Солнце садилось, заливая город своим сиянием и раскрасив небо разными красками. Анни вышла из парка Джона Финли, повернула на Восточную Восемьдесят четвертую улицу и направилась домой. Войдя в лифт, Анни посмотрела на часы – она снова потеряла счет времени. Теперь, когда Сильви не было дома, это случалось часто.

Было шесть часов. Оставался всего час до ее встречи с Крисом в баре, а потом – ужин со Стюартом Свонном в восемь. Она оставила себе мало времени, но ей всегда было трудно уйти из больницы. «Трудно заставить себя пойти туда, а потом трудно уйти, – подумала она с горечью. – Теперь надо торопиться. Но лучше спешить, чем нервничать. Я не хочу слишком много думать об этом свидании».

Анни ни с кем не встречалась с тех пор, как разошлась с мужем. Да и до замужества она редко ходила на свидания. В ее характере было больше подолгу встречаться с одним человеком. Когда она училась в школе мисс Портер, она познакомилась с симпатичным юношей из военной школы «Амхерст». Они целовались и писали друг другу. Однажды им удалось заняться любовью прямо в гостиной в доме его родителей в Нью-Йорке, но все это было украдкой. Потом Анни встретила Стюарта, когда поехала на выходные к Синтии, и они встречались до тех пор, пока она не познакомилась с Аароном. Но Анни ни разу не переспала со Стюартом. Ей было неловко признаваться доктору Розен, насколько она на самом деле была неопытна. И вот сейчас она была еще более достойна сожаления – разведена и явно неопытна в интимных вопросах.

Пожалуй, она не будет смотреть на это как на свидание, просто встреча двух старых друзей. Ну а если из этого что-нибудь выйдет…

Мужчины. С мужчинами возраста Аарона явно что-то было не в порядке. Она думала, нет, она надеялась, что с ее сыновьями такого не произойдет. Конечно, мужчины поколения Аарона выросли, усвоив другое отношение к женщине: они ожидали, что будут властвовать над женщинами, а те будут их любить. По крайней мере, такой пример подавал Аарону его отец. Затем жизненные правила изменились, а мужчины – нет. Анни видела, что и Крис, и Алекс испытывали меньшую потребность в самоутверждении и обнаруживали большую готовность быть на равных со своими знакомыми девушками. Но Аарон, Морти, Джил, Билл так и жили и оставались все теми же. С одной стороны, они нуждались в почтительном к себе отношении и в то же время не желали себя чрезмерно обременять и стараться быть на высоте. Анни предполагала, что новые жены не были очень «обременительны», но они поддерживали эту романтическую традицию слепого обожания. Был ли Стюарт еще одним сердитым и обиженным членом этого клуба или он был другой? «Боже, – подумала она, – неужели горечь мешает мне видеть все, как есть, или именно это и происходит с мужчинами и женщинами в течение последних десяти лет?»

Может быть, сегодня вечером ей удастся узнать что-нибудь полезное относительно того, что затевает Джил и что могло быть его уязвимым местом. «Шпионская корпорация «Р» – это МЫ», – подумала она. Но она еще и очень постарается хорошо провести время. Видит Бог, у нее было мало случаев, когда она получала радость от мужчины, но ведь именно это и происходит с женщинами средних лет, которые теряют мужей. Правда, несколько друзей делали предложение. Но Анни шарахалась от этой мысли, когда речь шла о мужчинах типа Феликса Борейна, состоятельного, но несимпатичного семидесятилетнего вдовца, или Джорджеса Мартина, забавного, но явно «голубенького» кавалера. Такие мужчины были недостойны ее после Аарона. Она предпочитала оставаться одна.

Придя домой, она поняла, что не хочет никуда идти.

