Через полгода после свадьбы компания Хоффмана влилась в «Крюгер-Брент Лимитед». Контракты были подписаны в Мюнхене, в знак уважения к Фредерику Хоффману, который оставался главой немецкого отделения. Тони поражала покорность, с которой мать приняла его женитьбу. Она не любила проигрывать, но все же сердечно встретила Мэрией, когда новобрачные возвратились из свадебного путешествия, и объявила Тони, что она очень рада видеть сына счастливым. Больше всего Тони смущало то, что она казалась совершенно искренней. Такая быстрая смена настроения казалась подозрительной, не в характере матери. Тони решил, что, возможно, не так хорошо знает ее, как представлял. Брак оказался очень удачным. Мэрией помогла Тони вновь стать самим собой, и все, особенно Кейт, заметили, как он изменился.

Жена сопровождала Тони во всех деловых поездках. Они вместе играли, смеялись, им никогда не было скучно вдвоем. И Кейт с гордостью думала, что сделала все для счастья сына.

Именно Мэрией удалось перекинуть мост через пропасть, разделившую мать и сына. Когда они вернулись домой после медового месяца, Мэрией сказала как-то:

– Я хочу пригласить твою мать к обеду.

– Нет. Ты не знаешь ее, Мэрией. Это…

– Но я как раз и хочу поближе узнать ее, – настаивала Мэриен. – Пожалуйста, Тони.

Тони была невыносима мысль об этом, но в конце концов он сдался и приготовился весь вечер выслушивать ехидные намеки, но ошибся. Кейт была трогательно счастлива наконец-то увидеться с сыном и его женой. Она в свою очередь пригласила их к ужину на следующей неделе, и постепенно такие встречи вошли в привычку.

Кейт и Мэриен стали друзьями: часто звонили друг другу, еженедельно завтракали вместе.

Как– то они условились встретиться в ресторане, но в ту же минуту, как появилась Мэрией, Кейт почувствовала неладное.

– Двойной виски, пожалуйста, – попросила Мэрией официанта, – со льдом.

Обычно она не пила ничего, кроме вина.

– Что случилось, Мэриен?

– Я была у доктора Харли. Внезапной тревогой укололо сердце:

– Заболела? Тебе плохо?

– Нет, все в порядке. Только… И, захлебываясь от волнения, выложила все. Это началось несколько дней назад. Мэриен почувствовала себя неважно и записалась на прием к Джону Харли.

– Выглядите неплохо, – улыбнулся доктор. – Сколько вам лет, миссис Блэкуэлл?

– Двадцать три.

– У кого-нибудь в семье сердечные заболевания?

– Нет.

Он что– то записал в карточке.

– Рак?

– Нет.

– Ваши родители живы?

– Отец. Мать погибла в катастрофе.

– Болели свинкой?

– Нет.

– Корью?

– Да. В десять лет.

– Коклюшем?

– Нет.

– Оперировались?

– Гланды. В девять.

– Больше никогда не лежали в больнице?

– Нет…, то есть да, однажды. Недолго.

– С каким диагнозом?

– В школе я играла в женской хоккейной команде и как-то во время матча потеряла сознание. Очнулась в госпитале, но пробыла там только два дня.

– Вас ударили мячом или сбили с ног?

– Нет. Просто упала в обморок.

– Сколько вам тогда было?

– Шестнадцать. Доктор сказал, что это, возможно, связано с подростковым расстройством функций желез. Джон Харли резко выпрямился:

– Чувствовали ли вы, когда очнулись, слабость в какой-либо половине тела?

Мэриен на секунду задумалась:

– Собственно говоря, да: справа, но через несколько дней все прошло. Раньше ничего подобного не было.

– Головные боли? Нечеткость зрения? Пелена перед глазами?

– Да, но это тоже продолжалось недолго. Вы думаете, я чем-то больна? – забеспокоилась Мэриен.

