калли никогда ничего не хотела. Казалось, ее единственное желание – быть с Талисом. Талис что-то делал, а Калли всюду ходила за ним и говорила, что он может это делать. Они были отличной парой: его мрачность и самоуверенность сочетались с ее застенчивостью и верой в волшебство и красоту. Но больше всего – с ее непоколебимой верой в Талиса.

Услыхав, что Калли жалуется, что не может читать, Мег села. Да, придется признать: все изменилось, к старому возврата не будет.

Два дня понадобилось Мег, чтобы понять, что она собирается сделать. Она пойдет к жене Джона Хедли и потребует у нее деньги, чтобы нанять учителя для детей.

До сих пор Мег предпочитала во всех делах полагаться на своего мужа, следовать за ним почти так же слепо, как Калли следовала за Талисом. Но глупой Мег не была. Мег имела свое объяснение тому доказательству, что Джон Хедли до сих пор не появился, чтобы потребовать вернуть его драгоценного приемного сына. Либо его жена наконец родила ему здорового сына, либо она как-то убедила его забыть о мальчике. Мег не удивилась, если бы эта женщина обманывала своего мужа и говорила ему, что Талис умер.

Но Мег была уверена, что леди Алида знает правду. Муж купил эту прекрасную ферму на деньги, которые дала ему ее светлость (так сказал ей Уилл). Поэтому, если Джон и думал, что дети умерли, леди Алида знает, что они живы. И если ее светлость не интересует сын другой женщины, она должна беспокоиться о своей собственной дочери и не должна допустить, чтобы ее дочь выросла необразованной. Что будут говорить о ее необразованности, когда Калли в конце концов примут в богатый дом ее отца?

Мег не любила думать о том, что станет с ней, когда она останется без детей. В ее воображении расставание было чем-то очень, очень далеким. Может быть, это случится, когда дети станут взрослыми.

А когда они станут взрослыми, им нужно будет знать все, что знают другие леди и джентльмены. Если Талис хотел стать рыцарем, он должен был научиться всему, что нужно знать и уметь рыцарю. И если Калли хотела научиться читать – Бог знает, зачем ей это было нужно, когда она сама сочиняла истории, наверное, получше, чем могут быть в любой книжке – тогда Мег должна была помочь ей научиться читать. Когда Мег отправится на небо, она сможет сказать Господу, что она сделала все, что было в ее силах, чтобы помочь детям получить от жизни все самое лучшее.

Мег потребовалось около недели, чтобы пройти пятьдесят миль до дома Джона Хедли. В пути случались задержки, один вечер ей пришлось провести, ощипывая кур, чтобы расплатиться за свой обед, но в конце концов она достигла цели своего путешествия. Она едва не заплакала от усталости и огорчения, когда увидела на месте старой башни выжженный огнем остов. Может быть, поэтому Джон Хедли не приходил за своими детьми? Может быть, он и вся его семья погибли во время пожара?

В лучах заходящего солнца руины выглядели особенно мрачно, и стоять рядом было даже немного страшно. Когда же сгорел замок? В ту ночь, девять лет назад, Уилл сказал ей, что в замке и в деревне разразилась чума и им надо немедленно бежать. Она не стала задавать вопросов, потому что всегда и во всем полагалась на своего мужа. Потом Уилл пошел к ростовщикам и, что-то продав им (Мег не знала, что именно), купил телегу и увез их из деревни, в которой они оба выросли. Он купил прекрасную ферму для нее и детей, и она никогда не жалела о том, что им пришлось бежать.

Если бы не появление того мальчишки Эдварда, она бы не вернулась сейчас в свою деревню. Устраиваясь на ночлег на холодной земле возле разрушенного замка, она улыбнулась, думая про людей из деревни, которых она хотела бы увидеть до того, как вернется к Уиллу и детям.

