ГЛАВА 6
853 г . н.э.
Эрин устало прислонилась к мощному стволу ясеня, закрыв глаза и тяжело дыша.
Пришла весна и вместе с ней затяжные дожди. Почва под ее ногами была мягкой, и в лесу пахло землей и свежей зеленью. Воздух был влажен и тяжел. Скоро опять пойдет дождь, и под ногами будет сплошная грязь и слякоть.
Эрин встала поудобнее, слегка вздрагивая, и схватилась за плечо. Ее рука дотронулась до чего-то липкого, и она удивленно посмотрела на свои пальцы. Кровь. Странно, она не чувствовала боли.
Эрин надвинула позолоченный шлем и опустила забрало, чтобы скрыть лицо, затем присела около дерева. Где-то неподалеку ее воины крушили датский лагерь около моря. Она не слышала криков — приучила себя не слышать, так же как научилась не думать о резне.
Хрустнула ветка, ее глаза открылись, и она схватилась за могучий меч, стараясь успокоиться. Она удивилась, увидев Мергвина, стоящего перед ней. Но ее удивление прошло вместе с настороженностью. Старый друид имел обыкновение появляться там, где его никто не ожидал увидеть.
Эрин встретилась с его строгим взглядом, ожидая, что он скажет.
— Женщины, — сказал он спокойно, — освобождены от ношения оружия, моя леди Эрин, как ты знаешь, с 697 года, когда мать Святого Адамнана узрела двух прекрасных леди в сражении. Эти нежные создания на глазах у Ронайт поражали друг друга железными серпами с таким неистовством и жестокостью, что Святой Адамнан издал в Таре в тот год закон, который известен нам, как Каин Адамнана. Знаешь ли ты этот закон, Эрин?
Она не смела посмотреть друиду в глаза, а лишь опустила их, устало вздохнув.
— Я не участвую в битвах, Мергвин.
— Нет, ты ведешь людей, заставляешь их сражаться в лесах, нападать с тех пор как заманила викингов в ловушку.
Краска бросилась ей в лицо, и она почувствовала себя несчастной.
— Что ты делаешь здесь, Мергвин? — спросила она обиженно. Ее рука начала болеть, и золоченая кольчуга казалась невероятно тяжелой. Эрин чувствовала, что вся пропиталась кровью и очень устала. Она ощущала нечто большее, чем просто обычную грязь. Почему Мергвин на нее так подействовал? Она была победительницей и сегодня, и много раз с тех пор, как возглавила войска. Но эта победа почему-то не принесла ей радости. Она хотела оказаться дома, рядом с матерью, причесывать волосы и выбирать шелка для новых платьев…
— Ох! — Мергвин пожал плечами в ответ на ее вопрос, о котором она уже забыла. — Я подумал, что смогу найти тебя здесь, дочь Аэда.
Он сел около нее и расстегнул цепочку на ее руке, что-то бормоча при виде раны.
— Я перевяжу рану с припаркой, — сказал он, — а ты будь осторожнее и держи ее в чистоте, иначе карьера Золотой Амазонки закончится бесславно — не великим подвигом, а заражением крови, понимаешь?
Эрин молча кивнула.
— Я понимаю, — продолжал Мергвин, его голос становился сердитым, — что ни Аэд, ни лорд Феннен из Коннахта не знают, что они жили рядом с девушкой, которая сумеет хитростью разбить викингов.
Эрин покачала головой, не глядя на Мергвина.
— Нет, — прошептала она, нервно сглотнув. Было непонятно, как она могла так бесстрашно встречаться с целой ордой наступающих воинов, в то время как встреча с Мергвином делала ее похожей на беспомощного ребенка. Но она не была Золотой Амазонкой для Мергвина, она это хорошо знала. Она была молодой женщиной, боявшейся того, что ее возьмут в плен или раскроют ее тайну.
Наконец она взглянула на своего старого учителя.
— Мергвин, отец не должен знать, что я руковожу этими набегами. Он запретит мне, Мергвин, и заставит выйти замуж за Феннена.
— Я расскажу все твоему отцу, — мрачно пробормотал Мергвин, и Эрин тяжело вздохнула, когда он завязал крепко повязку, сделанную из его робы, на ее ране. — Тебе следует выйти за Феннена и жить в его королевской резиденции, отказавшись от кровопролитий и других глупостей.
