54

Криста влетела в дом, полная отдаленных раскатов и зарниц страшного гнева. Мрачные чудовища роились в ее мозгу, и одно из них уже приобретало черты Мери Уитни. Откуда знала Мери, что Криста едет в аэропорт? Криста точно знала, что не говорила об этом. Она вспомнила, как в тот самый момент сказала Мери, что ей нужно «кое-что сделать», и она не может участвовать во встрече с Робом, и почувствовала неловкость от своей скрытности. Криста считала это недостатком, несмотря на то, что в деловом мире полезно держать людей в неведении. Так откуда же Мери знала об этом? Криста уж точно не говорила ни секретарше, ни остальным сотрудникам. Ей не хотелось выглядеть шофером при Моне, не хотелось, чтобы все узнали, как знаменитая Криста Кенвуд вызвана в аэропорт, словно водитель вот этого побитого желтого такси.

Так что Мери получила информацию от заговорщиков, кто бы они ни были. Что ж, некоторые вещи прояснялись. Мери Уитни была частью заговора против нее. Но когда Криста вставила ключ во входную дверь, она поняла, что между догадкой и доказательством лежит громадная пропасть.

И, что еще хуже, зияющая пропасть залегла и между доказательством и пониманием, что нужно делать. Ясно одно. Держаться ей следует хладнокровно. Крепко зажать свои эмоции. И она постаралась умерить сердцебиение и взять под контроль клокочущие в груди чувства, пока открывала дверь и входила в холл.

Мери Уитни направилась к ней с поникшей головой. За спиной Мери Криста увидела Роба, тот стоял у французских дверей, что вели к бассейну. Мери Уитни подняла глаза, и они скрестились с глазами Кристы. Она резко остановилась, словно налетела на невидимую стеклянную дверь. Все ее тело извивалось, пытаясь остановиться. В своем замешательстве она едва не рухнула навзничь. Ее руки взметнулись в поисках точки опоры. Лицо отразило шок, недоверие, панику. Если Кристе и требовалось признание, подписанное кровью Уитни, то выражение ее лица сказало обо всем.

— Криста!

— Мери? — Голос Кристы звучал загадочно, ничего не выражал. — Почему ты так изумилась, когда увидела, что я вхожу в дверь своего собственного дома?

Мери засмеялась визгливым, неестественным смехом, скрывая удивление.

— Я не ожидала, что ты вернешься так скоро, — ответила она с ужасной улыбкой.

— Ты не ожидала, что она вообще вернется! — выкрикнул Роб. — Ведь ты же сказала, что она не придет назад.

— Ты не так понял, — быстро нашлась Мери, не поворачивая к нему головы.

— Что случилось? — поинтересовалась Криста. — И что ты имела в виду, Мери, сказав, что я не вернусь сюда?

Мери отмахнулась, показывая, что ей надоело говорить на эту тему.

— У нас с Робом получился непродуктивный разговор. Твое имя мелькало рядом с именем Лайзы. Я имела в виду, что ты не вернешься назад в его жизнь.

Но глаза косили куда-то в сторону, выдавая ее ложь.

— Тебе ведь известно, что я никогда и не была в его жизни, — заметила Криста, с грохотом захлопывая за собой дверь.

— Возможно, в его сознании и была, — Мери все еще избегала взгляда Кристы.

Криста торопливо обдумывала, стоит ли спросить сейчас Мери, откуда она знала про аэропорт. Нет. Мери Уитни была слишком хитрой и сильной, чтобы ее можно было поймать на простых словах. Она от всего откажется. А Криста выдаст Мери, что знает ее тайну.

Но существовали и другие способы надавить на Мери. Если Кристе удастся выбить ее из равновесия, то Мери может от злости и проговориться, сболтнуть лишнее.

— Как мог получиться у вас с Робом непродуктивный разговор, если ты только и собиралась, что извиниться и сказать ему прощальное слово?