Утром она почувствовала себя отдохнувшей, хотя ей пришлось спать и не на кровати. Сегодня она разузнает, что случилось с Джоном Хедли и его семьей и, если получится, увидит ее светлость и добьется от нее денег, чтобы нанять для детей учителя. У Мег было время, чтобы подумать о том, что ей надо будет сделать и что сказать, когда она встретится с ее светлостью.

До того, как в ее жизни появились Калли и Талис, она всегда думала о себе как о довольно-таки умной женщине. Но девять лет, которые она провела рядом с двумя плутишками, заставили ее усомниться в этом, хотя в то же время кое-чему и научили.

Они были умными и хитрыми, как змеи, когда дразнили и разыгрывали ее. Их хитрость не знала пределов, и они могли делать с ней что хотели. Конечно, хуже всего были шутки Талиса. Они оба бесстыдно хохотали, когда ему снова и снова удавалось провести Мег на одном и том же.

Иногда наивность Мег начинала раздражать Уилла.

– Мег, – говорил он, – ты всегда думаешь обо всех только хорошее. Ты должна понять, что люди не всегда такие, какими кажутся. Иногда они врут, чтобы добиться того, что они хотят.

– Ну и что из этого? – отвечала она. – Талис же не хотел ничего по-настоящему плохого, когда положил мне в башмак лягушонка!

– Все верно, – говорил Уилл, – но иногда люди действительно хотят навредить, хотя ты и думаешь, что сердце у каждого доброе.

– Я думаю, что хорошего в мире больше, чем плохого, – возмущенно отвечала Мег, и у Уилла в отчаянии опускались руки. И вправду, она совершенно не представляла, о чем он говорил. Ведь гораздо приятнее быть хорошим, не так ли?

Сейчас она пыталась вспомнить, о чем говорил ей Уилл. Сегодня ей нужно быть умной. Она не была такой наивной, какой, похоже, считал ее Уилл. Еще много лет назад она поняла, что в замке, от которого сейчас остались лишь эти почерневшие камни, скрывалось зло. Когда родились дети, она еще была в глубоком горе из-за смерти ее собственных детей. Когда Господь доверил ее заботе еще двух младенцев, она не могла отвлекаться на что-то еще. Однако она смутно чувствовала озлобленность людей и суматоху, царившую вокруг нее.

Поэтому она собиралась встретиться с леди Алидой наедине. Она расскажет ей про ее хорошенькую маленькую дочку (для Мег Калли была прекрасной, как принцесса в одной из сказок Калли) и едва упомянет про Талиса, чтобы не пробуждать болезненные воспоминания у ее светлости. Затем, после их разговора, Мег собиралась взять деньги для учителя и уйти. Уйти навсегда. Она поклянется никогда больше не тревожить ее светлость. Собственно говоря, она и сейчас не стала бы беспокоить ее, если бы этот учитель не был так нужен.

Мег считала, что это будет отличная сделка. Ведь это именно то, чего хотят обе женщины. Леди Алида сможет узнать, что о ее дочери заботятся и она счастлива, а Мег получит деньги для учителя. Обе женщины, скорее всего, никогда больше не встретятся, и ее светлость получит заверения, что Джон Хедли никогда не услышит про своего приемного сына – конечно, если она этого действительно захочет.

У Мег была мысль пойти сначала к лорду Джону, но эта идея не показалась ей привлекательной. Джон Хедли, судя по всему, забыл своего черноволосого мальчика – или, может быть, думал, что он мертв, – и Мег не хотела рассказывать ему, что Талис жив и живет с ней и Уиллом. Джону, возможно, захочется отобрать у них Талиса. Но Мег не будет говорить леди Алиде, что она не хочет, чтобы лорд Джон узнал, где находится Талис. Если в разговоре с ее светлостью возникнут какие-нибудь проблемы, Мег собиралась… Пожалуй, «угрожать» – слишком резкое слово, она могла бы просто намекнуть на то, что может рассказать его светлости про детей, если леди Алида не захочет сразу же принести деньги.

«Да, именно так», – думала Мег. Она была очень довольна собой. Уилл мог бы гордиться ею. Наконец-то ей удалось быть по-настоящему умной.