У нее было много дел: надо было просмотреть почту, написать письмо Сильви. Она очень скучала по дочери и старалась писать каждый день. Но сейчас у нее не было времени ни на письмо, ни на почту. Она вернется пораньше и сделает все это вечером. У нее дома все было так хорошо и красиво устроено, что она могла быть уверена, что здесь всегда проведет приятный вечер. Ну а насчет Стюарта Анни не могла чувствовать себя столь уверенной.

Но, видит Бог, она знала, что ей нужно бывать в обществе. Она провела дома много вечеров и много раз ужинала одна. Обед не был проблемой, и дневное время заполнялось работой в больнице, уходом за цветами, писанием писем и Клубом брошенных жен, но вечера! Надо было что-то предпринимать. «Аарон женится снова, а я даже ни с кем не встречаюсь», – ругала она себя.

Хотя у нее было меньше часа времени, она налила себе фужер минеральной воды и уселась в любимое кресло. Она хотела подумать о Сильви и о ее жизни в «Сильван Глейдс», о себе и собственной жизни без Сильви и даже без Пэнгора. Она скучала не только по дочери, но и по своей ласковой сиамской кошке. Но завести котенка у нее не хватало духу. «Вот в этом вся я, – подумала она. – Кот ушел, а я не могу найти ему замену». Она выпила воду. Крис придет в Русскую чайную в семь, а потом она встретится со Стюартом у Петросяна в восемь. Черт, а туда еще надо добраться, подумала она и встала. Она не договорилась с Хадсоном на вечер, поэтому хорошо бы сразу найти такси, и чтобы в машине не воняло, и чтобы шофер говорил по-английски, и чтобы у него была сдача с двадцати долларов. Надо торопиться.

Одевалась она всегда быстро. В 6.35 Анни натянула на себя изящные шелковые брюки светло-кремового цвета и, поверх своих еще сырых вьющихся волос, шелковый трикотажный джемпер такого же тона. Она села за туалетный столик и открыла обшитую бархатом шкатулку с драгоценностями, которую оставила ей мать, когда убежала. Золотые клипсы и ожерелье, которые она так часто видела на ней, стали ее любимыми украшениями. Глядя на себя в зеркало, она надела их и как будто увидела в нем свою мать. «Но, – отметила она, – я не такая загорелая. И не такая красивая. Нет, нос слишком длинный, лицо слишком круглое, а подбородок слишком короткий. Скорее хорошенькая, на большее я рассчитывать не могу. А может быть, просто привлекательная. Но сегодня вечер романтический, и, может быть, я буду выглядеть более соответственно, если подкрашусь получше». Но как она ни подводила свои круглые глаза, они не выглядели более таинственными.

Взглянув на настенные часы «Уотерфорд», Анни заторопилась. Духи, ключи, сумка. Поверх своих шелков она надела пиджак в стиле кимоно от Хане Мори. Пиджак был бежевого цвета с редким тонким рисунком бледно-рыжего и коричневато-желтого цветов. Она посмотрела на себя в большое зеркало в прихожей и осталась довольна. «Я еще кое на что сгожусь. – Она улыбнулась, стараясь придать себе уверенный вид. – Я здорово выгляжу. Аарон – дурак, что ушел от меня». И как бы для поддержания ее хорошего настроения, такси остановилось сразу же, как только она вышла из подъезда. Может, все будет очень здорово.

Русская чайная была украшена к Рождеству. И это не было преждевременно, как делали многие нью-йоркские торговцы. Чайная всегда была украшена по-рождественски, потому что ее владельцу Фейту Стюарту Гордону так нравилось.

Анни не переставало удивлять, что лучшие столики в чайной были не те, что стояли в центре длинного узкого ресторана, а вдоль стены у входа, за красными полукруглыми скамьями. «Прямо как в «Ла Сирк», – подумала она, – ты должен видеть, и тебя должны видеть». Но за теми столиками ужасно дуло по ногам, несмотря на шикарно отполированную медную вращающуюся дверь. Анни никогда не имела ничего против того, чтобы сидеть сзади. А сегодня она сядет у бара, решила она.

