ГЛАВА 48

Первой заявилась команда телевизионщиков. Стоя на верхней ступеньке лесенки, выброшенной из кабины самолета, им махала Ферн, а сразу за ней возвышался Бобби. Она выглядела особенно неуместно здесь, в этой пыльной деревушке, в своем оранжевом облегающем платье, со своими грудями, вываливающимися через низкий вырез, своими латунного цвета волосами, собранными сзади вроде улья, как носили некоторые девушки когда-то в пятидесятые годы, своими длинными золотыми серьгами, блестящими под солнцем.

– Привет, Рэли! – выкрикнула она с верхней ступеньки, позируя так, словно ее окружала толпа фотографов, а не Рэли, ее шофер и еще несколько человек, которые приехали сюда, чтобы забрать кое-какой груз.

– Привет, Ферн, – сказала она в ответ.

И сразу же Ферн оказалась внизу, обняла ее и подставила щеку для поцелуя.

– Ну, как делишки? – спросила Ферн, своим писклявым, детским голосом. – Ты все еще девственник, парень?

– Господи, как я ненавижу эти маленькие самолеты, – отдышавшись, когда нормальный цвет медленно вернулся к его щекам, сказал Бобби. Он выглядит что надо, заметила Рэли, в белых полотняных брюках, в белой рубашке без воротника, с золотым «Роллексом» на запястье. Еще на нем были белые открытые туфли на босу ногу. Через плечо под абсолютно ровным углом висела светло-коричневая дорожная кожаная сумка. Он похлопал Рэли по плечу, пытливо разглядывая ее.

– Господи, корни твоих волос, – протянул он. – Они темные!

– Я знаю, – сказала Рэли, – поэтому-то ты и здесь, Бобби. – Она встряхнула головой, приглашая их обоих следовать за нею. – Экипаж ждет там.

– Это место выглядит как настоящая мусорная свалка, – сказала Ферн.

– Так оно и есть, – усмехнулась Рэли.

– Чем тут можно заниматься? – осведомился Бобби.

– Ничем, – ответила Рэли.

– О Господи, – сказала Ферн, округлив глаза.

– Люди здесь приятные, – сказала Рэли. – А еще музыка мариачи. Она тоже очень хороша.

Значит, в «Океане», – сказала Ферн, забираясь в джип рядом с Рэли. – Это место, где Лиз и Дик влюбились друг в друга. Знаешь, парень, у меня такое чувство, словно я собираюсь совершить паломничество к святыне.

– Таковой ты не увидишь.

– А там есть хотя бы какой-нибудь бар? – с беспокойством спросил Бобби.

– Не волнуйся, Бобби, – заверила Рэли. – У них есть бар, все, что надо, подают «Девар», «Бифитер».

– Слава Богу, – откликнулся Бобби, и на лице его расплылась довольная улыбка. – Потому что это бы уже переходило все границы, если бы еще и бара не было!..

«Это уже переходит все границы…» – Пол сказал что-то в этом роде в тот вечер, когда Рэли сообщила ему, что у нее началась менструация. Она разыскала его в импровизированной проекционной, устроенной им, когда он просматривал очередную дневную порцию проявленной пленки, доставленную в тот вечер маленьким самолетом. Несколько минут она смотрела пленку вместе с ним. Она могла бы сказать, что материал выглядел хорошо. Много действия, энергичные, динамичные кадры. Вызывают ощущения подъема и изумления.

– Я должна кое-что сказать тебе, Пол, – начала она.

– Могу я закончить с этим? – с отчаянием в голосе спросил он. – Я за весь этот проклятый день первый раз смог присесть.

Он выключил проектор, остановив его на кадре, когда ее лицо в маске заполняло весь экран.

– Так что? – спросил он, усмехнувшись.

– У меня начался сегодня утром мой период, Пол. Я решила, что ты должен знать об этом.

Он выглядел настолько потрясенным, словно кто-то выстрелил ему прямо в сердце. Она подумала, что он может умереть на месте.

– Ну, ты же понимаешь, что это должно было произойти, – сказала она раздраженно. – В конце концов, как ты, может быть, помнишь, я девочка и достигла подходящего возраста.

