Глава 14

Чарен располагался на берегу Ривер-Клайд к югу от Глазго и внушительного замка Ботсвела, родового поместья Хепбурна, графа Ботсвела. Хотя Гавин собирался однажды стать таким же могущественным, как этот лорд, он не ощущал зависти к землям Ботсвела или его владению. Его привлекал только Галлхиел и Северная Шотландия. А сейчас он хотел иметь и Чарен, и не только потому, что он добьется милостей Олбани, захватив его, он стремился получить его для самого себя.

Это была небольшая симпатичная крепость с одной-единственной башней, грациозно возвышавшейся над массивной квадратной каменной стеной. Она была старой, ее стены были отполированы за многие десятилетия дождем и ветром. Окружающие земли, хотя и опустевшие сейчас, зимой, были плодородными, если судить по состоянию хозяйств, разбросанных вокруг замка.

Гавин печально подумал, как будут выглядеть эти гордые стены, когда его пушка сделает свое дело, если не удастся убедить нынешнего владельца замка сдаться.

То, что Гавин добьется успеха, не вызывало никакого сомнения. Количество его людей превосходило число оборонявшихся примерно раза в три, если не больше. Он не имел ни малейшего желания разрушать замок, но если придется, он это сделает, а потом восстановит его из тех же самых камней. Он также не хотел порабощать этих людей и причинять им вред, потому что скоро это будут его люди. Понимание этого заставляло его обдумать, как нанести минимальный ущерб и в то же время добиться успеха в атаке замка.

Салек, знавший его лучше других, хорошо понимал его мысли.

— Мы не знаем, что за человек его владелец. Может, он будет сражаться до самого конца, а может, сбежит при одном нашем появлении.

Гавин приподнялся в седле и посмотрел на стоявшие позади него войска, которые терпеливо ждали его решения о том, как подходить к замку. Он решил внезапно. Они пойдут открыто и дерзко, окружив замок с двух сторон, не защищенных широкой рекой. В выражении его лица проскользнула гордость за воинов, которыми он командовал. Им не понадобится много времени для подготовки. Его собственные войска имели богатый опыт, а те, которые ему спешно собрал регент, были привычными к суровой дисциплине и мгновенному подчинению.

Из-за особенностей задачи, стоящей перед ним, он не мог использовать знамя регента, поэтому он сделал свое знамя: на изумрудном фоне огромный медведь стоял на задних лапах, ловя сокола в небе. Это было символично. Сокол был на гербе Макамлейдов.

Гавин с шагавшими за ним войсками приблизился к воротам замка. Салек застонал и заскрежетал зубами, когда Гавин не остановился на безопасном расстоянии, а подскакал настолько близко, чтобы можно было переговорить с людьми, собравшимися на стенах замка.

— Ты привел нас, чтобы убить. Неужели ты думаешь, что они откроют тебе ворота?

Гавин улыбнулся!

— Они их откроют, или это сделаю я.

— Если останешься жив.

Не обращая на него внимания, Гавин повысил голос, чтобы было слышно тем, кто стоял на стенах:

— Вы будете сдаваться?

Один человек подошел поближе к краю:

— Сдаваться? Кому? От чьего имени вы пришли?

— Я - Беринхард. — Он знал, что его имя ничего не говорит лорду Мортону, но не мог воспользоваться никаким другим, не в этом случае.

Ответом ему была посланная одинокая стрела, за которой раздался стон, и юноша, державший его штандарт, упал с седла. По сигналу разъяренного Га-вина Салек послал людей на помощь мальчику. Губы Гавина сжались. Лорд Мортон очень пожалеет, если безоружный юноша умрет.

Презирая опасность, Гавин подстегнул лошадь, подъехал ближе и снял свой шлем.

— Посмотри на своего завоевателя, лорд Мортон, может, это твоя смерть.

Ветер шевелил его темные волосы, а солнечный свет отражался в голубых глазах. Люди, хорошо его знавшие, ощутили холодок при этих его словах. Беринхард не проигрывает. Салек вздохнул и приказал лучникам вложить стрелы в луки, приготовившись послать смертоносный град, если какой-то глупец в замке ответит на вызов Гавина.

