Не услышав ответа на свой тихий стук, Чарити осторожно приоткрыла дверь и вошла в спальню. Она с изумлением увидела, что в массивной кровати для новобрачных спит только ее хозяйка, а супруга ее там нет. И вторая половина постели не расстелена, словно на ней никто не спал. Не видно было на креслах сброшенной мужской одежды. Испуганная Чарити быстро повернулась и пошла на цыпочках к дверям, но ее остановил голос Маризы.

– Не крадись, Чарити, я не сплю. – Мариза приподнялась и села, опираясь на плотно набитые подушки.

– Я зашла спросить насчет раннего завтрака, – затараторила Чарити, стараясь скрыть смущение. – Кухарка получила из деревни чудесную ветчину, думает, может быть, вы захотите съесть по кусочку. – Чарити украдкой покосилась на дверь в соседнюю комнату. – Прикажете принести, миледи? На двоих?

Не отвечая на вопрос, Мариза спросила:

– Моя кузина уже проснулась? Встала?

– Да, миледи, – кивнула Чарити.

– Она завтракала?

– По-моему, нет. Она пошла прогуляться в сад.

– Найди ее и скажи ей, что я буду завтракать вместе с нею.

– А… граф? – с запинкой выговорила Чарити. «Да, граф… – подумала Мариза. – Что он делает с тех пор, как оставил ее одну в этой спальне? Отказался от ее тела, которое она готова была предоставить в его распоряжение?»

– Пошли к нему слугу. – Она чувствовала, что гордость не позволит ей переступить этот порог, войти к нему. – Если граф захочет завтракать, пусть слуга все принесет в его комнату. Он будет завтракать один.

Чарити неуклюже присела и вышла из комнаты. Мариза схватила подушку и прижала к груди. Она знала, что под глазами у нее темные круги после бессонной ночи. Она выскочила из постели, мрачно твердя; «Этот злобный дурак оставил меня нетронутой невестой!»

Горечь обиды усугубилась практическими соображениями: горничная придет стелить постель и не увидит пятен крови на белоснежном ирландском полотне свадебных простынь!

Она вздрогнула. Ведь никто не знает, что произошло ночью между новобрачными. Ее могут счесть нецеломудренной женщиной, утратившей девственность до свадьбы!

Как выйти из положения? Нанести себе рану ножичком и испачкать простыню кровью? А сколько нужно крови? И как потом объяснить – откуда у нее появилась рана или царапина? Или взять на кухне свежезарезанную курицу… но это уж совсем ярмарочный фарс. Мариза схватила свое зеленое домашнее платье, которое она бросила вчера в изножьи кровати; едва она успела его накинуть, дверь комнаты открылась и вошла высокая темноволосая женщина.

– Брайенна! – вскричала Мариза. Кузина обняла ее, с любопытством глядя в ее лицо.

Мариза увидела, что Брайенна, как и прежде, в трауре. Значит, еще не наступил срок его снять. Совсем молоденькая женщина, на год старше Маризы, она уже успела выйти замуж и овдоветь. Раньше она любила яркие наряды, красуясь, словно тропическая птичка, лимонно – желтыми, травянисто – зелеными, пламенно – алыми и небесно – голубыми платьями. В ее карих глазах блестели тогда золотистые огоньки, сейчас они были матовыми и грустными.

– Чарити сказала, что ты хочешь позавтракать со мной.

– Да. Нам надо поговорить. Брайенна взглянула на широкую брачную постель и спросила:

– О твоей брачной ночи?

– Да. Вернее о том, что она не состоялась.

– Не состоялась?! – воскликнула Брайенна. – Но почему?

В этот момент в спальню вошла Чарити, вслед за нею другая служанка несла поднос с едой. Потом вторая горничная пошла за холодным сидром. Две служанки расставили еду и питье па маленьком столике; потом Чарити отослала свою помощницу, но сама медлила уходить.

– Ты хочешь мне что-то сообщить, Чарити? – спросила ее Мариза.

– Да, миледи, – решилась заговорить Чарити, избегая взгляда хозяйки. – Я послала слугу в комнату графа.

– Ну и что же? – сказала Мариза, отпивая глоток сидра.

– Его там нет.

– Где же он?

– Должно быть, его лордство уехал рано утром, миледи.

– Уехал из дома?

