17

Герберт пустил великолепную струю мочи в подковообразный бассейн Сая Гамильтона. Потом удовлетворенно застегнул ширинку. Еще один голливудский бассейн окроплен его нектаром. Какая месть богачам за весь класс пролетариев!

Работая в «Суприм Чоффер компани», Герберт уже два года опорожнял мочевой пузырь в лучшие бассейны Голливуда. Нельзя упускать такой возможности. Он делал это в отсутствие пронырливых слуг, ожидая своих клиентов. Ему всегда приходилось ждать; когда одетые с иголочки пассажиры наконец садились в машину, он испытывал радость, зная, что завтра они будут плавать в его моче.

Он уже возил Гамильтонов и ненавидел их. Пьяная женщина со стальными глазами и костлявым телом, садясь в автомобиль, преднамеренно демонстрировала Герберту наиболее интимные части своего тела. Мужчина, явно состоятельный, всю дорогу слушал нытье супруги.

Сегодня они ехали на прием. На женщине были леопардовой расцветки шифоновые брюки в обтяжку, бюст ее оставался почти полностью обнаженным.

Герберта возмущало, что некоторые мужья позволяют своим женам появляться на людях в таком виде. Он начал беспокоиться из-за Мардж – дорогой толстухи Мардж, которая столько лет довольствовалась телевизором и едой. Она изменилась после своего первого выхода в свет с новой соседкой, Луэллой Крисп. Стала часто ходить к ней в гости, следить за чистотой своих платьев. Постригла и уложила в парикмахерской свои жиденькие волосы, снова начала краситься.

Герберт не столько обрадовался этому, сколько удивился.

Последний удар был нанесен сегодня перед уходом на работу.

– На следующей неделе Луэлла устраивает небольшую вечеринку, – заявила Мардж. – Она спрашивает, сможешь ли ты придти. Будет очень весело, она запланировала игры и прочие забавы. Ее муж тоже примет участие в развлечениях. Ты пойдешь, милый? Я куплю себе новое платье и сяду на диету.

Герберт скептически оглядел слоновью тушу жены.

– Я не хочу, чтобы ты шла на эту вечеринку. Глаза Мардж наполнились слезами, которые, смешавшись с тушью, потекли по щекам.

– Герби, дорогой, она моя подруга, единственная подруга…

– Она на тебя дурно влияет. Я не хочу, чтобы ты с ней встречалась. Посмотри на себя – ты накрасилась, как шлюха.

Она прикусила нижнюю губу; слезы остановились; на ее полном лице появилось хитрое выражение.

– Если ты меня не пустишь, я расскажу всем о твоих похабных письмах. Сообщу в полицию, и тебя посадят в тюрьму за…

Она смолкла под жестким взглядом Герберта. Она еще не видела таких злых глаз.

– О каких письмах?

Его голос прозвучал негромко, сдержанно, но в душе у Герберта все клокотало. Никто не знал о том, что он пишет письма. Он сочинял их на втором этаже и прятал в постоянно запертой кладовке. Мардж не отходила от телевизора.

– О каких письмах? – повторил он, крепко стиснув своими пальцами плечо жены.

Она испугалась. Герберт порой бывал очень странным. Она пожалела о том, что упомянула письма; в конце концов, она нашла лишь два послания. Ей не было дела до того, что он пишет кинозвездам.

– Одно адресовано Анджеле Картер, – выпалила она, – оно было порвано, я сложила кусочки. Герби, я пошутила. Герби, моя рука… Ты делаешь мне больно – Герби…

Она закричала – его пальцы вонзились в ее кожу; потекла кровь. Герберт зашагал по комнате вне себя от ярости. Мардж тихонько всхлипнула.

Как он мог проявить такую беспечность? Он обычно рвал неудачные варианты и спускал клочки в туалет.

– Принеся сюда, – приказал он.

Она выбежала из комнаты и тотчас вернулась с двумя письмами, спрятанными под матрасом. Они составляли Мардж компанию долгими одинокими вечерами. Женщина протянула их мужу.

– Я бы хотела, чтобы ты сделал со мной то, о чем пишешь, – жалобно произнесла она. – Ты никогда со мной ничего не делаешь.

Она прижалась к нему своим огромным бюстом.

– Я бы хотела снова этим заняться, Герби. Мы можем попробовать?

Он оттолкнул ее.

– Ты слишком толстая, – пробормотал Герберт. Мог ли он прикоснуться к этой туше теперь, когда у него была такая женщина, как Санди Симмонс?

– Но, Герби…

В отчаянии Мардж расстегнула блузку, вытащила гигантские груди из грязного, некогда белого лифчика.

– Погляди, что у меня есть. Мои сиськи прекрасны, ты их любил.

Он с отвращением посмотрел на огромный расплывшийся бюст жены. Повернулся спиной к Мардж.

– Оденься, шлюха. Останешься сегодня дома. Схватив пиджак, он вышел из дома.

Сцена с Мардж обеспокоила Герберта. Особенно сексуальная часть, когда она продемонстрировала ему свои прелести. Неужели ей не ясно, что эта часть их жизни закончилась? Даже мысли об этом вызывали у него отвращение.

– Эй, водитель, – пьяная женщина, сидевшая на заднем сиденье, подалась вперед. В ее накрашенных алых губах покачивалась сигарета. – Найдется огонек?

– Имеральда, пожалуйста, сядь. Я дам тебе прикурить.

В голосе Сая чувствовалось напряжение.

– Я не хотела беспокоить тебя, мой дорогой. Ты не любишь, когда я курю. Ты считаешь неприличным, если женщина приезжает на вечеринку с сигаретой во рту. Пошел ты к черту.

– Имеральда, пожалуйста.

Она помахала сигаретой возле головы Герберта.

– Дай мне прикурить, Сэм.

Герберт, возмущенный поведением мужчины, стерпевшею грубость жены, молча протянул ей прикуриватель.

Когда сигарета задымилась, Имеральда бросила прикуриватель на переднее сиденье, и Герберт обжег палец, возвращая его на место. Затем пассажир нажал кнопку, и поднявшаяся стеклянная перегородка избавила Герберта от их разговора.

Герберт решил по возвращении снова помочиться в их бассейн. Он выпьет побольше пива, струя будет идеальной формы…