Генерал-майор Борис Соловский сидел за своим рабочим столом и изучал расшифрованную депешу. Автором шифровки был Валентин, а адресована она была Сергею. Текст послания был краток: Валентину до сих пор не удалось выяснить, кто именно купил изумруд, но было ясно, что это не американцы. Соловский-младший сообщал, что в настоящее время он разрабатывает ряд альтернативных версий, а заодно просит Бориса Григорьевича дать отбой своим головорезам – как высокопоставленный работник дипломатического корпуса Валентин не привык иметь у себя на хвосте «товарищей в штатском». К тому же, эти кагебешники совершенно не умеют прятаться– такой эскорт может лишь привлечь внимание западных спецслужб. В конце депеши Валентин сообщал, что отправит следующий доклад через несколько дней.

Борис злобно стукнул кулаком по столу. Валентин был копией отца: самоуверенный, умный, и, что больше всего бесило шефа КГБ – красивый…

Борис Соловский откинулся на спинку кресла. Ярко блестел в свете торшера его наголо обритый череп. На лице генерала застыла злобная гримаса: его челюсть выдвинулась вперед, узкие злобные глазки еще больше сощурились.

Борис всю жизнь ненавидел своего приемного брата. С самого раннего детства он видел, какая глубокая пропасть лежит между ними. Сергей был совсем другим человеком: и внешне, и по образу мыслей, и по манерам. Борису казалось даже, что от Сергея исходил какой-то особенный запах.

Когда отец впервые привел в дом этого мальчишку, он сказал, что это подобранный им на вокзале беспризорник, и что с этого дня он станет членом их семьи. Борис хорошо помнил, как наполнились жалостью серо-голубые глаза матери – она прижала грязного оборванца к груди и стала гладить его по головке. В тот самый день в душу Бориса запало семя зависти, которое вскоре пустило корни и дало пышные побеги. Чем больше хвалил отец Сергея, тем сильнее ненавидел его Борис.

Когда Борису было одиннадцать, а Сергею всего семь, ни у кого из окружающих не было сомнения, что младший мальчик по всем статьям опережает старшего. Григорий видел это и, судя по всему, гордился успехами приемыша. В школе Сергей был лучшим учеником, он окончил экстерном два класса и почти догнал Бориса. Нельзя сказать, что отец полностью охладел к родному сыну – напротив, он всегда хвалил его за усидчивость и целеустремленность, но даже в этих ободрениях Борису слышалась скрытая похвала Сергею. Конечно, над одной и той же задачкой ему приходилось сидеть втрое дольше, чем «бывшему беспризорнику». Сергею все удавалось без малейших усилий – будь то верховая езда или тригонометрические уравнения.

Но у приемного брата были некоторые странности, о которых Григорий не знал. Зато знал о них Борис – ведь они с Сергеем спали в одной комнате. Иногда Сергей разговаривал во сне. Он говорил на каком-то незнакомом языке – Борис никак не мог понять, на каком именно, ведь он никогда не изучал иностранные языки… Но он знал, что в старые времена, до революции, в дворянских домах дети говорили по-английски и по-французски. Борис сделал вывод. Его новый «брат» – совсем не тот, за кого он себя выдает. Как же хотелось ему узнать, о чем болтает во сне Сергей! Но из всех слов он мог уловить лишь некоторые: «Папа», «Маман», «Мисси»…

Целые ночи напролет Борис боролся со сном, поджидая, когда Сергей снова заговорит. Однажды мать заметила темные круги под глазами мальчика и заставила его пить перед сном успокоительный отвар из каких-то неприятно пахнущих трав. Борис не смог сопротивляться матери, а бороться со сном после стакана такого зелья было бесполезно.

Однажды все втроем – Григорий, Борис и Сергей – отправились на прогулку верхом. Впереди показалась довольно высокая деревянная ограда, преодолеть которую на коне было заветной мечтой Бориса. Несколько недель, потихоньку от всех, он приезжал сюда и тренировался. Несколько дней назад прыжок наконец получился. И вот сейчас, пришпорив коня, он направил его к заветному барьеру. Задев задними копытами изгородь, лошадь тяжело приземлилась по ту сторону барьера – в последний момент Борис вцепился руками в гриву, и лишь это спасло его от позорного падения. Не понимая до конца, что же произошло, он услышал за спиной радостный крик отца – Григорий приветствовал Сергея, легко и грациозно перескочившего на своем сером жеребце злосчастную ограду, даже не задев ее.

