Глава двенадцатая
1971
I
Ред был взбешен, когда узнал, что Джудит купила в Вирджинии имение площадью шестьдесят акров, неподалеку от поместья Хикори-Хилл Этель Кеннеди. Ему было наплевать, что это, по словам Эбби, «прекрасное, живописное место для молодого человека, стремящегося попасть в Овальный кабинет, вполне подходящее для проведения грандиозных вечеринок и приемов, которых Вашингтон еще не знал…». Он сразу узнал почерк и язык Джудит, хотя жена убеждала его вроде бы от себя.
Теперь он стремился вести самостоятельную жизнь в Вашингтоне, желая этого даже больше, чем занять место в Конгрессе. Ему хотелось, расположиться в огромном гостиничном комплексе «Уотергейт», где можно позволить себе жить анонимно. Свою известность, о которой так часто говорили Билл и Джудит, он хотел бы ограничить зданием Конгресса.
Ознакомившись с планом Джудит устроить общую семейную жизнь в Вирджинии, Ред твердо заявил:
— Не пойдет.
— Не глупи, — сказала Джудит. — Все будет хорошо.
Ред не мог, разумеется, сказать, что не хочет, чтобы семья была с ним. Дело было не в Эбби, а в самой Джудит. Просто сын мечтал, чтобы мать хоть на время оставила его одного. Господи! Как он стремился к этому, все время противясь проживанию его семьи в ее доме. Да и вообще, почему она должна переезжать в Вашингтон?
— Нет, мама. Мужчина, тем более конгрессмен, должен, по крайней мере, делать вид, что он является главой своего семейства. Мы не можем продолжать жить в твоем доме.
К его удивлению, Джудит охотно согласилась с этим:
— Ты прав. Но следует самому сказать Эбби, чтобы она не предпринимала попыток переехать в Вашингтон, а осталась бы в Бостоне. При этом обязательно пообещай, что будешь периодически наведываться к ней.
Вот оно что! Он попытался найти единственно возможный ответ:
— То, что мы не переезжаем вместе с тобой, отнюдь не означает, что Эбби должна остаться в Бостоне. Мы просто приобретем свое собственное жилье, как и все нормальные люди. Смею утверждать, что только немногие конгрессмены проживают вместе с матерями, и то только потому, что им это удается.
— Хорошо. Желание быть независимым вызывает только восхищение. Почему бы нам не позвать Эбби прямо сейчас, и ты скажешь ей все о своей восхитительной независимости. Я уверена, что это приведет ее в ужас.
Эбби вошла в кабинет с мрачным предчувствием. Она уже догадывалась, что речь пойдет о приобретении дома.
— Ну, Ред, — громко сказала Джудит, — расскажи Эбби, как вы собираетесь обустроиться здесь, в Вашингтоне.
— Вот что, Эбби. Мы не переезжаем в мамин Стэн-тонвуд. Мы будем жить отдельно.
— Но, Ред, этот дом достаточно большой для всех нас. В нем может разместиться дюжина семей. Два плавательных бассейна, причем один из них детский. Здесь просто чудесно!
Ред грустно улыбнулся.
— Я думаю, — сказал он, — для начала будет вполне достаточно небольшого и менее чудесного дома.
— Конечно, этого будет достаточно, Эбби, — согласилась Джудит. — Зачем вам два бассейна? Зачем шестьдесят акров плодородной земли? Да здесь работников нужно будет столько, что голова кругом идет. Я тоже думаю, что начинать нужно с того, что вы можете себе позволить. Ред, как ты думаешь, сколько сможешь наскрести себе денег на содержание дома? За месяц?
Ред пожал плечами: у него всегда были трудности с финансовыми расчетами. Он предоставил это Эбби.
— Я еще не думал об этом, — ответил он.
— Так вот, лучше подумай об этом, прежде чем говорить. И не рассчитывай, что я буду оплачивать твой собственный дом, в то время как я уже купила этот, для всех нас. А ты отказываешься в нем жить.
