Книга: Любовь и деньги
Назад: VII. «ВЕРХНИЙ ГОРОД»
Дальше: IX. ЛЮБОВЬ И ДЕНЬГИ

VIII. ВОСПОМИНАНИЯ И НАДЕЖДЫ

Влияние Слэша на маленькую Клэр было чудодейственным. После своего возвращения из Сингапура он виделся с ней каждый день. Поселившись в отеле «Белгревия» на углу Мэдисон-авеню и Семьдесят второй улицы, он приходил к Клэр каждое утро, завтракал с ней, а затем провожал в школу. Он часто заходил и по вечерам поужинать с дочерью и проводил с ней все субботы и воскресенья. Серые глаза Клэр снова светились радостью и смехом, а бледное личико порозовело.
– Если тебе не очень противно наше общество, может, ты тоже присоединишься к нам? – как-то спустя несколько недель сказал он Диди. Они были сдержанно-вежливы друг с другом, но настороженность не покидала их. Диди знала о Лане, а Слэш знал, что Диди обо всем известно. Лана Бэнтри была тем минным полем, на которое никто из них не отваживался ступить.
– Пожалуйста, мамочка, пойдем с нами, – обрадовалась Клэр, и ее глазенки засверкали. Даже Джулия Краус, психотерапевт, наблюдавшая Клэр, согласилась, что с приездом отца девочка изменилась. «Хотя бы за это я должна быть благодарна Слэшу», – подумала Диди.
– Мамочка, пожалуйста…
Теперь они обедали втроем в тех ресторанах, которые тщательно подбирал Слэш и одобряла Клэр. Это мог быть китайский ресторанчик, русская чайная, пиццерия, мексиканский бар или кафе «Тяжелый рок». Отличные места для влюбленных, если ухаживаешь за манхэттенской девчонкой-хиппи, но в них не было ничего похожего на обычные уютные кафе. А Слэш старался никогда не оставаться с Диди наедине, чтобы она не чувствовала какого-либо нажима с его стороны. Он хотел вернуться к ней и больше всего боялся отпугнуть ее.
Слэш не сделал ошибки, он не похоронил в молчании свое прошлое. Он рассказал Диди о Лане и о том, как они с ней расстались. Впервые он и Диди смогли говорить о маленьком Рассе, и Слэш рассказал ей, как больно ему было, когда семья Даленов обвинила его во всем, а потом и сама Диди посчитала его виновным.
– Я не буду делать вид, что ничего этого не было, – говорил он, и в его серых глазах были боль и печаль. Прошло уже достаточно много времени, и он мог наконец открыть свою душу. Время притупило горечь утрат и чувство обиды. – Я не буду скрывать от тебя, что был потрясен, когда ты приняла их сторону.
– Неужели я так могла себя вести? Неужели была такой злой и жестокой? – с ужасом восклицала Диди. После смерти Расса она несколько месяцев была в состоянии тяжелого шока и просто не помнила, что тогда делала, как себя вела, что говорила.
– Да, – с горечью вспоминал Слэш. – Ты вела себя так, будто только ты имеешь право на это горе.
Он подробно рассказал Диди о своей неудаче с фирмой «Премьера» и о том, как Лана переиграла его. Рассказал, как потерял все деньги. Теперь он понял, что многое объяснялось его психологическим состоянием в те дни, и в немалой степени связывал свои неудачи на бирже со смертью сына и чувством вины, что не смог ее предотвратить. Но было в нем тогда и желание отомстить Диди за то, что она отвернулась от него.
– Пусть это тебе покажется бредом, но я уверен, что часть этих денег я потерял совершенно сознательно. – Так пытался он объяснить ей, в частности, катастрофу с фирмой «Премьера». – Я хотел наказать себя, да и тебя тоже. Я хотел, чтобы тебе было так же плохо, как и мне.
– Почему ты мне ничего не сказал? – сокрушалась Диди и вспомнила, как всякий раз, когда она хотела поговорить с ним о Рассе, семье или о своем состоянии, все ее попытки кончались безуспешно.
