Книга: Мужья и любовники
Назад: Глава XII
Дальше: Глава XIV

Глава XIII

Оформление демонстрационного зала заставило Джорджа и Джейд вспомнить начало их знакомства – совместную работу, умение увидеть лучшее друг в друге, новое открытие того, что эта совместная работа – одна из самых волнующих форм взаимоотношений между мужчиной и женщиной. Они, как и прежде, понимали друг друга с полуслова, – это понимание пришло к ним еще тогда, когда Джордж оформлял магазин «Хартли» в Нью-Йорке. Его работа вошла в десятку лучших коммерческих проектов года. В результате этого Джордж получил первые свои заказы. И он знал, что своим успехом полностью обязан сотрудничеству с Джейд. Чудо, которое они вдвоем сотворили, работая над оформлением магазина, вновь повторялось. Этот демонстрационный зал воплощал все лучшее, на что они были способны: он был современным, светлым, романтическим, очаровательным, уютным и неординарным.
– Ну и хорош же я был тогда, верно? – спросил Джордж как-то вечером, часов в семь. Работы в демонстрационном зале шли полным ходом, но в этот поздний час электрики, столяры, мастера по установке зеркал уже ушли. Молчали электродрели, повсюду были разбросаны опилки. Оглядывая наполовину установленное оборудование, Джордж и Джейд пили кофе.
Джейд кивнула, возвращаясь памятью в те времена. Он был слишком нетерпелив, слишком торопился сменить одну женщину другой. Она же была слишком насторожена, слишком замкнута и никак не хотела согласиться с тем, что все мужчины не должны быть обязательно похожи на Барри.
– Я и сама была не в лучшей форме, – откликнулась она. На ней были джинсы, высокие теплые гетры, бордовый свитер ручной вязки, и выглядела она в конце долгого изнурительного дня так, как тысячам другим женщин даже и не снилось.
– Может, поужинаем? – предложил он. – «Пантеон» тут рядом.
– Что, по второму заходу?
Он кивнул:
– Но на этот раз я постараюсь ничего не испортить, – сказал он и взял ее за руку.

 

Оба – Джейд и Джордж – вышли на второй жизненный круг. Джейд было тридцать, Джорджу тридцать шесть. Слишком много для первой любви, слишком мало, чтобы во всем разочароваться. Друг о друге у них были разные воспоминания – и приятные и безрадостные, обоим было о чем сожалеть, оба не раз клялись себе: больше никогда!
– Я все еще переживала свой разрыв с Барри, – сказала Джейд, вспоминая начало их романа. – Просто сама того не сознавала.
– А у меня с Иной еще не все было покончено, – признался Джордж. – И я тоже не вполне это понимал.
С разводами было покончено, но о семейной жизни никто не думал. Джейд давно уже забыла свои переживания, Джордж тоже не хотел к ним возвращаться. Помех не было – ни в прошлом, ни в настоящем.
– Ну что ж, вот и начали сначала, – сказал Джордж, когда они впервые стали близки после двухлетнего перерыва.
– В этот раз у нас получилось не очень удачно, – откликнулась Джейд, думая, что никто не понимал ее лучше, чем Джордж, ни с кем ей не было так легко, никто не умел так угадывать ее настроение, как он. Джордж всегда говорил, что она выявляет в нем все самое лучшее. – Никак не удавалось понять друг друга.
– Что ж, так было, – он поцеловал ее, чувствуя, что совершенно теряет голову, что они идеально подходят друг другу и что Джейд, и только Джейд, может заставить звучать струну внутри него. – А вот так есть.

 

– Ты была права насчет свободы, – сказал Джордж через месяц после того, как они снова начали встречаться. Демонстрационный зал был почти оформлен, повода для деловых свиданий больше не было, но были веские личные причины. – Когда мы с Иной снова сошлись, я убедился, какая она собственница. Не муж ей был нужен. Этой богатой девчонке нужна была еще одна вещь.
– Со мной ты ничем не рискуешь, – шутливо сказала Джейд, отметив, что на сей раз Джордж уже не был помешан на Ине. Он говорил о ней так, что было ясно: это – часть прошлого. Чувствовалось, что бывшая жена его уже не волновала. – Я не богата, и все, что у меня есть, – со мной и на мне.
– Это уж точно, – сказал Джордж. У Джейд больше одежды, подумал он, чем у Нэнси Рейган и Джекки Онассис, вместе взятых. При этом радовало то, что покупала она ее сама. Не было этих устрашающих счетов из «Сакса» и «Бергдорфа», которые приходили во времена Ины. И в отличие от Ины, Джейд никогда не бегала к папочке.