Нет, он на это не рассчитывал и был готов к решительным действием. Даже если Эбби не поддержит его и примет сторону Джудит, это будет ее собственный выбор. Да, именно так. Либо она останется его женой, либо — дочерью его матери. У нее есть свои собственные средства, и на них можно купить свободу для всех, кто в ней остро нуждается.
— Нет, мама, я не жду от тебя никаких подачек. Но думаю, что было бы справедливо, если бы моя жена немного раскошелилась. Как ты считаешь, Эбби?
Впервые в своей жизни Эбби обрадовалась условиям своего наследства.
— Но ты же знаешь, я не правомочна брать эти деньги! Ни копейки! Могу распоряжаться только доходами от вложений. Тебе хорошо это известно.
На мгновение Реду показалось, что он превратился в большой шар, а Эбби его проколола.
— Нет, я не знал! Ты никогда не говорила!
— Нет, говорила, но ты же никогда не слушал меня! Всегда был слишком занят собой!
Он посмотрел на Джудит. Интересно, а она в курсе? Да, конечно же, опять оказался единственным глупцом в этой семье: об этом знали все, кроме него.
Ему даже неизвестно, сколько денег было на счету Эбби. Несколько миллионов? Но сколько бы их ни было, они ни в какое сравнение не идут с состоянием Джудит. До него доходили слухи, что оно приближается к миллиарду. Более точной информации не было: его всегда держали в неведении. Мать постоянно напоминала, чтобы он не забивал себе голову подобными пустяками и полностью отдавался своей будущей карьере. Он желчно засмеялся: вероятно, так никогда и не узнает сколько же денег в его семье, даже после смерти Джудит. Скорее всего, она оставит эти деньги трастовому фонду, как в случае с Эбби, и даже из могилы будет контролировать его.
— Какой у тебя ежегодный доход? — тоскливо спросил он Эбби, зная заранее, что этой суммы будет явно недостаточно.
— Имеешь в виду чистый? — язвительно уточнила Эбби, конечно же, знавшая, что имеется в виду. Он хотел объединить ее доход со своим жалованьем конгрессмена и попробовать купить свой дом в одном из окраинных районов Вашингтона. Там едва ли найдется лишняя комната для служанки, няни или повара, без которых им трудно будет обойтись. В таком доме она вряд ли сможет устраивать пышные приемы, соответствующие высшим стандартам столицы.
Эбби посмотрела на Джудит, и та угодливо сообщила:
— Разумеется, есть множество способов экономить деньги, но ты и сама об этом знаешь, Эбби. Поначалу вам нужна будет няня, но расходы можно сократить, нанимая ее не полный день. Вы можете также сэкономить на своем гардеробе. Можно обойтись без многих развлечений, не устраивать шикарные обеды для гостей. Сократите расходы на школу где будут учиться ваши дети. В конце концов, никто не ожидает от молодой матери, живущей с мужем-конгрессменом на одну его зарплату, что она будет одеваться, как Жаклин Кеннеди. Тебе же, Ред, придется уделять больше внимания своему имиджу, так как ты будешь на виду у всех. Я читала где-то, что жена конгрессмена Хастингса сама подстригала себе волосы, чтобы сократить расходы. Возможно, и тебе придется научиться этому, Эбби.
Ред сделал над собой усилие, чтобы засмеяться:
— Ладно, мама, картина нам ясна!
Эбби готова была убить Джудит. Как всегда, она перестаралась: была с сыном деликатна, как паровой молот. А в результате — этот смех Реда. Разве они этого хотели — заставить его истерично смеяться?
А Ред в этот самый момент подумал о человеке, который не должен отказать ему в помощи… относился к нему, как к сыну, и всегда обещал быть рядом. Конечно, Билл был другом матери и в известном смысле зависел от нее, но он все же должен помочь ему, если Джудит не узнает про это. Как можно жить в доме Джудит и не удержаться от соблазна укусить ее за руку?
— Я бы с удовольствием выручил тебя, Ред, но у меня просто нет таких денег, которые тебе нужны. — Билл сказал это извиняющимся тоном, отмечая с горечью, что Ред ему не верит. Он тут же поспешил объяснить, что после развода Фрэнки предложила не делить все их состояние на две части, а перевести большую часть в трастовый фонд для Д’Арси и ее семьи.