– Не понимаю, – сказал он, запустив руку в волосы, как всегда делал, когда выходил из себя. – Я просто думал, понимаешь, насчет женщин-атлеток, что иногда у них вообще не бывает менструаций.

– Ас этой вот произошло, – сказала Рэли.

Вот тогда-то он и заявил, что из всего, что она когда-либо вытворяла, это уже переходит все границы. Что-то в этом роде, во всяком случае. Рэли не могла потом вспомнить, как точно было сказано. Его захлестывали эмоции.

– Я должен придумать какой-то план, – сказал он.

– Мне уже тринадцать лет, а у тебя до сих пор нет никакого плана? – с изумлением спросила она. – Ты, должно быть, шутишь. Я знаю, что большинство людей в этом городе живет в мире грез, но я никогда не думала, что ты один из них.

– Может быть, ты переоцениваешь меня, Рэли, – сказал он и покраснел от огорчения.

– Я слишком хорошо знаю тебя, Пол, чтобы переоценивать, – сказала Рэли. – В конце концов, как дочь отца.

Чтобы сказала Ферн, если бы Рэли мимоходом выдала ей хоть малую толику правды? Такая сенсация, конечно, пощекотала бы ее читателей, ее зрителей. Они, конечно, повскакали бы со своих мест и кинулись приводить в порядок свои телевизоры, чтобы убедиться, что они правильно расслышали.

Меж тем Бобби рассеянно глазел на пеонов, бредущих по дороге, и на их осликов, несущих тяжелую поклажу. А Ферн принялась болтать, сообщать всякие новости о доме, даже не замечая, что Рэли все пропускает мимо ушей. Такова уж эта Ферн. Всегда зациклена на самой себе.

– Итак, в конце концов я сказала Денни, чтобы он хорошенько прошелся пешком, – говорила Ферн, обнимая Рэли за плечи, когда они входили в холл «Океана».

– Очень жаль, – ответила Рэли, – мне всегда нравился Денни.

– Ага, взад-вперед, – сказала Ферн, оглядываясь вокруг. – Черт, это место действительно мусорная свалка, парень. Лиз, видно, действительно была по уши влюблена в Дика, если решилась ступить в подобный притон.

– Тут ужасно, – согласился Бобби с изумленной улыбкой на губах.

Интересно, он сам задумывался хоть раз о себе и своем месте в жизни.

– Ты обратил внимание на моего оператора, того, кто первым вышел из самолета? – спросила Ферн. – Сейчас я с ним… О, знаю, знаю. Никогда не гадь в своем собственном гнезде. Но какого черта, сказала я себе, когда он наехал на меня. Ведь живем только раз….

Глядя на нее – пока еще как мальчик, которому очень скоро предстояло стать девушкой, – Рэли размышляла о плане Пола. Через несколько дней после того, как Рэли вынуждена была сказать ему, что ее жизнь как мальчика почти завершилась, Пол улетел в Лос-Анджелес, чтобы собрать воедино все детали.

День, когда она должна была проплыть сквозь галеон на другую сторону, был последним днем натурных подводных съемок и окончанием основных съемок вообще.

Пол будет ждать ее в нескольких сотнях ярдах на моторной лодке. Никто не должен заметить отсутствия Рэли, а они уже будут в пути к берегу у Мазатлана, где его будет ждать машина с водителем. Час езды к заброшенному аэродрому, а потом маленький самолет перебросит их в Соединенные Штаты, на ранчо, которое Пол разыскал в горах Нью-Мехико. Водитель останется там, чтобы обеспечить Рэли всем необходимым, пока ее волосы не отрастут и не приобретут свой природный цвет. А тогда она сможет вернуться в Беверли Хиллз как юная племянница Бет Кэрол.

– Господи, Пол… – нахмурилась Рэли, когда Пол посвятил ее в свой план. – Я не знаю… Мой водитель, ладно, ему можно довериться. Но маленький самолет, пилот…

– А чего ты хочешь? – вспыхнул Пол. – Я, черт побери, управлять самолетом не умею. И в любом случае я должен находиться здесь, чтобы как-то совладать с истерикой, с прессой.

– Может быть, будет лучше, если мой водитель и я прямо проедем на ранчо, – предложила Рэли, – тогда нас будет только двое. Как ты на это смотришь?