Эрин задрожала, почувствовав больший страх, чем во время первого похода. Все это время она не разрешала себе задумываться. С того дня, как она натолкнулась в лесу на Норвежского Волка и оказалась в плену, она забыла все свои мечты о сражении. Она поняла, что слаба перед ним и не желает умирать или быть раненой.
В это же время ее кузен Грегори вернулся домой выздоровевшим. Его мечты о мести снова воспламенили ее. Только она и Грегори были в Клоннтайрте, только они помнили тот ужас. Так или иначе, они вместе строили планы, вместе фантазировали, и в этих фантазиях они побеждали, а викинги, разрушившие Клоннтайрт, погибали один за другим. Эрин рассказала Грегори о дочерях Маэлсечлайнна, которые убили Тургейса, и о женщине, воевавшей вместе с викингами, потрясшей ее воображение. Эрин обнаружила, что ее кузен не только набрался сил и здоровья, но и кое-чему научился в монастыре.
Но как только Эрин начала рассказывать все это Грегори, она ясно вспомнила страшную картину поля боя у Карлингфордского озера и вновь почувствовала пронзительный взгляд Норвежского Волка.
Хотелось думать, что победа датчан у Карлингфордского озера принесет мир. Но этот мир не продержался и дня. Датчане не были цивилизованными людьми. Их банды нападали на маленькие прибрежные деревеньки даже после того, как ирландские короли встретились с Фриггидом Кривоногим. Сраженные норвежцы возрождались, подобно сорной траве. Их набеги становились все более опасными, и, стремясь отомстить, они сражались с большей жестокостью с датчанами, чем когда бы то ни было.
Грегори мало заботило, кто были захватчики-норвежцы или датчане. Он жаждал разгромить всех чужеземцев. И даже более того, он хотел воздать должное тем предателям-ирландцам, которые примкнули к викингам, чтоб! сражаться против своих сородичей.
Во время своего пребывания в Арме Грегори изучил приемы ведения боя. Он соединил все, что почерпнул из рассказов Эрин о женщинах-воинах, и родилась Золотая Амазонка.
Поговорив с кузеном, Эрин почувствовала себя настоящей трусихой. Она рассказала ему о встрече с викингом после великой битвы, и как ее победа быстро обернулась поражением из-за неосторожности. Грегори был поражен и восхищен Эрин. Он уверил ее в том, что ее действия достойны похвалы и, очевидно, она была спасена духами леса. Ей была уготована героическая судьба.
Эрин не была убеждена, что создана для подвигов, но Грегори все же смастерил ей красивый позолоченный шлем и кольчугу, и, не успев до конца разобраться в своих мыслях, Эрин была вынуждена принять его дерзкий замысел и превратилась в Золотую Амазонку, которую воспевали поэты, которой восторгались короли и страшились викинги.
Сначала к ним примыкала лишь горстка молодых мужчин. Это были просто юнцы, обезумевшие от вида первой крови. Но цель вдохновила их, и спустя недолгое время они превратились в грозную силу благодаря молниеносным, хитро задуманным набегам. Все больше и больше ирландских принцев и воинов присоединялось к тайному войску.
Грегори и Эрин встречались нечасто. Им приходилось придумывать всевозможные уловки, чтобы уйти из дома. Позже у них появилось больше времени: Аэд был обеспокоен возрождающейся с невероятной быстротой мощью норвежцев и ездил по стране, пытаясь сплотить королей, так как организованная защита была первостепенным делом, если они хотели выжить. Маэве предоставляла младшей дочери полную свободу и вряд ли подозревала Эрин во лжи, когда та рассказывала о паломничествах, предпринимаемых со своим кузеном.
Эрин встречалась со своим войском, будучи в золотом облачении, со шлемом на голове. Она боялась сначала, что ее выдаст голос, но искусно изготовленное забрало рождало эхо, которое делало голос неузнаваемым. Войска Эрин были ей преданы, признавая и уважая ее желание остаться неизвестной, Всякий, кто не мог справиться с любопытством, забыв про честь, обнаруживал меч около своего горла.
— Мергвин, — сказала мягко Эрин, — пожалуйста, не говори сейчас ни о чем ни моему отцу, ни Феннену. Я не могу выйти замуж. Мы нанесли сильный урон викингам и спасли много ирландских деревень, много людей.
Она дотронулась до покрытых щетиной щек Мергвина прошептала:
— Пожалуйста, Мергвин. Я клянусь тебе, я ношу меч только на случай защиты, если…
— Если Золотая Амазонка не сможет быстро скрыться, После того как заманит людей в смертельную ловушку.