— Я не хочу вдаваться в подробности, но мне пришлось уступить ей, — сказал Билл. — Таким образом, до конца жизни мы достаточно полно обеспечили себя доходом, но это все, что я сейчас имею. Разумеется, дом в Палм-Бич оставлен ей.
Билл не хотел говорить Реду о том, что Фрэнки настояла, чтобы они отказались от той части состояния, которая основана на деньгах Джудит, полученных им много лет назад, чтобы вырваться из Бостона.
Вместо денег Билл предложил сыну один полезный совет:
— Границы независимости человека определяются не тем, где человек работает или с кем он живет. Важно прежде всего его внутреннее состояние. Это находится здесь, — он указал на голову, — и здесь, — на сердце. Ред вежливо пожал руку Билла. «Тебе хорошо пороть эту несусветную чушь, — подумал он. — Политическая карьера уже позади, и вполне достаточно денег, чтобы быть независимым. За тобой ухаживает Джудит, которую ты, несомненно, периодически трахаешь. Но будь осторожен! Цена всего этого может быть слишком велика!»
В конце концов, они все переехали в Стэнтонвуд, с его конюшнями, бассейнами, теннисными кортами, собственным озером и даже детским зоопарком. Как он посмел бы лишить детей и жену всей этой роскоши, говорила ему Эбби. Да, сейчас ему пришлось уступить, но, с другой стороны, Ред также чувствовал, что этим свел с ней все счеты, ничего не оставив на потом. Действительно, поскольку именно Эбби лучше всего разбиралась в финансах, значит, именно она все это и устроила, тем самым определив свое место на всю оставшуюся совместную жизнь. Теперь он ничего ей не должен!
II
Вскоре Джудит запланировала свой первый прием в Стэнтонвуде. Он устраивался по весьма особому случаю и обещал быть необыкновенно грандиозным. Что может быть более грандиозным, чем свадьба? Этого не мог отрицать никто, даже Билл.
Билл Шеридан в это время ломал голову над тем, был ли у него выбор: Джудит уже неоднократно напоминала ему, что они не могут дальше жить под одной крышей без формальной регистрации их отношений. Дескать, это могло вызвать различные толки и сплетни, окружить их новый дом легким привкусом скандала и самым серьезным образом повредить репутации человека, задумавшего стать президентом. И потом, как долго его «продолжающаяся недееспособность» может служить оправданием совместного проживания? Откажи он Джудит — ему пришлось бы подыскивать жилье в другом месте, а это означало оказаться в полном одиночестве, в стороне от жизни и карьеры Реда. Что у него осталось бы? Конечно же, не Д’Арси. Он ничего о ней не слышал и не винил ее за то: девочки всегда остаются с матерью. Фрэнки? Он сам сжег все мосты, ведущие к ней.
Д’Арси не присутствовала на свадьбе отца, хотя вся ее семья получила приглашение. Она была слишком оскорблена предстоящей брачной церемонией и даже попыталась объяснить Биллу, что она вновь беременна, поэтому вряд ли сможет выдержать столь длительную поездку. Ограничилась лишь небольшой запиской, где пожелала ему всего наилучшего.
«Как я могу поехать?» — спрашивала она Ноэля. Слишком тяжело видеть, как отец связывает свою жизнь с женщиной, которая фактически выкрала его, разбила сердце ее матери и вообще не очень приятная особа. Она, правда, не сказала Ноэлю, что, помимо всего прочего, считает Джудит ответственной за тот аборт, который до сих пор не смогла забыть. И ее сына тоже.