Но Крис уже ждал и сидел на красной скамье у стены! Значит, ей придется пережить сквозняк. Анни улыбнулась в ответ на его приветливую улыбку и испытала удовольствие, когда он поднялся ей навстречу.

– Крис, как я рада! Но мы только выпьем чего-нибудь, хорошо? Как тебе удалось получить этот столик?

– Ну, а может, я соблазню тебя, малоежку, на блины, – Крис улыбнулся. – Да просто Фейт знает меня через отца.

Ну, конечно. Аарон знал всех владельцев первоклассных ресторанов в городе. «Это хорошо, что он знакомит Криса, – подумала она. – Очевидно, частью наследства Парадиз будет право на хороший столик».

– Что ты выпьешь? – спросил Крис.

– Пожалуйста, немного белого вина.

Он позвал официанта, заказал ей вино, а себе еще минеральной воды.

– Ну, как дела? – спросил Крис. Анни показалось, что его голос звучал чересчур тепло, совсем непохоже на него.

– Хорошо, – сказала она. – У Сильви вроде все в порядке, и Алекс звонил в субботу.

– А еще кто-нибудь звонил? Она посмотрела на него.

– Бренда Кушман, – ответила она. Он не сразу сообразил.

– Кто? – спросил он, не понимая.

– Моя подруга Бренда. Крис, а кто тебя интересует?

– Отец не звонил?

Внутри у нее все натянулось, но она была уверена, что на лице ничего не отразилось.

– Мам, отец пригласил меня на свою свадьбу.

Она усиленно старалась сохранить прежнее выражение лица и не показать, что она чувствовала.

– Ну, меня это не удивляет. Ты ведь его сын.

– Его ВТОРОЙ сын, – сказал Крис, как показалось Анни, чуть ли не с горечью. – Ну, а тебе он звонил и сказал об этом?

Она всегда с ужасом думала об этом моменте. Она уже давно решила не вмешивать своих сыновей в свою личную жизнь с Аароном и, конечно, не собиралась очернять его. Это было бы недостойно. Она улыбнулась Крису.

– Нет, но он и не должен. Он разведен. Он волен делать то, что хочет.

– Ах, перестань, мама! Кончай защищать его, – перебил Крис. – И не старайся быть такой чертовски справедливой. – Он отвернулся и, немного успокоившись, снова повернулся к ней. – Знаешь, я ведь уже не ребенок. И я имею право знать, что же, черт возьми, происходит!

– Очевидно, имеешь. Твой отец женится.

– Да, на твоем психиатре. Анни поморщилась.

– Я уже закончила лечение у доктора Розен.

– Бог мой, мама! – Крис потряс головой и вздохнул. – Мама, я пытаюсь разобраться в своих чувствах относительно всего этого, а ты не можешь помочь.

– Мне кажется, ты пытаешься выяснить, что я чувствую по поводу этого.

– Да, мама, частично. Мне, правда, не всегда нравится, как отец ведет себя на работе. Он… – Крис остановился, и в его глазах Анни увидела нерешительность и боль. «Он старается быть лояльным, – подумала она, – лояльным по отношению к своей сестре, к ней и к отцу. Но сможет ли он оставаться лояльным по отношению ко всем ним или он этого не выдержит? Повезло Алексу, он от всего этого далеко». Алекс был похож на Аарона, а Крис, неожиданно и с удивлением осознала она, был больше похож на нее.

– Отец жестче, чем я думал, – сказал наконец Крис.

– Но, Крис, чтобы управлять делом, надо быть жестким.

– Он часто ставит дядю Джерри в неловкое положение. И делает это при других работниках агентства. Он винит его в том, в чем дядя Джерри не виноват.

– У партнеров часто возникают проблемы, – произнесла Анни.

– Я думаю, отец не хочет больше работать с Джерри. Не лучше было бы так ему и сказать?

Он помолчал и взял ее за руку.