Эрин вышла из себя. Она была утомлена, и у нее болела рука, а Мергвин говорит так, будто викинги — пострадавшая сторона.
— Мергвин, — сказала она холодно. — Эти люди, которых я» заманиваю в смертельную ловушку «, насильники, убийцы и грабители. Убийцы, разрушающие чужую страну. Кажется, я не переплывала море, чтобы навредить им. Это они пришли сюда, Мергвин, в мою страну. И если эти звери, жадные до крови, хотят спасти свои, шкуры, им следует убраться. Мы нападаем на их лагеря, зная, что они собираются уничтожить наши деревни.
Она стояла, расправив плечи и выпрямив спину. Мергвин мог наблюдать, как она собирала всякий сброд и делала из этих людей отважных воинов. Ее глаза светились гордостью и достоинством. В их изумрудных глубинах каждый мог увидеть землю зеленой Ирландии во всей ее красе. Он не мог с ней спорить. Не во имя справедливости боролся он с ней с тех пор, как ее тайные подвиги хорошо помогли ее отцу в сплочении королей Эйре. Он просто боялся за нее, и страх этот глубоко засел в нем. Он знал об опасности, которая исходит от златокудрого великана, но и понимал, что не сможет направить Эрин туда, куда считает нужным.
Имея дело со своенравной дочерью Аэда, надо было использовать все свое умение, чтобы повлиять на нее.
— Иди и распусти войска, — сказал он резко. — Я пришел, чтобы увести тебя обратно в Тару. Твой отец созывает совет и обязательно заметит твое отсутствие.
Эрин посмотрела на раздраженного друида, слыша тяжелые удары своего сердца. Он не собирался выдавать ее отцу; он пришел, только чтобы предупредить ее.
— Хорошо, Мергвин, — сказала она спокойно.
Он указал ей на золотой шлем, и она надела его, приладив забрало.
Эрин Мак-Аэд, милой энергичной красавицы Тары, больше не существовало. Забрало скрыло лицо умной девушки, которую он знал, девушки, которая лечила крылья малиновке и проливала слезы над пострадавшими братьями меньшими. Теперь она с достоинством носила свое золотое облачение.
Эрин шла быстро и спокойно через лес, возвращаясь к тому месту, где была устроена засада для викингов. Она привыкла видеть смерть. Как и многие смелые люди, она просто приучила себя не обращать внимания на убитых.
Как всегда, она принялась горячо молиться, чтобы среди убитых не оказалось Грегори.
Лес молчал, и она прислушалась, как учил ее Мергвин. Сначала она услышала только легкое колыхание листьев под ветерком, потом ветер донес до нее отдаленные голоса мужчин. Она пошла на звуки, понимая, что ее войско; в двадцать с лишним человек продолжает разрушать лагерь викингов…
Осторожно ступая, она наткнулась на поляну с палатками викингов и потухшими кострами.
Ком подкатил к ее горлу при виде того, что сделали ее воины, и у нее неожиданно навернулись слезы.» Это датчане «, — говорила она себе, но иногда при виде разрухи и трупов ей становилось больно. Тело окровавленного старика лежало около костра, женщина, сопровождавшая лагерь, валялась мертвая у своей палатки с пронзенным сердцем.
Эрин задрожала от ужаса.» Я теряю контроль над собой, — думала она с болью, — они же убийцы, варвары. А мы образованные… христиане, наконец «.
Она ступила на поляну, и ее голос разнесся по всему лагерю. Из палаток стали выходить мужчины с награбленным добром в руках. Но когда она пристыдила их за языческие повадки, они смутились.
Из толпы вышел человек, он преклонил перед Эрин колено.
— Приносим наши извинения, леди. Женщину убили в припадке ярости. Когда она появилась, мы не разобрали, кто перед нами, и метнули копья и пики.
Человек поднял голову, и мурашки пробежали по телу Эрин. Воин, стоявший перед ней на коленях, был не кто иной, как Феннен Мак-Кормак.» О Господи! О» узнает меня «, — подумала она, но тут же убедила себя, что это невозможно. Через забрало можно было видеть только ее глаза.» Перестань дрожать и соберись! — строго приказала она себе. — Следи за каждым своим словом, или ты потеряешь свое славное войско. Забудь, что перед тобой Феннен «.
— Поднимись, пожалуйста, — громко сказала она, — я молюсь, чтобы, освобождая страну от язычников, мы сами не стали язычниками.