Когда свадьба уже была позади, Д’Арси все же нашла время ознакомиться с газетными репортажами, обильно освещавшими это незаурядное событие. Очерки о нем были помещены во всех столичных газетах, как, впрочем, и в изданиях зарубежных столиц. Во время президентства Никсона подобным сенсациям уделялось исключительно большое внимание, чего нельзя сказать о социальных проблемах населения. Свадьба Джудит Стэнтон и Билла Шеридана, поразившая многих своим великолепием, возвращала Вашингтон к тому изяществу, которого он не знал со времен пребывания в Белом доме Жаклин Кеннеди. Это был также намек на то, что эти роскошные приемы будут регулярными, наподобие веселых развлечений Этель и Бобби в Хикори-Хилл. Кто из редакторов газет может отказаться от такой темы?
Наибольший интерес у Д’Арси вызвала статья знаменитого репортера и знатока светских сплетен Нью-Йорка. Она даже вырезала ее, чтобы отослать потом Джейд.
«Дорогие мои читатели, постарайтесь не пропустить ни слова, а то будете сожалеть. Жених — бывший губернатор Флориды и все еще довольно привлекательный мужчина, хотя и прикован к инвалидной коляске. (Подробности потом.) Во Флориде он был известен по прозвищу „Король“ и проживал в Палм-Бич во дворце на берегу моря. Одно время он даже подавал надежды стать президентом. Теперь — внимание. Бывший Король был женат на Фрэнки Шеридан — недавно избранной сенатором, которая, в свою очередь, была… есть (да какая, в сущности, разница?) губернатором Флориды и по странному совпадению — тетей… да, я не оговорился, тетей… невесты, вступившей в брак без какого бы то ни было принуждения. Да, да, именно так!
Она (невеста) — некто Джудит Тайлер Стэнтон из Бостона и Ньюпорта, недавно поселившаяся в Вашингтоне и считающаяся одной из богатейших женщин в мире с миллиардным, как говорят, состоянием. Знающие люди также говорят, что она приехала в Вашингтон с целью протолкнуть карьеру своего великолепного мальчика Реда Стэнтона, также живущего с недавних пор в Вашингтоне. Он был недавно избран в Конгресс от штата Массачусетс, и, уверяю вас, мальчик Редди — один из самых смазливых конгрессменов, которых Вашингтон видел за многие годы. Во всяком случае, за годы моей работы в этой газете. Но вернемся к мамочке, невесте.
Раньше Джудит была замужем за финансистом Дадли Стэнтоном, отцом Реда. Он умер очень много лет назад и был, по крайней мере, на полвека старше миссис Шеридан. Но самое интересное, когда молоденькая и невинная Джуди вышла замуж за Дадли, он тоже был привязан к инвалидной коляске. Любопытное совпадение, не правда ли? Разница лишь в том, что старый Дадли был инвалидом задолго до своей женитьбы (Джудит была его нянечкой, как вы понимаете), а нынешний жених стал инвалидом совсем недавно в результате предполагаемого покушения.
Хотя виновник этого покушения так и не был достаточно точно идентифицирован людьми в голубой форме (интересно, носят ли они все еще эту форму? Я что-то не видел их за последнее время), ходили слухи, что он стал жертвой мафиозных разборок. Вот как!
Подождите, это еще не все. По странному стечению обстоятельств, несколько дней спустя Трейс Боудин, хорошо известный аферист и главный человек в городе (имеется в виду Голливуд и Лас-Вегас), был застрелен в гостиной своей любовницы, и это убийство, как полагают, тоже было связано с мафией, поскольку Трейс работал на Росса Скотта, ожидающего приговора суда за свои прегрешения.
Но самое интересное в этой истории заключается в том, что Трейс Боудин был знаком с Биллом Шериданом и Джудит Стэнтон еще с ранних лет юности в Бостоне. Еще тогда красавчик Трейс Боудин положил глаз на Карлотту Коллинз, которая, прошу не перепутать, была сестрой Фрэнки Коллинз Шеридан, жены Билла Шеридана, нынешнего жениха Джудит. Следовательно, Карлотта являлась тетей Джудит и свояченицей Билла Шеридана. Фу-у! Вы еще не запутались?
