Рекламное агентство «Беркли и Мэтьюз» считалось жемчужиной в короне агентств, украшающих Мэдисон Авеню. Доходы фирмы превышали совместные прибыли двух конкурентов, в основном благодаря тому, что главными клиентами «Беркли и Мэтьюз» были «Крюгер-Брент Лимитед» и ее многочисленные филиалы. Над заказами «Крюгер-Брент» трудилось более семидесяти пяти служащих, составителей рекламных объявлений, фотографов, граверов, художников и специалистов по работе с прессой. Неудивительно, что, когда Кейт Блэкуэлл позвонила Аарону Беркли и спросила, не может ли он найти место для ее внучки Александры, тот немедленно заявил, что сделает все возможное. Пожелай Кейт, он, возможно, назначил бы Александру президентом агентства. Но та объяснила, что внучка хочет стать составителем рекламных объявлений, и Беркли заверил, что у него как раз есть вакансия и Александра может начать, когда пожелает.

В следующий понедельник Александра вышла на работу. Очень немногие рекламные агентства с Мэдисон Авеню действительно находятся на этой улице, однако фирма «Беркли и Мэтьюз» все же владела большим современным зданием на углу Мэдисон и Пятьдесят седьмой улицы. Агентство занимало восемь этажей и сдавало остальные в аренду. Чтобы не платить лишних денег, Аарон Беркли и его партнер Норман Мэтьюз решили, что Александра Блэкуэлл заменит молодую составительницу рекламных объявлений, принятую на работу всего полгода назад. Новость мгновенно распространилась по всем этажам. Когда служащие узнали, что хорошего работника уволили в угоду выгодному клиенту, негодованию не было предела. Никто в глаза не видел Александру, но все были уверены, что богатую стерву, скорее всего, прислали шпионить и доносить начальству.

Когда девушка пришла на работу, ее тут же проводили в большой кабинет Аарона Беркли. Оба компаньона уже были там и почтительно приветствовали Александру. Мужчины были совершенно не похожи друг на друга: Беркли, – высокий, худой, с гривой седых волос, Мэтьюз – маленький, кругленький и совершенно лысый. Блестящие специалисты рекламного дела, они в повседневной жизни были совершенными самодурами, обращавшимися со своими служащими, как с последними рабами, а те сносили подобное отношение только потому, что человека, который мог работать в фирме «Беркли и Мэтьюз», без слов принимали в любое рекламное агентство мира. Лучшую школу трудно было найти.

В кабинете находился также Льюкас Пинкертон, вице-президент фирмы, вечно улыбающийся человек с подобострастными манерами и холодными глазами. Пинкертон был моложе старших партнеров, но возмещал разницу в возрасте еще большей жестокостью по отношению к подчиненным.

Аарон Беркли усадил Александру в самое удобное кресло:

– Может, принести чаю, мисс Блэкуэлл? Или кофе?

– Спасибо, я не хочу пить.

– Итак, вы решили стать составителем рекламных объявлений.

– Я очень благодарна вам за то, что предоставили мне такую возможность, мистер Беркли. Конечно, мне еще многому нужно учиться, но постараюсь работать как можно больше.

– В этом нет необходимости, – поспешно заверил Норман Мэтьюз, но тут же, опомнившись, кивнул:

– То есть… Нашему делу нельзя быстро научиться. Не стоит торопиться, времени сколько угодно.

– Уверен, вам здесь будет хорошо, – добавил Аарон Беркли. – У нас работают лучшие люди во всем рекламном бизнесе.

Ровно через час Александра решила, что ее сослуживцы, возможно, блестящие работники, но далеко не самые дружелюбные. Льюкас Пинкертон лично провел ее по этажам и познакомил с коллегами, но девушку повсюду ждал ледяной прием. Люди коротко здоровались и тут же отходили. Александра чувствовала общую неприязнь, но не могла понять ее причины. Пинкертон проводил Александру в конференц-зал, где стелился сизый туман табачного дыма. У стены стоял стеклянный шкаф, где были выставлены награды, полученные фирмой за лучшую рекламу.

Вокруг большого стола сидели женщина и двое мужчин, куривших одну сигарету за другой. Женщина, маленькая и рыхлая, с волосами цвета ржавчины, что-то объясняла собеседникам, довольно молодым людям, бледным и чем-то встревоженным.

