1

Дилижанс резко подскочил на выбоине. Пассажиры, а их ехало семеро, со стонами повалились друг на друга. Меган Коулстон едва подавила крик, когда ее подбросило вверх. Маленькая кокетливая шляпка смялась о крышу кареты. Рухнув вниз, Меган схватилась за руку матери, чтобы не свалиться на пол. Шляпка съехала на один глаз, придав ее обладательнице залихватский вид.

— Ох, пропади все пропадом! — пробормотала Меган в раздражении, сдувая выбившуюся прядь рыжевато-каштановых волос с разгоряченного лица. Лучистые серые глаза сконфуженно сверкнули из-под длинных густых ресниц, когда она поспешила вновь чинно расположиться на своем месте и разгладила помятую юбку тонкими пальчиками. Грушевидный бриллиант мигнул на безымянном пальце левой руки. Хоть и некрупный, он служил напоминанием о мужчине, который ждал ее в конце этой утомительно долгой поездки и за которого она должна была в скором времени выйти замуж. Мысль об этом подбодрила ее, и улыбка заиграла в уголках губ, розовых от природы и достаточно пухлых, чтобы искушать мужчину убедиться в их нежности.

Сняв с головы помятую шляпку, Меган нахмурилась вновь. Из груди вырвался недовольный возглас, когда она потрогала остатки того, что минуту назад было веселой розочкой, а теперь напоминало скорее раздавленную клубнику.

— Ну вот! — фыркнула она. — Лучше бы мы отправились из Абилина верхом, а не тряслись в этом жутком дилижансе на Тусси.

— Ладно, Меган, — произнес Эван Коулстон как можно терпеливее, хотя и сам страдал от неудобств, — ты ведь сама знаешь, что это было невозможно. По твоему настоянию мы взяли столько вещей, что еще удивительно, как нам удалось сесть в дилижанс. Я уж боялся, что придется грузить пожитки на телеги — на две, а то и на три. По-моему, вы с матерью подчистили все, что было у нас в доме.

Джейна Коулстон взглянула на мужа с лукавой усмешкой:

— Не слушай отца, Меган. Он старается не замечать, что его дочка уже стала взрослой. Если бы он мог диктовать свою волю природе, ты вечно оставалась бы маленькой девочкой, которая любит взбираться к нему на колени и выпрашивать пенни и леденцы. А теперь, когда ты вот-вот станешь миссис Кирк Хардести, он вдруг понял, каким стал старым.

Меган невольно рассмеялась, увидев раздраженный взгляд отца, которым тот смерил жену.

— Это нечестно, Джейна, — проворчал он, — да и неправда. Да, для меня было неожиданностью, когда молодой человек обратился ко мне и попросил руки нашей дочери. Ведь, кажется, только вчера еще она читала по складам свою первую книжку. И все же я знал, что рано или поздно это случится. Не понимаю лишь одного — почему именно Кирк Хардести? Почему Меган не могла выйти замуж за какого-нибудь хорошего парня из Абилина, а не ехать куда-то за тысячу миль?

Джейна разделяла огорчения мужа, хотя и не решалась сказать об этом Меган. Ей было больно думать, что их единственную дочку судьба заносит в такую даль. Они будут видеться с ней очень редко и станут чужими для собственных внуков, которые рано или поздно появятся. И все же Джейна понимала, что, несмотря на любовь к родителям, сердце Меган стремилось к Кирку. Сомнений нет, он красив — пожалуй, даже чересчур, — каштановые волосы, яркие голубые глаза и миловидное лицо. Да, парень, как картинка! И все-таки что-то в его облике, что-то неопределенное вызывало в Джейне беспокойство. Возможно, дело в глазах, таких ярких, что, казалось, они пронизывают тебя насквозь, и таких холодных, что, когда в них заглядываешь, по спине непроизвольно ползут мурашки.