– Пока не уверен. Нужно сделать анализы, обследоваться, хотя бы для того, чтобы убедиться, все ли в порядке.

– Какое обследование?

– Скажем, ангиография головного мозга. Пока волноваться нет причин. Сейчас все и сделаем.

Через три дня Мэриен позвонила медсестра и попросила прийти. Джон Харли ожидал ее в кабинете.

– Ну что ж, теперь все ясно.

– Что-то неладно?

– Не совсем. Ангиограмма показала, что у вас был небольшой удар, инсульт. В медицине это называется микроаневризмой и очень часто бывает у женщин, особенно в подростковом возрасте. В мозге лопнул крошечный сосуд, и произошло небольшое кровотечение. Давление вызвало головные боли и временное ухудшение зрения. К счастью, такие вещи проходят сами по себе.

Мэриен внимательно слушала, стараясь не поддаться панике.

– Что… Что все это означает? Может случиться снова?

– Навряд ли, – улыбнулся он, – разве что вы собираетесь снова играть в хоккей. Этого, пожалуй, делать не стоит, а в остальном можете жить обычной жизнью.

– Мы с Тони любим верховую езду и теннис. Это?…

– Главное, никаких перегрузок, и разрешаю все – от тенниса до секса.

– Слава Богу, – облегченно вздохнула Мэриен и уже поднялась, чтобы уйти, но доктор остановил ее:

– Еще одна вещь, миссис Блэкуэлл. Если вы и Тони хотите иметь детей, я бы посоветовал лучше усыновить ребенка. Мэриен замерла:

– Вы сказали, что со мной ничего серьезного!

– Совершенно верно. Беда в том, что беременность сильно увеличивает сосудистое давление, особенно начиная с шести недель, и при таком неприятном явлении, как аневризма, степень риска чрезвычайно высока, а последствия непредсказуемы. Исход может быть летальным. Поверьте, в наше время процедура усыновления крайне несложна. Я мог бы договориться…

Но Мэрией уже не слушала. В ушах звучал голос Тони:

«Я хочу ребенка. Малышку…, чтобы как две капли воды походила на тебя…»

– …Я больше просто не могла это выносить, – продолжала рассказывать Мэрией. – Выбежала из кабинета и еле добралась сюда.

Кейт сверхъестественным усилием воли постаралась не показать, какой сокрушительный удар нанесла ей невестка. Но выход должен найтись. Обязательно найдется.

Ей все же удалось выдавить ободряющую улыбку:

– Господи! А я уже испугалась, что услышу что-нибудь действительно ужасное.

– Но, Кейт, Тони и я так хотели иметь ребенка!

– Мэрией, доктор Харли – паникер. С тобой случился какой-то пустяк, да еще много лет назад, а Харли пытается сделать из мухи слона. Ты ведь знаешь этих докторов!

Она взяла Мэрией за руку:

– Ты ведь хорошо себя чувствуешь, дорогая?

– Все было прекрасно до того, как…

– Ну вот. Ведь у тебя потом никаких приступов не было?

– Нет.

– Потому что все прошло. Он сам сказал, такие вещи сами собой излечиваются.

– Но доктор говорил, что есть опасность…

– Мэрией, – вздохнула Кейт, – каждый раз, когда женщина собирается рожать, она многим рискует. Жизнь полна неожиданностей, и самое важное – решить, в каких именно случаях стоит рисковать, не так ли?

– Да.

Мэрией долго сидела молча и наконец, что-то решив, поднялась:

– Вы правы. Давайте ничего не скажем Тони, а то он расстроится. Сохраним все в секрете.

– Хорошо, раз ты так хочешь, – согласилась Кейт, подумав, с каким удовольствием придушила бы Джона Харли за то, чтобы до смерти перепугал невестку.

Через три месяца Мэрией забеременела. Тони был в восторге, Кейт тихо торжествовала. Доктор Харли пришел в ужас.

– Я немедленно договорюсь об аборте, – сказал он Мэрией.

