Шарлин растянулась на кушетке в гримерной, пытаясь отдохнуть перед очередным выходом на съемочную площадку. Сай Ортис сидел в кресле рядом с ней и во время разговора держал в руках ее документы, которые следовало подписать.

– Послушай, сейчас конец сезона. Выдвижение на «Эмми» сделало тебя еще более популярной. Я проделал огромную работу, чтобы заполнить твой творческий простой. Кино, – Сай взял у нее пачку подписанных бумаг. – Работа легкая. И забавная.

– Еще одна работа? Мистер Ортис, я устала. Я не хочу новую работу.

Шарлин была не уверена, что сможет закончить эту, хотя до конца сезона осталось снять всего два эпизода. Слава Богу!

– Что произошло с тех пор как вы сказали мне, когда я бралась за эту работу, будто я стану богатой и никогда больше не буду вкалывать?

Сай рассмеялся.

– Ну, решение вопросов оплаты, жалований агента и юристов займут, наверное, немного больше времени, чем предполагалось. И, сказать по правде, я никогда не думал, что ты станешь такой знаменитой, Шарлин. Ты должна ковать железо, пока горячо. В тебе нуждаются, фильм принесет огромную пользу твоей карьере.

– Не хочу я никакой карьеры, мистер Ортис. У меня есть работа. И я думаю, ваши слова тогда были правдой. После этого шоу мне никогда больше не придется работать.

– Если только ты не хочешь жить, как королева, – быстро добавил Сай. – Эта картина может принести тебе большой успех, обеспечить тебе такое богатство, о котором ты даже не мечтала.

– Я уже невероятно богата. – Шарлин подписала последний листок и со вздохом протянула очередную пачку Ортису. – На сегодня хватит, мистер Ортис. Я устала. Правда, я очень устала.

Сай поднялся.

– Хорошо, Шарлин. Это будет стоить мне денег, и ты можешь потом пожалеть, но поступай так, как хочешь. Завтра я пришлю к тебе твоего адвоката с остальной частью этого барахла. Просто отдохни, пока они не позвонят тебе.

Шарлин закрыла глаза и прикоснулась к руке Сая.

– Спасибо, мистер Ортис. Вы очень добры ко мне.

Щелкнула закрывшаяся за Ортисом дверь. Шарлин осталась одна в легком гуле кондиционера и в полутьме. Она не хотела думать, как расстроился мистер Ортис из-за ее отказа от работы. Шарлин знала точно, что он расстроился. Но Шарлин не могла больше работать. Она вкалывала по шесть дней в неделю и по двенадцать часов в день в течение месяца. И всегда нервы напряжены, всегда суматоха. Сейчас было немного полегче, потому что ей помогала Джан, но напряжение все равно оставалось. «А я считала работу официантки сложной», – подумала Шарлин, погружаясь в легкий сон.

Руки ощущали реальность, но Шарлин знала, что спит. Все эти руки, толкающие, хватающие. Но та рука…

– Мисс Смит, вас зовут на площадку на двадцать минут. Шарлин открыла глаза и увидела, что ее осторожно трясет за плечо Ронни Вагнер, новая ассистентка режиссера.

– Послушайте, мне надо немного поспать.

– Что я могу для вас сделать?

Шарлин любила Ронни. Ассистентка режиссера была очень доброй и старательной.

Шарлин села, опустила ноги на пол и со стоном поднялась.

– С вами все в порядке, мисс Смит?

– О, да. Я в норме. Просто немного устала. – Ронни хотела еще что-то сказать, но заколебалась.

– Что?

– Пришла президент одного из клубов ваших поклонников. Очень красивая. Обычно я обещаю им встречу, но если вы устали…

Шарлин покачала головой. Она никогда не могла понять идеи клубов поклонников, но была поражена огромной численностью приходивших время от времени групп. В основном подростки или молодые женщины, они общались с Шарлин так, словно знали ее всю жизнь. Но для Шарлин они все равно оставались чужими. Чужими, которых она пыталась ублажить.

– О нет, Ронни. Я поговорю с ней после съемки. Может, попросишь ее остаться и посмотреть? Так будет хорошо?