– Да, миледи, – подтвердила Чарити. – Один из грумов рассказал, что граф выбрал на конюшне лошадь, велел оседлать ее и ускакал.

– Спасибо, можешь идти, Чарити, – спокойно сказала Мариза.

– С вашего разрешения, миледи… – Чарити присела и вышла из спальни.

Мариза устремила на кузину взгляд своих зеленых глаз, в которых горели гнев и негодование.

– Ну, так что же все – таки случилось, расскажи теперь… – попросила Брайенна, успокоительно поглаживая ее нежную руку.

Мариза глубоко вздохнула и рассказала кузине все, что происходило ночью между нею и Кэмероном.

– Сладчайшая Богоматерь, значит он даже не Коснулся тебя?! – вскричала Брайенна.

– Только поцелуем.

– Да, мужчины редко начинают супружескую жизнь таким образом.

– Я показала ему, что готова принять его как мужа… – Щеки Маризы пылали. – Он дал мне понять, что у него нет никакого вкуса к супружеской жизни. Может быть, к супружеской жизни именно со мной? А теперь это трусливое бегство!

– Куда он мог направиться? – спросила Брайенна.

– Не знаю. В Уайтхолл, быть может… Мне безразлично, но из-за этого я нахожусь в затруднитель – нейшем положении.

– Ты можешь возбудить процесс о расторжении брака.

– Нет, ни за что! Я должна доказать, что брак состоялся, и не дать опорочить имя графини Дерран. Я не позволю, чтобы на моем имени было пятно – пятно должно быть на брачных простынях. Я позвала тебя, чтобы спросить – сколько должно быть крови.

Теперь заалели и щеки Брайенны. Вопрос Маризы напомнил ей то, о чем она предпочитала не вспоминать, – ее собственную ужасную свадебную ночь. Ее муж, неумелый мальчик, вторгся в нее так неистово и так грубо прорвал девственную плеву, что кровь хлынула потоком, и Брайенна закричала от боли. Вбежала ее няня, Брайенна кинулась ей на шею, умоляя помочь. Старая женщина выгнала из постели мужа, заперла на задвижку дверь, и, плача вместе с Брайенной, сделала для нее все, что могла. Как она могла рассказать кому – либо про это, даже Маризе?

– Пятно я сделаю, это пустяки. Ты только не подпускай горничную к постели, я выйду, вернусь и сделаю как надо. Но у меня есть план, который будет для тебя выгоден, а Бьюкенена поставит в глупое положение.

Мариза с любопытством взглянула на Брайенну, уловив в глазах кузины лукавое выражение.

– Это займет месяц, но, думаю, удастся. – Брайенна рассказала Маризе свой план. Мариза крепко пожала руку кузины.

– Спасибо тебе. Я согласна.

– Но если твой муж догадается и рассердится?

– Нет, не догадается. И он заслуживает того, чтобы его проучили.

– Ну, а сейчас, – что ты думаешь делать сейчас? Уедешь в свой замок в Дорсете? Мариза ответила не сразу.

– Нет, останусь еще на пару дней. Король вызвал в Лондон своего поставщика – хочет пополнить конюшню. Он упомянул мне об этом, и я просила, чтобы этот барышник доставил лошадей и для меня. Видно, он понимает толк в своем деле, если поставляет лошадей самому королю. Заодно я обойду лондонские магазины – накануне свадьбы все как-то не хватало времени.

– Граф будет сопровождать тебя, когда ты уедешь в Дорсет?

– Как захочет. Это меня не занимает нисколечко. Ну, и достаточно о графе, – прервала себя Мариза. – Как мы проведем с тобой время сегодня?

– Что ты скажешь насчет прогулки по реке?

– Чудесно. Ну, тогда я одеваюсь.

– А я сейчас вернусь. Горничную пока не впускай, да я ей и сама скажу.

– Спасибо тебе, – Мариза нежно обняла Брайенну.

– Не стоит. Мы родные по крови и всегда стояли друг за друга.

– Да, я не забыла, что вы с Килруном дали мне убежище, когда я, богатейшая наследница Фицджеральдов, казалось, лишилась всего, и мое состояние, замки достались приспешникам Кромвеля.

Брайенна молча улыбнулась и вышла из спальни. «А что же Бьюкенен? – подумала Мариза, провожая ее глазами. – Будет он стоять за нее – или против нее?»