– Вот ваши коллеги, – представил Пинкертон, – творческая группа, с которой вы будете работать. Элис Коппел, Вэнс Барнс и Марти Бергаймер. А это мисс Блэкуэлл.

Все трое уставились на Александру.

– Ну, что ж, оставляю вас, познакомьтесь поближе! – объявил Пинкертон и обратился к Вэнсу Барнсу:

– Надеюсь, реклама новых духов к завтрашнему дню будет у меня на столе! Проследите, чтобы у мисс Блэкуэлл было все необходимое.

И с этими словами повернулся и направился к двери.

– А что вам необходимо? – вежливо осведомился Барнс. Вопрос застал Александру врасплох.

– Я…, в общем, хочу только изучить рекламное дело.

– Вы попали именно туда, куда нужно! – мило улыбнулась Элис Коппел. – Мы просто умираем от желания поиграть в учителей.

– Заткнись! – прошипел Марти.

– Я чем-то обидела вас? – недоуменно спросила Александра.

– Ничем, мисс Блэкуэлл, – быстро ответил Марти. – Просто дел много. Сейчас проводится рекламная кампания новых духов, но пока ни мистер Беркли, ни мистер Мэтьюз не в восторге от того, что мы предлагаем.

– Постараюсь не очень мешать, – пообещала Александра.

– Вот и прекрасно! – вставила Элис Коппел.

Остаток дня прошел не лучше. Лица служащих были мрачны: одну из них уволили из-за избалованной стервы, и нужно было во что бы то ни стало отплатить ей.

К вечеру в маленький кабинет, где сидела Александра, зашли Беркли и Мэтьюз, чтобы убедиться, всели в порядке. Их приход не остался незамеченным остальными служащими.

Все в агентстве звали друг друга по имени. Только к Александре обращались «мисс Блэкуэлл».

– Александра, – поправляла она.

– Да-да, конечно!

И снова звали ее только по фамилии.

Александра горела желанием учиться, чтобы помочь коллегам. Она посещала все совещания, где составители рекламных объявлений обменивались идеями, наблюдала за работой дизайнеров, слушала, как Льюкас Пинкертон двумя уничтожающими фразами расправляется с принесенным на его суд текстом. Александра считала его злобным мстительным человеком и жалела составителей объявлений, вынужденных его терпеть. Она переходила с этажа на этаж, заглядывала на совещания начальников отделений, интересовалась, как проходят встречи с клиентами, фотосеансы, какие намечаются новые направления, молчала, слушала и училась. В конце первой недели девушка чувствовала себя так, словно пробыла здесь несколько месяцев. Каждый вечер Александра возвращалась домой, еле волоча ноги, не столько от физической усталости, сколько от напряженной атмосферы, создаваемой, казалось, исключительно ее присутствием.

Когда Кейт спрашивала, как идут дела, Александра неизменно отвечала:

– Прекрасно, бабушка. Очень интересная работа.

– Уверена, ты справишься, Алекс. И помни, если возникнут какие-то проблемы, обратись к мистеру Беркли или мистеру Мэтьюзу.

Именно этого Александра и не собиралась делать. В следующий понедельник она явилась на работу с твердым намерением сломать стену отчуждения, непонятно почему возникшую между ней и остальными сослуживцами.

Ежедневно утром и после обеда все делали перерыв, пили кофе и обменивались новостями:

– …Слышали, что случилось в «Нэшнл Мидис»? Какой-то кретин решил объявить на весь мир, что год у них был успешным, и велел напечатать финансовый отчет в «Нью-Йорк Тайме» красной краской. Все подумали, что «Нэшнл» обанкротилась!

– …Помните рекламу авиакомпании «Бесплатные билеты для жен бизнесменов»? Все шло прекрасно, пока представитель фирмы не разослал благодарственные письма женщинам, и тут одна за другой посыпались жалобы: дамы желали знать, с кем летали их мужья. Они…

Вошла Александра, и разговор мгновенно оборвался.

– Принести вам кофе, мисс Блэкуэлл?

– Спасибо, сама возьму.

Пока Александра наливала кофе из автомата, ни один человек не раскрыл рта. Как только она вышла, беседа возобновилась.