– Мама, я был на выпускном вечере у Алекса. Я видел вас, тебя и отца, я видел, как вы держались за руки. А потом я уехал, когда мы вернулись в гостиницу. – Он вздохнул.

– Мама, у меня есть женщина. Мне кажется, я могу действительно полюбить ее, и, видишь ли, я сейчас острее чувствую все это. Поэтому я знаю, что там, в Бостоне, что-то витало в воздухе между тобой и отцом. И это не было просто детским желанием, когда я думал, что, может быть, вы снова будете вместе.

Анни почувствовала, как у нее задрожали губы. В этом окаянном мире, подумала она с горечью, никого нельзя оградить.

– Нет, – сказала она ему, – это было не просто ребяческое воображение.

– Но ничего не получилось?

– Нет. Не получилось.

– Ну, что, отец – законченный негодяй?

О Боже! Как ей ответить на такой вопрос? Как ей остаться справедливой по отношению к Крису, Аарону и себе?

– Никто не есть что-либо законченное, Крис.

В данный момент ничего лучше она придумать не могла, и, пожалуй, это было нормально.

– Крис, иди к отцу на свадьбу, если можешь. Он ведь не чудовище. – Она вдруг почувствовала себя опустошенной. Мысль о том, что она должна ужинать со Стюартом Свонном, казалась почти невыносимой. Она глубоко вздохнула. – А сейчас, – сказала она, – мне надо идти. У меня, можешь себе представить, свидание.

– Да, и мне надо идти, мама. Но я хотел тебя познакомить с ней.

Он поднял голову и посмотрел на женщину, сидящую у бара. Это была действительно женщина, а не студентка, не молодая девушка, с удивлением подумала Анни. Да она наверняка лет на десять старше его! Но тут же отметила, что женщина была симпатичная. На ней был длинный белый жакет и короткая бежевая юбка с подходящими по цвету чулками и туфлями. Она не ожидала увидеть Криса в обществе такой изысканно одетой и взрослой женщины.

Незнакомка была темноволосая, с карими глазами. Она подошла к столу и улыбнулась, улыбка была приятная, немного нерешительная, и вокруг глаз обнаружились мелкие морщинки.

– Миссис Парадиз?

– Анни.

– Анни. Мы встречались на прошлое Рождество. Я – Карен Палински. – Она опустилась на сиденье рядом с Крисом, и он взял ее за руку.

Ну, конечно, Анни узнала ее. Она работала у Аарона.

– Да, я вас помню. Рада снова встретиться с вами. Карен выглядела лучше, мягче, чем в тот раз.

– Миссис Парадиз, Анни, я просто хотела сказать вам спасибо за то, что вы вырастили такого замечательного человека, – сказала Карен и повернулась с улыбкой к Крису.

– Ну уж, – засмущался Крис.

– Нет, правда. Это такая редкость встретить мужчину, который не замкнут, не насторожен и не ненавидит женщин.

– Правда? – спросила Анни.

– Ну, вы еще недолго были одна, – сказала Карен и рассмеялась. – Или вам повезло.

– Повезло? Может быть, – сказала Анни в замешательстве. – Ну, а сейчас мне надо идти. – Она встала и повернулась к Крису. – Я вижу, что оставляю тебя в хороших руках. – Она поцеловала его и ушла.

Через десять минут Анни вошла в великолепный нарядный дом на Западной Пятьдесят восьмой улице, где находился ресторан Петросяна. Это причудливое экстравагантное здание из литого бетона было обновлено всего лишь несколько лет тому назад, и сейчас здесь располагалось заведение, где можно было поесть самые вкусные блины с икрой в городе.