Некоторые люди в Бостоне полагают, что Карлотта Коллинз, вышедшая замуж за Уитмена Трюсдейла (потомка истинной бостонской семьи), имела роман с Биллом Шериданом, сходившим, как говорили, с ума от девушки. Затем она уехала в Голливуд, вышла замуж за уже известного нам Трейса Боудина и стала кинозвездой. Вы, вероятно, помните Карлотту Боудин и ее блестящие роли в кино в пятидесятые годы вплоть до того момента, когда она погибла за рулем красного «роллс-ройса», будучи не совсем в нормальном состоянии.
Если вы думаете, что это конец истории, то вы не заслуживаете того, чтобы узнать дальнейшее. Но я все равно расскажу вам это.
Великолепный Ред Стэнтон, который, как говорят, любит хорошеньких девушек так же сильно, как они любят его, женат на Абигайль Трюсдейл, дочери покойной Карлотты и покойного бостонского аристократа Трюсдейла, что делает ее полукровной сестрой зарубежной кинозвезды Джейд Боудин, американки, столь же блистательной, как и Карлотта.
Итак, друзья, если вы смогли проследить всю эту родственную нить, то вы убедились в том, что этот смазливый Ред также является кузеном своей милой жены Эбби, прославившейся своими замечательными выступлениями во время предвыборной кампании мужа. Кроме того, он состоит в родственных отношениях с Джейд, которую многие призывают вернуться домой и здесь доставлять радость многочисленным кинозрителям, истосковавшимся по величию Голливуда прошлых лет. И, наконец, наш мальчик Ред является кузеном Д’Арси Шеридан Ренкин из Бостона, дочери Билла Шеридана.
Между прочим, дочь Билла Шеридана является женой некоего Ноэля Ренкина, выпускника Гарварда, о котором ничего фактически не известно, что само по себе очень странно.
Фу-у! Что же касается списка гостей, собравшихся на это торжество, то он включал в себя даже большую группу республиканцев, хотя сам Ред представляет демократов, так же как и его мамочка, а жених был первым демократом во Флориде, вплоть до предвыборной кампании Джонсона — Голдуотера в 1964 году. Но это уже совсем другая история, и у меня нет возможности сейчас останавливаться на этом, иначе вы не узнаете самого интересного.
Пэт и Дик Никсон присутствовали на этом торжестве в течение двух часов, хотя планировали остаться там всего лишь на один час. Можете себе представить, какое там было веселье!
И эти остряки Эрлихман и Холдеман почтили этот дом своим присутствием, что тоже говорит о многом, так как они не часто посещают подобные вечеринки. Там был также Генри Киссинджер, добавивший разнообразия всему происходящему. Ну и разумеется никакой настоящей вашингтонской вечеринки не было бы без Хэнки Генри (да, именно так его зовут девушки). Всем известно, что это единственная светлая голова на сером фоне социальной политики администрации Никсона. Это также означает, что никсонианцы представляют собой достаточно серьезно мыслящую группу.
Ну да ладно. Какое нам до всего этого дело? Хорошие времена вернулись, и пусть все идет своим чередом.
Там были также Уорены, Джули и Дэвид, принцесса Грейс. Кроме того, Генри Форд, Анненберги и Белла Абцуг. Плюс фактически все послы в Вашингтоне. А те, кто не удостоился чести быть приглашенными, пусть стыдятся этого.
К этой почтенной публике следует также добавить половину членов Сената и около четверти Палаты представителей, вместе с ведущими светилами журналистики Вашингтона. Возможно, что новая невеста и ее сноха очень любят быть популярными. Почему бы и нет? Вашингтон всячески этому способствует.
Очень мило отплясывала на этой вечеринке Лиз Тейлор. Весьма недурно играл Питер Дачин, который, как говорили, присутствовал на приеме по случаю шестнадцатилетия дочери Билла Шеридана Д’Арси. Среди присутствовавших были также Джордж Ромни вместе со Спиро и Джуди. Спиро Агню, должен вам сказать, выглядел очень опрятным. Что касается одежды, то не секрет, что он превосходит своего босса.
