Когда зазвонил телефон, Лайла не удивилась, услышав на другом конце провода голос тетушки Робби. Она только не предполагала, что это произойдет так быстро.

– Не вешай трубку, – сказал он.

Лайла, собственно, и не собиралась этого делать. По правде говоря, ей было скучно и хотелось каких-то перемен. А если ей скучно, то можно себе представить, как скучно должно быть Робби. Ему, который годами терпел оскорбления от Терезы; только так мог бы он быть лакеем у звезды и только так он мог бы быть свидетелем действия.

– Это ты, Лайла? – спросил Робби кротким голосом.

– А кто же, мать твою?

Но факт оставался фактом; точно так же, как Робби нуждался в том, чтобы быть частью славы, и действия, и успеха, точно так же Лайла нуждалась в нем, или вообще в ком-нибудь, кто мог бы быть свидетелем этого. Все интервью, все забавные письма, все предложения, слава, известность – не были для нее истинной реальностью, пока кто-то еще не наблюдал этого и не впечатлялся этим. Она просто не смогла бы повесить трубку. Не прекращать разговора, но и не делать его слишком легким для этого человека. Помимо всего прочего, Лайле надо было заставить Робби согласиться с ее планом, ее новым совершенным планом.

– Я думал, Лайла…

– Угу, – ответила она, рассматривая свой маникюр.

– Я думал… Я хочу сказать, что мы были друзьями в течение многих лет, с тех пор как ты была…

– Кем? Ребенком?

– Глупо нам ссориться, Лайла. Я не сошел с ума.

– Какое это может иметь значение, сошел ли ты с ума или нет?

– Ну, я хочу сказать… После нашей драки и всего прочего. Я хочу сказать, что ничего против тебя не имею.

– А почему ты должен иметь?.. – спросила она, запуская сомнения и предположения по телефонным линям.

– Ну, ты ударила меня ногой, но…

– Ты на это напросился, Робби. Минуту он ничего не говорил.

– Ну, я согласен с тем, что не должен был говорить о твоей матери, но… Ну… Ты отреагировала чересчур сильно.

– Я смущена. Зачем ты звонишь мне? Рассказать, что я была не права? Разве это имеет значение? Я хочу сказать, Робби, хватит. Если кто и не прав, то не я.

Будет ли Робби ползать в ногах или нет, Лайла не собиралась играть в эту игру долго, поэтому она решила выслушать еще одну фразу Робби. Если он не знает, как выпросить ее милость, Лайла собирается повесить трубку. Не бросить, как если бы он имел для нее какое-то значение. Нет, отключиться с легким щелчком, чтобы он подумал – но только на минуту, – что они разъединились случайно.

Робби продолжал.

– Послушай, я виноват, Лайла.

– В чем, Робби?

Так Тереза в свое время обращалась с Лайлой, когда та была еще ребенком и плохо себя вела. Заставить ее извиниться перед двумя марионетками. Ткнуть ее лицом в это.

– Лайла, это очень трудно.

– Тогда, может быть, ты пришлешь мне конфетограмму или что-нибудь в этом роде, Робби. Если тебе так трудно подобрать слова.

Она подождала, пока Робби сделает глубокий вдох. Потом слова стали вылетать очень быстро.

– Я виноват в том, что переступил границы дозволенного, Лайла. Я не должен был даже пытаться обращаться с тобой таким образом. Ты права. Тереза делала это для себя, я теперь вижу. – Затем он сделал паузу. – Простишь своего старого тетушку? – спросил он этаким как бы детским голоском, мать его. Тогда Лайла передразнила его:

– Но тетушка плохо себя ведет. Ее нужно наказать, разве нет, Робби? Она плохая, плохая девочка.

– Тетя Робби уже наказан, Лайла!

Затем пауза. Затем он снова заговорил своим голосом, в котором звучал испуг, поскольку Робби понял, что они не шутят и не играют в игру.

– Что теперь? Чего ты хочешь, Лайла?

– Конфетку, – сказала она. Робби облегченно засмеялся.

– О, конечно, я принесу коробку «Годивас», коробку в пять фунтов. Мы можем посидеть весь вечер, кушая шоколадки.

– Нет, Робби. Я имею в виду Кенди… и Скинни. – Лайла сделала паузу, чувствуя, что ее дыхание учащается. – Похищение! Ты знаешь, где они находятся, Робби. Вот это как раз то, что ты можешь сделать.

– Нет, Лайла. Твоя мама… была бы…

– На х… ее!

– Лайла, пожалуйста!

– Как хочешь, Робби.

– Но почему, Лайла? – В голосе Робби слышались слезы. – Зачем они тебе? Ты знаешь, что это может означать для… – Он замолчал, чтобы не произносить имя Терезы. Потом, после паузы обдумывания и принятия решения, Робби сказал. – О'кей. Я сделаю это.

– Вот хорошая тетушка! – воскликнула Лайла детским голоском.

– Лайла, а сейчас мне нужно некоторое вознаграждение. Иисусе. Он просто не понял, разве не так?

– Нет, нет, нет. Так не выйдет, тетя Робби. Сначала плати, потом, может быть, получишь вознаграждение. Та-та, – сказала Лайла и повесила трубку.

Хорошее наказание, и оно поставит Робби на место. Это определенно загонит его в постоянный дерьмовый список Терезы. «Только так нужно поступать с предателями», – сурово подумала Лайла. И вдруг почувствовала, что улыбается. Первый раз за этот день.