Она надеялась, что Стюарт не опоздает. Хотя, если он мог опоздать на похороны Синтии… Анни никогда не чувствовала себя хорошо одна в баре. Наверное, ей не хватало самоуверенности. Она всегда вспоминала бедную Алису Адамс, которая на танцах всегда сидела у стены и заставляла себя время от времени весело улыбаться, как будто вспоминала что-то забавное. В одном доктор Розен была права: Анни отождествляла себя с жертвами. Но она не будет этого делать, по крайней мере сегодня. Анни явно нервничала. Сейчас она являла собой нечто среднее между девушкой-подростком, не пользующейся успехом, и Матой Хари средних лет. И она все еще не могла оправиться от встречи с Крисом. «Аарон женится», – подумала она и тут же постаралась прогнать эту мысль. Если Стюарт еще не пришел, она просто закажет себе кампари и будет сидеть, разглядывая свой маникюр до тех пор, пока тот не придет.

Но Стюарт уже сидел за столиком и что-то пил. Он встал и улыбнулся Анни. Они обнялись.

– Ты выглядишь очень хорошо, дорогая, – сказал он, внимательно глядя на нее. – Я так счастлив видеть тебя.

– Я тоже рада тебя видеть, Стюарт, – отвечала Анни, глядя ему в глаза.

И действительно, она была рада. Стюарт все еще был интересным, этаким тщательно вычищенным мужчиной. Конечно, он пополнел, но большинство людей их возраста полнели. Он был светлым, как Синтия, его волосы, ресницы и брови были песочного цвета и сливались с цветом кожи. У него были мелкие веснушки, похожие на аккуратные маленькие точки, а не расплывчатые веснушки-пятна. Глаза карие, но в них было много желтизны, а зрачок был многоцветный. Анни вдруг вспомнила, что когда-то называла его Пестрым Глазом. Она улыбнулась ему. Да, может быть, все-таки вечер будет хорошим.

– Я так благодарен, что ты пришла. Я слишком редко тебя вижу. – Он помолчал. – А прошлый раз на кладбище все было так ужасно. Господи, я так паршиво себя чувствовал. Я бросился сюда как сумасшедший из Токио – по дороге чуть не схватил ангину, – а похороны уже кончились. Проклятый Джил. Но когда я увидел тебя там, я испытал облегчение. – Он взял свой напиток, что-то бесцветное со льдом, и отпил. – Я знаю, я вел себя плохо в тот день. Конечно, это был шок. И разница во времени. Но, помимо этого, все казалось не так и чертовски неискренне – как будто ни один человек на похоронах не испытывал ничего по отношению к моей сестре, кроме тебя, конечно. И когда я смотрел на тебя, я почему-то чувствовал, что ты – настоящая и что ты действительно любила ее. – Он вдруг остановился.

– Стюарт, не надо извиняться… – начала было Анни, но тут не вовремя подошел официант.

– Добрый вечер, мадам. Что-нибудь выпьете? – спросил он.

– Да, пожалуйста, кампари с содовой.

– Да, и мне еще двойной. – Стюарт повернулся к Анни. – Если ты согласна, давай начнем с их фирменного салата.

Анни кивнула.

– Хорошо.

«Сколько он уже выпил? – подумала она. – Что он пил, джин или водку? Должно быть, джин. – Она почувствовала, что брови у нее сдвигаются. – Прекрати», – сказала она себе.

– Так сколько же прошло времени? Лет десять, с тех пор как я видел тебя последний раз? Я имею в виду, не считая кладбища.

– Да. Хотя, нет. Я видела тебя на похоронах Карлы, и потом мы видели тебя в Вейл, помнишь? – Он был со свой второй женой и очень пьян. Он стоял около ресторана Куки, где все встречались после катанья на лыжах в Вейл. Да, он был очень, очень пьян.

– Нет. В Вейл? Ну, – сказал он, улыбаясь, – может, и видела.

Они помолчали. Анни украдкой посмотрела на него. Под глазами мешки. Она вздохнула, ощущая себя как шина, из которой медленно выходит воздух. Это испускала дух ее надежда, подумала она горестно. Ну, по крайней мере, пока не весь воздух вышел, она могла куда-нибудь еще доехать.

– Ну, а что на работе? – спросила Анни как можно более небрежно.