Да, чуть не забыл. Бывшая жена жениха сенатор Фрэнки блистательно отсутствовала на этом празднике, хотя невеста сказала, что она была приглашена, но не смогла найти свободного времени. Они остались большими друзьями, несмотря на недавний развод. Как видите, это одна большая семья.
Теперь немного о еде, друзья. Даже Ор Девры, которые являются настоящим показателем кулинарного мастерства и которые, как всем известно в Вашингтоне, не умеют хорошо готовить…»
Джудит и Эбби прочитали от корки до корки все репортажи, посвященные свадьбе. При этом Джудит уговаривала Эбби не обращать слишком большого внимания на колкие статьи отдельных авторов.
— Дело в том, Эбби, что в политике нельзя все принимать близко к сердцу, нужно всегда оставаться спокойным.
— Но как вам удается сохранять спокойствие?
— Ты научишься этому. Непременно научишься.
В целом же они были весьма довольны. Большинство статей производили весьма приятное впечатление. Кто-то назвал Эбби новым ярким явлением на вашингтонском ландшафте, и это навело ее на мысль о том, что неплохо бы завести своего собственного газетчика и секретаря по связям с общественностью, что может быть полезным Реду.
Она скрыла от Джудит, что совершенно случайно видела его выходящим из спальни и спешно заправляющим рубашку в брюки. Ей пришлось тут же уйти, чтобы Ред ее не заметил. Эбби опасалась, что Джудит заставит ее выяснить все подробности у Реда, а ей очень не хотелось этого делать. Она боялась подобного рода скандалов в семье, стараясь не обращать на все это внимания, сосредоточившись на самых важных для нее вещах. К тому же ей чертовски надоело улаживать все такие дела с Джудит.
Ред удосужился прочитать только нью-йоркского репортера и нашел, что в целом эта статья отвратительна. Правда, утешала мысль о том, что вся эта чушь не стоит того, чтобы обращать на нее серьезное внимание. И все же они выглядели в этой статье удручающе тривиально, в особенности он сам. Неужели все это правда? Да, возможно, это так, подумал Ред и решил, что все нужно изменить. Он просто должен изменить то представление о себе, которое уже сложилось в общественном мнении. Во всяком случае, нужно попытаться сделать это.
Билл так и не прочитал до конца эту нашумевшую статью, только дошел до того места, где говорилось о Дадли Стэнтоне, сидевшем в инвалидной коляске на своей свадьбе. Тут им овладели воспоминания о тех временах…
В тот самый день… ее свадьбы с Дадли, он впервые увидел Джудит, Его привели туда Карлотта и Фрэнки в качестве гостя. Карлотта смеялась тогда над Дадли, но не из-за его инвалидной коляски, а из-за причудливой манеры одеваться. «Он выглядит глупо, — сказала она. — Джудит просто пытается украсить это бедное, усталое, старое существо». Затем Карлотта положила руку на его бедро, чем привела его в необыкновенное возбуждение и смущение. Но Биллу было жаль старого, бедного Дадли, который женился не на милой и сладострастной Карлотте, а на своенравной и жестокой Джудит.
А теперь вот и он, почти тридцать лет спустя… старый, уставший и также прикованный к коляске, женился на той самой Джудит. Все возвращается на круги своя. Ему стало трудно дышать.
Д’Арси все же решила не отсылать Джейд вырезанные статьи из газет: вдруг та расстроится из-за них. Вместо этого она позвонила Франческе в Вашингтон, решив, что мать наверняка прочитала все это. Но ей ответили, что она уехала в Палм-Бич, и Д’Арси тут же перезвонила ей туда:
— Что ты делаешь в Палм-Бич?
Им так и не удалось поговорить об этой скандальной статье, так как Франческа сообщила, что решила последовать ее совету и продать свой дом — «Ла-каса-дель-президенте». Какой смысл был говорить о новостях, которые уже изрядно устарели?
III
Переделав свою картину «Рожденный быть негодяем», Пол стал уже задумываться над следующим фильмом с участием Джейд. Но не тут-то было. Джейд была усталым и эмоционально истощенным подобием своей матери. Она даже и думать не хотела о следующей картине, не желала повтора грандиозного успеха Карлотты.