В скромной карете Джейми никто не мог обратить внимания на Бьюкенена. Они ехали в бордель. Джейми уверил Кэма, что это не публичный дом обычного пошиба – там такие женщины, что в их объятиях забудешь обо всем на свете.

А ему и надо было забыть о том, что неотступно стояло перед глазами – о гордом теле обнаженной красавицы – жены, готовой снисходительно подарить ему свои милости. Нет! Лучше опытная шлюха, которой он хорошо заплатит. Никаких эмоций, никаких сложных отношений. Хватит с этих замысловатых игр.

Он посмотрел на Джейми, который сидел у окна кареты, – друг его не одобряет, но поможет. Джейми спас его от смерти, вырвал из рук Фейт. Он был уверен, что погиб, когда увидел занесенную над его лицом раскаленную кочергу. Но очнулся в карете, укрытый соломой, – друг отвез его на ферму, владельцы которой были тайными сторонниками Карла Стюарта, и хозяйка фермы выходила его. Она кормила его, промывала раны, перебинтовывала их. Сначала повязки скрывали все лицо, раздробленную кисть правой руки и колено. Первой была снята повязка с руки, и Кэм увидел изуродованные суставы. Потом он понял, что ничего не видит правым глазом, и вряд ли сможет ходить – коленная чашечка на правой ноге была раздроблена вдребезги. Но Кэм не пал духом и, превозмогая страшную боль, заставлял себя ходить.

Однажды он потребовал бритву; жена фермера долго колебалась, но он настаивал, уверяя ее, что хочет выбрить заросшую щетиной левую половину лица. Кэм никогда не забыл тот миг, когда он впервые увидел свое изуродованное лицо в зеркале, освещенном из окна ярким солнечным светом. Непроизвольным движением он взял бритву и поднес ее к горлу.

– Не смей! – раздался голос за его спиной, и он опустил руку.

– Нет, Джейми, я не сделаю этого, – сказал он другу, лицо которого было искажено тревогой. – Никогда не сделаю. Это было бы слабостью, недостойной меня.

И он сдержал свое слово, стараясь забыть навеки прежнего Кэмерона – красавца с ангельским лицом. Целыми днями Кэм неустанно тренировал свою левую руку. И только в бессонные ночи приходило иногда сожаление о неудавшемся самоубийстве.

Джейми неподвижно и молчаливо сидел в карете рядом с Кэмом. Это же безумие – потакать таким желаниям. Чтобы спастись из царства теней, Бьюкенену нужна не шлюха, а любящая жена. А он наносит Маризе одно оскорбление за другим – при его, Джейми, попустительстве. Жена может помочь ему восстановить веру в себя. Какая ирония судьбы – женщина по имени Фейт разрушила эту веру. И почти уничтожила его друга, веселого красавца, влюбленного в жизнь.

До сих пор Джейми помнил запах горящего мяса, слышал торжествующий крик миссис Беллэмп и видел ее жертву, без чувств распростертую на кровати. Джейми не знал, продолжила бы она уродовать его друга, если бы он не ворвался с приказом о его освобождении, добытом ценой взятки. Он освободил Кэма из рук этой мегеры, перевел в тюрьму и тайно вывез оттуда, заявив, что Бьюкенен умер от ран. Потом Стюарт вернулся к власти. Но разыскать и схватить миссис Беллэмп не удалось – она бежала. Джейми надеялся, что эта женщина мертва. Так было бы лучше, потому что жажда мести разъедала душу Бьюкенена.

– по-моему, ты хватил через край, дружище, – вымолвил наконец Джейми. – Может быть, передумаешь?

– Нет, не собираюсь, – пожал плечами Кэм.

Миссис Кардвелл налила себе бокал хереса и удовлетворенно вздохнула. Все было готово к приему гостей.

Она уже разобрала почту и ответила нужным людям, – знакомства в ее профессии были очень важны. Солнце светило в окна, бриллианты на шее и на пальцах миссис Кардвелл ярко блестели. Денег она наживала достаточно, – хотя некоторые джентльмены, проигрываясь, не хотели платить, восстановление монархии возместило ей все возможные убытки. При этих чинных благопристойных пуританах она едва удержалась на плаву. Так что миссис Кардвелл ежедневно возносила молитву за здравие Карла Стюарта.

