ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ
В огромной квартире на Сентрал Парк Саут, куда вернулась Гарриет, по-видимому, никого не было. Она бросила сумки в холле и отправилась на кухню. Но, проходя мимо кабинета, услышала чей-то голос:
– Мама, ты?
Дверь приоткрылась и оттуда высунулась голова Марка.
– Гарриет? А я думал, ты в Италии!
– Я только что оттуда. Последнее время я стала похожа на реактивный самолет, – сказала она весело, но в ее голосе чувствовалась усталость. Начало сказываться напряжение последних дней. – До смерти хочется чаю. Иди сюда, помоги мне приготовить чай, Марк!
– Боюсь, ты в плохом настроении, – поддразнил ее Марк, но все-таки последовал за ней.
Кухня имела нежилой вид: сегодня после полудня у Джейн было свободное время. Марк пристроился на высоком табурете, а Гарриет, поставив на плиту чайник, опустилась на скамейку, стоявшую вдоль длинной стороны огромного обеденного стола.
– Как папа?
– Насколько я понял, понемногу идет на поправку. Сейчас у него Салли. Я думаю, она пробудет там до позднего вечера.
– Ну конечно… Салли! – сказала Гарриет с горечью.
Марк вопросительно взглянул на нее.
– Эй, что случилось?
Гарриет пожала плечами, задумчиво сунув в рот большой палец. Она не была уверена, что уже готова говорить об этом.
– Ну-ка, Мошка, выкладывай, что такое натворила мама, чтобы так испортить тебе настроение?
Гарриет вскинула на него глаза и уже раскрыла было рот, чтобы рассказать обо всем, но передумала. Она всей душой любила Марка – он был для нее другом и братом, – но Салли его мать. Ей не хотелось ссорить их.
– А ты что здесь делаешь? – вместо ответа спросила она.
– Да вот решил отдохнуть несколько дней здесь, пока Хьюго не пойдет на поправку. С делами у меня пока все более или менее в порядке, а я уже давно не бывал в отпуске, да и мама из-за всего случившегося в таком состоянии, что мне показалось, я должен быть рядом, если что-нибудь произойдет.
Она кивнула. Это так похоже на Марка. Никто не назвал бы его маменькиным сынком – для этого он достаточно преуспевал, живя собственной жизнью, – но можно было с уверенностью сказать, что он будет рядом, если потребуется его помощь.
Вода закипела, и она заварила чай – именно так, как любила.
– Хочешь чашечку? – спросила она Марка.
– Эту душистую мерзость? Нет уж, уволь. Я выпью пива.
Он достал из холодильника банку пива, откупорил ее и отхлебнул прямо из банки. «У Салли случился бы припадок, если бы она это увидела», – ехидно подумала Гарриет.
Чай освежил ее, но лишь немного.
– У тебя усталый вид, Мошка, – сказал Марк.
– Я и впрямь устала. А ты бы не устал?
– Наверное, устал бы. Кстати, тебе звонили. Некий Том О'Нил.
– Не может быть! Что ему было нужно?
– Не знаю, не сказал. Хотел с тобой поговорить. Я сказал ему, что ты в Италии, а он ответил, что уже звонил сюда и Джейн ему об этом сказала, но он подумал, что это ошибка. Я заверил его, что это не ошибка и что ты действительно в Италии, а он долго молчал, а потом спросил, что ты там делаешь.
– Это его не касается! – Она сказала неправду. Это, черт возьми, его очень даже касалось.
– Так что ты делала в Италии?
– Тебя это тоже не касается.
– Мошка, – Марк пригвоздил ее к месту твердым взглядом, – ну-ка, выкладывай, что с тобой происходит!
– Ничего.
– От меня этим не отделаешься. Что-то произошло. И это связано не только с тем, что ты беспокоишься за жизнь Хьюго. Ты что-то затеваешь, не так ли?
– Затеваю?