– Я просто не мог тогда, – признался Слэш. – Я не находил нужных слов и надеялся, что ты одна и без них поймешь меня.
Диди промолчала.
– Прости меня, – наконец сказала она. – Мне следовало быть более милосердной.
– И мне тоже, – согласился Слэш.
Диди подумала, что каждый из них, глубоко уйдя в свое горе, не слышал другого. Каким может быть их будущее теперь и есть ли оно у них?
Понемногу Диди стала чувствовать себя не так напряженно и настороженно в обществе Слэша. В сущности, он юридически продолжал оставаться ее мужем, он отец ее ребенка, и, наконец, он самый красивый мужчина, какого она встречала в своей жизни. Джентльмен и гангстер в одном лице, человек со связями, но с акцентом простолюдина, печальный Гамлет в черном свитере, магнат в грошовом костюме, возлюбленный, чувствительный, как поэт, в джинсах и в рубахе нараспашку. Это был герой с тысячью лиц, хамелеон, современный Мидас, одним прикосновением превращающий все в золото.
Понемногу Диди рассказала Слэшу, что произошло с нею за годы его отсутствия. О старом Лютере и его рассуждениях о чести, независимости и самостоятельности фамильной фирмы, неожиданной отставке Рассела и о том, как он замкнулся после этого и не выходил из своей теплицы. Рассказала и о Клэр и всех ее неприятностях в школе.
– У нее появились плохие отметки, но она упорно говорила, что ее это не волнует. Ее перестали приглашать на дни рождения, а она твердила: мне все равно, – чуть не плача вспоминала Диди, которую пугали даже воспоминания о том, как страшно отразились на Клэр смерть брата, уход отца и совершенно изменившаяся обстановка в доме. – Я испробовала все, но ничего не помогало. И тогда Прюденс Марс пригласила меня на родительское собрание…
– Но Клэр сейчас гораздо лучше, – ласково успокаивал ее Слэш. – И это твоя заслуга.
– И твоя тоже, – тихо ответила Диди. Теперь, когда он обнял ее, она уже не противилась.
Она не забыла запах его кожи и как их телам хорошо вместе, как он умел ласкать ее и знал каждый изгиб, каждую ложбинку ее тела. Оказаться снова в постели со Слэшем было привычно хорошо и совершенно вновь. Его ласки и нежный шепот возбуждали теперь чем-то неизведанным. Он был прежним и вместе с тем другим, все было хорошо, как прежде, и все было по-новому, будто произошла встреча воспоминаний и надежд.
– Я люблю тебя, – шептал Слэш, с наслаждением погружая лицо в ее душистые волосы. – Я никогда не переставал любить тебя. Я буду любить тебя вечно.
– Верю, – тихо произнесла Диди, вспоминая его письма, полные любви и тоски, и те, что писала ему в ответ, но которые он так никогда и не получил.
– Мы принадлежим друг другу, – шептал он.
– Ты говорил и думал то же, когда держал в объятьях Лану? – вдруг не выдержала Диди. Она не хотела говорить этого, но не удержалась. Она должна знать.
– Даже тогда я любил тебя, – уверенно ответил Слэш.
Диди вспомнила, что Слэш никогда не лгал, и вместе с тем не знала, хочет ли верить ему. Не все было забыто, рана ссаднила, и на это были основания. Слэш сказал ей, что Лана ждет ребенка. Это будет их ребенок. Сын.
– Но здесь все кончено, – уверенно сказал Слэш.
– Нет, не все. Ты будешь вынужден видеться с ней. – Диди трудно было смириться с тем, что Лана родит Слэшу сына, чего никогда не сможет сделать она.
Она рассказала мужу и о своем разговоре с Трипом.
– Он дважды предлагал мне продать ему мою долю акций, – вспоминала Диди унизительную сцену в кабинете Трипа. – Отец был еще жив, а Трип уже пытался завладеть всем.
– Даже тогда? – удивился Слэш, который об этом ничего не знал. – Что же ты ему ответила?