Несомненно, Сергей был глубоко предан приемному отцу. Куда бы ни шел Григорий, мальчик не отходил от него ни на шаг, а когда Соловскому-старшему нужно было побыть в одиночестве или переговорить с кем-то по важному делу и он с улыбкой выставлял Сергея за дверь, тот, нисколько не обидевшись, терпеливо ждал, пока человек, ставший ему отцом, освободится и снова сможет уделить ему внимание. Новый «братишка» напоминал Борису верного щенка, дожидавшегося на улице своего хозяина.

Борис поклялся во что бы то ни стало выведать тайну приемного брата. Он был обязан узнать, кто этот мальчишка на самом деле, узнать и рассказать отцу. Пускай Григорий Константинович поймет наконец, кого он пригрел на груди. Если же у отца не хватит решимости разделаться с этим ублюдком, Борис сам расправится с ним.

Генерал-майор с силой сжал кулаки: какую же ошибку он совершил, до сих пор не уничтожив приемного брата! Надо было еще много лет назад попросту убить Сергея. Теперь задача усложнялась – кроме Сергея, Борису противостоял его сынок – Валентин. Засунув в карман кителя доклад племянника, Борис встал из-за стола и вышел из кабинета. Стоявшие у дверей со стороны коридора солдаты отдали ему честь – генерал небрежно кивнул и пошел дальше по длинным коридорам, просторным залам с мраморными полами, пересек просторный двор, обсаженный серебристыми елями, поднялся по широким гранитным ступеням и оказался у дверей кабинета своего брата.

Сергей заметил Бориса еще из окна: что на этот раз понадобилось от него шефу КГБ? Генерал-майор Соловский был в военной форме. Он считал, что погоны и фуражка придают ему еще более зловещий вид, и поэтому любил появляться в этой одежде. Обут был генерал в высокие хромовые сапоги на высоких каблуках… Он был типичный человек маленького роста, со всеми комплексами таких людей.

Сергей подумал о Григории, недоумевая, как у такого замечательного человека мог вырасти такой ужасный сын. Сергей хорошо помнил тот день, когда Григорий Константинович впервые привел его к себе в дом и сказал домашним, что это его новый сын… Сергей был в шоке от этих слов, с трудом мог понять, что происходит… Но вдруг он оказался в теплых и ласковых объятиях жены Григория – женщины, которая отныне стала ему матерью. Он помнил, как подолгу засиживалась она возле его кровати, напевая старинные белорусские колыбельные. Сергей полюбил эту женщину; одно лишь огорчало мальчика– новая мама была совсем не похожа на прекрасную, изящную княгиню Аннушку, его дорогую маман.

Сергей отказывался поверить, что его родного отца больше нет в живых, он с нетерпением ждал встречи с князем Михаилом. Пусть она состоится не сегодня, пусть даже не в этом месяце. Увы, месяц сменял месяц, проходили целые годы, но настоящий отец так и не появлялся. Постепенно Сергей расстался с этой мечтой.

Его новый брат Борис был невысок ростом, коренаст, темноволос – как и его предки по отцовской линии. Сергей знал, что остальные братья, жизни которых унесла эпидемия тифа, напротив, были светловолосыми и похожими на мать. Может быть, именно потому Григорий решил усыновить княжеского сына, что он напоминал ему умерших сыновей?

С самых первых дней жизни в семье Григория Константиновича Сергей понял: Борис ненавидит его. Каждый раз, садясь обедать за простой деревянный стол в самой большой из трех комнат дома Соловских – новое жилище казалось мальчику бедным и тесным – Сергей чувствовал на себе злобный, исполненный зависти взгляд старшего брата. Когда они оставались вдвоем в темной детской, Сергей долго не мог заснуть – ему было не по себе рядом с этим злым подростком. Иногда Сергею казалось, что причина его страхов в больном воображении, но каждый раз, когда его взгляд встречался со взглядом Бориса, он понимал, что от этого человека действительно исходит опасность. Смертельная опасность.