– А, обычно. Ничего нового.

– Должно быть, очень интересно осуществлять все эти большие сделки, проворачивать покупку компаний. – «Ох, Боже мой, я звучу, как Лореляй Ли. Еще минута, и я назову его большим, сильным мужчиной».

Но Стюарт, казалось, не заметил.

– На самом деле не очень-то все это воодушевляет.

– Ну, и кто следующая жертва, или тебе нельзя говорить? – спросила она, испытывая чувство вины за свои расспросы.

Стюарт посмотрел на нее более внимательно.

– Анни, тебе нужен совет? Тебе нужны деньги? Она покраснела. Как неприятно.

– Нет. Вовсе нет. Мне вполне хватает.

– Я надеюсь, ты не думаешь заняться игрой на рынке. Для мелкого вкладчика это неподходящее занятие. Поверь мне. Я знаю.

– А что, все так нечестно, как говорят? – Она надеялась, он не спросит, кто говорит.

– Ну, можно сказать, что для несведущего человека шансов нет. Если он попытается отхватить большой кусок, его уничтожат. Посмотри на Милкена. Его просто съели. Он вывел из себя слишком многих из тех, кому действительно принадлежит власть.

Стюарт отпил еще.

– Значит, мне не следует вкладывать? Совсем? Стюарт помолчал.

– Видишь ли, я не должен ничего говорить, но я знаю, что Джил Гриффин нацеливается на «Митцуи Шиппинг». Если он заполучит ее, акции повысятся в цене. Купи несколько, если тебе нужно, но потрать только то, что ты можешь позволить себе потерять.

– Ну, а хорошо работать с Джилом? – Она покраснела. Надо бросать эту роль неискушенной молодой особы.

Но Стюарт ничего не заметил, он только фыркнул.

– Да, если до того ты работал дублером Прометея. Джил выклевывает мне печенку приблизительно всего лишь раз в неделю.

– С ним так тяжко?

– Давай поговорим о чем-нибудь другом.

– Он все еще ездит на этом его ХКЕ?

– Шутишь? В этом вся его жизнь.

– Где он его ставит?

– У машины собственный офис. Анни засмеялась.

– Нет, правда? – не сдавалась она.

– Анни, к чему все эти вопросы о Джиле Гриффине? Ты что, влюблена?

Это напугало Анни.

– Конечно, нет. Как раз наоборот, ну… – она замолчала в замешательстве.

Стюарт кивнул.

– Ну, что тебя интересует насчет Джила? – Он внимательно посмотрел на нее. – Анни, уж не думаешь ли ты пытаться бороться с Джилом?

– Видишь ли…

– Анни, не будь сумасшедшей. Он бесчеловечен. Оставь его в покое. Ты знаешь, когда Синтия умерла, Джил мне даже не сообщил. Если бы моя секретарша не прислала мне телеграмму с выражением соболезнования, я бы и не знал.

– Невероятно.

– Даже не думай пересекать ему дорогу. Он хуже кобры. Его невозможно одолеть. И эта сучка, на которой он женился, почти такая же. Они под стать друг другу. – Он отпил еще один большой глоток. – Ты должна попытаться понять одну простую вещь о Джиле. Он не любит давить людей. – Анни кивнула, и Стюарт допил то, что у него было в бокале. – Он не ЛЮБИТ, но ему НЕОБХОДИМО их давить.

Анни невольно почувствовала, как у нее по спине и по рукам пробежали мурашки. Ей стало холодно. Но она не испугалась. Это было преувеличение пьяного.

– Брось, Стюарт. Разве уничтожение не является просто побочным эффектом его всесокрушающей воли? Я ведь знала раньше этого человека. Он незрел, эгоистичен, но он не дьявол.

– О, нет. Нет. Вот тут ты не права. – Он подозвал официанта и снова наполнил бокал. – Я не психиатр, но с этим человеком что-то действительно не в порядке. Меня никто не повергал в такой ужас, как он. Когда смотришь ему в глаза, Анни, там нет ничего. Ничего.