 

Стараясь избежать прежних ошибок, Джордж и Джейд были более осмотрительными и разговаривали о настоящем, о своих нынешних чувствах, желаниях, не вспоминая того, что было в прошлом.
– Сейчас мне ничего больше не надо, – говорила Джейд. Она была в ладу с собою, с миром, со своим положением в этом мире. Стив охотно признавал – выражая это и словесно, и в денежной форме – ее огромный вклад в собственное процветание. Бадди Майстер предложил работу руководителя отдела моды в «Маркс и K°». Мэри Лу открыла ей неограниченный кредит – от которого она отказалась – на перестройку отделов модной одежды в «Савенне». Ее профессиональные дарования оценивались должным образом, а теперь и личная жизнь, казалось, входила в колею. Ей стало ясно, что она обманывала себя насчет Дэна, Мартина и Питера. Раньше она любила повторять, что лучше, когда мужчина нравится, чем когда в него влюбляешься. Теперь она поняла, что ошибалась. – Мне никогда не было так хорошо. Пусть все остается так, как есть. Единственно, чего я хочу – это того же самого, только еще больше.
– И я, – сказал Джордж.
Они не собирались повторять прежних ошибок. Старые правила не действовали, вводились новые.
Любовь и брак, говорили они друг другу, это обломки иного мира. Улыбаясь, они поднимали бокалы: «Больше ни за что и никогда!»
Теперь они встречались, по меньшей мере, раз в неделю в городе и почти на каждые выходные отправлялись за город – у Джорджа был дом на вершине небольшого холма в Салливан Каунти. Он заезжал за ней на работу в пятницу днем, а возвращались они в понедельник утром. Дом был простой, из дерева и стекла, но уютный, состоял из нескольких комнат – нечто среднее между гостиной и столовой, кухня, хозяйская спальня, спальня для гостей, большой камин, – вот и все жилище. Добираться до него нужно было по грязной, даже не проложенной толком дороге.
– В гостевой останавливается Бобби, когда приезжает ко мне. – Одним из самых больших переживаний Джорджа все еще были слишком редкие встречи с сыном, которого он обожал.
– Чудесная комната, – сказала Джейд. Тут были раскладные кровати, внушительных размеров ящик для игрушек, телевизор с приставкой для видеоигр и даже телескоп. В большом встроенном шкафу помещались ракетки, лыжи, костюм для верховой езды и велосипеды. Одна стена представляла собой большое окно, и Джейд нравилось смотреть на открывающийся из него вид: луга, склоны холмов, чистое небо, и думать, когда, наконец, она познакомится с Бобби. Может быть, он, неожиданно пришло ей в голову, станет для нее тем, в чем ей было отказано. – Счастливчик.
– Почти такой же счастливчик, как я, – сказал Джордж и потянулся к Джейд.
Любили они друг друга страстно и жадно с самого начала. В этом смысле для них ничего не изменилось.
Джейд считала, что это и было самое замечательное в Джордже. Он любил ее самозабвенно и никогда не насыщался ею.

 

Они договорились никогда не навязывать друг другу свои проблемы. На собственном печальном опыте им пришлось убедиться, что повседневные заботы убивают любовь и романтику. Оказываясь вместе, они никогда не занимались оплатой счетов или отправкой белья в прачечную, покупками или уборкой дома. Время, когда они были вместе, было для них особым временем.
Джейд никогда не видела Джорджа больным, ей казалось, даже насморка у него не бывает. Джордж тоже никогда не видел Джейд простуженной или ненакрашенной. Джордж никогда не жаловался Джейд, как трудно стало удерживать на работе талантливых людей; Джейд никогда не жаловалась Джорджу на перепады в настроениях Стива. Джордж никогда не говорил Джейд, что алименты, которые он ежемесячно высылает Ине, не позволяют откладывать ни цента; Джейд никогда не жаловалась Джорджу, что после аборта у нее так и не наладились месячные.
– Романтику – вот что я люблю, – говорил Джордж, принося весной фризии, а осенью хризантемы, которые так гармонировали с цветом ее глаз. – Романтику, а не действительность. Избавь меня от действительности.
– А я люблю любовь, – говорила Джейд, – а не обещания, которые не выполняются.
Хотя Джордж, оказываясь в Нью-Йорке, часто ночевал у Джейд, она не давала ему ключей от квартиры; хотя Джейд, как правило, проводила выходные в загородном доме Джорджа, ключей от дома она не имела. Оба дорожили своей независимостью.
– Ты никогда не видел моей квартиры, когда там беспорядок. И меня ты тоже не видел в разобранном виде, – говорила Джейд. – Так пусть так и будет.
– Прекрасно, – говорил Джордж. – Пусть так остается всегда.
Пусть. Джордж всегда под рукой; но это вовсе не обязательно должно быть вечно. Существует четкое разграничение, и в нем-то все дело: разница между обыденностью и приключением; между привычкой и новизной; между знанием и открытием.
Они изо всех сил старались сохранить нынешний характер своих отношений.