– Конечно, я отказалась. Одна мысль о том, как он будет сидеть и ждать смерти Рассела, показалась мне чудовищной. – Диди горько улыбнулась, представив, что было бы, если бы она приняла предложение Трипа. Тогда она не имела бы никакого отношения к фирме отца и деда, и самозванка Лана была бы единственной из семьи Даленов, кто владел бы акциями фирмы. – К несчастью, отец умер даже раньше, чем мог предполагать Трип. Его желание исполнилось неожиданно быстро.
– Когда же он обратился к тебе во второй раз?
– В день похорон отца, – с горечью ответила Диди. Слушая ее, Слэш гадал, что ответила бы на такое же предложение Лана.
– Я ответила ему, что его условия мне не подходят, – спокойно сказала Лана, когда Слэш задал ей этот вопрос, и подтвердила, что Трип ей тоже звонил в день похорон.
– Я удвою тебе любую цену, которую он назначит, – быстро сказал Слэш.
– Забудь об этом. Я не собираюсь продавать акции, тем более Трипу. Да и тебе тоже. Я никому не продам их.
Это единственная нить, связывающая ее с отцом и семьей Даленов, думала Лана. И она никогда ее не оборвет, и совсем не из каких-то сентиментальных соображений. Акции Далена котировались на бирже, и, чтобы укрепиться в своем решении, Лана процитировала самого Слэша: восьмидесятые – это десятилетие обыкновенных акций.
– Стоит ли продавать то, что поднимается в цене? – заметила она.
– В том-то и дело, что не поднимается, – ответил Слэш и добавил: – Пока фирмой управляет Трип.
– В таком случае, почему не избавиться от него?
– Тебе понадобится для этого помощь Диди, – заметил Слэш.
Лана печально улыбнулась:
– Она почти не разговаривает со мной.
Лана сразу поняла, что Диди отнеслась к ней так же, как когда-то Рассел. Лана из другого мира, который не понимала и не хотела понимать Диди, ибо это был мир бедности и борьбы за выживание. А на все это Диди смотрела свысока и со страхом.
– Боюсь, Диди скорее согласится потерять свои капиталы, чем признать, что мы сестры.
– Диди не такая дура, – возразил Слэш.
Но Лана не слушала его. Она считала, что знает лучше.
– Для Диди – я из низших классов общества. Она больна своим идиотским снобизмом.
– Ты не привыкла прощать, не так ли?
– Только потому я и выжила.
– На этот раз, кажется, ты собираешься спокойно сидеть сложа руки и смотреть, как обесценивается твое наследство. – В этом споре Слэш не собирался уступать.
Он пытался объяснить Лане, что ее обида на Диди по-детски глупа и губительна.
– Диди действительно выросла в богатстве. – Слэш безошибочно угадал главную причину неприязни Ланы к Диди. Это была зависть. – Пойми одно, богатый и счастливый – это не синонимы, не путай их. Это понятия совершенно разные. Если вы с Диди забудете о вашей неприязни друг к другу и начнете работать вместе, вы спасете «Ланком и Дален». Если не захотите, то можешь уже сейчас попрощаться с фирмой, которой твой отец отдал всю свою жизнь.
– Не хотелось бы соглашаться с тобой, но, пожалуй, ты прав, – сердито пробормотала Лана. Ей трудно было забыть, как Диди обошлась с ней, как дала понять, что она никто. Так Поступил когда-то с ней и отец. Мысль о пребывании в одной комнате с Диди и сотрудничество с ней, которое должно сделать ее еще богаче, были столь невероятны, что Лана не могла внутренне не восстать против этого. Но, с другой стороны, как верно заметил Слэш, если сидеть и ничего не делать, то можно потерять все, что оставил ей отец.
– Разумеется, я прав, – сказал Слэш с самым серьезным лицом, что было таким же сильным его оружием, как обаятельная улыбка.
Слэш объяснил Диди, что ее упрямство и отказ видеться с сестрой не столько свидетельствуют о плохом воспитании, сколько о желании в отместку пойти даже на финансовое самоубийство.
Фирма «Ланком и Дален» стремительно теряла клиентов и не приносила доходов. Хотя Трип во всем винил Слэша, якобы переманившего всю старую клиентуру, вкладчики сами делали выводы далеко не в пользу «Ланкома и Далена».
