Книга: Майами
Назад: 6
Дальше: 8

7

— Пышка, я не хочу быть грубой… и обычно нет ничего, чем бы я наслаждалась сильнее… но черт возьми, где же Брюс? Я плачу ему пятьдесят больших кусков. За такие баксы я не хочу, чтобы мне всучили какой-то хлам.
Пышке Келлог не понравилось, что ее назвали хламом, однако она изобразила кислую улыбку и постаралась сделать вид, что ей это безразлично.
— О, он появится позже, Мери. Без паники. Ты ведь знаешь Брюса. В конце концов все оказывается на своих местах. Он любит наращивать уровень беспокойства. Это способствует тому, чтобы церемония получилась еще удачней.
Губа у Мери Макгрегор Уитни скривилась. Она оглядела уставленную цветами террасу, словно ожидая увидеть стоящий где-то среди них гроб.
— Пышка, давай объяснимся начистоту. Я не паникую. Я вообще никогда не паникую, дорогая моя. И мне вообще насрать на весь прием. Все мои приемы бывают сущим бедствием. Я их устраиваю, чтобы сквитаться со своими «друзьями». Что меня действительно заботит, моя сладкая, это цена денег. Я заплатила за задницу Брюса Сатка и теперь хочу видеть, как его малиновые, тугие ягодицы маячат передо мной, о'кей?
Она засмеялась, чтобы подчеркнуть, что не шутит.
— Я приволоку его, — сказала Пышка. Она мысленно выругалась. Боже, как ей не нравилось быть бедной родственницей. Зарабатывать на хлеб насущный таким унизительным способом.
Она схватила сотовый телефон, словно это была какая-то гадость, принесенная кошкой. Он упрощал жизнь, но совершенно не подходил к стилю Палм-Бич — вместе с факсами, «Феррари» и блудом.
Рука Мэри Уитни метнулась, чтобы опередить ее.
— Позже, Пышка. Прежде всего я хочу осмотреть район бедствия. И еще хочу увидеть план, как рассаживать гостей. Это всегда забавно. Ты не забудешь посадить Патриджей рядом с теми кузинами Филлипс, чей сын бросил их дочь ради танцовщицы зальзы из Майами? У них найдется о чем потолковать во время ламбады.
Она расхохоталась горловым смехом, отбросив назад свою длинную шею и предоставив строгой геометрии своей стрижки в стиле шестидесятых взлететь в воздух при порыве бриза с океана. Она чувствовала себя хорошо. Бизнес бурлил, а бизнес задавал ритм ее сердцебиению. Лучшие результаты квартала прибыли в это утро от бухгалтеров из Нью-Йорка. Предприятия Уитни на тридцать процентов опережали показатели прошлого года, несмотря на общий спад экономики. Если такой процент продержится год, то на торгах она получит лишний миллиард баксов. А если оценивать все ее дело по среднегодовому приросту, помноженному на десять, это значит, что ее дело стоит десять миллиардов долларов. Хотя она вряд ли когда-либо вознамерится прибегнуть к торгам. Уитни никогда не продавали вещи, составляющие их собственность. Это считалось верхом безвкусицы.
— Ну, а что там за история с розами?
— Сто двадцать длинноствольных роз для каждого стола на восемь персон. Пятьдесят столов. То есть приблизительно семь тысяч с запасными. Они прилетят в Уэст-Палм из Нью-Йорка завтра после полудня в ледяном отсеке. Бутоны раскроются во время приема.
— А на следующий день они отправятся в контейнер для мусора, — резюмировала Мери Уитни. Пышка могла поклясться, что в ее голосе прозвучало наслаждение от грандиозности расходов. И не первый раз она с изумлением подумала, какая странная и жутковатая мутация в генах Уитни позволяла ей наслаждаться выбрасыванием на ветер десяти тысяч баксов на кроваво-алые розы. Это так напоминало нуворишей. Она подавила дрожь отвращения. Если лилии, орхидеи и гардении включить в этот счет, то денег, потраченных на цветы для этого единственного вечера, хватило бы на то, чтобы ее брат закончил колледж — если бы этот паршивец имел энергию или склонность туда пойти.