Роб медленно подошел к ним.

— Так это она сказала тебе? — В его тоне в равной мере смешались облегчение и недоверие. Это означало, что Криста и не подозревала о ее сумасбродных намерениях.

— Да, это, — ответила Криста. — Мери? Что тут произошло?

— Я не обязана отвечать тебе. Я не обязана отвечать никому. — Челюсть у нее выдвинулась вперед… дерзко, с угрозой. Ее смущение прошло. Она уже впадала в агрессивный раж, инстинктивный метод самозащиты.

— Она предлагала мне миллионы, чтобы я женился на ней, — сообщил Роб. — По-моему, она безумная. Я действительно думаю, что она сошла с ума. Она тут рвала и метала, угрожала мне, Лайзе, тебе, всем.

На этот раз Мери обернулась к нему.

— Заткнись! — прошипела она. Она повернулась спиной к Кристе. Она пульсировала ненавистью. Она стала краснее помидора в середине и молочной-белой по краям. Она тряслась как молодое деревце на яростном ветру.

— Я не угрожала, — заревела она. — Я никогда не угрожаю. Я просто говорю, что случится. И это скоро случается. «Майами» уже дело прошлое. Кампанию я прекращаю. Вы все уволены и не получите от меня ни цента. И хуже того, вы все находитесь под следствием… за это, за то, за что угодно, что только может придумать мой юридический отдел. Вы никогда больше не сможете получить работу, ни один из вас, ни в одной стране мира. Я лично гарантирую это. И ты, Криста, потеряешь все до последнего пенни из того жалкого птичьего помета, который ты называешь своими доходами. Тебе придется снова возвращаться в модельный мир. Только там ты не найдешь никого, кто бы принял тебя на работу. Черт побери, тебе придется ложиться на спину, дорогая. Тебе придется оплачивать свои счета, занимаясь проституцией, после того как мои юристы перестанут клевать твою плоть.

Роб Санд встрепенулся. Он быстрым шагом подошел к ней, обхватил ее за талию и поднял, словно она была крошечным мешком с очень молодой картошкой. Он зашагал к двери, держа ее на весу. Криста с вызывающей улыбкой распахнула дверь. Роб резко опустил Мери за порог, и она зашаталась, стараясь удержать равновесие.

— Теперь убирайся к черту из наших жизней, — закричал Роб. Его голос дрожал от ярости.

— Ты тряпка! Тряпка! — завизжала Мери Уитни. — Идиот. Да ты заснуть больше не сможешь из-за меня. Я обещаю. Обещаю.

— И это ты говоришь человеку, за которого хотела выйти замуж! — усмехнулся Роб.

— Человеку, которого хотела купить. О, Мери! Бедняга Мери! — сказала Криста.

— Нечего меня жалеть. Не смейте меня жалеть. Пожалейте себя. Это вас будут жалеть.

— Катись отсюда! — И Роб шагнул к ней.

Мери увидела выражение его глаз. Наступил высший пик отношений между мужчиной и женщиной. Тот самый миг, когда хитрость, коварство и самомнение женской натуры натолкнулись на то, что ее больше всего привлекает в мужчине — на его физическую крепость.

Мери заковыляла к своей машине. Шофера не было. Она молча залезла внутрь, весь ее мир окрасился в кровавые тона. Захлопнула за собой дворцу, не обращая внимания, что прищемила юбку. Ей требовалось поскорей убраться с места такого невиданного унижения и выяснить, что же не сработало.

Гравий вылетел из-под колес, когда машина сорвалась с места. Мери не оглянулась. Заворачивая за угол, она уже тянулась к сотовому телефону, тыкала на ходу пальцем, набирая номер.

— Россетти? Мери Уитни. Какого хрена все сорвалось?

— Не говори со мной в таком тоне, — огрызнулся Джонни. Он был недоволен. Его заговор с треском лопнул, и теперь Мери Уитни, одна из мелких игроков, требовала от него ответа.