– Ты, черт возьми, прекрасно понимаешь, о чем я говорю. И что бы это ни было, тебя это беспокоит. Ты что-то скрываешь, признайся!
Что было делать? Она слишком устала, чтобы все отрицать, а кроме того, Марку все равно рано или поздно придется узнать правду. Она кивнула.
– Да.
– А в чем дело? Может быть, еще жива Пола, а? Не верится, чтобы она все это время жила в Австралии с Грегом Мартином.
– Нет, Пола умерла. Но и с Грегом не погибла во время взрыва. Она умерла в приюте для душевнобольных на острове Саварелли.
– Что?
– Она сошла с ума, Марк. Моя мать умерла в невменяемом состоянии. – И тут Гарриет разрыдалась. Марк обнял ее, а она уткнулась лицом ему в плечо, сотрясаясь от беззвучных рыданий. Отстранив ее от себя, он пошарил по карманам, достал носовой платок и протянул ей.
– Бедная Пола! Но как, черт возьми, оказалась она в этой шлюпке?
– Не знаю. Но готова поклясться, что это знает Грег Мартин. Я думала, думала и пришла к выводу, что это его рук дело. Наверное, мама угрожала провалить весь его тщательно продуманный план, оказавшись там, где он ее не ждал, и Грег попытался отделаться от нее. Но как бы там ни было, этого оказалось достаточно, чтобы она совсем лишилась рассудка. После этого она так и не пришла в себя – ни телом, ни душой. Но есть еще кое-что, Марк. – Высморкавшись, она снова утерла слезы и провела по щекам кончиками пальцев. – Когда все произошло, мама была беременна.
– От Грега Мартина?
– Не думаю. Ребенок родился почти точно через девять месяцев после взрыва. Из того, что мне рассказала Салли, можно сделать вывод, что до их отъезда в Италию Пола довольно долгое время не виделась с Грегом. Его не было в Нью-Йорке. Но есть все основания считать, что это ребенок папы. Не знаю, как объяснить тебе это, Марк, но между ней и папой кое-что произошло в ночь накануне ее отъезда. Он ее изнасиловал, и я своими глазами видела это. Я видела все!
Она замолчала. Ее снова охватила дрожь при воспоминании о той ночи, когда она стояла, дрожа от страха, и наблюдала за родителями через приоткрытую дверь спальни. Услышав громкие голоса, она тогда подумала, что папа бьет маму, и, конечно, в каком-то смысле так оно и было. Уже повзрослев, она переосмыслила все увиденное. Но ей никогда не приходило в голову, что она, возможно, была свидетельницей зачатия своей сестры.
– О Мошка, ради Бога… – Марк был в полном замешательстве. Он утратил дар речи и растерялся так, словно это он сам, а не она ребенком наблюдала запретное.
У Гарриет снова потекло из носа, хотя она перестала плакать. Было похоже, что слезы просто сбились с пути.
– Я понимаю. Это ужасно, правда? Я хранила эту сцену в памяти всю свою жизнь, как кошмар, от которого никак невозможно отделаться.
Какое-то время они молчали, но молчание было напряженным, не располагающим к общению. Потом он вдруг спросил:
– А что случилось с дочкой Полы?
– Ее удочерили… в Англии, так сказала сестра Мария-Тереза. Салли увезла ее и отдала в какую-то семью, Я не знаю, что с ней сталось, но сейчас ей, должно быть года двадцать три.
Она взглянула на Марка. Он сидел, не двигаясь, остолбенев от потрясения.
– Марк! – окликнула его она.
На его лице отразилась целая гамма чувств. Каждую самую мимолетную мысль Марка можно было там прочитать, но Гарриет не могла их разгадать.
– Марк, что происходит? – закричала она в испуге – Что я такого сказала?
Он посмотрел на нее отсутствующим взглядом и снова отвел глаза. Потом, обхватив голову руками, выдохнул, словно рыдание.
– Тереза.