Однако, хотя Джейне и не нравились глаза будущего зятя, нельзя было не признать, что он обращается с ее дочерью как с королевой и что так, несомненно, будет продолжаться и потом, когда они с Меган поженятся. Кирк и его мать, Опал Хардести, были богатыми землевладельцами, им принадлежала большая ферма неподалеку от Тусона. Меган познакомилась с Кирком несколько месяцев назад, когда он прибыл в Абилин после долгого и утомительного перегона скота. За несколько дней девчонка влюбилась в красивого, галантного ковбоя. Он щедро осыпал ее комплиментами и подарками, словно денег у него было не меньше, чем цветистых фраз. Через несколько недель уже состоялась помолвка, и лишь непреклонность Эвана и Джейны не позволила им тут же и обвенчаться. Нет уж, если их единственная дочь и выйдет замуж, то сделано это будет как положено, после приличествующего времени помолвки, в красивом платье, при соответствующем приданом, и чтоб церемония бракосочетания прошла красиво. Только в одном они уступили. Свадьба должна была состояться в доме Кирка. Отсюда и поездка в Тусон.

— А я-то думала, что тебе нравится Кирк, папа, — сказала Меган.

— Я ничего не имею против парня, вот только живет он слишком далеко, — заверил ее Эван, хотя, как и жена, не мог отделаться от смутных опасений. Ведь он едва знал человека, который должен теперь забрать их единственную дочь так далеко. Они с Джейной уже много лет владели гостиницей, так давно, что он уже потерял счет годам, и за это время пришлось навидаться разной публики. Волей-неволей станешь знатоком характеров. Определенно в этом Кирке Хардести кроется что-то не совсем хорошее. Однако сколько Эван ни размышлял, что же беспокоит его в Кирке, разгадка ускользала. Как бы там ни было, он надеялся, что это какая-нибудь мелочь, которая не заставит дочку пожалеть о своем замужестве.

Быть может, как намекала Джейна, он просто испытывает к Кирку неприязнь за то, что тот забирает его дочь и заставляет вспомнить, как быстро летит время. Ведь Меган уже восемнадцать лет, она стала красивой девушкой, готовой вступить в самостоятельную жизнь, выйти замуж. Надо же! И когда только на хрупком тельце появились все эти женственные округлости, которые так любят пожирать глазами парни и о которых так сожалеют отцы? Где он был, когда прелестная улыбка Меган сделалась роковой, когда тонкие ручки и ножки внезапно наполнились грацией и плотью? Понадобился приезд Кирка, чтобы вывести Эвана из его слепоты, и он не мог с чистым сердцем сказать, что благодарен парню за такое неожиданное прозрение. Честно говоря, он всей душой противился этому. Жаль, что Всевышний не благословил его и Джейну множеством детей в их браке. Тогда, возможно, потеря Меган не ударила бы его так больно и не пришлось бы чувствовать себя сейчас таким старым и несчастным.

Меган тоже была погружена в раздумья, большей частью о Кирке. Завтра она увидит его опять, после нестерпимо долгих месяцев разлуки. Еще один день в этом грязном тряском дилижансе, от которого уже болят все кости. Еще один день они будут есть всякую дрянь и мучиться от пыли, которая проникает во все поры на теле. Еще день удушающей жары, от которой вся одежда взмокла и липнет к телу, а по спине ручейками льет пот.

Еще одна ночь в жалких комнатушках на станциях, мытье в тазу с тепловатой водой, когда ужасно хочется залезть в большую ванну, полную горячей воды с душистой мыльной пеной.

Хоть она и мечтала о настоящей ванне и чистых волосах, еще больше ей хотелось оказаться рядом с Кирком. Казалось, прошла вечность, с тех пор как он держал ее в объятиях и нашептывал о своей любви, как они украдкой целовались на качелях, что висят у них на веранде. Однажды он даже осмелился и провел пальцами по ее груди, и тогда у нее по телу пронеслась какая-то жгучая волна, заставившая ее испугаться и задрожать. Часто он пытался открыть ей рот во время поцелуя, но Меган не допускала вольностей, как и не позволяла больше прикоснуться к груди. Сколь бы ей ни хотелось этого самой, она была уверена, что порядочные девушки не разрешают такого до свадьбы. Чего доброго, Кирк потеряет к ней уважение. А Меган не хотелось упустить его. Кирк настолько хорош, пожалуй даже слишком, что становилось боязно.