– Нет, доктор Харли, я прекрасно себя чувствую и буду рожать.

Когда Мэрией рассказала Кейт о визите к доктору, та ворвалась в его кабинет:

– Как вы смеете предлагать моей невестке сделать аборт?!

– Кейт, я говорил ей, что если она доносит младенца, то может погибнуть при родах.

– Может?! Незачем попусту волновать ее, если не знаете точно. Все будет в порядке!

Восемь месяцев спустя, ночью, у Мэрией начались схватки. Тони проснулся от стона и начал поспешно одеваться.

– Не беспокойся, милая, я сейчас же отвезу тебя в больницу. Боли становились непереносимыми.

– Пожалуйста, скорее.

Мэрией спросила себя, не стоит ли рассказать Тони об опасениях доктора Харли. Нет, Кейт верно говорила – решать должна только сама женщина. Жизнь так прекрасна, и Господь Бог не допустит, чтобы с Мэрией случилось несчастье.

Когда они добрались до больницы, все уже было готово. Тони отправился в приемную. Мэрией отвезли в смотровую. Доктор Мэтсон, акушер, измерил у нее кровяное давление, нахмурился, снова измерил и велел сестре:

– Везите в операционную. Немедленно! Тони стоял у сигаретного автомата в больничном коридоре, когда услышал сзади чей-то голос:

– Ну и ну! Неужели наш Рембрандт? Давненько не виделись!

Обернувшись, Тони узнал мужчину, который был с Доминик в день их последней встречи. Как она назвала его? Бен. Мужчина с открытой неприязнью уставился на Тони. Ревность? Что Доминик ему наговорила? Но тут появилась сама Доминик:

– Сестра сказала, Мишлен в реанимации. Мы придем… Заметив Тони, она остановилась:

– Тони! Что ты здесь делаешь?

– Жена рожает.

– Твоя мамочка и это устроила? – съехидничал мужчина.

– Что вы мелете?!

– Доминик сказала, что ты и шагу без мамаши не делаешь, сынок!

– Бен! Немедленно прекрати!

– Почему? Разве это не так? Ведь ты сама говорила?! Тони повернулся к Доминик:

– О чем он говорит?!

– Глупости, – поспешно ответила она. – Бен, пойдем отсюда!

Но Бен еще не свел счеты с врагом:

– Хотел бы я иметь такую мамочку, приятель! Хочешь красивую бабенку для постельных утех – тебе ее покупают, пожелал выставку в Париже – подносят на блюдечке. Решишь…

– Вы с ума сошли!

– Неужели? Доминик, он что, не знал?

– Чего я не знал? – вскинулся Тони.

– Ничего, не обращай внимания.

– Он говорит, что парижскую выставку устроила мать. Это ложь!

И тут Тони заметил выражение лица девушки:

– Это ложь?!

– Нет, – нерешительно пробормотала Доминик.

– Значит, она заплатила Гергу…, за…

– Тони, но картины ему действительно нравились.

– Скажи ему о критике! – подначивал Бен.

– Хватит, Бен!

Доминик пошла было к выходу, но Тони успел схватить ее за руку:

– Подожди! Начала, так договаривай до конца! Это мать пригласила его?

– Да, – шепотом призналась Доминик.

– Но он сказал, что я бездарен.

Доминик, не в силах перенести боль в глазах Тони, отвернулась.

– Это не правда. Андре д'Юссо сказал твоей матери, что ты можешь стать великим художником.

Тони был не в силах осмыслить происходящее:

– Мать заплатила д'Юссо за то, чтобы он меня уничтожил?

– Она считала, что делает это для твоего же блага. Ужасная правда потрясла Тони. Неужели она все время лгала? Управляла им, не давала жить как хочется? А д'Юссо! Неподкупный критик, человек обширных знаний и безупречного вкуса, продался?! Невероятно. Но Кейт, конечно, знает, сколько стоит каждый. Уайлд, должно быть, имел в виду Кейт, когда сказал, что некоторые знают цену всему, но не имеют представления об истинных ценностях. Жертвовать всем во имя компании! Компания и Кейт Блэкуэлл – единственное целое. Тони, спотыкаясь, побрел, сам не зная куда.