— Я полагаю, мне следует немного отдохнуть, — сказала она Полу, когда они сидели в одном из баров Рима на Виа Венето. На ней были джинсы, свободного покроя блузка и неизменные, огромного размера солнечные очки.
Пол взглянул на нее, оторвавшись от газеты.
— Ты устала? Мы можем съездить в Марбеллу на пару недель. — И вдруг спросил, как будто увидев ее впервые за весь этот день: — Почему ты в джинсах?
«Опять он за свое», — вздохнула Джейд.
— Потому что джинсы — именно то, что мне нужно для нормального отдыха.
— Это не для тебя. Ты же звезда и всегда должна выглядеть в соответствии с этим статусом. Видишь всех этих людей? Они узнают тебя и хотят, чтобы ты выглядела как звезда, а не как все они. Ты должна поддерживать свой имидж.
— Но я не хочу этого делать, Пол, и не хочу ехать в Марбеллу. Хочу нормально существовать и иметь больше времени, чем пара недель.
Он опустил газету и снова посмотрел на нее. Симфоническое сочетание серых тонов, подумала Джейд, оглядев Пола, — темно-серый костюм, умеренно-серый галстук, прекрасно подстриженные серебряно-серые волосы, бледно-серые глаза на загоревшем бронзовом лице. Его глаза отливают сталью, подумала она. У Джо тоже серые глаза, но совсем не такие: они имели желтоватый оттенок, как будто отражали солнце.
— Сколько времени тебе нужно?
Она пожала плечами. Ее рыжие волосы спадали на один глаз — прическа из фильма «Рожденный быть негодяем».
— Месяцев шесть, возможно.
— Зачем тебе шесть месяцев?
— Для размышлений.
Услышав это, он рассмеялся и тем самым испортил всю симфонию серых тонов, так как зубы его были не серыми, а белоснежно-белыми на фоне бронзового загара… такие же, как у Бруно на фоне оливкового или у Трейса на фоне калифорнийского.
— Тебе платят не за размышления, — сказал он. — Нужно играть, создавать свой образ. Предоставь все размышления мне.
Джейд вдруг почувствовала, как белое вино, которое она пила, становится невероятно кислым, фактически превращаясь в кислоту. Она тут же заказала вермут — сладкий итальянский вермут. Пол удивленно поднял брови:
— Сколько раз тебе говорить, что изысканная женщина не должна пить сладкое вино.
— А что же мне пить? Мартини, что ли? — резко спросила Джейд.
— Ты можешь пить что хочешь, но только в меру. Нам бы не хотелось, чтобы ты растолстела. — Он выдавил из себя улыбку.
Джейд обратила внимание, что его улыбка не отражалась в глазах. Он улыбается как Трейс, подумала она, и как Скотт. Глаза как сталь, не обогреваемая солнцем.
— Вот почитай, как раз для тебе. — Он протянул ей газету. — Вот эту колонку, — он ткнул в. газету своим изящным пальцем.
Джейд прочитала несколько строк, прежде чем поняла, о чем идет речь. Она прочла еще немного, и ей стало дурно. Пришлось собрать все свои силы, чтобы дочитать статью до конца. После захотелось выпить чего-нибудь покрепче, чем этот слишком сладкий вермут. Было чувство, что автор статьи выставил их всех напоказ, на всеобщее обозрение… и осуждение. Не посчитались даже с тем, что Карлотты нет в живых. Это ужасно по отношению к мертвым!
— Мне кажется, ты правильно сделала, отказавшись ехать в Марбеллу, — задумчиво произнес Пол. — Единственное, что нам нужно сделать прямо сейчас, так это вступить в брак и отправиться в Голливуд. Эта статья навела меня на мысль, что мы уже созрели для пробы сил по ту сторону океана. После такой рекламы американская публика непременно возжаждет увидеть дочь Карлотты. Для нас нет ничего более полезного, чем сплетни, а такая завораживающая сплетня, как эта, заставит чаще биться пульс американской публики…
Именно в этот самый момент Джейд весьма отчетливо поняла, кто такой Пол Фризон — не только необыкновенно талантливый режиссер, не только экстраординарный продюссер и искусный любовник. Теперь она его хорошо узнала. Джейд посмотрела прямо в его глаза и увидела в них свое отражение. Затем, как бы желая побыстрее смыть это наваждение, она взяла фужер со сладким вермутом и выплеснула содержимое в изумленное лицо Пола Фризона.