Они не осмелились, и Гавин повернулся к ним спиной.

— Разбиваем лагерь. Только вне досягаемости стрел. У них нет пушек. — Это будет первое, что он сделает, чтобы обеспечить безопасность владения. Снабдит его артиллерией.

В течение часа Салек позаботился об удобствах для Гавина, как он это делал обычно. В палатке были поставлены стол, кровать, лампа, не роскошно, конечно, но и не так, как на обычных стоянках на полях сражений.

Гавин улыбнулся, просунув голову внутрь палатки:

— Ты заботишься обо мне, как о старике, Салек. Я так размякну.

— Это голова у тебя размякла, — проворчал Салек. — Ты думаешь, что ни одна стрела не пробьет твою толстую шкуру?

Гавин засмеялся. Салек сердился всякий раз, когда считал, что Гавин подвергался опасности.

— Но пока не пробила, — рассудительно заметил он, зная, что этим только подливал масла в огонь.

Салек вскочил на ноги и взглянул на Гавина:

— Но это не потому, что ты хоть немного заботишься о своей собственной жизни!

— Да, — согласился Гавин. — Я хорошо знаю, что твоя бдительность хранит меня. Я буду более осторожным.

— Лжец, — отозвался Салек, уже перестав сердиться. — Ты даже не знаешь, что такое осторожность.

— Держу пари, я смогу научиться довольно быстро, если ставки будут высокими.

Салек наполнил тазик водой из серебряного кувшина и положил рядом с ним полотенце. Покачав головой, он вышел из палатки посмотреть, как обстоят дела кругом. Гавин больше заботился о чистоте, чем о безопасности.

Мало что привлекло внимание Салека вокруг палатки. Костры горели возле каждого небольшого холма, где отдыхали небольшие группы воинов. Мерцающие блики огней, казалось, задерживали наступление темноты. Салек обратил внимание на замок, который им предстояло захватить. Когда-нибудь он станет хозяином такого же места. Это была мечта, о которой он не рассказывал никому, даже Гавину, который знал о нем больше, чем кто-либо еще. Его не страшила мысль о годах, которые понадобятся ему, чтобы собрать достаточно денег. Пока же он был доволен тем, что путешествовал и сражался вместе с Беринхардом. Когда появится седина, тогда для человека и наступит время подумать об уютном местечке, где можно провести последние годы своей жизни.

Гавин присоединился к нему, и они подошли к отдыхающим воинам, перебрасываясь шутками с теми, кто участвовал вместе с ними во многих сражениях, и знакомясь с теми, кто впервые пойдет в бой под командованием Гавина.

Гавин знал, что они обсуждали его, так же как и он сам обсуждал бы любого, от руководства которого зависела его жизнь. Он не боялся, что они могут счесть его не совсем подходящим. Хотя он, может, и не много знал о светских манерах, он хорошо знал свое место и роль на поле брани, умел мысленно поставить себя на место противника. И это умение помогало ему одерживать победы в сражениях.

Этой ночью, однако, он меньше думал о предстоящих днях, а больше о прошедших днях и о Риа. Он пытался представить, как у нее дела, добралась ли она до Атдаира, думает ли она о нем. Мелкая изморось падала ему на лицо, такая же холодная, каким был ее прощальный взгляд, брошенный на него, и улыбка раскаяния появилась у него на губах. Если она и думала о нем, то в мыслях своих не щадила его. Ее взгляд, печальный и задумчивый, скользнул от него к блондинке, прижавшейся к нему, и сразу стал холодным и отдаленным. Нет, если ока и думала о нем, то, скорее всего, с презрением.

— По крайней мере, — пробормотал он, — она не безразлична. — Салек бросил на него недовольный взгляд, который не ускользнул от Гавина. Он пожал плечами. — Да, — признал он, — мои мысли витают в другом направлении, заняты другой осадой, но они обе составляют одно целое.

— Не позволяй девчонке забивать себе голову, иначе ты потеряешь все и не сможешь отвоевать Галлхиел.