Сначала Меган поразила красивая внешность Кирка. И то, что этот красавец заметил ее, приводило девушку в упоение. Когда он признался в любви, она буквально онемела от восторга. У нее кружилась голова при мысли о том, что этот роковой мужчина, который мог, вне всяких сомнений, добиться любой девушки, выбрал именно ее. Впервые в жизни она ощутила себя женщиной. Пройтись под руку с ним по улице, стоять рядом с ним в церкви, заставить подруг корчиться от зависти… как все это ново и удивительно! Меган расцветала под его комплиментами, ее самооценка возрастала не по дням, а по часам — впервые она стала сознавать силу своей женской власти над мужчиной. Сбывались самые заветные девичьи мечты о богатом и красивом мужчине. Она с восторгом приняла его предложение и вот через несколько дней станет его женой. Уж точно, ни одной девушке не повезло так, как ей, хотя путешествие до Аризоны и оказалось долгим и утомительным. Но Меган без колебаний отправилась бы и на край света, чтобы выйти за него замуж. Кирк стоит всех дорожных неудобств.

Меган задремала. Сквозь легкий сон до нее доносился тихий разговор отца с матерью и громкий храп дородного джентльмена, что сидел наискосок от нее. Семилетний мальчик ютился на маленькой откидной скамеечке между двумя сиденьями. Он непрестанно болтал ногами, иногда задевал за ногу матери, и та резко его одергивала. Терпение бедной женщины постоянно подвергалось суровым испытаниям в течение всей поездки. Между ней и дородным джентльменом сидел высокий тощий проповедник. В отличие от веселого священника, который был у них в Абилине, у этого вид был кислый и неприятный — такой призовет кару Господню на голову всякому, кого заподозрит в малейшем прегрешении. Хорошо еще, что большую часть времени он проводил за чтением Библии, не обращая внимания на попутчиков. Тут мысли Меган стали путаться, и ее незаметно одолел сон.

Проснулась она от толчка. Впрочем, не просто от толчка — она обнаружила, что сползает на пол дилижанса и никак не может остановиться. Ее пораженный вопль был едва слышен среди всеобщих криков и визга. В какой-то момент, в полусонной оторопи оглядываясь вокруг, она подумала, что все еще не проснулась от кошмарного сна. Молодая мать крепко прижимала к себе сына и истерически кричала. Джейна страшно побледнела, и ее правильные черты лица исказились страхом. Священник истово молился, крепко зажмурив маленькие глазки. Эван Коулстон и другой джентльмен бросали в окно настороженные угрюмые взгляды. Меган с удивлением увидела, как отец вытаскивает револьвер из потайного кармана куртки. Полный мужчина, которому она свалилась на колени, держал небольшой дерринджер — крупнокалиберный пистолет.

Все это запечатлелось у нее в голове за несколько секунд. Дилижанс летел по дороге с бешеной скоростью, возницы кричали на лошадей и оглушительно щелкали бичом. И тут Меган озарила ужасная догадка: это не щелканье бичей, а выстрелы. И как бы в подтверждение с крыши дилижанса прогремел еще один выстрел.

А затем она уже почти ничего не различала. Эван столкнул жену вместе с дочерью на пол и закричал сквозь шум:

— Лежите там и не вставайте, пока я не скажу. Перепуганной женщине с маленьким сыном он приказал то же самое:

— Все пригнитесь и не поднимайте голов!

С этого момента в голове у Меган все смешалось. Карета неслась на страшной скорости по ухабам. Один раз она подскочила так сильно, что едва не опрокинулась, отчего Меган сильно ударилась головой о дверь и у нее полетели из глаз искры. Мужчины кричали, отовсюду гремели выстрелы, дилижанс подскакивал и грохотал. Из-под колес скачущих лошадей летело столько пыли, что невозможно было дышать, не говоря уже о том, чтобы что-то видеть. Меган услышала, как над головой какой-то мужчина закричал от боли, потом послышался глухой стук по крыше.

— Одного кучера ранили! — услышала она голос отца.

— Проклятье! Они скоро доберутся и до нас! — ответил толстяк. — Мы никуда не денемся от них в этой колымаге!

Кто такие «они», оставалось догадываться. Священник еще истовей зачастил свои молитвы. Как ни была Меган испугана, ей захотелось расхохотаться. Звук конских копыт нарастал, один из выстрелов прогремел так близко, что она вся сжалась и беззвучно вскрикнула от страха.