– Мама мне тоже твердит это, – призналась Диди. Сама она попыталась поговорить с Трипом о состоянии фирмы и последних неудачах, но Трип попросил ее не совать нос туда, где она ничего не смыслит. Ее дело – вечеринки и светская болтовня. Там она разбирается.
Диди мало радовала перспектива встречи с Ланой и обсуждение с ней деловых вопросов. Она не могла избавиться от чувства, что ее обманули и отняли то, что принадлежало только ей с самого дня ее рождения. С другой стороны, она понимала – бездействие может привести к тому, что фирма «Ланком и Дален» просто перестанет существовать.
– Джойс не такая глупая женщина, стоит прислушаться к тому, что она говорит, – ответил ей Слэш. В конце концов, не кто иной, как Джойс, уговорила старого Лютера учредить трастовый фонд на имя Диди. Она сумела сохранить свой непрочный брак с Расселом, думая о будущем дочери и ее наследстве. Она устроила помолвку дочери с Трипом, но и первая признала Слэша и оценила его незаурядные способности. Эта женщина с несколько кукольной миловидностью и неуверенными манерами практичностью ума не уступала старому Лютеру.
– Твоя мать умная женщина, – повторил Слэш.
– Я тоже умная. Ведь я вышла за тебя замуж, не так ли?
После многонедельных споров и обсуждений Диди согласилась поставить интересы фирмы «Ланком и Дален» выше собственных эмоций.
Она обещала Слэшу встретиться с Ланой.
Это была их вторая встреча. Произошла она на Парк-авеню в квартире Диди. Со вкусом и красиво обставленная квартира Диди произвела на Лану такое же впечатление, как когда-то особняк фирмы «Ланком и Дален», где она впервые встретилась с отцом. Как и тогда, много лет назад, она вновь испытала робость и попыталась, как и в тот раз, скрыть ее за нарочитой резкостью.
И все же разница была. В 1960-м Лана была пленницей собственных фантазий. Теперь она освободилась от них и могла быть на равных с хозяйкой этого дома. Войдя в квартиру Диди, она вдруг ощутила, что вместе с завещанием отец оставил ей еще что-то – шанс ощутить собственное достоинство, чего ей всегда так не хватало. Теперь все зависело от того, как она воспользуется этим подарком отца.
Диди тоже с опасением ждала этой встречи. Она была по-настоящему напугана невиданным успехом Ланы в делах и ее независимостью и еще тем, что она имела права на Слэша. Теперь они не только деловые партнеры, но и родители их общего сына. В этом, признавалась себе Диди, ей бессмысленно соперничать с Ланой, да и бороться за себя она никогда не умела, как это показала вся ее жизнь. Она всегда предоставляла делать это отцу, даже спасение своего брака.
Теперь же обращаться за помощью было не к кому, и Диди, собравшись с духом и чтобы спрятать свое смятение, была подчеркнуто гостеприимна. Как только началась их беседа, Диди с удивлением поняла, что ее сестра, о существовании которой она не подозревала, неожиданно предоставляла ей возможность добиться того, чего она так тщетно желала, но чего всегда избегала – она давала ей шанс повзрослеть.
На Лане была короткая черная кожаная юбка и такой же короткий жакет с широкими плечами, которым позавидовал бы любой атлет. Туфли ее были на неимоверно высоких каблуках, а украшения следовало бы оценивать не в каратах, а в фунтах.
Диди была в костюме «Шанель», с ниткой жемчуга па шее.
Чай на подносе остался нетронутым. В воздухе все еще витали недоверие и настороженность, когда Лана приступила к делу.
– Трип Ланком чертовски плохо ведет дела фирмы, – начала она, приводя цифры и факты и, по совету Слэша, забыв обо всем, кроме дела. – Все больше солидных клиентов отказывается от услуг фирмы «Ланком и Дален», прибыли практически нет, акции фирмы падают в цене, а значит, обесценивается и наш вклад тоже. Трип предложил мне продать свою долю акций, я отказалась. Как мне известно, он предложил и тебе тоже и получил отказ.