Большинство воинов стояли перед ней с боевыми трофеями в руках. Эрин не обращала внимания на то, что они грабили лагеря. Все, что есть у викингов, по праву принадлежит ирландцам. Она подняла руки в позолоченных перчатках.
— Мои друзья, мы расходимся. Вас известят, когда и где мы снова встретимся.
Войско растворилось в лесу. Она поспешно оглядела лица, затем с благодарностью взглянула на кузена, шепча про себя молитву.
Глаза Эрин и Грегори встретились. Он изогнул губы в незаметной улыбке, показывая, что с ним все в порядке. Он понял: Эрин встревожена из-за Феннена. Она повернулась, посмотрела вслед удалившемуся Феннену и пошла в противоположную сторону.
Они встретились с Грегори в условленном месте. Бросившись в его объятия, она наконец позволила себе расслабиться.
— Феннен! — прошептала Эрин. — Грегори, он мог узнать меня. Почему я не знала, что он с нами? Ты должен был предупредить меня!
— Я не мог, Эрин, он присоединился к нам слишком поздно. Все, что я смог сделать, это принять его милостиво, как мы принимаем всех ирландцев, которые желают сражаться вместе с нами. Я не мог отвлекать тебя перед битвой.
Он молчал, прижимая ее к себе, потом снова заговорил:
— Почему ты всех распустила, Эрин?
— О, Грегори, мой отец созвал совет в Таре, и мы должны вернуться домой! К тому же теперь Феннен знает, что ты среди воинов, которые так успешно побеждают викингов! А мать уверена, что мы с тобой поехали в церковь…
Грегори покачал головой.
— Феннен ничего не расскажет, я ручаюсь. Твоему отцу не понравятся подвиги Золотой Амазонки и ее войска, потому что мы действуем незаконно, как нам заблагорассудится. Феннен — король Коннахта. Полагают, он поддерживает тех королей, которые справедливо считают, что ничего не выйдет, пока в стране не будет хоть какого-то порядка и организованных действий. Он не раскроет своего участия, пока этого не сделаю я.
Эрин пожала плечами.
— Надеюсь, что ты прав, Грегори, — прошептала она, — приведи-ка лучше лошадей, нам еще надо снять кольчуги. Грегори нахмурился.
— А как ты узнала, что отец созывает совет?
— Я встретила Мергвина.
— Мергвина?!
Эрин кивнула и криво улыбнулась.
— Старый друид знает больше, чем мы.
Что-то бормоча, Грегори отправился за лошадьми. Эрин продолжала размышлять о Феннене. Он внушал ей симпатию своими сегодняшними действиями.
Спустя некоторое время Грегори появился снова, она сняла шлем, подняла забрало и попыталась снять кольчугу. Он молча помог ей.
— Эрин, — обратился к ней Грегори нерешительно.
— Что, Грегори?
Он стоял спиной к ней, тщательно связывая их боевое снаряжение, чтобы уложить его в чересседельные сумки и спрятать перед возвращением в Тару.
— Как Мергвин нашел нас? Как он узнал?
Она пожала плечами.
— Мергвин… ну, понимаешь, он иногда знает больше, чем все думают. Поехали, Грегори. Мы должны встретиться с ним снова, перед тем как отправиться домой. Это удача, что он нашел нас. Мой отец поверит, что мы были с ним.
Им не пришлось искать Мергвина. Он спешил к ним на своем гнедом мерине, его накидка и борода развевались на ветру.
— Ну? — спросил он раздраженно. — Мы можем ехать?
Эрин и Грегори молча сели на лошадей и последовали за ним. Они проехали порядочное расстояние, прежде чем Эрин решилась спросить. Она пришпорила лошадь и подъехала к Мергвину.
— Мергвин, зачем мой отец созывает совет? Что-нибудь случилось?
Задумчивые глаза устремились на нее, будто бы заметили что-то странное в ее лице. Но он отвел взгляд, пожав плечами.
— Да, моя дорогая Эрин, кое-что случилось. Белый Олаф выгнал датчан из Лиффея и взял Дублин. Повелитель Волков вернулся.
Приступ холодящего сердце страха, которого Эрин никогда не испытывала, накатил на нее. Он вернулся. О Господи, он вернулся!
Мергвин снова взглянул на нее. Его бездонные глаза были мрачны, когда он заговорил бесстрастно и настораживающе:
— Говорят, что он не будет довольствоваться Дублином. Он пойдет дальше, в Ирландию. Он пойдет в Тару.