– А граница? – требовательно спросил Пол, расхаживая взад-вперед с обеспокоенным видом.

– Я накину шарф на волосы и оденусь как девочка, – сказала Рэли. – Все, что они обычно спрашивают, это где вы родились. К тому же они ведь не будут искать меня.

– Что же, – сказал Пол. – Это может сработать. А я на этом выиграю несколько шагов.

– Я не хочу, чтобы мама беспокоилась, – сказала Рэли.

– О, я скажу ей, – сказал Пол. – Конечно же, я скажу ей.

– И я хочу, чтобы Фриски был со мной на ранчо.

– Хорошо.

– И книги, побольше книг. И мое гимнастическое оборудование.

– Это должно спасти наши жизни, крошка, – сказал, кивнув головой, Пол. – Ты даже не представляешь, насколько мы приблизились к тому, чтобы потерять все.

– Я кое-что усекла, – сказала Рэли, – когда ты разговаривал с Дарби.

– Да, это так. Единственное, над чем я не хотел бы утратить контроль, так это над библиотекой твоих фильмов, – сказал Пол. – Все остальное заботит меня куда меньше, даже дом. Но деньги по страховке покроют все, даже дадут двойное возмещение.

– О Господи, – в страхе сказала Рэли. – Об этом я даже не подумала. Ведь это мошенничество.

– Ну да, – сказал Пол. – Это мошенничество. А ты можешь предложить что-то другое?

Конечно, у нее не было никаких других предложений. Им не оставалось ничего другого. Вот почему Пол придерживал Ферн со съемками ее репортажа, и придерживал до самой последней минуты. Так что она и ее команда окажутся здесь именно тогда, когда Рэли Барнз навсегда исчезнет в море.

Когда багаж наконец был доставлен в отель, в нем оказалась корзинка с сюрпризами для пикника от Бет Кэрол и записка. Рэли уселась в своей комнате, чтобы прочитать ее. Из соседнего номера до нее доносились стоны и вскрики Ферн, значит, телеоператор тоже там, решила Рэли. Но что означали все эти вопли, которые издавала Ферн? Или это больно, то, что он с ней делает? Но, должно быть, ей это нравится, иначе бы она сопротивлялась. Мне это не будет нравиться, мрачно подумала Рэли. Быть девочкой вовсе не означает, что надо обязательно заниматься этим, – так она, во всяком случае, понимает. Она включила радио, чтобы заглушить эти звуки, и стала грызть яблоко, которое достала из корзинки для пикника, и читать записку от мамы.

Самой большой новостью было то, что мама Туси поступает в юридическую школу. «Конечно, она предпочла бы поступить в более престижное заведение, например в Гарвард, – писала Бет, – но она не хочет быть вдали от Роджера и детей. Может быть, именно поэтому для нас, девушек, у них такая низкая квота, потому что более всего мы занимаемся нашими семьями. Как бы то ни было, в колледже, куда поступает Битси, тоже есть квота, но, поскольку она это она, у нее не было никаких проблем с зачислением.

Лично я не могу понять этого. У нее есть все. Прекрасный муж, дети, высокое социальное положение в городе, увлекательная работа, которую она добровольно исполняет в Центре сценических искусств. Думаю, ты согласишься с тем, что этого вполне достаточно. Заниматься еще и в юридической школе?.. Этому необходимо отдавать себя целиком. Но как же семья? Я думаю, что она совершает ошибку».

В самом низу она добавила: «Фриски шлет тебе свою любовь и не дождется, когда ты вернешься домой».

О Господи, вздохнула Рэли, бросив записку на стол. Все настолько' нормально, настолько мило. Она могла зримо представить добрую, застенчивую улыбку своей матери. Бет всегда так беспокоилась, чтобы все шло хорошо, прилично, чтобы не было никаких неприятностей. Рэли так захотелось быть сейчас дома с нею и чтобы не нужно было делать то, что ей предстоит. И конечно, ее волновал вовсе не предстоящий трюк. А то, что будет потом, когда она начнет свою жизнь как девушка. Это пугало ее так сильно, что она едва выносила саму мысль об этом.