Диди кивнула.
– Я подумала, какого черта я должна продавать ему то, что досталось мне по наследству, – продолжала Лана. – Наверное, и ты так решила. – Ее легкий мелодичный голос никак не подходил к обсуждению столь серьезных тем, подумала Диди. – Фирма «Верхний город» не успевает считать деньги, и «Ланкому и Далену» не угнаться за ней. Трип продолжает руководить делом, как это было принято в середине века, когда Уолл-стрит был попросту клубом стариков банкиров. Он ведет дела, защищая лишь собственные интересы и интересы своих дружков. На остальных вкладчиков он просто плюет. А это означает, Диди, что он плюет и на нас с тобой.
Диди снова кивнула. Сама она никогда бы не изложила свои мысли таким языком, как Лана, но поймала себя на том, что, слушая Лану, она словно слушала себя.
– Ты мне нравишься не больше, чем я тебе, но Слэш абсолютно прав. Если мы не дуры, то объединим наши силы. Вместе у нас будет пакет акций, который позволит убедить правление отстранить Трипа. Слэш даже дал согласие вести дела фирмы «Ланком и Дален», – заключила Лана. – Что ты думаешь об этом?
– Я считаю, что Слэш прав, – ответила Диди и вспомнила все, что говорили ей Слэш и мать, когда убеждали помириться с Ланой и работать с ней вместе. Как всегда, когда речь шла о деле, Слэш был прав, а здравому смыслу ее матери она может только позавидовать.
– Тогда по рукам? – воскликнула Лана и протянула Диди руку. Тяжелые серебряные и костяные браслеты на ее запястьях мелодично звякнули.
Неуверенно, но зная, что это необходимо сделать и именно сейчас, Диди протянула руку.
Она продолжала чувствовать себя стесненно в обществе Ланы, которая одевалась вызывающе, выражалась вульгарно и была несдержанной. Но тут же Диди подумала, что и Слэш страдает этим, но почему-то то, что влекло ее к Слэшу, раздражает в Лане – эта несдержанность и резкая откровенность, желание нарушить общепринятые нормы и правила, установленный порядок вещей. Правда, она ревновала Лану и не доверяла ей. Ведь она пыталась отнять у нее мужа и не побоялась, не будучи в браке, забеременеть.
Но что бы Диди ни думала об этой незнакомой и чужой ей женщине, она была ее сестрой и предлагала ей сотрудничество, чтобы спасти фирму их деда и отца. Диди почувствовала, что начинает даже уважать ее за это. Что касается деловой хватки, знаний и умения работать, тут Диди должна была признаться себе, Лана – просто чудо. Она была костью от кости, плотью от плоти старого Лютера Далена, его прямая наследница.
Лана, в свою очередь, нашла Диди холодной и отчужденной, чрезмерно чопорной и равнодушной. Диди всю жизнь была под защитой мужчин, они заботились о ней и опекали ее. Она не знает, что такое необходимость самой постоять за себя. Нет, они никогда не будут друзьями, у них ничего не может быть общего, кроме равной доли унаследованных акций. Лана не понимала, что Слэш нашел в Диди, и в то же время знала, что не сможет с ней соперничать.
Несмотря на все свое неприятие Диди, когда они с ней начали обсуждать и планировать перемены в фирме «Ланком и Дален», Лана, хотя и неохотно, вынуждена была признать, что Диди умна, у нее есть характер и обширные связи. Она знала практически всех: старые богатые семьи Нью-Йорка и новоявленных богачей, богачей, которые работают, и тех, которые просто бездельничают, всех, кто отдыхает в Палм-Бич и в Вестхэмптон-Бич, бывает в Теннисном клубе и в клубе «Вертикаль», живет на Седьмой авеню и на Парк-авеню.
В пятидесятых и шестидесятых годах говорили о фирме «Ланком и Дален»: у Даленов – мозги, а у Ланкомов – связи. В восьмидесятых Лана и Диди безмолвно пришли к заключению, что мозги – у Ланы, а у Диди – связи. Лана продумывала планы, как оживить деятельность фирмы «Ланком и Дален», а Диди находила людей, у которых были возможности воплотить эти планы в реальность. Когда планы Ланы удавались, Диди с улыбкой говорила, что будет и дальше следовать совету Трипа.