 

Что было неподвластно им, так это чувство, которое они испытывали друг к другу, понимание того, как они нужны друг другу.
Поскольку «Курас – Голдберг» получали огромное количество заказов на оформление парфюмерных магазинов и демонстрационных залов, Джордж научился разбираться в торговых сделках почти так же хорошо, как Джейд. Он знал владельцев универмагов еще тогда, когда они были простыми оптовиками; дизайнеров – когда они были уличными художниками на Седьмой авеню; он помнил, как Холстон делал фасоны шляп в «Бергдорфе», а Бендел едва не разорил свой магазин, и пришлось приглашать Джералдину Штутц, чтобы она вдохнула в него жизнь. Он помнил Оскара де ла Ренту с тех времен, когда тот работал дизайнером по интерьерам домов у Элизабет Арден; он знал могилы всех неудачников; знал тех, чьи «оригинальные» работы на самом деле были выполнены ассистентами или модельерами со стороны; чьи произведения выше по уровню, нежели их репутации, и наоборот.
– Ты разбираешься в моих делах не хуже меня самой, – сказал как-то Джейд, уплетая рагу из барашка в «Балкан Арминиан», ресторане, который в точности соответствовал характеру их отношений – высоком по качеству, но непритязательном.
– Только потому, что я старше и немного больше вращался в этих кругах, – ответил он.

 

Хотя у Джейд было искусствоведческое образование и острый, наметанный глаз, она не занималась дизайном. На Джорджа произвело впечатление то, что она отказала журналистам из «Таймса» делать снимки своей квартиры.
– Никогда не слышал, чтобы кто-нибудь посылал куда подальше этих ребят, – восхищенно сказал он. – Ты еще та штучка.
Ему все в ней нравилось – и облик, и манера говорить, и чувство юмора, и способность заглянуть вперед. Нравилось и то, что она умеет выявить все лучшее в нем самом, всегда уверена в себе, никогда не бывает занудой, любит, но не опутывает брачными узами. Замечательно, говорил он себе, любить в женщине все, но не нести за нее никакой ответственности.
Но одно дело – ощущения, другое – поведение. Оба, раненные душевно, отказывались верить в силу своих чувств. Они забавлялись и развлекались, и убеждали себя, что в любой момент могут оборвать игру.
Джордж постоянно был в разъездах. Сейчас он оформлял галантерейный магазин в Чикаго и художественный салон корпорации «Найман – Маркус» в Хьюстоне. Обычно его не было в городе два-три дня в неделю.
– Чудесно, верно? – говорила Джейд. – Так мы никогда не надоедим друг другу.
– Всякий раз, как я тебя вижу, мне кажется, это впервые, – охотно поддерживал ее Джордж.
Джейд была занята не меньше его и работала так же старательно. Стефан Хичкок стал теперь знаменитостью. Женщины, покупавшие его платья за две тысячи долларов, и женщины, которые могли позволить себе лишь шарфик, равно обожали стиль Стефана Хичкока – стиль, объединяющий красивую мечту Стива об идеально подстриженных газонах для крокета, Биаритце и Бэйли-Бич и облик деловой и современной женщины, который был так близок Джейд: я не хочу ни от кого зависеть, ни на кого быть похожей.
– О чем я мечтаю, – задумчиво сказала как-то Джейд, – так это об отдельных галантерейных магазинах, где женщина может купить все – от солнечных очков Стефана Хичкока до вечерних жакетов Стефана Хичкока. – Речь шла о такой галантерее, в которой можно потратить и пять долларов, и пять тысяч. А Джейд уже не раз имела возможность убедиться, что ее идеи совпадают с желаниями миллионов женщин.
– Галантерея особняком? – фыркнула Мэри Лу. Это был тот редкий случай, когда она была не согласна с Джейд. – Забудь. Без галантерейных отделов магазины погорят.
– А почему бы нет? – так реагировал Айра Хирш, которому его богатство принес отнюдь не робкий ум.
– Никогда! – заявил Бадди Майстер, этот убежденный традиционалист. Помимо оружия, в его кабинете теперь стояла пятнадцатидюймовая модель ракетного двигателя, величиной в одну пятнадцатую от оригинала. Он использовал ее в качестве пресс-папье. Время от времени он поднимал его и начинал перебрасывать с руки на руку. Это успокаивало – так древние греки перебирали четки. – Нельзя продавать дорогие и дешевые вещи вместе. Исключено!
Джейд и Стив выслушали всех – и поступили по-своему. Была создана отдельная компания под названием «Хичкок анлимитед»; Джейд стала ее президентом. Акции они разделили пополам, но это, собственно, не имело значения, потому что пока, кроме долгов, у компании ничего не было. Начала Джейд с того, что стала подыскивать место для первых трех магазинов. К середине восьмидесятых она ездила по стране, пожалуй, больше, чем Джордж.
– На тебя никогда нельзя положиться, – сказал Джордж, стараясь не выдать своего разочарования: выяснилось, что Джейд не может быть на открытии оформленной им галантереи в Чикаго. Ей надо было отправляться в Джорджтаун – подписывать контракт на аренду помещения для магазина. Джордж надеялся, что оформление поручат фирме «Курас – Голдберг».
– Естественно, нельзя, – откликнулась Джейд. – На дворе 1980-й. Те, на кого можно было положиться, ушли с эпохой кринолиновых юбок.