– Конечно, мисс Смит. Как пожелаете.

Ронни ушла, и в комнате появился гример. Пока он работал над ее лицом, Шарлин опять подумала о президенте клуба поклонников. После замечания Ронни ей хотелось видеть женщину еще меньше. Она надеялась, что та хотя бы такая же молодая, как предыдущие. Пожилые пугали Шарлин. Все они выглядели бедными и отчаявшимися. Шарлин могла понять молоденьких девчонок, восхищающихся телевизионными звездами, знала, что для многих из них это просто период взросления. Джан объяснила все это Шарлин. Но пожилые в строгих костюмах и с высокими прическами раздражали ее. Персонал насмехался над такими женщинами. Шарлин знала, как нереально для многих из них иметь что-то свое. Она вспоминала свое недавнее прошлое и ежилась. Для большинства ее поклонниц в интересе к ней заключалась вся жизнь, и это наводило на девушку грусть.

Шарлин никогда не заставляла звать себя на площадку дважды. Знала, что ее там ждали. Она открыла дверь, поискала глазами посетительницу, поймала взгляд Ронни, указывающий в направлении ожидающей женщины, затем заметила, как ассистентка режиссера подняла глаза к небу, и благодарно кивнула.

О Боже! Шарлин увидела. Женщина была не только старше других, но еще отличалась яркой, кричащей одеждой. Она помахала Шарлин, когда та стала спускаться по ступенькам, и, казалось, в возбуждении встала на цыпочки. Взглянув на нее повнимательнее, Шарлин заметила, что женщина очень сильно отличается от других. Во всех отношениях. Подойдя поближе, она удивилась тому, что одежда посетительницы даже хуже кричащей, что она выглядит дешевой. У женщины были крашеные желтые волосы, падавшие жесткими жирными локонами ей на плечи. Она была одета в розовую блузку с короткими рукавами, слишком тесную в груди, из-за чего одна пуговица оставалась незастегнутой. На ее маленькой желтой юбке имелся разрез, и большой живот переваливался через пояс. У незнакомки не было бровей. Вместо них красовались нарисованные карандашом дуги. Мазки румян на щеках подчеркивали яркость оранжево-красной губной помады. Шарлин остановилась перед женщиной, которая сжимала обеими руками мексиканскую соломенную сумку. Едва заметные следы паники появился на ее лице.

Шарлин моргнула пару раз.

Женщина сделала шаг вперед и сказала:

– Привет, детка.

Через секунду Шарлин ответила:

– Здравствуй, мама.

Шарлин сидела с открытой Библией на коленях и читала восхваляющие псалмы. Кому могло присниться два года назад, что она окажется на телевидении, что у них с Дином будет прекрасный дом и что они найдут свою маму? Слава тебе, Господи!

Шарлин умоляла мать пойти к ним домой, но Флора Ли отказывалась.

– В этих тряпках? Девочка, я прекрасно знаю, как я выгляжу. Как драная кошка. Перед тем как увидеть своего мальчика, я хочу принять приличный вид.

Они договорились, что мама освежит себя прямо сейчас, в гримерной, и вместе с дочерью пойдет пообедать.

Шарлин очень хотелось позвонить Дину и сообщить великую новость, но, возможно, так было лучше. Ей представится удобный случай заново узнать свою мать, а затем рассказать про Дина… Ну про то, каким он стал. Милым, но, похоже, не очень сообразительным. Стоило ли рассказывать Флоре о том, что произошло с отцом? Вдруг мама решит, что они должны пойти в полицию? Шарлин никогда и ни с кем не говорила об этом и убеждала Дина тоже молчать. Но нужно ли было обо всем рассказать маме?

Шарлин вздохнула. Частичка счастья исчезла. Ее забрала мама. Шарлин снова заглянула в Библию. Она была уверена, что Бог простит Дина, и сейчас подумала о Флоре Ли. Определенно, она была нежной, великодушной и понимающей. Шарлин увидела под пальцами следующую строку: «В ком нет Бога, тот словно солома, развеянная ветром». «Что это значит?» – подумала она.

