ГЛАВА 28
– Дорогой, но он действительно проводит с этой девочкой слишком много времени.
Диана Холланд разгладила рукав своей пижамы.
– Ну и молодец. По крайней мере, знает, чего он хочет.
– Ты считаешь, что он – молодец?
– Господи, да что же тут плохого? Убудет от него, что ли?
Джеффри Холланд вздохнул.
– Ребята из школы к нему не приходят, и вообще он… все время о чем-то мечтает.
– Если бы здесь не было меня, ты бы его совсем вогнала в гроб своим кудахтаньем и материнской опекой. Надо было оставить его в Лондоне вместе с Филипом.
Он ударил по подушке, придавая ей нужную форму.
– Как прикажешь тебя понимать?
– Сама прекрасно знаешь. Не могу сказать, что у меня глаза вылезли на лоб от удивления, когда у Филипа приключилась история с этим парнем. Я вообще не удивился, если угодно.
– Конечно, во всем виновата я. А может, это твоя фашистская система обучения? Где ты ее только выкопал? Все как один, под общую команду – шагом марш!
– Не смеши меня. Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю. – Он вгляделся в лицо жены. – Если не можешь получить все, что хочешь, от меня, это не значит, что нужно отыгрываться на парне.
– Какая мерзость! Я не получаю, что хочу? Ты просто не можешь этого дать. Ты можешь только болтать о своих грязных делишках, но, когда дело доходит до настоящего, ты – сверху донизу – слабак.
– С такой, как ты, это неудивительно. Солдат в юбке и фашистских сапогах. Тебе еще повезло, что я так долго продержался. Любой другой мужчина сломался бы много лет назад.
– Любой другой мужчина? Да что ты знаешь о мужчинах?
– Ладно. Зато я кое-что знаю о женщинах, а ты…
– Ни черта ты не знаешь. В лучшем случае подносишь зажигалку своей секретарше. Делишки – тоже мне! На мне можешь отыгрываться сколько угодно, но за сыном все-таки следи! Он и Филип – порождения твоего великого мужского начала. Единственные.
– Что ж, если Тристрам с ней спит, я желаю ему удачи. Как-никак, он – сын своего отца.
– Сын своего отца? Ха-ха.
– Тристрам, давно хочу с тобой поговорить. Тристрам поднял голову от книги и уставился в стену.
На отца не смотрел.
– Ты слушаешь меня?
– Конечно.
Тристрам продолжал смотреть в стену.
– Хотел узнать, как у тебя дела в школе. Тристрам не ответил.
– Все в порядке, правда?
– Ну.
– С учебой проблем нет?
– Серьезных нет. Все идет хорошо.
– С учителями, с ребятами – все нормально? Тристрам кивнул.
– А с кем-нибудь поближе сошелся?
– Несколько человек – но очень близко ни с кем.
– Но друзья все же появились?
– Конечно, папа. Не понимаю, что ты меня пытаешь?
– Никто тебя не пытает. Просто я твой отец, и мне интересно. В Лондоне ты друзей приводил домой, а здесь – нет.
– А-а.
– Что «а-а»?
– Нет, ничего. Не думал, что тебя именно это волнует. У меня все в порядке, па, честно.
– Но ты кого-нибудь хотел бы пригласить в гости?
– Может быть. Не знаю. Почему тебя это так беспокоит?
Он продолжал смотреть в стену.
– Да не беспокоит меня это. Просто интересно. Но раз ты считаешь, что все в порядке, значит, так и есть. – Он помолчал. – А как Дженни?
Тристрам с подозрением взглянул на отца.
– Хорошая девочка.
Отец улыбнулся, и у Тристрама сразу полегчало на душе.
– Очень хорошая. А что?
– Просто вы вовсю встречаетесь. Она тебе нравится, да?
Тристрам снова покосился на отца.
– Можешь быть со мной откровенным. Я на твоей стороне. Так что можешь чуть-чуть поделиться.
Тристрам ничего не ответил и снова уставился в стену.
– Ну, сколько можно пялиться в стену? Скажи что-нибудь. – Отец глубоко втянул воздух. – Понимаешь, ты еще слишком молод, чтобы так часто встречаться с одной девочкой. Чем вы занимаетесь все время?
– Разговариваем, то да се.
– Понятно. Что это за «то да се»?
– Ну, так. Сам понимаешь – разговариваем, гуляем и все такое прочее.
Отец вздохнул.
– Приводи ее к нам почаще. Матери она нравится. Тристрам кивнул и перевел взгляд на страницу книги.
Отец еще раз вздохнул.