– Я буду заниматься тем, в чем я разбираюсь. Вечеринки и светская болтовня. – И со смехом добавляла: – Только моя болтовня не такая уж бесполезная.
Диди знала каждого члена правления в фирме «Ланком и Дален». Знала их имена, дни рождения, любимые напитки и победы в любительских соревнованиях в гольф или теннис, знала их жен и детей, какие университеты они окончили, названия их яхт-клубов, клички их собак. На одном из больших званых обедов, изысканностью и размахом которых всегда славилась Диди, она познакомила Лану со всеми членами, правления фирмы.
– Мы с сестрой считаем, что фирме следует сменить руководство, – сказала она, когда, отобедав, все собрались в гостиной. На слове «сестра» она сделала особое ударение – хотя это слово чуть не застряло у нее в горле, – чтобы показать всем, что они с Ланой едины. – У нас есть план, и мы готовы представить его вам.
– Я владею четвертой частью акций фирмы, – заявила Лана, когда пришло время ей говорить. – У меня есть согласие Слэша Стайнера на слияние его и нашей фирм. Это позволит часть прибыли «Верхнего города» передавать фирме «Ланком и Дален», а законная репутация вашей фирмы на Уолл-стрит поднимет престиж молодой фирмы Слэша. Разумеется, для осуществления всего этого необходимо ваше согласие.
Гостиная оживилась гулом голосов. Партнеры вспоминали прошлые успехи и нынешние неудачи фирмы «Ланком и Дален» и ознакомились с документами фирмы «Верхний город», которые тут же представила им Лана. Они вспомнили смелые, успешные и неуспешные, операции Слэша в шестидесятых и в семидесятых, его отъезд в Сингапур, чтобы восполнить свое поражение в схватке с фирмой «Премьера». Говорили и о Трипе Ланкоме, который не считается с мнением правления и действует так, словно компания – это его родовое поместье. Лютер, Дален Старший и Хэм Ланком, дед Трипа, никогда не совершали подобной ошибки, не делали этого Ланком Младший и Рассел Дален. Они всегда советовались с правлением и прислушивались к мнению его членов по всем важным вопросам.
На следующий день на собрании правления «Ланком и Дален» большинством голосов при одном голосе Трипа против члены правления проголосовали за начало переговоров о слиянии двух фирм.
Слэш дал на это деньги, а акции Ланы и Диди обеспечили перевес в мнениях, и летом 1985 года произошло официальное слияние фирмы «Ланком и Дален» с фирмой «Верхний город». Трип получил почетное звание партнера-консультанта, Слэш был избран президентом компании. В результате слияния Трип стал одним из самых крупных держателей акций в новой компании и богатейшим человеком на Уолл-стрите.
Слэш владел контрольным пакетом акций.
– Не понимаю, почему ты остался, – говорил Майкл де Росней Трипу, когда все документы были подписаны и сообщение о слиянии было уже сделано.
– А что тут удивляться, – ответил Трип, скрывая обиду, что все же оказался жертвой силовой игры, за которой, конечно, стоял Слэш. – Я остаюсь держателем акций и партнером, представляющим «Ланком и Дален». Ничего не имею против того, чтобы богатеть с помощью Слэша.
Майкл только плечами пожал, но потом понимающе кивнул. Когда речь шла о деньгах, тут он понимал. Это каждого устраивает.
Однако это не устраивало Слэша. Он с усмешкой сказал Лане, что очутился в том же положении, как некогда она в «Премьере». Он руководил компанией, но не был держателем всех ее акций. Разве это справедливо? – спросил он. Ему хочется чего-то, чего пока у него нет. А хотел он вторую половину акций фирмы «Ланком и Дален». Тех, что принадлежали Ланкомам.
Назад: VII. «ВЕРХНИЙ ГОРОД»
Дальше: IX. ЛЮБОВЬ И ДЕНЬГИ