Свое заведение она оборудовала на небольшой загородной вилле, доставшейся ей от одного джентльмена в расплату за карточный долг. За городом уровень конкуренции был ниже – ведь публичных домов в Лондоне было немало. Заведение миссис Кардвелл имело самую высокую репутацию – своего рода клуб для джентльменов. Предпочтение отдавалось постоянным посетителям, скандалы и чрезмерное пьянство не допускались.

Она позвонила в серебряный колокольчик, лежащий на столе. Вошла высока худощавая женщина.

– Все готово?

– Да, миссис Кардвелл. Золотая спальня готова, и несколько девушек ожидают гостей в салоне.

– Правильно, – сказала миссис Кардвелл. – Пускай посмотрят и выберут. – Она встала.

– Я пойду к ним, скажу кое – что, пока гости, не приехали.

Она прошла вслед за высокой женщиной в красивую гостиную, отделанную полированными дубовыми панелями. В камине пылал огонь. В комнате сидели и стояли пять девушек в платьях разного цвета, самых несходных типов женской красоты. Гибкая изящная блондинка с пепельными волосами, яркая, как пламя, брюнетка испанского типа, пышнотелая золотоволосая красавица, рыжеватая девчонка – подросток мальчишеского типа и коротко стриженная темноволосая женщина с точеной фигуркой.

Через открытое окно миссис Кардвелл услышала, что к дому подъезжает карета.

– Джейн, – сказала она своей помощнице, – встречайте, пожалуйста, гостей. А я подожду их здесь, в гостиной. – Как прикажете, миссис Кардвелл, – сказала высокая женщина, выходя из комнаты.

Кэм вышел из кареты, опираясь на трость; его сапоги заскрипели на выложенной камнем дорожке, ведущей к входу.

Джейми еще не успел постучать, как дверь открылась, и Джейн приветствовала их. Джейми взмахнул перед нею шляпой с пером – единственная уступка непуританской моде.

Они последовали за женщиной по коридору. Через приоткрытую дверь гостиной слышался женский смех и голоса. На миг Кэм застыл на месте. Джейн открыла дверь, вошла и объявила:

– Это миссис Кардвелл, джентльмены. Хозяйка грациозно поднялась и, протянув руку Джейми, спросила:

– Мистер Кавинтон?

– Ваш покорный слуга, миссис Кардвелл! – Джейми поклонился и приложил к губам руку хозяйки. – Позвольте мне представить вам своего друга…

– Имен не нужно. Все ваши друзья встретят здесь самый лучший прием, – сказала она, поворачиваясь к незнакомцу, который все еще стоял в дверном проеме, держась в тени и не ступая в ярко освещенную гостиную.

Миссис Кардвелл бросила на него взгляд и приказала Джейн, наливавшей в бокалы херес:

– Задерните занавески, Джейн, в комнате будет уютнее. – Та повиновалась, потом встала перед мужчинами с подносом в руках.

Джейми взял бокал вина, Кэм отказался жестом затянутой в перчатку руки.

– Я собрала здесь нескольких наших леди, – сказала миссис Кардвелл, – чтобы джентльмены могли сами сделать выбор. Не беспокойтесь, обид не будет. Леди воспитанные и выдержанные.

Джейми бросил быстрый взгляд на Кэма, – тот стоял молча, не двигаясь.

– Не торопитесь, джентльмены, допейте свое вино, – сказала миссис Кардвелл.

Кэм не поверил бы, что эта женщина – сводня и содержательница борделя. Она прекрасно держалась и великолепно выглядела. Одета с безупречным вкусом – разве только чрезмерное обилие драгоценностей не было под стать наряду. Да, Джейми сказал правду – это не ординарный бордель. Проститутки наряжены как светские леди и все исключительно красивые. Правда, нет ни одной, которую можно сравнить с Маризой Фицджеральд. Но надо выбрать – время не ждет.

– Я хочу вас, – золотым наконечником своей трости он показал на блондинку с пепельными волосами.

Миссис Кардвелл одобрительно кивнула. – Пейшенс была мастерицей своего дела. Она стояла, скромно опустив руки и сцепив ладони, а остальные женщины быстро покинули салон.

– Джейн, проводите гостя в комнату, которая для него приготовлена. Спросите, чего он желает.

Миссис Кардвелл уже разглядела гостя и сделала свои выводы.

Профессия научила ее быстро, едва ли не с первого взгляда, судить о людях: друг или враг, джентльмен или неотесанный мужлан, чувственный или скромник.