С той самой ночи, проведенной в лесу под Варышней, Сергею снился один и тот же сон – о матери, несчастной княгине Аннушке. Она лежала на снегу у ног мародеров, такая красивая, такая беззащитная… Раздавался оглушительный выстрел, и лицо матери превращалось в кровавое месиво. Он бросался на колени возле ее тела, прикрывая ее наготу собольим мехом и в слезах прижимался к груди княгини… Ему снилось, что он ощущает запах фиалок, любимых цветов матери, которые она всегда носила на груди. На этом месте Сергей просыпался – по спине тек холодный пот, по щекам – слезы. Мальчик научился не кричать во сне – ведь он так боялся, что услышит Борис.

Проснувшись, мальчик дрожащей рукой шарил в соломе, которой был набит его тюфяк, пока не нащупывал то самое кольцо с рубином. Снег в лесу был залит кровью Аннушки, и никто не обратил внимания на это кольцо. Теперь лишь оно связывало Сергея Соловского с Алешей Ивановым.

Наталья и Григорий ничего не знали об этих снах мальчика. Не было им известно и о кольце с рубином. Это был его единственный секрет. Каждый раз, просыпаясь среди ночи, Сергей старался не вспоминать о далеком багровом зареве, поднявшемся в ту страшную ночь в небе над Барышней. Рассудок подсказывал, что отец погиб в пламени горящей усадьбы, но сердце… сердце отказывалось верить этому.

Григорий был для Сергея настоящим героем. Он спас его от неминуемой гибели и отомстил за смерть матери. Своей жизнью мальчик был обязан этому мужественному человеку. Он решил, что отныне будет делать все, чтобы оправдать доверие Григория. Алеша Иванов, сын одного из богатейших людей России, больше не существовал– его сменил Сергей Григорьевич Соловский. Сергею хотелось стать именно таким человеком, каким мечтал видеть его Григорий Константинович… Но в глубине души мальчик чувствовал, что Алеша Иванов не погиб – прошлое не исчезло, оно просто ушло на глубину. Ведь шесть лет – не тот возраст, когда можно безвозвратно забыть всю свою предыдущую жизнь.

Примерно через месяц после того случая у деревянной изгороди Сергей возвращался верхом домой. Он был в гостях у деда, помогал старику по хозяйству. Узкая лесная тропинка извивалась вдоль крутого берега реки. Ветви деревьев стелились низко над землей, и Сергею доставляло удовольствие пускать коня в галоп и с ходу преодолевать эти препятствия. И вдруг… вдруг мальчик заметил натянутую между двумя деревьями веревку. Инстинктивно он повернул на полном ходу вправо, к реке. Конь соскользнул с крутого берега, и через несколько секунд они были в воде. Животное быстро поднялось на ноги и фыркая стало отряхиваться от воды. Сережа долго не мог подняться – ноги скользили по мокрой гальке. Наконец на четвереньках добрался до лошади, уцепился рукой за стремя и встал на ноги. Вскоре они выбрались на берег. Мальчик выжал мокрую рубаху и, держась за ствол большой сосны, посмотрел на реку – в этом месте было неглубоко, но метрах в ста ниже по течению вода низвергалась вниз бурлящим каскадом. Не окажись рядом верный конь, у мальчика практически не было бы шансов спастись.

Нетвердой походкой Сергей подошел к тому месту, где была натянута веревка – она исчезла, но на стволах деревьев остались следы: в одном месте чуть содрана кора, в другом – поломан сучок. Значит, веревка действительно была, значит, кто-то хотел его гибели. Сергей настороженно осмотрелся по сторонам. Он чувствовал, что за ним наблюдают.

Сергей в задумчивости вернулся к лошади. Он вырос среди крестьян Варышни; князь Михаил обращался с ними, как с родными людьми, и в благодарность за это они с удовольствием посвящали маленького Алешу в свои маленькие секреты. Мальчик помнил, что конюх из барских конюшен рассказывал, что есть один простой, но безотказный способ расправиться с всадником – натянуть на уровне его горла веревку. Если конь будет мчаться, смерть наступит мгновенно.

Сергей сел на коня и поехал шагом в сторону дома. Он понимал, кто может хотеть его смерти.