— Я выбираю такой тон, который мне требуется, — рявкнула Мери. — Я дала тебе полтора миллиона, чтобы ты заплатил за наркотики.

— Это дело прошлое, — ответил спокойно Джонни. Он имел в виду, что свидетельства этого уже находились в его сейфе и что они никогда не будут использованы.

Мери тяжело вздохнула. Этот кусок дерьма был прав. Ее позицию в этом вопросе сильной не назовешь. Она не могла разоблачить заговор, не обнаружив своего участия в нем. Что бы ни случилось, плакали ее денежки.

— Прости. Я подавлена. Подавлена.

— Слушай, детка, мы все подавлены. И у меня больше причин для этого, чем у тебя. — Так оно и было. Он не лгал. Его внутренности завязались узлом.

— Что же не сработало?

— Один парень по фамилии Стайн, который все сорвал. Появился за секунду до передачи товара и предупредил Кристу. Он сказал Моне, что Криста велела послать коробку Бреддоку прямо из аэропорта, и сказал это, по свидетельству парней из ДЕА, до ареста. Вот это я смог узнать от моего человека. Так что дело против Кристы теперь повисло в воздухе. Палец указал на Бред-дока, но он от всего откажется, и против него ничего серьезного нет. Стайн явно крепкий орешек со своей безупречной репутацией, пишет книжки, которые дети читают в школе. Бред. Обвинить можно почти любого, а в действительности никого. Такова точка зрения ДЕА. Они собираются отпустить Стайна, а против Кристы тоже ничего не могут сделать.

— Кто сообщил Стайну? — спросила Мери с дрожью в голосе.

— Я хотел бы задать тебе тот же вопрос.

— Я уж точно никому не говорила. Мне хотелось утопить Кристу. Заплатила полтора миллиона за наркотики, которые предполагалось повесить на нее.

— Уж меня-то ты не можешь подозревать. — В голосе Джонни звучала угроза. В этом деле участвовали и другие люди, и им не понравится, что посторонний человек, вроде Стайна, узнал о механизме их заговора. И по сравнению с теми людьми сварливая миллиардерша казалась не более страшной, чем маленькая старушка, размахивающая зонтиком.

— Я придумала эту операцию, — заявила Мери.

— Хотите, чтобы я сказал вам все начистоту, леди? — Голос Джонни звучал покровительственно. — Когда вы мне позвонили и спросили, можете ли помочь мне решить проблему с Кристой и Лайзой, вся эта операция уже работала. Я заверил вас, что вы главный двигатель всего дела, потому что в то время мне это было удобней. Хотя вся конфетка была уже завернута в фантик. Организовал это я сам и мои друзья. И когда я говорю «друзья», то употребляю это слово символически. Эти люди не имеют друзей, если ты понимаешь, что я имею в виду. У них есть враги… и враги их боятся, очень боятся, Мери. Я тоже. И ты будешь. Ясно тебе? Ясно?

— Но я платила деньги.

— Я сам собирался платить. Все уже было схвачено. Потом, в самый последний момент, подкатилась ты, размахивая чековой книжкой. Я просто уступил тебе привилегию финансировать меня. Немного снял с себя риск. Или месть, можешь ты сказать. Если бы ты мне не позвонила, операция все равно бы состоялась. Я говорю тебе об этом, чтобы ты поняла, что твое участие во всем периферийно. И теперь, когда все пошло наперекосяк, не дави на меня звуком. Черт побери, это ты наняла Кристу и Лайзу. Ты дала им нюхнуть мегабаксов. Ты хотела при всех платить им, а чтобы я и мои друзья их убрали. Англичане говорят об этом так: охотиться с собаками и бежать вместе с зайцем. Некрасиво, Мери. Чем больше я об этом думаю, тем меньше мне все нравится. Особенно теперь, когда все полетело к черту.

— Они больше не работают на меня. Я тянула плуг всего этого дела, а теперь я намерена загонять их судами.