Этот был дьявольски горд и – странное сочетание – сладострастен. Она почувствовала пылкость его желаний по нервным движениям затянутых в перчатки из оленьей кожи рук, по жадному взгляду, который он бросил на выбранную им девушку. Она повернулась к Джейми:

– А вы что желаете, сэр? Как вы проведет время, пока ваш друг будет развлекаться?

– Еще стакан вина, – лениво улыбнулся Джейми, покойно откинувшись на спинку кресла.

– И больше ничего?

– Вот если б вы могли раздобыть мне партнера – сыграть партию в шахматы.

Миссис Кардвелл рассмеялась, явно позабавленная предложением.

– Почему же нет, конечно, смогу.

Джейми тоже улыбнулся – да, играть в шахматы в борделе – довольно забавно. Он стянул кожаные перчатки. «Конечно, – подумал Джейми, – я мог бы уединиться с одной из красоток…» Но Джейми никогда не был любителем случайных развлечений, не то мог бы иметь их и при дворе столько, сколько захотел. Там царили свободные нравы. Например, одна женщина предлагала Джейми в любовницы свою дочь – шестнадцатилетнюю девственницу. За это Джейми должен был обеспечить матери место кастелянши короля. Джейми отказался, а потом узнал, что это дело устроил другой.

Джейми слегка улыбнулся про себя, – да, его недаром называют «королевским пуританином».

«А что делает сейчас его друг наверху? Изгонит ли эта авантюра злых демонов, обуявших его душу и тело? – озабоченно подумал Джейми. – Хоть на время?»

Пейшенс вошла в затемненную комнату. Приближался час обеда, и она уже чувствовала голод. «Может быть, этот мужчина не задержит ее надолго, – подумала она. – Большинство из них быстро удовлетворяют свои потребности. Получит свое, а испытала ли удовольствие женщина, – им и дела нет». Но, в общем – то, ей здесь жаловаться не на что. У нее постоянная клиентура и зарабатывала она неплохо. Скоро скопит хорошее приданое, выйдет замуж за фермера у себя на родине, заведет детишек. Но это все потом, а сейчас, как обычно, надо ублажать посетителя.

– Какое удовольствие могу я вам доставить, милорд? – спросила она, медленно подходя к Кэму.

– Подойди ближе! – сказал Кэм.

Она подошла и села в кресло у кровати. Он повернулся к ней, стараясь, чтобы правая сторона его лица осталась в тени. Он хотел бы, чтобы все произошло в темноте и без замедления, – поскорее удовлетворить свою похоть и покинуть этот дом.

– Не зажечь ли еще свечей? – спросила она, охваченная желанием увидеть его лицо. Но когда он повернулся к ней, из ее горла вырвался крик.

– Теперь вы знаете, почему я предпочитаю темноту, миссис, хотя это вас и не касается! – Он увидел под натянутой тканью рубашки ее маленькие груди, погладил их затянутой в перчатку рукой, сдвинул вниз рубашку и охватил маленькую чашу ладонью. Она глубоко вздохнула и тихо застонала. Он привлек ее на колени и прижался губами к ее груди.

Пейшенс расстегнула пуговицы рубашки, и он приник к ее грудям лицом, впивая аромат и облизывая их. Когда он начал жадно втягивать в рот то один то другой сосок, Пейшенс охватило острое желание. Она вцепилась в его шелковистые золотые кудри и гладила ими свою кожу: волосы были нежны, словно шелк. Притянув к себе его правую руку, она зубами сорвала с нее перчатку, бросила ее на пол и прижала изуродованные пальцы к своему телу.

Кэм задрал левой рукой красную нижнюю юбку лежащей на его коленях женщины и ощутил нежные завитки и истекающую горячей влагой желания плоть.

Пейшенс приподнялась, упираясь в его сильные ляжки, запустила руку в его широкие штаны, украшенные кружевами. Добыча была в ее руке, и она ощутила, как наливается силой мужская плоть. Через секунду она лежала на нем, вдавив набухающий член в свое межножье. Тело Кэма задвигалось в такт движениям опытной проститутки, но перед глазами его возник образ другого женского тела – прекрасного обнаженного тела его жены, окутанного облаком каштановых волос. И ему казалось, что это в ее тело он рвется, проникает, достигает ее заветных глубин, в то время как нежные руки ласкают его грудь.

– Мариза, – застонал он, – Мариза…