– Знаете, в какую лужу села «Ньюз Соуп»? Их модель с ангельским личиком оказалась порнозвездой… В полдень Александра подошла к Элис Коппел:

– Если вы свободны, можно бы пойти пообедать вместе.

– Простите, у меня свидание. Александра взглянула на Вэнса Барнса.

– У меня тоже.

– А я страшно занят, – добавил Марти.

Александра так расстроилась, что не смогла есть. С ней обращались, как с отверженной, и неудивительно, что в конце концов она разозлилась. Но сдаваться не собиралась. Нужно найти способ покончить с этим, дать понять, что, несмотря на богатство и имя Блэкуэлл, она такая же, как они. Александра сидела на совещаниях, слушала, как Беркли и Пинкертон хамят подчиненным, которые виноваты только в том, что честно пытались выполнить порученное дело, и искренне сочувствовала беднягам, но те вовсе не нуждались в ее сочувствии и в ней самой.

Через три дня Александра вновь отважилась подойти к Элис Коппел:

– Здесь недалеко есть потрясающий итальянский ресторанчик.

– Не выношу итальянской кухни. Александра обернулась к Вэнсу.

– Я на диете.

– А вы, Марти?

– Я собираюсь в китайский ресторан.

Кровь бросилась в лицо девушки. Боятся, как бы их не увидели вместе с ней? Ну и черт с ними! Она сделала все, что могла, из кожи лезла, чтобы подружиться с этими людьми, и каждый раз получала по носу. Зря она вообще пришла сюда. Придется найти другую работу, в такой компании, которая не имела бы отношения к бабушке. В конце концов она уволится. Но прежде такое сотворит, что они век будут помнить!

В четверг в час дня, когда все, кроме телефонистки на коммутаторе, отправились обедать, Александра осталась. Она еще раньше заметила, что в кабинетах администрации стояли переговорные устройства, так что, если кто-то хотел вызвать подчиненного, достаточно было только нажать кнопку, под которой помещалась карточка с соответствующей фамилией.

Александра поочередно проскользнула в опустевшие кабинеты Беркли, Мэтьюза и Пинкертона, и целый час усердно трудилась, меняя местами карточки.

Вернувшись с обеда, Льюкас Пинкертон нажал клавишу, под которой стояло имя старшего составителя рекламных объявлений, и пролаял:

– Подними свой зад, лодырь, и давай живо сюда! Последовало ошеломленное мычание, затем послышался голос Нормана Мэтьюза:

– Что вы сказали?

Пинкертон в ужасе уставился на селектор:

– Мистер Мэтьюз, это вы?…

– Вот именно, черт бы вас взял. Поднимите-ка лучше свою грязную задницу и марш ко мне! Немедленно!

Чуть позже один из авторов тоже нажал клавишу и приказал:

– Возьми у меня объявление и отнеси вниз, да побыстрее!

– Вы что там, спятили?! – заревел Аарон Беркли. И тут начался настоящий ад. Только к концу дня удалось исправить все, что натворила Александра, и это были лучшие часы в жизни служащих «Беркли и Мэтьюз» с тех пор, как они начали работать в этой фирме. При каждом новом скандале все только что не плясали от радости. Начальству то и дело звонили, требуя сбегать за сигаретами, принести кофе и даже починить сломанный туалет.

Беркли, Мэтьюз и Пинкертон перевернули все вверх дном, пытаясь отыскать злоумышленника, но никто ничего не знал.

Только один человек мог бы выдать Александру – Фрэд, телефонистка на коммутаторе, но она ненавидела хозяев еще больше, чем девушку, поэтому тоже объяснила, что не видела ни души.

Только ночью, лежа в постели с Вэнсом Барнсом, она рассказала о случившемся. Вэнс даже подскочил:

– Девчонка Блэкуэлл?! Будь я проклят!! Когда Александра наутро вошла в кабинет, там уже сидела вся троица. Они молча уставились на девушку.

– Что-то случилось? – встревожилась Александра.

– Нет-нет, Алекс, – поспешно заверила Элис Коппел. – Мы с мальчиками подумали, что неплохо бы нам вместе пообедать. Тут рядом потрясающий ресторанчик…