Дилижанс сбавил скорость, а затем и вовсе остановился. Воцарилась зловещая тишина, длившаяся, казалось, целую вечность. Никто не шевелился, не издавал ни звука. Наконец снаружи кто-то прорычал по-испански отрывистый приказ. Вероятно, его не послушали, и он повторил на ломаном английском. В окно Меган увидела, как с крыши упало ружье, глухо стукнув о землю. Затем раздалась команда, произнесенная с жутким акцентом:

— Всем выйти, руки вверх!

— Эван? — вопросительно прошептала Джейна, взглянув на мужа.

— Ничего другого не остается, Джейна, — сокрушенно вздохнул тот. — Их слишком много.

— Не беспокойтесь, леди, — успокоил женщин толстяк. — Скорее всего они отпустят нас восвояси, только заберут все, что покажется им ценным.

Дверца дилижанса распахнулась, и глазам пассажиров предстали три бандита в масках и с ружьями, нацеленными прямо внутрь кареты.

— Сначала выбрасывайте свое оружие, потом медленно выходите сами.

Скрипнув зубами, Эван подчинился. Другой мужчина тоже швырнул свой пистолет в открытую дверь. Выйдя из кареты, Эван повернулся, чтобы помочь женщинам, но его оттолкнул в сторону один из бандитов. Заглянув в карету и увидев лежащих там на полу трех женщин, он вкрадчиво засмеялся.

— Mujeres, доставьте мне удовольствие, позвольте помочь вам выйти.

Бандит протянул руку молодой матери, которая тут же отпрянула с оглушительным визгом. Пожав плечами, он бесцеремонно вытащил кричавшую женщину наружу. Толкнув ее к Эвану, он помог выбраться мальчику, затем Джейне и Меган.

Колени у Меган дрожали так сильно, что она едва держалась на ногах, стоя рядом с родителями и глядя, как из дилижанса вылезают двое других мужчин. На глазах пассажиров их багаж быстро обыскали, затем с крыши сняли два тяжелых сундука. Прицельный выстрел сбил замок с первого, и, когда крышку подняли, бандиты издали восторженный клич. Сейф был наполнен деньгами, пачками зеленых долларов, предназначенных для тусонского банка. Второй ящик, хотя и поменьше, содержал в себе еще более богатую добычу, поскольку был до краев наполнен сверкающим золотом.

Двое бандитов проворно перенесли краденое на спины лошадей, а остальные пятеро стояли с ружьями наготове возле оробевших пассажиров и двух кучеров. Раненый возница лежал на земле, зажав руками рану на бедре. Его штаны пропитались кровью, лицо побледнело; впрочем, рана не была смертельной. Несколько дней полечится у тусонского доктора — и будет в порядке.

Вот двое налетчиков вразвалку подошли к своим жертвам, сбившимся в жалкую кучку. Один из бандитов с явной насмешкой в голосе сказал:

— Рог favor, пожалуйста, теперь отдайте нам свои ценные вещи. Деньги, кольца, часы, украшения кладите в этот мешок.

Люди угрюмо повиновались, только священник мало что смог отдать грабителям. Джейна сняла брошку из слоновой кости с ворота платья и со слезами бросила ее в дорожный мешок. Но когда разбойник протянул руку к ее обручальному кольцу, она в отчаянии отпрянула, сжав руки в маленькие кулачки.

— Нет! — пронзительно закричала она. — Вы не посмеете отнять у меня обручальное кольцо! Боже, неужели вы такие мерзавцы?

Меган видела сквозь слезы, как лицо мужчины покраснело от гнева под маской. Она знала: если этот негодяй осмелится поднять руку на ее мать, отец немедленно бросится на него, хоть тот и вооружен, и наверняка будет убит! И когда она уже была уверена, что разбойник ударит мать, послышался резкий окрик одного из главарей, по-прежнему сидевшего на гнедом жеребце. Меган не понимала испанского, но смысл был ясен, поскольку здоровяк неохотно отступил. Матери позволили сохранить ее драгоценное обручальное кольцо. Пройдя мимо Меган, он направился к молодой матери и забрал камею на цепочке и перстень с маленьким рубином, но, неуверенно оглянувшись на своих сообщников, оставил и ей золотое обручальное кольцо.