– Ты хочешь сказать, у него нет души? Брось, Стюарт.

– Послушай, я не знаю, есть ли Бог. Да и, если серьезно, кто знает? Но есть Свет, ну, знаешь, Высший Принцип.

– Я никогда и с второстепенными-то принципами разобраться не могла, – попробовала пошутить Анни.

– Анни, в глазах Джила Гриффина нет света. Там темно. Анни постаралась сохранить внешнее спокойствие. Во что они с Брендой и Элиз втягиваются? Был ли Стюарт прав или он был просто напуганным и ожесточенным пьянчужкой, который пытался оправдать свою слабость силой своего противника?

Подошел официант принять у них остальной заказ. Анни заказала икру, крутой желток и ломтики поджаренного хлеба. Из всего этого она очень любила делать маленькие бутерброды. Она никогда не заказывала блины или, что еще хуже, картошку к икре. Она была строгой вегетарианкой, но для икры делала исключение, чувствуя себя при этом виноватой.

– А мне бифштекс с перцем и еще двойную, – сказал Стюарт.

Несколько минут они молчали, оба осознавая неловкость и напряженность ситуации.

– Как твоя дочь? – спросил Стюарт неожиданно. – Ты сказала, она уехала учиться в новую школу.

– Да, привыкает. У нее все хорошо. – Анни почувствовала, что задыхается и не может говорить. Она надеялась, что у Сильви все в порядке. Но у нее не все в порядке. Аарон снова женится. Джил – монстр, с которым невозможно тягаться. Стюарт пьет и, конечно, ей не подходит. Она почувствовала, что снова вздыхает и, к полному ее смущению, глаза у нее наполнились слезами.

Стюарт похлопал ее по руке.

– А Аарон? Ты уже пережила? Анни быстро убрала руку.

– Пожалуйста, давай не будем говорить о нем. И о Джиле Гриффине. Смотри, несут наш ужин.

Вечер действительно прошел не так уж плохо, подумала Анни, придя к себе домой. С Крисом она с удовольствием поговорила, хотя его новость и встреча с его подругой выбили ее из колеи. И как только она поставила крест на Стюарте как на возможном варианте, он очаровал ее своей болтовней и обыденностью. Он был забавен, хоть и под парами. «И может, я смогу использовать эти сведения насчет «Митцуи». Может, это заинтересует Бренду и Элиз». Она чувствовала, что, хоть и испытала разочарование, все было не так уж плохо. Она расскажет им то, что узнала, и это будет ее козырь. Но она не скажет, что Аарон женится. Она не могла. Пока что не могла.

Она открыла стенной шкаф в прихожей и повесила свой пиджак. Там же в прихожей, сложенная аккуратной стопкой, ее ждала почта. Она взяла ее и пошла в спальню.

Сбросив туфли, легла на кровать, не обращая никакого внимания на то, что смяла покрывало и пуховое одеяло. Она быстро рассортировала почту. Несколько счетов, короткое письмо от ее тетки, несколько каталогов. И бумага от Объединенных фондов Дугласа Уиттера. Вздохнув, Анни мельком взглянула на нее и хотела отложить на тумбочку у кровати, чтобы потом убрать. Но остановилась и снова посмотрела. Объявление о продаже. Продажа. На огромную сумму. Практически весь баланс и весь остаток. Что за чертовщина? Тут, должно быть, была какая-то ошибка. Она проверила имя и номер счета. Что происходит, черт побери?

Она резко села на кровати и потянулась за телефоном. Может, уже половина двенадцатого и, может, это неудобно, но она была твердо намерена узнать, кто это, черт побери, поместил заказ на все акции, принадлежащие Неистовому Морти. Домашний телефон ее брокера надежно хранился в памяти «Ролодекса». Сердце у нее колотилось. Она никогда не давала разрешения на это. Тут несомненно была какая-то ошибка.