 

Джорджу всегда нравились богатые девушки. Они приятно благоухали, они хорошо выглядели, им было наплевать, что думают о них другие, они смело демонстрировали свои прелести в постели. О возможных последствиях богатые девушки не думают. Но Ина к ним не относилась, ведь ее деньги – в том-то и состояла проблема, – по существу, принадлежали ее отцу. Джордж решил, что Джейд, которая сама заработала свои доллары, должна быть другой – и не ошибся. Но он не учел, что тут могли возникнуть другие проблемы. Например, он даже и не предполагал, как будет задет, когда выяснилось, что оформлять галантерею в Джорджтауне Джейд поручила одной вашингтонской фирме.
– А почему все же не нам? – спросил он ее осенью 1980 года. Презентация нового магазина состоялась неделю назад. Джордж получил приглашение, но не поехал. – Ведь у нас неплохо получилось с выставочным залом, верно?
С тех пор появилось столько подражаний этой работе, что они с Джейд шутили, что, мол, надо переделать оформление, чтобы хоть как-то отвязаться от имитаторов.
– Там было другое дело, – уклончиво ответила она, и Джордж сразу же вспомнил прежнюю Джейд – уязвленную и подозрительную.
– Другое? – обиженно переспросил Джордж. – А что именно – другое?
– Честно говоря, я боялась сплетен, – призналась она наконец. – Ведь наши отношения ни для кого не секрет.
– Ты хочешь сказать, что меня могут заподозрить в том, что путь наверх я пролагаю через твою постель? – прямо спросил он.
– Ну да, что-то вроде этого. Не забывай, я уже однажды работала с человеком, за которым была замужем. Это кошмар. И мне вовсе не хочется снова приниматься за старое.
– Но мы же не женаты, – заметил он.
– Понятно, не женаты, – упрямо продолжала она. – И все же мне не хочется испытывать судьбу.
Джордж не звонил ей целую неделю. В конце концов, она не выдержала и позвонила ему сама.
– Ты злишься на меня, – сказала она.
– И злюсь, и обижаюсь.
– Стало быть, ты не хочешь больше со мной встречаться?
– Да нет, хочу. Я скучаю по тебе.
– Я тоже.

 

При новой встрече страсть овладела ими с прежней силой. Это было нечто большее, чем секс или близость между мужчиной и женщиной. Это было родство душ двух людей, которым удалось выжить.
– Я люблю тебя, – сказал он ей той ночью. Чтобы там они не говорили о свободе и независимости, об узах и цепях, им было трудно друг без друга.
– Я люблю тебя, – сказала Джейд.
– Но я же поклялся никогда больше не влюбляться, – сказал Джордж, прижимая ее к себе, чувствуя, как она возбуждает его, и удивляясь силе этого чувства.
– Я тоже, – отозвалась она, и обоим хватило чувства юмора посмеяться над тем, что когда-то они произнесли тост: «Больше никогда!»
Назад: Глава XII
Дальше: Глава XIV