Наконец он подошел к Меган. Сдерживая слезы, она со вздохом сняла кольцо с жемчужиной, подаренное ей отцом всего лишь на прошлой неделе. Золотые часы, принадлежавшие ее бабушке, полетели следом в подставленный мешок. Жуткий человек продолжал выжидающе глядеть на нее. Затем показал на маленькие жемчужные капли в ушах:

— Los pendientes, сеньорита, их тоже.

Меган глядела на него, молча проклиная алчных негодяев, а рука сама собой поднялась, чтобы снять серьги. Но тут воздух снова прорезал властный бас. Два бандита обменялись по-испански резкими фразами, а Меган с беспокойством ждала, не зная, что ей делать.

— Подойдите сюда, сеньорита, — внезапно приказал тот же бас. Глаза Меган пугливо взметнулись к лицу восседавшего на коне мужчины, но мало что удалось разглядеть. Нижнюю часть лица закрывала бандана, цветной платок, а край черной шляпы был надвинут почти на глаза, скрывая остальную часть лица. — Ну! — рявкнул он, когда она застыла в нерешительности.

Меган повернула умоляющие глаза к отцу.

— Что мне делать, папа? — спросила она дрожащими губами. И тут на нее упал аркан, обвив тело и прижав руки к бокам. Крик ужаса вылетел из ее сжавшегося горла, а взгляд снова взметнулся к лицу сидевшего на коне бандита.

— Muchacha, — ровным низким басом пророкотал он. — Когда я приказываю, надо повиноваться. — Шаг за шагом он спокойно подтянул к себе дрожащую пленницу.

«Ее глаза похожи на нежные серые облака, такие же огромные и трепетные, — подумал он про себя. — А сама она — как пойманная голубка, маленькая и беззащитная». Он наблюдал, как она борется со страхом, все больше выступавшим у нее на лице, но дрожащие губы выдавали ее. Ровные белые зубки выглядывали из-за нижней губы, и это выдавало ее, как она ни старалась собрать все свое мужество перед лицом неизвестного врага.

Когда она уже стояла перед ним, он спросил:

— Как ваше имя, прелестная сеньорита? Маленький подбородок с вызовом вскинулся кверху, когда она вытянула шею, чтобы смотреть ему прямо в лицо.

— Меган, — тихо ответила она, и ее голос чуть задрожал. — Меган Коулстон.

— Дай мне твою руку, Меган. — Он ослабил лассо, и оно упало к ее ногам, высвободив руки.

Поколебавшись секунду, онд медленно подняла правую руку.

— Нет, другую, — поправил он.

Подозрительно нахмурившись, Меган подчинилась. Длинные сильные пальцы обхватили ее ладонь теплой хваткой. Меган спокойно стояла, пока не почувствовала, что его пальцы пытаются снять бриллиантовое обручальное кольцо.

— Нет! — закричала она. — Нет! Прошу! Это мое обручальное кольцо. Прошу вас, оставьте его мне! Пожалуйста!

Несмотря на то что он был гораздо сильнее, она пыталась сомкнуть пальцы, выдернуть руку из его твердой хватки. Он не отпускал ее, и она стала сопротивляться еще сильнее, уперлась правой рукой ему в бедро и попыталась вырваться. Сильный конь слегка пошевелился, но бандит управлял им так же легко, как снимал кольцо с пальца Меган, не отпуская ни на секунду ее ладони.

Быстрым взмахом руки он швырнул колечко второму бандиту, тому, кто держал мешок.

— Вот, amigo, держи. Я нашел себе кое-что поинтереснее.

Его тихий, издевательский смех и галантность, с какой он снимал ее драгоценное кольцо, в конце концов разозлили Меган.

— Бесстыдное животное! — пронзительно закричала она, и ее серые глаза засверкали будто серебряные доллары. — Верни мне мое кольцо! Оно мое, и ты не имеешь права отбирать его!

А он продолжал смеяться, глядя на нее сверху вниз, и в своем гневе Меган вовсе как-то не обратила внимания, что ей удалось разглядеть его глаза и что они сверкали яркой голубизной, а вовсе не были карими, как у большинства испанцев. Его жесткие пальцы крепко схватили ее за руку у локтя, не позволяя ей сопротивляться.