— Хорошо. Хорошо. Уже теплее. А я взамен буду молчать о нашей маленькой сделке. Но твои денежки плакали, а? Придется тебе немного урезать расходы по дому. Уволить четвертого лакея. Ха! Ха! Не будем терять чувство юмора.

Мери нажала на кнопку «END», стирая Россетти из своей жизни. Теперь она понимала все, и это не казалось ей приятным… совершенно не казалось. Проблема состояла в том, что никто никогда не понимал ее главного двигателя. С того момента, когда она впервые положила глаз на Роба Санда, она знала, что получит его, просто потому, что захотела его. Она шутила по этому поводу. Она даже позволяла другим смеяться над этим, это устраивало ее, как дымовая завеса, за которой она могла действовать. Бывали тупики и неудачи, но потом они все больше персонифицировались в двух женщинах… Кристе и Лайзе. Жизнь для Мери всегда была невероятно простой. Она брала все, что хотела. Разумеется, у нее существовали и другие цели, кроме Роба. Она хотела, чтобы «Майами» стали самыми модными духами в Америке, а это предполагало участие Лайзы в рекламных съемках. Оглядываясь назад, можно считать это одной из причин несчастья. И она недооценивала Роба. Она надеялась вытащить его из мрака и вытолкнуть на арену славы, а потом пожать плоды его благодарности. Но это не удалось. Его честность и порядочность, качества, которые мучили ее, послужили ему прививкой против лихорадки успеха. Он не чувствовал благодарности к ней. Не захотел денег, которыми она осыпала его в отчаянной попытке завладеть его телом как прелюдией к его любви. Все рухнуло, оставив лишь смертельную, последнюю игру. Она позвонила Россетти, зная, что враги твоих врагов твои лучшие друзья. Они сошлись на том, что интересы их совпадают. Они тайно встретились в Нью-Йорке, и он рассказал ей о «смутном пока» плане «подставить» Кристу в операциях с наркотиками. Он лгал ей, говоря, что у него возникли проблемы с организацией операции, что он не может найти деньги на покупку улики — наркотиков. В действительности же, как теперь выяснилось, весь план уже действовал, однако Мери клюнула на возможность финансировать его. С деньгами всегда просто. Она дала ему сумму наличными, отошла в тень и стала ждать, когда Кристу схватят и упрячут подальше. Исчезновение и дискредитация ментора — героини — мечты Роба оставит вакуум в его душе, и Мери намеревалась заполнить его своей персоной. Без Кристы, связывавшей всех воедино, кампания с духами «Майами» и амбициозная Лайза Родригес слиняют сами собой, и Роб не сможет обвинить Мери в свертывании кампании, которая окажется подорванной криминальной историей с Кристой.

Но Криста осталась цела и невредима, а Роб отклонил ее феноменальное финансовое предложение, и она была оскорблена… и хуже того, гораздо хуже, она не получила желаемого. И теперь собиралась камня на камне не оставить. И Криста, и Лайза, и — да! — Роб будут стерты в порошок. Она уже расправилась с их настоящим, и с этого момента она и ее огромное состояние станут работать на то, чтобы уничтожить их будущее. Мери была ранена, но цела. Ее роль в заговоре Россетти останется тайной. Каким бы Джонни ни был, он не дурак. Он не станет трубить о своей роли в неудавшемся заговоре, и по той же самой причине сойдет в могилу с ее секретом.

И теперь она проехала еще немного, свернула вправо на дамбу, ведущую на материк, и помчалась прочь от Майами-Бич. Пора возвращаться в Нью-Йорк, в штаб-квартиру ее империи. Там она продумает свою финансовую и персональную месть. Это было все, что осталось от ее мечты овладеть телом и душой этого мальчишки.

При мысли о нем на глазах выступили слезы.

— О, Роб, — пробормотала она. — Почему же ты не хочешь стать богатым, как хотят все?