IV
Джо не сразу согласился работать с Джейд, Он долго убеждал ее в том, что она должна полностью посвятить себя настоящей журналистике.
— Это реальный мир, мисс Боудин, а вы все-таки не просто обыкновенный любитель.
— Вы меня обидели, сэр. Я не любитель. Я работала с великим фотожурналистом Джо Гудменом.
— Правильно, но дело не в этом. Больше не будет никакой многообещающей актрисы на пляже в Брайтоне и никаких шалостей на Кот ДАзюр.
— Это несправедливо, Джо. Это были твои идеи, а сейчас ты используешь их против меня.
— Я не смеюсь над тобой, Джейд. Это очень серьезно. Да, это все придумано мною, но мне было весело с тобой, и я рад, что мы это сделали. С тех пор я заметно изменился, и то, что я сейчас делаю, является более важным. Именно поэтому хочется быть уверенным, что и ты отнесешься к этому серьезно. Хочу знать, что это так, прежде чем дать согласие работать с тобой, потратить много сил на обучение и создание нормальной рабочей обстановки.
— Я вполне серьезно.
— Вполне?
— Да, вполне.
— Без дилетантства?
— Боже мой! Джо! Что ты хочешь от меня? Подписать клятву кровью?
Но она хорошо понимала, чего он добивается — чтобы она покончила со всеми Фризонами и оставила попытки вернуть к жизни Карлотту. Джо всегда был мудрее, чем она, и прекрасно понимал, что мертвых не воскресить.
— Видит Бог, — засмеялся он, — твоя кровь — это самое последнее в мире, чего я мог бы от тебя потребовать.
— Чего тебе надо от меня, Джо? Он не сразу ответил, а только внимательно посмотрел на нее.
«Может, мне не следовало задавать этот вопрос», — подумала Джейд.
— Я просто хочу убедиться в том, что ты знаешь, на что идешь. Иногда это грязная и даже опасная работа. Ты столкнешься с такими вещами, от которых будет тошнить или захочется кричать…
— Я готова на все.
— Почему?
— О, Боже мой! Ты невыносим! Почему? Почему?! Я не знаю почему! Совсем недавно ты сказал, что сильно изменился. Я тоже хотела бы измениться.
— А ты не будешь тосковать по своему имиджу кинозвезды?
— Нет. Это все в прошлом. Я тебе обещаю.
Они снова были одной командой. Все было так, как и предсказывал Джо, — тяжело, грязно и часто опасно, иногда грустно. Она действительно повидала много неприятных вещей. Но были также и хорошие времена — много веселья и глубокомысленных разговоров. У них были свои тайны и свои мечты. Он был ее наставником и другом, а иногда ей казалось, что, возможно, будет и чем-то большим.
Однажды в Пакистане, после длинного, трудного и изнуряющего дня, когда они вернулись в гостиницу, она пригласила его в свою комнату, чтобы немного выпить мартини. Но он сказал, что больше не пьет мартини.
— А раньше пил?
— Практически нет. Но однажды мне очень хотелось выпить.
— Ну?
— Ну, я решил, что для меня это слишком крепкий напиток.
— Я могу сделать для тебя что-нибудь полегче…
— Нет, — твердо сказал он. — Если я не могу пить, как другие, то мне лучше не пить вовсе.
Иногда Джо мог казаться загадочным, но на сей раз Джейд все прекрасно поняла, и в очередной раз она задала себе все тот же вопрос: не теряют ли они слишком многого из-за того, что остаются только друзьями, а не любовниками? Но она решила предоставить Джо право ответить на этот вопрос. Он был, несомненно, умнее ее.