Когда мама неуверенно вышла из гримерной, они направились в «Шератон». Это был большой, но не очень роскошный отель. Шарлин надела мешковатое старое платье, которое позаимствовала у Май, большую шляпу и солнцезащитные очки. Волосы она скрыла под шарфом и надеялась, что никто ее не узнает.

– Где мы посидим?

– Здесь очень хорошо, – сказала мама, готовая устроиться в вестибюле.

– Может, не здесь? – Шарлин огляделась по сторонам. – Пойдем туда, где потише.

– Как насчет бара?

– Бара? – Шарлин никогда не ходила в бары.

– Там полумрак и тишина, – напомнила ей Флора Ли.

Они пошли в бар. Шарлин начала с вопросов, которые ей очень хотелось задать.

– Что случилось с тобой сразу после того как ты ушла, мама?

– Я добралась до Эль-Каса. Я думала, там можно устроиться. Прекрасный городок Эль-Кас. Получила работу на стоянке для грузовиков. Получила место. Затем встретила одного водителя. Надо было бы узнать его получше, но после твоего отца любой мужчина казался хорошим. Он бросил меня в Салеме, Орегон. Оставил без цента. – Флора Ли опустошила тарелочку с орешками и подозвала официантку. – Дорогая, можно еще немного миндаля?

Официантка подошла и заставила себя улыбнуться.

– Что вы закажете?

– Эль «Джинджер», – ответила Шарлин.

– Пиво. – Флора Ли повернулась к Шарлин. – Эти орехи вызывают страшную жажду.

Теперь Шарлин заставила себя улыбнуться. Мама сильно пила? Раньше за ней этого не водилось.

– Что ты делала потом? – спросила Шарлин.

– О, много времени провела, пытаясь выбраться из Орегона. Хотела пойти в школу парикмахеров, чтобы департамент заплатил за обучение. Но потом я встретила парня, который работал у Крайслера. Он колесил по всему северо-западу, проверяя механику машины. Подвез меня до Сакраменто. Там мы сняли дом. Очень хороший. Пока я не выяснила, что у приятеля жена и пара ребятишек в Олимпии, Вашингтон.

– О мама! – воскликнула Шарлин и сдвинула шляпу. Официантка принесла заказ. Флора Ли выпила пиво в три глотка, в то время как Шарлин все покачивала своим бокалом. Ее счастье, возникшее в начале дня, как-то исчезло, словно пузырьки из напитка.

«Не суди свою мать, – приказала она себе. – Она даже не была родной и подняла тебя. Кто ты такая, чтобы судить? Помнишь, что ты сделала с Бойдом, и к чему это привело? А как мистер Маклейн обработал тебя пьяную? Мама оказалась брошенной, одинокой, без своих детей. Наверное, она очень одинока».

Флора Ли продолжала рассказ о мужчинах и городах, затем опять обратилась к официантке.

– Хочешь освежить? – спросила она Шарлин. Та отрицательно покачала головой. – А я еще выпью пива. – Флора Ли сделала паузу. – Принесите еще кружку и бокал.

Официантка кивнула. Шарлин подумала, что это могло значить? Когда маму обслужили, поставив рядом с пивом бокал с виски, девушка широко раскрыла глаза. Если Флора Ли заметила ее реакцию, то предпочла не подавать вида. Она взяла бокал и залпом выпила виски.

«Ну, – подумала Шарлин, – если она пьет, это еще не зло».

На ее глазах появились слезы. Бедная мама. Все время одна, вот и пристрастилась к выпивке.

Флора Ли рассказала свою историю дальше, но после пива и виски это вызвало смущение.

– Вот видишь, – сказала наконец Флора Ли, – вот видишь, если бы у меня было хоть немного денег, чтобы открыть салон красоты или магазин… Миссис Рамирес, которая живет подо мной, просит меня иногда сделать ей прическу. Я ничего не беру с нее. У меня нет лицензии, и я не хочу, чтобы меня заложили. Но это только пример.

Она выжидательно посмотрела на Шарлин. Та кивнула. Флора Ли повернула голову.

– Куда подевалась эта официантка? – пробормотала она.