— Я сохраню разум при себе, — сухо отозвался Гавин, — если только это успокоит тебя. — Ночной ветер стал пронзительным и холодным, и он с тоской подумал о теплой постели леди Беатрис. Но он быстро отогнал прочь эту мысль. Нужно было завоевать замок. — Приведи мне утром какого-нибудь жителя, желательно толкового.

Салек нисколько не удивился. Ничто из того, что делал Гавин перед сражениями, больше не удивляло его.

— Ладно. Будет исполнено.

Они расстались, и Гавин направился к палатке, где лежал его знаменосец. Человек, сидевший возле него, печально покачал головой. Лихорадка сотрясала небольшое тело. Гавин долго сидел возле мальчика и поклялся отомстить тому, кто выпустил эту стрелу.

Он спал не очень хорошо и встал задолго до рассвета. Вскоре он уже всматривался в тревожные глаза мужчины, который был на несколько лет старше его.

— Как тебя зовут?

— Рос.

Гавин спрятал улыбку. Мужчина не был дружественно настроен, он также не проявлял ни малейшего признака покорности или угодничества. Салек сделал хороший выбор.

— Тебе не нравится новый хозяин, Рос?

— У Чарена было много хозяев. — Рос, все еще настороженный, немного расслабился. Его не собирались бить там, где он стоял, да и светловолосый гигант не причинил его семье никакого вреда. Он даже был более менее почтителен с его женой, хотя она и стукнула его граблями, увидев своего мужа с заломленными назад руками. Гигант развязал ему руки, когда они вошли в палатку.

— А ты видел многих хозяев?

Рос изучающе взглянул на него.

— Я должен заботиться о земле, у меня нет времени ни на что другое. Один лорд или другой, все равно, если я занят только своей скотиной.

Гавин задумался, покачиваясь на каблуках.

— Я не лорд.

— Хозяин Чарена для меня лорд.

На этот раз Гавин позволил себе улыбнуться.

— Тогда я буду твоим новым лордом. — Он стал серьезным. — Кто будет сражаться против меня?

Рос знал, что от него хотели.

— Вам придется следить только за стенами, мой лорд. Больше ниоткуда не будет опасности.

Услышав это, Гавин удивился:

— Неужели никто из людей Чарена не будет сражаться за своего господина?

— Мы послушные овцы, мой лорд. Лорд Мортон до этого не нуждался ни в ком из нас.

— Ты сторонник англичан?

Рос посмотрел испуганно, а затем рассердился:

— Я - нет.

— А лорд Мортон думал как раз о них. Шотландия вполне могла потерять часть своей земли на южной границе.

Глаза у крестьянина сощурились.

— Кто вас послал?

Гавин пропустил его вопрос.

— Ни одному человеку на этой земле не следует бояться за свой дом или свою семью. Мы не собираемся жечь ваши дома или издеваться над женщинами. С каждым из вас будут обращаться как с моими подданными с этого момента и впредь, вы будете подчиняться моим законам и моему суду. Но, — повысил он голос, — если кто из вас поднимет руку на меня или моих людей, то потеряет все.

— Но вы еще не завоевали замок, — Рос был слишком смел, он сам понимал это.

Гавин снова улыбнулся, улыбка была уверенной.

— Я завоюю. И я хочу, чтобы ты всем рассказал о моих намерениях.

Рос изучающе вглядывался ему в лицо некоторое время, потом медленно кивнул:

— Хорошо, я все так и сделаю.

— У меня долгая память, Рос. Это принесет тебе пользу.

После того как Салек вернулся, проводив крестьянина до границы их лагеря, он увидел удовлетворенный взгляд Гавина и кивнул. Им повезет, даже если несколько местных жителей считают так, как этот.

— Теперь - размышляя, произнес Салек, — нам нужно найти способ сломить лорда Мортона, не разрушая при этом стен нашего нового дома.

— Время неподходящее для осады, — произнес Га-вин. — Все запасы еды надежно укрыты за стенами Чарена. Единственным слабым местом может быть доставка воды.

Салек кивнул:

— Как стемнеет, я пошлю кого-нибудь, чтобы поискать, откуда вода поступает внутрь.

— Хорошо, — согласился Гавин, потом остановился. — Нет, я совсем не устал. Мы пойдем сами.