А в операционной врачи отчаянно боролись за жизнь Мэриен. Давление было угрожающе низким, сердце еле билось. Ей перелили кровь, поставили кислородную палатку. Но все было напрасно, Мэрией впала в бессознательное состояние, вызванное мозговым кровотечением, когда появился на свет первый ребенок, и умерла через три минуты после рождения второго.

Кто– то окликнул Тони:

– Мистер Блэкуэлл!

Он поднял голову. Рядом стоял доктор Мэтсон.

– У вас две прекрасных здоровых дочурки, мистер Блэкуэлл!

Но Тони уже заметил, что доктор отводит глаза.

– Мэрией…, как она…, с ней ведь все в порядке?

– Мне очень жаль, – глубоко вздохнул доктор. – Мы сделали все, что могли. Она умерла, на…

– Что?! – вскрикнул Тони и, схватив Мэтсона за лацканы, начал трясти. – Лжешь! Она жива!

– Мистер Блэкуэлл…

– Где она? Я хочу ее видеть!

– Сейчас туда нельзя, ее готовят…

– Это ты убил ее, негодяй! – завопил Тони. – Ты убил! Руки его сомкнулись на горле доктора. Подбежавшие практиканты с трудом оторвали его от несчастного Мэтсона.

– Успокойтесь, мистер Блэкуэлл! Тони боролся, как помешанный.

– Я хочу видеть свою жену!

Заметив происходящее, поспешно подошел доктор Харли:

– Отпустите, – велел он. – Оставьте нас наедине. Доктор Мэтсон и практиканты ушли. Тони неудержимо рыдал.

– Джон, они уб-били Мэрией. З-зарезали ее…

– Она умерла, Тони, и мне ужасно жаль. Но никто не убивал Мэрией. Я с самого начала предупреждал, что этим может кончиться.

Наступило долгое молчание. Наконец Тони удалось что-то понять.

– О чем вы говорите?!

– Разве Мэрией не сказала вам? А Кейт? Тоже промолчала? Тони непонимающе уставился на него:

– Мать? О чем вы?

– Она назвала меня паникером и посоветовала Мэрией не обращать внимания и родить ребенка. Мне очень жаль, Тони. Я видел близнецов. Красивые девочки. Не хочешь…

Но Тони уже исчез.

Дворецкий Кейт открыл дверь:

– Доброе утро, мистер Блэкуэлл.

– Доброе утро.

Дворецкий, окинув взглядом растрепанного небритого Тони, попятился:

– Что-то случилось, сэр?

– Все в порядке. Не принесете кофе, Лестер?

– Сейчас, сэр.

Тони посмотрел вслед дворецкому.

«Сейчас!» – приказал холодный голос в мозгу, управляющий теперь всеми его поступками.

– Да, сейчас!

Тони повернулся и направился в охотничью комнату. Подошел к стеклянному шкафу с коллекцией оружия и долго смотрел на блестящие смертоносные игрушки.

«Открой шкаф, Тони».

Он повиновался. Повернул ключ, вынул револьвер из стойки, повернул барабан, чтобы убедиться, на месте ли патроны.

«Она сейчас наверху, Тони».

Тони подошел к лестнице. Он понял: не мать виновата в том, что несет зло людям. Дьявол овладел ею, и он, ее сын, должен найти исцеление. Компания украла у матери душу, и Кейт не сознавала, что делает. Она и компания слились в единое целое, и когда он убьет мать, компания тоже погибнет.

Он подкрался к спальне Кейт.

«Открой дверь!» – велел голос.

Тони открыл дверь. Кейт, стоявшая перед зеркалом, обернулась.

– Тони! Что с…

Он тщательно прицелился и нажал курок.