За ужином Борис все время прятал глаза – он явно чего-то боялся. Но Сергей ни о чем не стал рассказывать отцу. Ничего не сказал он и самому Борису, когда после еды они пошли спать. Но с этого дня Сергею окончательно стало ясно, что Борис – его заклятый враг. Братья стали соперниками. Мальчики росли, окончили школу, институт, Сергей сделал карьеру по партийной линии, Борис пошел работать в органы госбезопасности. Внешне все было тихо и спокойно, но от пытливого взгляда не могла ускользнуть та неприязнь, которую испытывали друг к другу эти два человека. Григорий Константинович прекрасно понимал это, но сделать ничего не мог – ему ведь не было известно то, о чем знал его приемный сын: что много лет назад Борис пытался убить его. Сергей никогда не забывал об этом покушении. Зная характер Бориса, он понимал: брат не успокоится, пока не сведет с ним счеты.

Борис вошел в кабинет Сергея без стука.

– Добрый день, Борис, – спокойно поздоровался Сергей. – Похоже, уроки матери не пошли тебе на пользу. Насколько я помню, она учила нас стучаться. А что, если бы у меня было совещание?

– Не было у тебя никакого совещания! – отрезал Борис, кидая на стол доклад Валентина. – Что это все значит? Или тебе тоже ничего не известно о проделках Валентина?

– Тоже? – Сергей рассмеялся. – Значит, тебе об этом ничего не известно? Смелое признание для представителя КГБ! Я-то думал, на свете нет таких вещей, которые были бы тебе неведомы.

Борис оперся руками на крышку стола и, глядя брату прямо в глаза, проговорил:

– Не надо шутить со мной, товарищ. Мне известно все о тебе и о твоем сыне.

Ни мускул не дрогнул на лице Сергея.

– Ты, кажется, забыл, что партия выражает интересы всего нашего трудового народа, а не отдельных его представителей… – Сергей сделал небольшую паузу и пристально посмотрел на Бориса. – Не сомневаюсь, что она рассудит нас. Сдается мне, ты решил свести кое с кем личные счеты. От тебя требуются люди, чтобы разыскать «Леди», а от Валентина – его мозги.

Борис в ярости скомкал донесение и кинул его в корзину для бумаг, но не попал. Лицо Бориса побагровело.

– Ты никогда не мог попасть в корзину, – улыбнулся Сергей. – Вспоминаю детство, игру в баскетбол.

– Почему твой сын не обеспечил покупку изумруда? – с ехидцей спросил Борис. – Как мог он допустить, чтобы камень достался другому?

– Ты сам все прекрасно знаешь. Это серьезная игра, уже хорошо, что Валентин принял участие в торгах. У него была возможность оценить силы соперников.

– Мы послали Валентина в Женеву не для того, чтобы он оценивал чьи-либо силы! У него было конкретное задание, и он обязан был выполнить его. Мало того, что он с ним не справился – он в придачу исчез в неизвестном направлении. Мои люди потеряли его из виду. Что все это значит?

Невольно Сергей рассмеялся:

– Слава Богу, что нас сейчас не слышат в ЦРУ. У тебя в Женеве полтора десятка агентов, и они не смогли уследить за одним-единственным человеком. Это просто смешно, Боря.

Борис с раздражением стукнул кулаком по столу:

– Ладно, хватит! Ничего смешного! Куда же он все-таки подевался? Может быть, он что-нибудь сообщил тебе?

Сергей покачал головой:

– Я действительно не знаю, где Валентин. Если бы он позвонил мне, ты первый узнал бы об этом. – Сергей многозначительно посмотрел на брата. Оба они прекрасно знали, что люди Бориса регулярно прослушивают телефонные разговоры. – Нам остается только одно: поверить Валентину, что он сам справится с заданием. Не сомневаюсь, что через несколько дней мы получим от него очередное донесение.

Борис резко развернулся и направился к двери. Сергей еще раз подумал, до чего же смешно выглядит его брат в военной форме и высоких сапогах – он был похож на марионетку, которую дергает за ниточки сам дьявол. Такой негодяй на посту начальника спецслужбы – наказание для всей страны, подумал Сергей. Слухи о безнравственности и злобе Бориса давно уже просочились за кремлевскую стену. В народе говорили, что даже кровавый Берия не мог сравниться с ним в жестокости.

Дверь за Борисом захлопнулась, и теперь Сергей мог в спокойной обстановке подумать о сыне. Почему же Валентину не удалось приобрести изумруд, а заодно – установить, кто такая «Леди»? Если бы он вышел на след таинственной незнакомки, донесение должно было заканчиваться словами «с наилучшими пожеланиями».