Мери Уитни прошлась по диагонали террасы к балкону с колоннами. Она высунулась за перила — худые локти оперлись о выцветший камень — и поглядела на океан. Он был плоским, его цвет напоминал аквамарин Карибского моря. Внизу, на траве, мужчины драпировали тканью черные металлические каркасы: «Ночной клуб» на берегу приобретал очертания. Она глядела то вправо, то влево, зондируя безупречные десять акров своих владений на океанском берегу, старый мизнеровский дом, величественно восседавший на клочке земли стоимостью в мультимиллион долларов. Она вздохнула. Деньги не могли купить ей счастье, но уж точно позволяли распространять вокруг немного несчастья. Она повернулась к Пышке.
— Придет хоть кто-нибудь мало-мальски занятный? — спросила она с раздражением.
— Я полагаю, что ты хочешь сказать «знаменитый»? — уточнила Пышка с саркастической улыбкой. Как социально равной Уитни, хотя и уступающей по богатству, ей позволялось делать подобные вылазки против плутократии.
— Не преувеличивай их славу, дорогая. Это просто еще один из способов набирать очки. Славу нужно заработать при помощи одной маленькой штучки, именуемой талантом. Разумеется, я представляю себе, что тут, на земле трастовых фондов, это очень неприличное слово.
Пышка рассмеялась, довольная тем, что ей предоставилась возможность царапнуть поверхность шкуры Уитни.
— Ну, если не считать нью-йоркских «блестящих» персон, которые не покидают тебя, я боюсь, что список окажется довольно скуден на «домашние имена», если ты не включишь сюда потомков тех героев, которые ввели в нашу жизнь такие понятия, как «листерин», «клинекс» и «корнфлекс». Теперь, кто же забавный? Боже, найдется ли хотя один? О, я едва не забыла. Ты помнишь Кристу Кенвуд? Она сейчас здесь с одним жутковатым фотографом, на съемках. Я встретила ее на пляже и пригласила. Надеюсь, что я не ошиблась. Она занятна, а также знаменита, а ты ведь предоставила мне карт-бланш в отношении уроженцев Палм-Бич. Она одна из них.
— Я знаю Кристу Кенвуд, — фыркнула Мери Уитни. — Она живет в реальном мире, Пышка. Она могла бы ходить с нами в дневную школу, но смылась, дорогая. Она сбежала, как и я. Она задавала тон в компании. Она звезда и лапочка. — Мери остановилась. — А ты помнишь ее желтые штаны? — сказала она наконец.
— Данфорт Райтсман распространялся насчет них на пляже. Забавно, что остается в памяти.
— Я слышала, что она оставила профессию модели и открыла агентство, — произнесла Мери задумчиво.
— Что за эксцентричную вещь она пытается сделать. Я думаю, те желтые штаны уже тогда пытались нам что-то о ней сообщить, — усмехнулась Пышка.
— Я слышала, что агентство в Майами. Здесь, в Саут-Бич, становится горячо. Весьма освежающая идея. Хорошо. Я рада, что она придет. Оживит вечер для гетеросексуалов… если таковые остались. Посади ее за мой стол.
— Я уже так и сделала.
— А кто сидит рядом с ней? Это должен быть кто-нибудь, кто был бы безнадежно в нее влюблен и в результате разрушил свою жизнь… ты знаешь, развод, мешкотный судебный процесс, самоубийства.
Мери Уитни с восторгом захохотала при этой мысли.
— Действительно, — проговорила медленно Пышка. — Я решила, что может оказаться забавным, если мы посадим ее рядом с Питером Стайном.
Назад: 6
Дальше: 8