— Ах, так у тебя норов под стать твоим волосам! — тихо протянул он. — А я-то думал… Что ж, это еще интересней. — Он схватил ее за другую руку и, прежде чем она успела опомниться, поднял с земли и посадил впереди себя в седло.

Сначала она пискнула от удивления, потом взорвалась.

— Отпусти, болван! — завизжала она, не замечая восторженных возгласов остальных бандитов, которые следили за происходящим с нескрываемым интересом. Лишь испуганные рыдания матери и тревожный возглас отца заставили ее наконец опомниться.

— Бога ради, Меган, не зли их, — предостерег ее Эван. — Пусть забирают кольцо. Кирк поймет. — Эван обратил рассерженный взгляд на человека, держащего его дочь: — Прошу тебя, опусти ее на землю. Вы уже забрали у нас все ценное и достаточно над нами поизмывались.

Главарь бандитов покачал головой:

— Нет, сеньор. Я решил немного подержать у себя твою маленькую злюку. Возможно, она неплохо развлечет меня. Ведь в конце концов мы напали на дилижанс, чгобы забрать все ценное, а что может быть ценнее, чем красивая, юная и соблазнительная сеньорита?

Вой Джейны слился с визгом Меган, но их заглушил гневный рык, который издал Эван. Он яростно рванулся вперед и остановился лишь после того, как ему в живот уперлось дуло ружья. Когда он согнулся от боли, Меган снова закричала, и ее маленькие кулачки обрушились на державшего ее бандита.

— Проклятые негодяи! Не смейте бить моего отца! — Слезы засверкали в ее глазах словно капли дождя, когда она заглянула в бездонные голубые озера главаря.

— Не беспокойся, мистер Коулстон, — холодно процедил тот, спокойно сжав одной рукой оба кулачка. — Твоя драгоценная дочь рано или поздно вернется к тебе, хотя не обещаю, что состояние ее не изменится к тому времени. Это зависит от многого, и в немалой степени от того, с какой готовностью она будет выполнять мои просьбы.

К этому времени остальные бандиты уже восседали на конях, хотя их револьверы по-прежнему были нацелены на испуганных пассажиров.

— Пожалуйста, если в вас есть хоть капля милосердия, отпустите мою дочь! — умоляла Джейна, и слезы ручьем текли по ее бледным щекам.

Меган сопротивлялась, извиваясь изо всех сил и выкрикивая ругательства вперемежку с яростными всхлипываниями.

— Отпусти меня, проклятый негодяй! Да я скорее умру, чем поеду с тобой! Отпусти, мерзавец, ты… ты… ублюдок!

— Вам так просто это не пройдет! — вмешался второй возница. — Похищение людей — серьезное преступление, даже в этих местах. Шериф вас повесит за это.

— Пусть сначала поймает, — хладнокровно процедил бандит.

— Господь покарает вас за это, — сказал священник. — От него вы никуда не ускачете. Он отправит вас жариться в аду навечно за ваши преступления против невинной девушки. Будьте прокляты навеки.

Грудь бандита затряслась от смеха. Меган ощутила это спиной.

— Если я уж все равно проклят, пастор, то постараюсь нагрешить всласть. — Крепко обхватив Меган, он пустил коня в галоп.

Как ни извивалась девушка, она не могла даже пошевелиться, только выкрикивала разные оскорбительные слова, между тем как они все больше и больше удалялись от дилижанса и родителей. Рука бандита еще крепче обхватила ее за талию, так что ей трудно было дышать.

— Сейчас мы чем-нибудь заткнем твой грязный рот, querida, — тихо пригрозил он. Как только они одолели перевал, он снял с лица маску и быстро завязал Меган рот, заставив ее онеметь. А еще связал ей руки и прикрепил к седельной луке. — Теперь ты немножко посидишь спокойно, моя маленькая злючка, — засмеялся он, глядя в ее сверкающие гневом глаза.

Меган зарычала из-под платка, ненавидя его за то, что испугал ее, похитил, украл обручальное кольцо, открыл такое красивое лицо под стать смеющимся темно-синим глазам. Ведь такой негодяй должен по всем правилам и резонам быть безобразным! Как несправедлива жизнь!