— Это глупо, — начал было ворчать Салек, но затем улыбнулся: — Хорошо.

Когда он выходил из палатки, Гавин спросил:

— Как Тим?

— Он жив. — Это все, что мог ответить ему Салек. Если мальчик проживет день, это будет просто чудо.

Позже, днем, Гавин навестил мальчика. Прерывистое дыхание слабо приподнимало небольшую грудь. Окинув взглядом палатку, Гавин убедился, что для удобства мальчика было сделано все, что возможно. Небольшой огонь обогревал палатку, раненому с регулярными перерывами понемногу давали овсянку. Гавин посмотрел на мужчину, ухаживавшего за мальчиком.

— Он будет жить?

Мужчина неуверенно посмотрел на него.

— Стрела повредила мышцы, но не задела жизненно важных органов. Его может унести лихорадка. — Он помолчал и наконец прямо ответил на вопрос: — Боюсь, он не выживет.

Губы Гавина сжались, глубокие морщины пролегли между бровями, и именно в таком настроении он отправился к стенам замка. Вечер был мрачным и темным, ни луна, ни звезды не освещали их путь, когда они с Салеком быстро пробирались сквозь высокий кустарник. Позади на холме остались огни лагеря. Перед ним маячили светлые, белеющие в темноте стены Чарена.

Они осторожно обходили вокруг стены; Салек почувствовал странное притяжение к гладким камням, высоко вздымавшимся в небеса. Время от времени он почти благоговейно прикасался ладонями к прохладной, ровной поверхности, пытаясь определить происхождение этого чувства. Он был рад, что Гавин полностью сосредоточился на поисках источника воды и не обращал на него внимания.

Когда наконец они обнаружили источник с той стороны замка, что ближе всего была к Ривер-Клайд, Гавин издал довольное ворчание. Салек остановился, глядя вниз на небольшой чистый ручей.

— Неужели они настолько глупы, что полагаются только на этот ручеек?

— Этого достаточно для замка, — заявил Гавин.

— Но не так безопасно. Ведь это первое, что будет искать осаждающий их противник.

— Правда, — согласился Гавин. — Чарен очень старинное владение. Я не сомневаюсь, что на такой случай где-то в стенах замка может быть выкопан колодец. Может статься, что он все еще полон, а может, и нет. Я только знаю, что здесь уже много лет не было сражений. Если колодец пересох, то, бьюсь об заклад, они не станут тратить силы, чтобы выкопать другой. На это надо много времени, а они всегда были дружны с Англией.

— Может, ты и прав. Это рискованная игра.

Гавин улыбнулся ему:

— Но игра, где мы ничего не теряем и все получаем, если победим.

— Итак? — Салек ждал, прислонившись к стенам Чарена, и снова почувствовал то странное ощущение. Если бы он был суеверный или набожный человек, то наверняка убежал бы, настолько сильным было это притяжение.

— Ну что ж, тогда мы перекроем его камнем. Пусть он переполнится и заливает землю с этой стороны стены.

Салек кивнул:

— Завтра я пошлю несколько человек собрать камни возле реки. Когда стемнеет, перенесем камни сюда; и все будет сделано. — Он выпрямился, отодвинувшись от каменной стены и ощутив какое-то чувство потери. Холодок пробежал у него по спине, и он подавил настойчивое желание оглянуться назад, когда они с Гавином шагали к своему лагерю.

Гавин сразу же прошел в палатку, где лежал раненый мальчик. Тим лежал неподвижно, и у Гавина екнуло сердце. Он мог в пылу битвы отрубить голову врагу, но страдания женщин и детей причиняли ему мучительную боль. Человек, дремавший возле мальчика, проснулся при появлении Гавина, и именно его улыбка приободрила Гавина.

— Температура спала час назад. Он будет жить.

Гавин слабо улыбнулся:

— Ты будешь хорошо награжден за заботу о нем.

Мужчина изумленно посмотрел на него. Никогда больше он не будет пугаться легенд, окружавших образ Беринхарда. Он — храбрый воин, и его враги правильно делают, сжимаясь от страха перед ним. Но он заботится о своих. Им не нужно бояться его.